Воробьёв, Соколов и Голубкина. Фантасмагория

Маленький Воробьёв очень любил женщин. Как говорится, не по чину.
Да и мечтателем он был необыкновенным.

Увидит на пляже какую-нибудь красотку в купальнике, со всеми женскими причиндалами,
неделю потом спокойно спать не может. Всё мечтает о ней, всё грезит наяву.
Как в старом романсе: «Он был титулярный советник, она генеральская дочь».
И дело тут не в разнице общественного положения, а в неказистости Воробьёва,
в его полнейшем неумении очаровывать прекрасный пол.

Вот сидел раз Воробьёв под кустиком, вздыхал об очередной красавице, которая прошла мимо, не удостоив его даже беглым взглядом.
А напротив несчастного, под другим кустиком, сидел старик Соколов, весь в орденах и шрамах, полученных во время различных баталий.

Про кустики это я так сказал, для занимательности сюжета.
На самом деле сидели они на садовых скамейках друг против друга
и приглядывались один к другому.
Воробьёв приглядывался с почтением, а Соколов – с недоумением,
поскольку терпеть не мог всякую мелкую шушеру.

Всё же одиночество и старость одержали верх.
Откашлявшись, Соколов сказал:
- Прости, пожалуйста, моё любопытство. Ты, случайно, не Воробьёв?
- Он самый!

Воробьёв хотел прибавить – «Ваше Превосходительство», но вовремя вспомнил,
что сейчас другие времена и запнулся.

_Дурак! – угадав его мысли, снисходительно произнёс Соколов. –
Мог бы и повеличать, уважить старика.

- Да, Ваше Превосходительство! Сколько прикажете, Ваше Превосходительство! – засуетился Воробьёв.
- Ну хватит уже, хватит, – позволил себе улыбнуться Соколов, – верю, что – от души.
Ты вот что мне скажи, братец, ты женат?
- Никак нет, Ваше  Превосходительство, пребываю в полном одиночестве.
- Вот как? – старый генерал посмотрел на него с любопытством. – Отчего же это.
- Женщины не любят меня, – пожаловался Воробьёв, – избегают.
- И они правы! – воскликнул Соколов. – Разве можно любить такого замухрышку?
- Да, – упавшим голосом произнёс Воробьёв.

Генерал строго взглянул на него и сказал:
- Не составишь ли мне компанию?
Воробьёв испугался:
- В каком смысле, Ваше Превосходительство?
- Не бойся, не трону, – поспешно сказал Соколов, – просто мне нынче выпить не с кем.
Все боевые друзья разлетелись. По стопочке коньяку, а?

Воробьёв с детства был трезвенником. Но такое высокое приглашение!
- Да, Ваше Превосходительство! С удовольствием, Ваше Превосходительство!
- Следуй за мной! – приказал генерал.

Они прошли несколько улиц и остановились возле высокого мрачного особняка.
- Прошу, – произнёс генерал, и Воробьёв не без робости переступил порог
этого монументального строения.

В большой гостиной был накрыт стол. Он буквально ломился от яств и напитков.
- Садись! – рявкнул генерал. – Выпьем!
Выпили.
Генерал помрачнел и сказал:
- Ещё по одной! – и опрокинул стопку. Воробьёв пропустил.
Ему стало не по себе.
- Не бойся, не трону, – повторил Соколов, – пей и веселись.
- А какой нынче праздник? – позволил себе поинтересоваться Воробьёв.
- Это не праздник, это поминки, – мрачно произнёс генерал, – она отказала мне,
и я вынужден буду свернуть ей шею.
- Кто она? – немея от ужаса, спросил Воробьёв.
- Моя секретарша. Некая Голубкина. Хочешь взглянуть?

У Воробьёва ноги приросли к полу.
Заметив это, генерал без всяких церемоний схватил его за рукав и потащил в соседнюю комнату.
Там под замком сидела Голубкина.

Одного взгляда, брошенного на неё, Воробьёву было достаточно, чтобы понять –
это та самая красавица с пляжа, которая не удостоила его вниманием.
Соколов подошёл к женщине, взял её за подбородок, приподнял его и спросил:
- Ну?
- Нет, – сказала женщина, – я не сплю со стариками, даже с заслуженными.
- Отсчитай полчаса, – ровным голосом произнёс Соколов, – потом мои повара
приготовят из тебя жаркое.
Он вышел из комнаты, прикрыв за собой дверь.

Женщина словно бы этого и ждала.
Она приблизилась к Воробьёву, обхватила его за шею и горячо зашептала в ухо:
- Воробышек, выведи меня отсюда. Я навсегда буду твоя.
- Ты? Такая красавица!
- Обещаю, – сказала Голубкина.
- Подожди, – тихо произнёс Воробьёв, – я схожу на разведку.
Через пять минут он вернулся и проговорил:
- Пошли скорей! Путь пока свободен.

Они проскользнули во двор, затем выскочили за ворота
и пустились бежать по улицам, держась за руки.
Пролетев таким образом километров пять, они остановились перевести дыхание.
Воробьёв смотрел на женщину с обожанием:
- Ты, правда, будешь со мной?
По лицу Голубкиной пробежала презрительная гримаса:
- Ты что, ополоумел? Я – с тобой, с таким недомерком?
Как ты мог даже помыслить об этом! Оревуар, придурок!
И упорхнула.

Нет, не везёт Воробьёву с женщинами!

                Р.Маргулис