Конспект по геодезии

         Преподаватели по-разному реагировали на посещаемость занятий. Некоторых совершенно не волновал процент наполняемости зала. Сергей Иванович, профессор кафедры железобетонных конструкций, когда в аудитории поднимался неподобающий шум, несколько раз громко стучал мелом по доске и, чеканя слова, произносил:
         – Друзья, кто не хочет – пожалуйста, не ходите сюда, никаких препятствий чинить  не буду. Лекции существуют для экономии времени. Если вы самостоятельно, с учебником, освоите конкретный материал за время, меньшее, чем сама лекция плюс дорога в институт и обратно, – не вижу никакого смысла посещать лекцию. Мне гораздо приятнее и легче объяснять предмет узкому, но заинтересованному кругу слушателей, чем надрывать горло в аудитории, полной праздных посетителей.

         К слову сказать, несмотря на такой демократизм, аудитория во время лекций Сергея Ивановича практически всегда была заполнена. Но большинство преподавателей болезненно реагировали на пустые места и прибегали к различным способам увеличения посещаемости. Самым простым было пожаловаться декану. Доцент кафедры истории КПСС Ермилова с обличьем христовой невесты регулярно брала у старост журналы групп и устраивала перекличку – как в школе, со вставанием. Потом списки отсутствующих отправляла в деканат, а у Степана Григорьевича разговор был коротким – будем отчислять! Доцент кафедры металлических конструкций Васильков, умилявший двумя беспрестанно повторяемыми фразами-паразитами «Мы, металлисты!» и «У нас на череповецком металлургическом комбинате», гордился хорошей зрительной памятью. Чтобы сдать ему экзамен, надо было не только отменно знать материал, но и примелькаться в течение курса. Как-то Злотин, прогулявший почти весь семестр, заявился к нему на лекцию.

       – Молодой человек, я что-то вас не припомню, – сразу обратил на него внимание  Васильков, – вы, наверно, первый раз?
       –  Нет, я все время ходил, а сегодня просто новый пиджак одел – вот вам и кажется, что впервые видите меня, – нашелся Злотин.
       – Может быть, может быть, – расплылся в улыбке Васильков, – только  я вас попрошу: оденьте, пожалуйста, на экзамен пиджак, в котором вы посещали лекции.

       Но Злотина не так-то легко было взять.
        – С удовольствием одел бы, – ответил он, – но понимаете, пиджак так запачкался краской, что в химчистке не смогли отчистить – пришлось выкинуть!

        Одним из  способов заполнения аудитории являлось требование конспекта на экзамене. По количеству исписанных листов легко определялась степень радивости студента, учитываемая при выставлении оценки. Поэтому в экзаменационную страду конспекты усердно переписывались. Не так и плохо – кое-что оставалось в голове. Хотя многие отъявленные прогульщики поступали проще – брали конспекты у знакомых из параллельных групп и спокойно шли с ними на экзамен. Чтобы пресечь эту лазейку некоторые преподаватели расписывались во время экзамена на титульном листе – второй раз с таким конспектом не сунешься. Можно, конечно, было поменять титульный лист, раскурочив и снова склеив тетрадь, – но уж больно хлопотно!

       Самым ярым адептом автографов на конспектах был профессор кафедры геодезии Багратуни. Иногда автографа на титульном листе ему казалось мало, и он расписывался на заглавном листе каждой лекции. Холеный представительный мужчина 55-60 лет, студентов он держал на почтительном расстоянии – не шутил, посторонних разговоров не допускал. Сдать ему экзамен без конспекта не смог бы и Рене Декарт – создатель прямоугольной системы координат! 

        Два первых курса мы отучились на Разгуляе. Большой красивый особняк, памятник архитектуры ХYШ века – колонны, парадная лестница, мраморные скульптуры, высокие сводчатые потолки, элементы старого декора. Когда-то здесь жил Мусин-Пушкин, потом располагалась известная Елоховская гимназия, а после революции особняк передали институту. И студентам, и преподавателям нравилось это здание – просторно, спокойно, уютно. Кроме нас, в нем занималось еще несколько курсов с других факультетов, а технологическому факультету вообще повезло – он целиком размещался на Разгуляе.

       Когда я учился на 2-м курсе, на 3-м курсе технологического факультета появилась девушка – красивая, стройная, элегантная и недосягаемая как звезда. Она очень походила на солистку  АББА – ту, которая была блондинкой. Разумеется, это сравнение пришло мне в голову позже – когда АББА взлетела на вершину славы. У нас в группе нескольким ребятам было по 23-24 года – до поступления в вуз успели кончить техникум, отслужить в армии. Так даже они  – чего уж говорить о нас восемнадцатилетних,  –  немного тушевались и с восхищением смотрели вслед, когда она проходила мимо с едва заметной лучезарной улыбкой  на губах. Полагаю, на нее западали и преподаватели – разве они не люди? Два наших штатных ловеласа, Семенов и Острогов, парни видные, самоуверенные, при деньгах, пытались навести мосты – облом! Их самолюбие, надо полагать, было сильно уязвлено,; потому что они несколько раз пошло высказывались в ее адрес. Что поделаешь – мужчине легче всего унизить женщину!

       Геодезия у нас была профилирующим предметом, у технологического факультета – нет, поэтому, очевидно, учебный отдел объединил для лекций четыре наших группы  с двумя группами технологов третьего курса. Семестр кончался. Однажды после лекции я замешкался в аудитории и на выходе столкнулся с ней.

       – Вы не дадите свой конспект, – спросила она, – хочу переписать несколько пропущенных лекций, а то ведь Багратуни не жалует тех, у кого в тетради пустых листов больше, чем исписанных.
       – Да, конечно! – растерянно ответил я, протягивая тетрадь. – Только у меня почерк не очень – разберетесь?   
       – Разберусь! – мило улыбнулась она.
      Мы договорились, когда вернуть конспект. Вернее предлагала она,  я лишь бессвязно соглашался  –  с местом, днем, часом…
       – Ну, до свидания! – еще раз улыбнулась она и пошла по коридору своей легкой воздушной походкой. 

         Три дня  я неустанно прокручивал в памяти этот пятиминутный разговор. Три дня я представлял нежный аромат духов, цвет помады на губах, тонкие  пальцы, сжимающие носовой платочек…   Три ночи я смотрел волшебные сны с ее участием. И еще я постоянно задавался вопросом, почему она подошла именно ко мне? – и не находил ответа. Ведь мы практически не знакомы, виделись раз в неделю на лекциях. Разве у нее нет подруг, разве нет более близких знакомых? А вдруг я симпатичен ей? – но эту мысль я гнал прочь.  Кто я для нее! – периферийный паренек, совсем недавно научившийся правильно завязывать галстук, как минимум на два года младше…  Нет, для нее я не могу представлять интереса. Но тогда – почему ко мне!? Короче говоря, я влюбился по уши!

         Мы договорились встретиться на четвертый день у аудитории, в которой по расписанию должна состояться консультация моей группы. К назначенному часу аудиторию еще не открыли, и одна половина наших подпирала стены, другая – оккупировала окна коридора. Когда она подошла, все взгляды сфокусировались на ней. Я шагнул вперед. Увидев меня, она улыбнулась, поздоровалась и протянула тетрадь. Мы обменялись несколькими фразами: понятен ли почерк, когда экзамен. Потом пожелали друг другу успехов и  попрощались.
        Она удалилась – всеобщее внимание сразу переместилось на меня, мой рейтинг резко взметнулся вверх.
        – Ты что, ее знаешь? Где и как умудрился снюхаться? – удивленно спросил Семенов.
        – Знаю… – не вдаваясь в подробности,  ответил я. – Встречались несколько раз… Хорошая девушка!..

        Еще по дороге из института жутко разболелась голова. Дома сразу свалился на диван: в висках стучало, грудь давило, глаза налились тяжестью. Меня тошнило от чувства безысходности. Я больше ее не увижу! Через две недели кончатся экзамены, потом – практика, каникулы. На следующий год мы перейдем заниматься в основное здание, а она останется на Разгуляе. И я не знаю даже, как ее зовут, где она живет, какой у нее номер телефон.  Но я знаю и чувствую, что не могу без нее жить! Быть может, завтра, вместо зубрежки, мне лучше ехать на Разгуляй в надежде встретить ее! Но если встречу – что скажу? Здравствуйте, давайте знакомиться! И как скажу – дыханье сведет, язык онемеет. От бессилья я скрипел зубами и стонал. Мама хлопотала вокруг меня, причитая «Господи, что же это за учеба такая! Как же они, Сашенька, измываются над вами в институте! Потерпи сынок, я тебе сейчас валерьянки дам выпить и мокрое полотенце на лоб положу. Постарайся заснуть –  легче станет, а нет – скорую помощь вызовем!»

       Заснул, но не полегчало. И скорая не помогла бы – подобные недуги врачует лишь время…