Прекрасные Дилетанты. Сто дней под одеялом

      
       Я пишу эти строки, поздним вечером, находясь в маленькой, старой  гостинице города Кисловодска, куда приехал в начале сентября,  в надежде, побродить по парку и полюбоваться первыми красками погибающей природы. Мысли нахлынули так внезапно, что под рукой не нашлось не одного приличного клочка бумаги. Поэтому, писать я начал на обратной стороне картонки из-под женских чулок, которую обнаружил в прикроватной тумбочке, одинокий привет, забытый прошлыми постояльцами.
      Самым тяжелым и трудным  моментом для меня, когда я начинаю «творить» свои «литературные опусы», оказывается  выдумывание первых предложений этого незамысловатого текста. С чего начать, какими словами открыть дверь в «интимный мир» произведения (будь то – фантастические романы  детства, сочинения в школьные годы или псевдомемуары написанные в молодости).
Вот и сейчас я крепко задумался над тем, как будет выглядеть эта дверь. Может начать так:

      «Почти у каждого юноши в 17 – 18 лет появляется в жизни одна большая мечта, которая становится основной, преобладающей над другими желаниями, фантазиями и душевными терзаниями. У одного, это:  мечта поступить в престижный ВУЗ, у другого, познать наконец женщину, у третьего, всеми силами откупиться от армии. У меня же в таком, довольно взрослом и сознательном возрасте, была мечта – стать музыкантом…»

      Такое вот получилось вступление. А может попробовать зайти с другой стороны и написать совсем по-другому. Например, так:

     «..т блеснуло отражение солнца в её темном, влажном зрачке. Бесконечное в бесконечном. Пламя, гаснущее в бездонной глубине взгляда. Тянущее за собой в эту глубину. И не отвернуться, не отвести глаз, слёзы все застилают. Такие  мысли, приходили почему-то в голову  Дениса, пока он ходил по пыльным улицам  города, не зная, что делать и  как еще скоротать свое время. А его (времени конечно) было теперь предостаточно, утром наш незадачливый студент опять решил прогулять лекции в институте…»

    Ладно, как не крути, а надо что-то писать. Пожалуй, начнем так.
    Май 1998 года было наверно первым, по настоящему трудным периодом в  моей коротенькой жизни. Прогуляв практически весь второй семестр, я столкнулся с угрозой не только завалить сессию, но и вообще вылететь из института. Как я прогуливал институт? А вот так - обычно рано утром, когда родители уже уходили на работу, ещё лежа в теплой постели, включал телевизор и начинал смотреть транслируемые для детей мультики – «Черный плащ», «Приключения Вини Пуха», «Чудеса на виражах» и многое другое. И входя при этом в какой-то мистический транс, полностью растворяясь в детском, виртуальном мире, с успехом пропускал звонок на первую лекцию. Но чем дольше я так валялся под теплым одеялом, тем больше на меня накатывало какое-то бессилие, полное нежелание вылезать из под этого одеяла и куда-то идти. 
     Так  проходил день. Естественно я понимал, что совершаю большую ошибку. По вечерам на меня накатывала меланхолия и угрызение совести. Я не знал, как вырваться из этой ловушки. Как сделать первый шаг и вернуться в институт, в свою группу. Было просто страшно и стыдно, что вот ты такой вот здоровый парень, лежишь днями под одеялом и не в состоянии собрать в кулак свою волю, чтобы хоть куда-то сдвинуться, вернуться в нормальную жизнь.Может быть по этому - стараясь  применить огромное количество нерастраченной энергии, а может просто из желания забыться, я стал все больше и больше уходить в мир своей музыки…
     На тот момент у нас с Лешкой (моим бывшим борт-механником космического корабля и строителем песочных крепостей, бывшим соавтором фантастических рассказов, бывшим соиспытателем самопалов и исследователем заброшенных пивзаводов, бывшим покорителем «Принцев Персии» и «Рейнджеров», фото, авто и вкладышеколлекционером, а на момент этой истории ещё и  единственным верным соратником в музыкальной группе (вот через какое противоречивое многообразие проходит иногда дружба) - было пара акустических гитар (его «дубовая» – производства Бобруйской спичечной фабрики и моя «псевдоконцертная» «самарская» гитара), одна отечественная электрогитара (не помню уже, какой фирмы) и страшный (похожий на огромный топор) бас. Его за год до этих событий, стащил из кладовки 12-ой школы Димка, работавший там на правах лаборанта.
      Не смотря на такое внушительное количество инструментов, особого прогресса в музыкальном творчестве у нас не было. Мы только начинали учится слышать музыку, управлять ее звучанием и выдумывать что-то свое.
      Репетиции наши  проходили довольно часто, но в репертуаре имелась только одна полноценная песня с настоящим текстом и более менее внятной мелодией. Называлась композиция «О Девочке» и являлась на самом деле небольшим плагиатом с «About A Girl» группы «Nirvana». Еще имелся концептуальный опус «Приговоренный» во время которого зачитывался стих О.Мандельштама, но… Но, основную  массу мелодий, которые мы брынчали по вечерам на кухне составляли маленькие наброски песен, не имевшие не начала не конца, спетые на тарабарско-английском языке (импровизация из английских фраз), а так же песни «Nirvana», покорившие нас своей энергией и простотой исполнения.   
      Ну а самым большим недостатком в наших кухонно - гитарных экспериментах было то, что мы оставались очень замкнутыми и одинокими. Не имея ни одного знакомого, или просто приятеля солидарного с нами во  взглядах на мир и музыку, мы были словно «затворники» засевшие в «башне из слоновой кости». Создав свою маленькую Вселенную, понемногу развивались там, что-то выдумывали, черпая вдохновения из кассетных записей и музыкальных клипов, но не имели ни малейшей возможности просто обсудить или показать кому-то, результаты своих усилий. Понимание того, что надо искать единомышленников появилось давно. Ещё в  97 году, когда мы начали ходить на гитарный кружок, преподаватель намекал, что хорошо бы для собственного развития нам познакомится, подружиться с кем – то еще. Но мы, то ли стеснялись, то ли просто боялись запустить чужого в свой интимный мир.
          Ладно, прочь читатель! Отбросим в сторону рассуждения о музыкальных гармониях и душевных терзаниях и снова вернемся в начало мая 1998 года.К этому времени, наши «затворники» наконец-то созрели для решительных действий. Воздух пах дымом от костров и дразнил ароматом сирени. Денис понемногу прогуливал институт, а Леха проходил учебную практику в продуктовом магазине, но решение было уже принято. Бывший гитарный учитель получил задание, опросить своих учеников на предмет творческого зуда и к следующей неделе предоставить нашим друзьям список претендентов.
        Список этот в итоге оказался не таким и большим. А точнее, состоял всего из одного участника – некоего Санька, проявлявшего во время обучения, интерес не только к песням Юрия Антонова, но и к более «роковым композициям».Учитель назначил встречу. И в один из теплых майских вечеров  Денис и Леха, словно два робких, но томимых страстью влюбленных, пошли на свидание со своей, как им казалось, музыкальной судьбой. Происходило оно, то есть свидание, по всем законам жанра – вслепую. Остановившись возле ДК «Химиков», друзья стали ждать своего загадочного незнакомца. Через некоторое время, со стороны парка, вышел худой, высокий паренек в майке с надписью «Iron Maiden» и с таким выражение лица, что Денис облегченно вздохнув, пробормотал:

  - Ну что же, парень из нашей палаты и диагноз наверно такой же.

     Поприветствовались, познакомились. Не найдя пока еще общих тем для разговора, начали про музыкальную технику. У кого что есть, и что с этим можно сделать. Незаметно дошли до дома Санька, который, как оказалось жил совсем не далеко от места встречи.
     Что бы не утомлять читателя описанием бытовых сцен, (кто кому придерживал дверь, и через сколько ступенек поднимались по лестнице подъезда) перейду к главному. Случилось так, что папа Санька, в глубоком детстве, (которое пришлось у него на мохнатые семидесятые), тоже увлекался музыкой. И смог накопить большое количество приспособлений помогавших ему эту музыку создавать. Именно эти отцовские сокровища начал показывать Санек, когда друзья очутились в его квартире. Здесь была и акустическая гитара «Кремола» – горячий привет от друзей из социалистического лагеря. И огромный микшерный пульт, похожий на интерьер космического корабля из фильма «Через тернии к звездам». И музыкальная педалька, которая преобразовывала звуки в различные волшебные вибрации, подобные тем, что извлек бы  гитарист, спущенный пинком под зад со ступенек пятого этажа.
     Все это многообразие техники поначалу зачаровывало и воодушевляло. Ребята сразу начали строить планы ближайших репетиций, выбирать место, куда удалось бы свезли все свои «чудо – инструменты». База для сборов мысленно перемещалось с квартиры на квартиру. Всем хотелось почувствовать себя, хоть на минуту хозяином новоявленной музыкальной студии, в которой будет играть группа.

- Ну что ты думаешь о нашем юном трубадуре? - спросил Денис, когда уставшие, поздним вечером они возвращались домой.

- Я полагаю, мы сможем поставить его на путь истинный, мой друг - чуть погодя ответил задумавшийся о чем-то Лешка.

- Главное, что в нашем мире появился еще один житель.

       Но, к сожалению, как и многим начинаниям, вознесшимся высоко и  мощно, и этой мечте не суждено было исполнится так как планировали вечером ребята.Все произошло в лучших традициях шпионских фильмов. Неожиданно вторая, «тайная жизнь» Дениса была раскрыта. Все явки, куда он приходил, прогуливая институт, провалены. Родители взяли нашего юного подпольно – диванного агента, как говорится с поличным. И произошло это всего через несколько дней после достопамятного музыкального свидания. Как говорил тезка из рассказа Виктора Драгунского, вывалив перед этим со второго этажа тарелку каши и метко попав на прохожего: 

- Все тайное, когда-нибудь становится явным!

       Жизнь завертелась с такой быстротой, что Денис перестал замечать пролетающие мимо дни и ночи. Ведь чтобы наверстать пропущенные лекции, требовалось приложить поистине героические усилия или же плюнуть на все и плыть по течению. А так как любое телодвижение было теперь под контролем родителей, пришлось собрать волю в кулак и начать пережёвывать гранит науки. Музыка кончилась.

                ***
    …и  каждый момент жизни достоин своего особого внимания, каким бы цветом не был окрашен он – детской непосредственностью или взрослой иронией. Всему суждено быть. Другое дело, что не все во власти нашей памяти. Теперь, когда я пишу эти строки, после стольких пустот и нагромождений времени, мне нелегко. Нелегко вспомнить ощущения и привкус наполнявший часы, дни, месяцы той далекой, призрачной жизни. Я не верю самому себе. Прости. Это наверно слабость.
    Рядом со мной на столе лежит засохший листик тополя. Он давно пожелтел, ножка наполовину сломана. Тем памятным летом в июне месяце, я сорвал его с дерева по дороге в институт, когда шел на экзамен. В голове творился хаос, на душе растерянность. Хотелось сбежать куда – то, скрыться в далекой выдуманной стране. Я держал листик в ладони и шептал про себя слова детской сказки:

- Лети, лети мой листок! Через Запад на Восток!

       Прошло одиннадцать лет. Я снова держу его в руке.Тропинку в прошлое.

Вопросы для изучения и обсуждения:
1. Почему в своем дневнике, Денис упомянул, что Санек является только первым претендентом для участия в рок - группе.
2. Какую песню мог бы  сочинить Леша, если бы на тот момент, завершил свою коллекцию вкладышей от жевательной резинки «Турбо».
3. Являлось ли поводом для прогулов лекций в институте, увлечение Дениса философией Сатори -  «отсутствие разума – пустая голова».