Голубые глаза России

  У моего отца голубые глаза. Ясные, похожие на небо в солнечный день. Когда я разговаривала с отцом, они лучились: в них отражалось солнышко. Он мне рассказывал, что в древности все славяне были светловолосыми и голубоглазыми.
  В литературных произведениях я встречала сравнение: озера называют голубыми глазами России. А я бы назвала глазами России глаза моего отца. В них- русская душа, эти же озера и реки, небо, история моей Родины. Нестерпимо больно, что эти глаза я уже никогда не увижу.
  Вспоминается детство, его страшные рассказы о Великой Отечественной войне. Многое, из того, о чем он рассказывал, мне объясняла мама. А он разговаривал со мной как со взрослой, думая, что мне нужно рассказывать только детали, а остальное мне и так все известно. Рассказывал о Великой Отечественной войне, о маршале Жукове. Он знал о войне не только из книг и газет.
  Родился Тихонов Николай Павлович в небольшом селе Малый Узень, на берегу Волги, в 1925 году. Семья была большая: мать и шестеро детей. Куда делся их отец, никто никому никогда не рассказывал- это было под большим запретом. С тринадцати лет Коля пас лошадей. Сам он говорил: «Лошад пас, а сам о хлебе думал, голодно было.»  Смотрел на Волгу, на облака причудливой формы, на подсолнухи, похожие на маленькие солнца, и мечтал выучиться на шофера. Но пока это было невозможно. Хоть он и был самым младшим в семье, приходилось зарабатывать на хлеб и ему. «Вот исполнится шестнадцать лет…»- мечтал Коля.
  Шестнадцать лет Николаю исполнилось в декабре 1941 года. Это только в кино мальчишкам приходилось врать, что им восемнадцать. Его призвали сразу на фронт, и врать не пришлось. Ни учебки, ни первоначальной подготовки. Сразу в окопы, на фронт. Выдали винтовки пацанам, а как пользоваться не показали. Пока разбирались самостоятельно, многие покалечили друг-друга. Холодно было, мороз, а шинелишки не грели. Больше суток даже кипятка во рту не было. Казалось, что про молодняк все забыли.
  Но началось наступление врага. Немцев ненавидели все. У каждого из мальчишек уже к тому времени было свое собственное горе, за которое с врагами хотелось расправиться. Это и матери, оставшиеся без кормильцев и взвалившие на свои плечи непомерную тяжесть заботы о малых детях, помощи фронту: в селах нужно было выращивать хлеб, а в городах делать снаряды и пушки. Это и голодные младшие сестренки и братишки. Это и погибшие отцы, и старшие братья и сестры.
  Начался бой. Был такой грохот, что уши закладывало. Мальчишки вжались в землю. Было жутко страшно. Тела свело так, что мыслей о возможности пошевелиться даже не возникало. В лица впились миллионы иголок. Всех охватил массовый паралич. Потом тишина, жутчайшая, сводящая с ума. И тут появился молоденький лейтенант. Кто это был, никто не знал. Он о чем-то орал, но его никто не слышал. Он махал пистолетом, все, тупо уставившись на него, ничего не понимали. Что ему нужно? Потом лейтенант заплакал, размазывая слезы по лицу. Вмиг его лицо стало грязным и перестало отличаться от мальчишеских лиц. И только тогда все услышали: «Мама, мама моя… они ее убили… сволочи…» Пацаны взревели, и, как заправские мужики, с матами, полезли из окопа, еще не зная куда и зачем. Просто бежали вперед, орали, кое-кто даже стрелял на ходу, не видя перед собой абсолютно ничего. Знали только одно: мама, мамочка там, за спиной! Так пусть же эти сволочи ее не достанут, не дойдут до нее. Многие падали, но пацаны, озверев, не останавливались, чтобы помочь друзьям. Остановились потом, как-то внезапно. Впереди неизвестно откуда появились орущие мужики в тулупах. Огромные, сильные. «За Родину!»- раскатывалось впереди. Это уже было прямо перед немцами. Мужики орудовали прикладами, штык- ножами, стреляли в фашистов в упор. Боже! Как мальчишкам стало сразу страшно.  Головы втянули в плечи, но стояли, как вкопанные, ничего не соображая. Бой окончился, казалось, внезапно. От роты шестнадцатилетних осталось несколько человек. И только тут Николай почувствовал, что сапог стал липким, что-то жгло ногу ниже колена. Почему-то небо оказалось прямо низко над глазами. Огромный мужик склонился над ним и проговорил с окающим акцентом: «Живой! Этого в медсанбат!» Взвалил довольно легко Николая себе на плечи и потащил к машине. Рядом плелись мужики, ругались, разговаривали, но как-то странно: на-о. «Не по-нашему вы говорите»- пролепетал Николай. «Так ведь сибиряки мы»- прошептал кто-то с искаженным лицом прямо ему в ухо…
  Это я узнала от моего отца о первом его бое. Он говорил и о дальнейшей своей службе, но самым тяжелым был первый бой! Я просила рассказать о его малой родине, но он всегда отвечал: «Родина- это моя мать, сестры: Шурка, Валька, Клавка, Любка и брат Женька. Родина- это речка, в которой я карасей ловил. Люби все это!» А я не понимала тогда, почему я должна любить то, чего никогда не видела. Поняла только тогда, когда повзрослела и у меня появились свои дети. Все это было в его глазах. Как мне их не хватает!


Рецензии
Ком к горлу подступил... мой батя тоже воевал в войну ту. Контуженным вернулся и всю оставшуюся жизнь во снах свои кричал и ходил в атаку... Светлая всем им память. Спасибо за рассказ. Здоровья. Удачи!

Владимир Мигалев   01.11.2012 09:59     Заявить о нарушении
Спасибо Вам! Не отпускает память о родителях...

Нина Тихонова   01.11.2012 10:37   Заявить о нарушении
На это произведение написано 11 рецензий, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.