Юродивый. пролог

                Что было, то и будет; что делалось, то и
                будет делаться, и нет ничего нового под
                солнцем.
                Екклесиаст, 1:9
                Пролог
       Девушка стояла у окна.
       Проявление любой стихии вызывало у неё завораживающий испуг. Разум непременно начинал рисовать картинки возможных проблем, могущих возникнуть с неприятными последствиями.
       В то же время обыкновенное человеческое любопытство, превозмогая страх, искушало неизвестностью и толкало на безрассудное сближение с опасностью.
       Ей неизменно казалось, что за внешне привычными явлениями должно открыться нечто особенное.
       Хотя подобные заблуждения разбивались о непреодолимые стереотипы реальности, но, вопреки здравому смыслу, чем глубже у неё было паническое состояние, тем сильнее тянуло в эпицентр события, как кролика в пасть удава.
       Сердце цепенеет от ужаса, а глаза восхищаются магнетизмом действа, сопровождаемого не менее притягивающими внимание звуками.
       Звуков было много.
       Шелестела тревожно листва растущих возле дома клёнов.
       По черепичной крыше словно топали сотни маленьких монстров.
       Оконные стёкла отзывались дрожью на каждый порыв августовского ветра.
       Земля обиженно гудела, как бы пытаясь сбросить с себя незваного гостя.
       Эти и другие, столь же пугающие таинственные звуки, были рождены предосенней грозой.
       Ольга поёжилась, глубже запахивая малиновый ситцевый халат, и продолжала усиленно вглядываться в ранние сумерки.
       Но снаружи наблюдалась только живая стена непрекращающегося ливня.
       А ещё за стеклом девушка видела себя, своё отражение.
       Острые как иглы капли дождя проходили сквозь худенькую фигуру и своеобразной вуалью покрывали узенькое с восточными скулами лицо.
       Длинные чёрные волосы, перепутавшись, раскинулись по вздрагивающим плечам.
       Карие с зелёными крапинами глаза откровенно выражали пугливое ожидание.
       Яркие вспышки молний растворяли этот неуловимый образ, но образ с настойчивой неизменностью обретал прежние очертания, возвращаясь немым укором за непозволительную легкомысленность.
       Ольга с детства не любила зеркал.
       Она намеренно находила ёмкость, наполненную водой, или небольшой водоём, и часами изучала своё отражение, сокровенно желая, чтобы зыбкий фонтом открыл ей некую тайну о самой себе.
       Близкий раскат грома жёстко ударил по барабанным перепонкам, бесцеремонно прокатился по нервам и холодными колючими мурашками сбежал вниз вдоль позвоночника по спине.
      Девушка вздрогнула.
      Мысли сумбурно сбросили с полок памяти эпизоды различных событий и стали произвольно выстраиваться в невообразимые цепочки, нарушая и хронологию и реалистичность.
       После развода её родителей ни один из них не захотел взять дочь себе. Ольга до сих пор с обидой и раздражением вспоминала последний разговор с ними.
       Мать, картинно кривя ярко и густо накрашенные губы, оправдывалась:
       – Пойми, Олечка, я ещё слишком молода, чтобы похоронить себя в рутине никому не нужных обязательств. Тебе двенадцать и ты сама уже почти женщина. И тоже скоро начнёшь делать всё возможное, чтобы устроить свою короткую молодость.
       Отец и вовсе безучастно взирал на происходящее. В равнодушного и отрешённого он превратился два года назад, когда начал спиваться после того, как застал свою жену в объятиях любовника.
       В данный момент обрюзгший вид некогда красивого мужчины говорил, что он ждёт, не дождётся конца необязательной церемонии прощания. Ждёт, когда сможет, наконец, отправиться на поиски очередной порции горячительного эликсира, чтобы надолго, если не навсегда, забыться от проблем несовершенного мира.
       Ольгу забрала к себе тётка, старшая сестра матери, жившая здесь же, в Старославске, только на самой отдалённой окраине в частном доме.
       Тётка, Зоя Степановна, работала медсестрой в неврологическом отделении и часто, как и сегодня, дежурила по ночам.
       Не смотря на семилетнее совместное проживание, сблизиться духовно они с тёткой так и не смогли. Ольга росла нелюдимой и недоверчивой, пряча порой свою ранимость за напускную грубость…
       Новый близкий раскат грома заставил девушку отодвинуться вглубь комнаты – и ей на секунду показалось, что за окном мелькнул чей-то силуэт.
       Показалось – успокаивала она себя. Сильный порыв ветра либо ветку низко пригнул, либо сорвал с хозяйственных построек кусок кровли.
Тем не менее, ей стало зябко и пришлось вернуться к подоконнику, чтобы проверить, плотно ли задвинуты шпингалеты.
       Только не успела.
       Створки окна резко распахнулись, впуская в помещение холодное дыхание затянувшейся грозы и усиливая сопровождающие её звуки.
       На подоконник снаружи легли две большие ладони и, мгновенье спустя, в комнате оказался высокий, атлетически сложенный молодой человек, на первый взгляд, одного с ней возраста.
       Ольга вскрикнула и попятилась к своей деревянной кровати, по-детски наивно ища защиты там, где она всегда её получала, борясь по ночам с кошмарными наваждениями.
       – Не бойся меня, девушка, – мягкий тенор незнакомца внушал чувство безопасности.
       Стараясь придать своему поведению прежнюю уверенность, она стала с любопытством разглядывать юношу.
      Он стоял босой посередине комнаты в чёрной безрукавке нараспашку и тёмно-синих спортивных шортах. Густые светло-пепельные волосы обрамляли красивое удлинённое лицо. Высокий лоб, белёсые брови, греческий нос, тонкие губы, ямочка на подбородке…
       Взгляд ярко-голубых глаз излучал надёжность и неведомую глубинную силу.
       Ольга пришла в себя:
       – Кто Вы? Что Вам нужно?
       Таинственный гость немного помолчал, не двигаясь с места. Под его босыми ногами успела набежать небольшая лужица воды. Потом, не отрывая от неё свой немигающий взгляд, он ответил:
       – Я друг! Послан к тебе друзьями.
       Девушка удивлённо раскрыла рот, собираясь объяснить, что у неё нет никаких друзей, но юноша вытянул в её сторону открытую ладонь, предлагая выслушать:
       – Мы друзья всего доброго! Ты избранная, а мне выпала честь вручить тебе благую весть подобно той, что была принесена некогда деве Марии.
       Ольга смутилась, не в силах сообразить, как расценивать услышанное. Стыдливый румянец залил её щёки.
       Незнакомец, не меняя выбранной позы и не обращая внимания на её реакцию, продолжал:
       – Добро и зло находятся в вечном противостоянии. Баланс сил периодически нарушается. С повеления и с помощью высших сил нам приходится восстанавливать равновесие. Тебе тоже выпало счастье внести свой существенный вклад.
       По мере того, как смысл сказанного доходил до девушки, её снова охватило смятение. Она села на кровать, прижимая к себе расшитую узорами подушку, и бессвязно повторяла:
       – Кто Вы? Что Вам нужно? Я ни в чём не хочу участвовать.
       Парень внезапно сложил ладони у себя перед грудью и прикрыл глаза, словно спрашивая совета у невидимого покровителя.
       К тому моменту вспышки молний участились, а раскаты грома слились в непрерывный рокот.
       Глядя на фигуру по ангельски застывшего незнакомца, Ольга поняла, что уже никакой страх не помешает ей соприкоснуться с неведомой и, вероятно, магической истиной.
       – Как тебя зовут? – одними губами обречённо прошептала она, когда юноша вышел из транса и с тёплой улыбкой сделал шаг в её сторону.
       Он подошёл к девушке вплотную, по-прежнему не отрывая от неё взгляда. Всепоглощающая голубизна его широко раскрытых глаз гипнотизировала искренностью. Голос приобрёл бархатный оттенок, заставляя сознание девушки наполняться сладостным туманом:
       – В братстве добра меня зовут Иов. Имени, данного мне при рождении, я не помню. В принципе, не важно, как тебя называют люди. Главное – для чего ты нужен Богу. Каждый из живущих в нашем мире в чём-то избран и ждёт, или не ждёт, исполнения своего предназначения…
        Иов положил свои ладони на плечи Ольге и слегка притянул её к себе.   
        Ноздри девушки затрепетали, уловив сильный запах мужчины, смешанный с запахом дождевой воды и с чем-то ещё, до боли знакомым, но не всплывающим в памяти.
       Желание сопротивляться даже не возникало. Тело казалось чужим. Дыхание участилось, сердце отчаянно колотилось: что я делаю? Разве это не сон?
       Юноша медленно провёл влажной ладонью по её спине. Словно мелкая дробь рассыпалась по Ольгиному телу, горячо лопнув внизу живота и слабым током отозвавшись на рецепторах чувств под языком.
       Всё дальнейшее происходило в полузабытьи. Девушка то пыталась вырваться из объятий Иова, то, наоборот, теснее прижималась к его телу: было жарко, немного страшно, и не хватало воздуха.
       Последнее, что она помнила, – это  её лихорадочные мысли: как странно… как больно… как стыдно… я сейчас умру от наслаждения… что скажет тётя?..                Продолжение следует http://www.proza.ru/2012/10/31/1462