Палесников

     «Дайте, пожалуйста, попить - а то так есть хочется, что переночевать негде...»

     Он легендарная личность, наш Палесников. Молва о нем бежит далеко впереди его ковыляющих ног. Сам он тощий, нескладный, говорит всегда невпопад, при этом заикается и сутулится - словом, мечта прекрасной дамы... ежели дамочка уже за..., и ежели у мадемуазель последний шанс.

     Вообще, он не всегда был таким. И, говорят, иногда он преображается - буквально раз в год, когда ездит далеко на север навещать родственников; или когда бывает на свидании - что бывает крайне редко. Просто нормальные девушки предпочитают кого-нибудь посимпатичнее. Так и ходит Палесников без девушки. Ничего, рукоблудствует, это не возбраняется.

     А, собственно, как мы с ним познакомились? Да в студенческом городке. Там я заранее много слышала о его персоне и уже знала, как он выглядит и какой по натуре.

     День, когда я встретила рыдающего рыжего парня у стенки вечно неработающего студенческого лифта, можно назвать началом Содома и Гоморры в моем маленьком уютном внутреннем мире.

     Парень не просто рыдал – его сотрясала истерика. Размазывая по веснушчатому лицу мутные сопли и утирая глаза, он взахлеб рассказывал мне, незнакомому человеку, об очередной трагедии на его работе; не помню сейчас, то ли его «кинули» по деньгам, то ли еще что.

     Так или иначе, я прониклась его горем, и вскоре мы уже пили у нас в комнате душистый чай с чабрецом, лимоном и медом. Мне хотелось утешить беднягу; не видела еще, чтобы кто-то в нашем возрасте так страдал из-за рядовой подработки.
     Оказалось, его многие старались утешить по жизни.

     Потом мы искали ему девушку. То есть, буквально опросили всех наших знакомых незанятых девчонок на предмет, не хотят ли они встречаться с интересным геологом (на тот момент в спасении личной Палесникова участвовало все наше окружение).

     Девушку он нашел сам, спустя семь лет после окончания института. Тогда же мы ему помочь не сумели. Потом, правда, они расстались.

     Подработки во время учебы он находил фантастические. Как-то умудрялся пропустить заключение договора, или другие гарантии, и вследствие этого его постоянно обдуривали. Я имела недальновидность участвовать в некоторых из них.

     Никогда не забуду, как в день святого Валентина мы втроем – Палесников, его сестра и я – стояли на тридцатиградусном морозе на пересечении улицы Ярослава Гашека и Бухарестской и продавали воздушные шарики, надувающиеся гелием из баллона. Клапан баллона был тугой и едва поддавался развинчиванию, тем более на морозе, когда застывала кровь и цепенели пальцы. Прохожие нетерпеливо просили поторопиться, а мы думали, что отморозили руки и ноги. Естественно, нам заплатили только половину обещанного.

     В другой раз накануне первого мая назрели выборы депутатов нашего округа. Многие студенты подрабатывали сбором подписей за ту или иную кандидатуру. Ввязался в бой и Палесников, и мы заодно.

     Все первое мая, а также второе и третье, и еще восьмое и девятое я проторчала в ненавистной общаге. Стояла как назло прекрасная погода, я не поехала к родственникам в Ивангород, была другая страда: мы заполняли кипу анкет разными почерками – опросить людей в реальности уже не было ни сил, ни времени. Как сейчас помню, мы исписали около одиннадцати ручек. За каждую анкету обещали не очень много, но в совокупности я уже рассчитывала на покупку хорошей электрогитары, о которой мечтала.

     Фиг ли нам! Работодатель мигом просек наши махинации и честно сказал: «Ребята, мы так не договаривались (кстати, подмахнуть анкеты своими почерками была сугубо идея Палесникова, мы подписались на нее вследствие уговоров). Заплачу вам ровно треть – на всех, и хватит с вас. Иначе ничего не получите».

     Глядя на мое пасмурное лицо, Палесников вынул из кармана смятую пятихатку и протянул мне:

     - Вот тебе моральная компенсация.

     «Иди ты знаешь куда!», взвилась я, и на том мы надолго перестали общаться.

     Прошли годы. Не скажу, что много, но они четко отделили времена нашей студенческой дружбы от той поры, когда люди сами задумываются о создании семьи и глобальном жизненном устройстве.

     И однажды – не знаю, как он нашел мой новый номер – позвонил Палесников. Он долго сопел в трубку, мычал что-то о своей новой жизни, как вдруг неожиданно выпалил: «У тебя можно занять тысячу?». Памятуя о давней дружбе – была не была! – с этим товарищем, я пообещала ему занять, удивившись, что именно это заставило его позвонить мне.

     Когда он вернул деньги, в его голосе звучала бравада: «Теперь у меня свой бизнес. Я даже купил машину. Подержанную, правда, но гоняет лихо. Скоро я покажу, чего добился!». Я «съела» эту хвалебную оду себе, любимому.

     Через месяц он позвонил опять. Долго восторженно повествовал, как круто идут его дела – и на него работают около пятнадцати человек, и служебные льготы, и светит поездка за счет фирмы в Москву. Да мне-то что? Я перебивалась случайными заработками и стала получать второе высшее, так как первое перестало кормить.

     Прошло еще время. Палесников воткнулся в аспирантуру и даже почти успешно что-то там писал. После он звонил еще достаточно часто – я даже привыкла к его перепадам.

     - Инн, займи снова пять тыщ!

     - Привет. Что нового? Так и прозябаешь на своей псевдоработе? Вот у меня все так круто…

     - Здорово. Не выручишь снова?

     - Эх, жалко мне тебя. Такой хороший человек пропадает. И не замужем, и работка у тебя хреновая.

     - Ну что, как дела? Можно занять у тебя стольник?

     Звонки Палесникова одновременно раздражали и веселили меня. Я даже стала делать ставки – когда он позвонит в следующий раз и что ему потребуется в тот момент. Иногда даже угадывала. Странный он человек!

     Друзья удивлялись, зачем я вообще с ним общаюсь. «Разве не понятно, что он за тип? Балагур и болтун, любитель «разводить» людей, да и только…». Но я пыталась разгадать загадку Палесникова. Зачем ему нужен этот цирк? Какого жизненного перца ему не хватает?

     И только однажды я не сдержалась. Как-то раз, когда он позвонил, я была в весьма приподнятом настроении и не смогла выслушивать его «прозябаешь, значит?».

     - Слушай, трепач. У меня самая охрененная работа, зашибись просто! Такая тебе и не снилась.

     - Да? – скептически хмыкнул он по ту сторону мобильной коммуникации – И сколько же тебе ежемесячно капает в карман?

     - У меня любовник богатый. И как мужик весьма удовлетворительный! Для него моя зряплата – как шелуха от семечек.

     В трубке раздались недоверчивые гудки.

     Больше он не звонил. Наверное, окончательно обиделся. Потому что поверил, будто его обошли.