Москва

(фото Вадим Васковский)

Казанский вокзал.
8.00

«В Москву! В Москву!»- неоновой надписью пульсирует у меня в голове. 
Мы берем вещи и выпрыгиваем на перрон. Вперёд, поворот и я останавливаюсь.
Передо мной толпа, настоящее бушующее озеро, в которое ручьями с перронов вливаются люди. Неуверенно оглядываюсь на Лёню, а ему хоть бы хны, кажется, что ему даже нравится такое обилие людей. Ещё вперёд, лестница подземного перехода более-менее свободна,
я перевожу дух, но впереди ещё один тоннель, и оттуда выливается настоящий поток,
потом ещё и ещё. 
«Агорафобия».
Вот оно, что отличает истинного провинциала, я уже не понимаю, куда идти,
мы  спускаемся ещё ниже, к входу в метро.
«Как же много людей в Москве».
Чувствую себя щепкой в весеннем потоке. Успеваю подумать, что если оступлюсь на эскалаторе, то меня просто задавят, и труба метро всасывает меня.

Болотная площадь.
Днём.

Первая мысль – и где тут можно было собрать огромный митинг оппозиции?
Так мало места, тоже мне, площадь. Обычный сквер.
Вторая – мама, сколько же тут китайцев! Щелчки затворов, как автоматные очереди, и бесстрастные улыбки, как маски в пекинской опере. Отхожу к парапету, между страшных железных раскоряк, увешанных замками, пытаюсь найти сигареты в кармане, как вдруг понимаю, что на меня кто-то пристально смотрит. Поднимаю глаза и чувствую себя  японцем перед строем гоминьдановских солдат. Человек двадцать – китайцы не передвигаются по Москве меньшими группами – у всех фотоаппараты на уровне груди, и эти фарфоровые улыбки. Один из китайцев машет мне рукой, я неосознанно машу в ответ, и тут же следует расстрел. Трататататата.
-Ой, Самара-городооок!– подпрыгиваю от неожиданности и осоловело смотрю на мужчину в косоворотке с гармонью, вынырнувшего со стороны сквера. Жжик. Строй масок поворачивается следом за ним, а я, мысленно поблагодарив его, выхожу из зоны поражения.
«Чёртов ксенофоб».
Только отчего стало так страшно?


Метро Тульская.
0.10

Как всё-таки много людей в этом безумном городе!
Миновала полночь, а на платформе всё равно не свободно. Угар праздника выветрился,
и в вагоне наваливается  усталость. Лёнька и Миша сразу задремали, а я продолжаю таращиться на москвичей воспалёнными красными глазами. Скидка на позднее время -
уже никто никуда не бежит, не видно ни телефонов, ни электронных книг.
Все или смотрят перед собой, или пытаются дремать.
Напротив меня - симпатичная,  молодая. Почувствовав на себе взгляд, она подняла голову. С невероятно измождённого лица на меня смотрят такие же красные, как у меня глаза.
Где же ты так устала? Как в твои годы получить такую тоску на лице?
Она чуть-чуть  улыбается мне, и я понимаю, что вижу перед собой истинное лицо Москвы.  Забег длиною в день подошёл к концу, и столица смотрит на меня через слипшуюся тушь ресниц, продолжая кокетничать.
Вагон подпрыгивает, за окном возникает очередная станция, и моё усталое видение привычным московским бегом покидает меня.