Да здравствует Чарская! Полемические заметки

Вчера случайно попал в крокодилий питомник, что по дороге на Тверию.
Жуткое зрелище!
Лежат эдакие живые брёвна, зелёные, ленивые, греются на солнце.
К горлу подступает тревожный ком.
Не приведи Господь оказаться в непосредственной близости от этих людоедов.
Косточек не соберёшь. Зрителей много.

Пятилетний мальчуган терзает маму:
- А который из них Кокоша? Хочу к Кокоше.
- Сыночек, – убеждает мама, – это не Кокоша. Это злые крокодилы. К ним нельзя.
- Нет, – упрямится малыш, – ты говоришь неправду. Кокоша хороший.

Я стоял и слушал. Сердце наполнялось чувством неприятия некоторых детских книжек.
Прежде всего, сказок Корнея Чуковского.
Когда-то я покупал их для своих тогда ещё малолетних детей, не испытывая к ним ни малейшего предубеждения.

Помню, как с маленькой Мариной мы декламировали вслух:

Муха, Муха-Цокотуха,
Позолоченное брюхо,
Муха по полю пошла,
Муха денежку нашла.

И нисколько не смущала меня тогда прошумевшая в «Литературной газете» дискуссия по поводу этой злосчастной Цокотухи. Для тех, кто не в курсе, поясню.
Некий доцент-историк из Сталинабада прислал в редакцию популярной газеты письмо.
В нём, вопреки широко сложившемуся мнению, он утверждал, что нельзя воспитывать детей на положительном примере добродушной и гостеприимной Мухи. Муха – вредное насекомое, разносчик заразы и всяческих болезней, доказывал он.

Что началось!
На голову незадачливого автора письма посыпался шквал насмешек, даже проклятий.
Сомневались в его душевном здоровье, полностью отказывали ему в понимании литературы, прежде всего, детской.
Даже были призывы проверить его научную степень и оценить его возможности преподавать студентам.

Принял в дискуссии участие и сам Корней Иванович.
Снисходительно-вальяжно он пожурил своего неудачливого оппонента, посетовал на то, что встречаются, к сожалению,
такие люди, которые не понимают эстетического воздействия его книжек на детские души.

Дискуссия закончилась полным посрамлением доцента.
Странно, что прошли годы, а я о ней помню.
Более того, мысленно возвращаюсь к ней снова и снова, стараюсь понять, что же произошло.

Оговорюсь сразу – мне очень нравится творчества Корнея Чуковского.
С удовольствием читаю его блестящие литературоведческие труды, его великолепные мемуары.
А книгу «От двух до пяти» рекомендовал бы в каждую семейную библиотеку.

Но вот сказки Чуковского!
Одно время даже боялся признаваться, что они вызывают во мне, мягко говоря, недоумение.
Даже не задумывался, почему.
Ощущал на уровне восприятия, что детей пичкают абсолютнейшей бессмыслицей типа:

А Акула Каракула
Правым глазом подмигнула
И хохочет, и хохочет,
Будто кто её щекочет!

Можно ли давать незрелым умам подобную белиберду, где всё поставлено с ног на голову?
И почему такая популярность, бешеные тиражи, снисходительное поощрение со стороны государства,
несмотря даже на сочинённое на грани фола «Тараканище»?
Вопросы накапливались с годами.
Всерьёз не задумывался, но что-то смутно точило.

Осмысление стало приходить после прочтения книги Мирона Петровского о детских стихах Маяковского.
Да, согласился я, всё справедливо-примитивно, нарочито загнано в удобные схемы, беспомощно в художественном плане.
Однако издаётся, пропагандируется, ставится в пример.
С какой стати?
Помогли другие литературоведческие исследования последних десятилетий.

В Стране Советов строился социализм, а в перспективе – коммунизм.
Нужно было так воспитывать подрастающее поколение, чтобы полностью затуманить его мозги,
подменить реальность абсурдом. На такие дела товарищи большевики были великими мастаками.

Ведь уже замечено, что, придя к власти и расправившись с акмеизмом, имажинизмом и прочими чуждыми литературными течениями, болшевики как-то слишком снисходительно отнеслись к символизму.
Ни один сколько-нибудь заметный символист, не уехавший в эмиграцию, не пострадал.
Более того, многие спокойно дожили до старости.

Сначала вызывал недоумение этот необъяснимый факт.
А потом всё стало на своё место.
Символисты – мастера затуманивать реальные смыслы и подменять их фантасмагориями. Большевики тоже.

Правда, были ещё и футуристы, очень близкие по духу революционному классу.
Не беда, что многие из этих прогрессивных деятелей в Италии, например, примкнули к фашизму.
Как я теперь понимаю, это закономерность. В мутной воде всегда легче ловить нужную кое-кому рыбку.

Вернусь к сказкам Чуковского.
Может быть, Корней Иванович и не хотел этого. Даже больше, по своему мировоззрению, моральным качествам, активной жизненной позиции он представляется мне антикоммунистом. А вот Муха-Цокотуха, Кокоша и Тотоша,
Акула каракула и прочая нечисть крепко помогли большевикам в идейном воспитании детей.
До сих пор многие мозги – набекрень.

Когда-то Корней Иванович резко выступал против творчества детской писательницы Лидии Чарской. С его подачи, с подачи некоторых тогдашних литературных критиков Чарская превратилась в жупел, в некий символ мещанского и чуждого революционному пролетариату творчества.

Недавно мне посчастливилось прочесть несколько книг Чарской.
Превосходные, умные, безупречные в эстетическом и моральном плане произведения,
пробуждающие и воспитывающие высокие чувства – прежде всего, порядочность и честность,
сострадание к ближнему, патриотизм. Да, да, высокий патриотизм, а не запутанную всеядность,
где трудно отличить, чем положительный Кокоша отличается от отрицательного усатого Тараканища.

Хотел уже закончить эти заметки, но вспомнил недавно показанный по телевидению сериал
«Институт благородных девиц», кстати, одну из немногих, на мой взгляд творческих удач последних лет.

Как напомнил мне этот сериал в хорошем смысле книги Лидии Чарской!
Сколько и там, и там высоких чувств, ума, понимания жизни!
Это понимание особенно ценно сейчас, когда школьникам в целях профилактики выдаются презервативы,
причём подобные новации выдаются за вершину воспитательной мысли.

Куда мы несёмся, всё ещё поддерживаемые крыльями Мухи-Цокотухи?

Так и хочется крикнуть:

- Долой Корнея Чуковского!
Да здравствует Лидия Чарская!


                Р.Маргулис