17. Предательство

"Я ИЗ "ТРЕТЬЕГО СОСЛОВИЯ" СТРАНЫ СОВЕТОВ
( автобиографическая повесть)


ГЛАВА 17.   ПРЕДАТЕЛЬСТВО





 Заселение  1997  года.  Вся  семья  собралась  на  праздник у  дочери  в  Балашихе;  туда  меня  не  пригласили,  но  я  этому  не  придал  значения. Теперь  открывались  возможности  всем  одинцовцам  перебраться  на  жительство  в столицу: из  двух  однокомнатных  квартир сделать съезд в трёхкомнатную, и  у  сына  будет   отдельная  комната,  как  у  дочери  в  Донецке,  пусть  женится, и  вся  квартира  останется  ему  в  наследство.

 Он вырос  с 9 до  22 лет  в «однушке», и все  эти 14  лет  жизни в  Подмосковье  я не  мог  ничего  изменить. Жена  и  дочь упрекали  меня в  неисполненных  обещаниях,  но  я  не  сидел  без  дела  и  не  ходил  в  отпуска,  не  ездил  по  курортам.

  Для  переезда  на  новую  квартиру  все  праздничные  дни  занимался  упаковкой  в  коробки  всех  книг.  Приехать  должны  были  все  на  машине  зятя,  начиналась  жизнь  на  другом  уровне  цивилизации,  у  меня  в  связи  с  этим  событием  было  хорошее  настроение.  Когда  все  зашли  в  квартиру, я  дал  команду – выносить  книги,  но  что  я  услышал  в  ответ  от  дочери: «Папа,  ты  остаёшься  жить  здесь, так  мы  все  решили!»

Она  нервно  ходила по  коридору,  поглядывая  на  меня с  неправдоподобной  улыбкой, точнее – гримасой. Я  стоял  и  смотрел  на  её  поведение, и  во  мне  закипала  злость.  Я  кинулся  к  ней,  чтобы  дать  по  наглой  морде, но  сын  и  зять,  предвидя  это,  остановили  меня. Теперь  я  услышал  сентенцию  жены: « Я  сожалею, что  вышла  за  тебя  замуж, я вообще  вела  себя не  так, как  надо  было».

Такого  заявления  я  тоже  не  ожидал и стоял  молча  несколько  минут,  не  понимая,  что  происходит. А  потом  сказал: «Забирайте  свои  коробки  и убирайтесь  отсюда!». Все  дружно  начали  выносить  коробки, и  через 10  минут  я  остался  один.  А  через  несколько  дней  зять  с  сыном  привезли  какой-то старый телевизор  и  холодильник  из  новой  квартиры. Взамен забрали  мой  холодильник  и  новый  телевизор, всё  делалось  молча.

 Мне  были  безразличны  эти  мелочные  рокировки  и  меркантильная  возня, в  сравнении  с  хорошо  продуманным  подлым  заговором.  Из  доверия  к  жене  за  долгие  годы,  у  меня  не  возникали  сомнения, когда  оформлял  на  её  имя  московскую  квартиру. У  меня  никого  не  было  ближе  своей  семьи,  жили  без  конфликтов  и я шёл  на жертвенные затраты  ради  благополучия  каждого  члена  семьи. Как  могла  возникнуть такая  подлость?  Ведущую  роль, видимо, сыграли  личные  интересы  дочери.
      
        Через  месяц я  приехал  на  новую  квартиру и  попросил  жену  прописать меня  здесь,  но  она  отказалась.  Я  сказал, что  пойду  в  паспортный  стол  и  попрошу  прописать  меня  как  мужа,  и  вышел  из  квартиры.  Жена  выскочила  следом  и  побежала,  обгоняя  меня,  в милицию. « Что  за  безумие  происходит?»- подумал  я, глядя  на  бегущую  впереди  жену, повернулся   в  обратную  сторону  и уехал  в  Одинцово.

 Я  долго  размышлял   и  не  находил  объяснений  такому  жестокому  заговору  против  меня: не  создал  материального  благополучия   для  каждого  члена  семьи  в  период  глубокого  и  затяжного  кризиса в Стране Советов  и выработал  свой  энергетический потенциал  к  старости. Через  1.5  года  решил  ещё  раз  встретиться  с  женой, чтобы  определить  дальнейшую  судьбу  Виталика  и  предложить  съезд  двух  квартир.

 Делового  разговора  не  получилось:  я  оказался  виноват  во всех  трудностях  жизни  семьи.  Это словоблудие  я остановил  и  напомнил  жене её заявление  о  неудачном  браке  со  мной,  33 года  назад: « Ты  до  сих  пор вспоминаешь  своего любовника – Петьку  Болдырева?»


Алла  минуту  смотрела  на  меня  молча, потом  встала,  вышла  на  середину  комнаты  и, резко  махнув  рукой в  сторону  двери,  заявила: « Пошёл  вон  отсюда!»  Я  молча  встал  спокойно  подошёл  к  ней  и со  всего  маха  влепил  пощёчину  и  повторил  это  дважды.  Она  не  защищалась, только  руками  упёрлась в  меня, пытаясь  вытолкнуть  из  комнаты. Отбросив  её  руки  я  вышел  из  квартиры.

         Через  неделю  в  Одинцово  пришла  повестка  из  районного  отдела  милиции  Москвы,  а  ещё  через  неделю  пришла  повестка  в   Одинцовский  суд.  В  первой  разборке  обсуждался  случай избиения  мною  жены  до  полусмерти,  во  второй  -  заявление  о  расторжении  брака.  Ну,  теперь  жить  будет  мне  не  скучно!

  В  заявлении  о  причине  развода  всё  было  банально  просто – не  сошлись  характерами.  Это  же  было  написано  33  года  назад,  когда  рассталась  с  любовником.  Я  написал  объяснение  по  более  правдоподобной  версии  и  передал секретарю  судьи,  сел  в  коридоре  и  вместе  с  остальными  очередниками  стал  ждать  вызова. Долго  ждать  не  пришлось,  меня  вызвали  первым  через 15  минут.

 Когда  я  входил,  судья  держала  в  руке  моё  заявление,  а  секретаря  попросила  объявить, что  приёма сегодня  больше  не  будет. Что  же  судью  заставило  отменить  приём  и  заинтересоваться  моим  заявлением. Я написал  правду,  которой  было  больше  доверия,  чем  заявлению  жены. Вот  краткое  его  содержание: « Молодая красивая  студентка  института  была  влюблена  в такого  же красивого  студента.  Я  повстречался  с  ней  случайно и  тут же  получил отказ  в  простом  знакомстве.

  Прошёл  год, ,и  эта  студентка сумела  найти  меня, уже  аспиранта  и  после нескольких  дружеских  встреч,  не  задумываясь,  согласилась выйти  замуж. Такие  случаи в  нашей  жизни  не  редкость. В  данном  случае – девушка  забеременела,  а  студент  настоял  сделать  аборт.

 Они  расстались. Но  она  не разлюбила его. Оба  иногородние  и  жили  в  общежитии, а после  окончания  института  остаться  в  городе  перспективы  нет ни у одного из них . Первым  на  работу в город  Грозный  уезжает  студент, а  для  студентки  шанс  остаётся – выйти замуж  за  того аспиранта, с  которым  раньше  бесцеремонно  рассталась.

  Теперь  она  становится  его женой  и  получает  ростовскую  прописку  и  работу  по  специальности.   За  безупречную  семейную 33-летнюю жизнь  получает  от  мужа  в  подарок  квартиру  в  Москве.  Теперь  ей  такой  муж  не  нужен».

         Судья  и  секретарь  задали  мне  несколько  вопросов  и  попросили  выйти. Ожидание  длилось  15  минут  и  мне  объявили  о  расторжении  брака. Теперь  мне  следовало  уже  первому  подать  в  Тушинский  суд  Москвы  заявление  о  разделе  имущества, то  есть  двух  однокомнатных  квартир. От  старта  до  финиша  получилась  марафонская  дистанция  по  времени – 5  лет.

  Заявление  без  движения  лежало  в  суде  2,5  года,  пока  я  не  написал  жалобу  в  Московскую  квалификационную  коллегию  судей, после этого  состоялось  решение  Тушинского  суда – сделать  бывших  мужа  и  жену  одинаковыми  собственниками  двух  квартир. Жена  написала  апелляцию,  поменяла  адвоката,  а  прокуратура  поддержала  протест.

    И  всё  началось  сначала, но  с  технологическими  новациями: процедурными  хитростями, подкупом  судьи, лжесвидетельскими  показаниями  дочери, фальсифицированными  медицинскими  справками  сына  для  неявки  в  суд, экспертное  заключение  стоимости  квартиры  с  заведомо  заниженной  ценой.  А  прокуратура  хранила  молчание.

  Я  ещё  несколько  раз  писал  жалобы  в  квалификационную  коллегию… а суд  отвечал  извинениями,  оправдательными  отписками  и  продолжал  делать  по- своему.  Я  отстоял  право  на  единоличное  владение  собственностью  одинцовской  квартиры.  За  истекшие  5  лет  судопроизводства  я  как  бы  завершил  учёбу на  юридическом  факультете.

 Когда  достраивал  дачу  и  терпел  все  невзгоды,  мне  некому  было  жаловаться,  советоваться,  просить  помощи.  Сам  оценивал  свой  труд, его  результат,  и  у  меня  возрастала  уверенность,  что  смогу  самостоятельно завершить  строительство дачи  и  этим  решить  квартирную  проблему  нашей  семьи.  Этого терпеливо  дожидалась  и  семья, но  после  завершения  строительства  наши  интересы  не  совпадали.

 Я  по – своему  понимал  и, в первую  очередь, хотел  устроить  судьбу  Виталика,  сына -  коль  не  довелось  спасти  первого.  Московские  годы  моей  работы  не  позволили  уделить ему  должного  внимания  , не  состоялись совместные  загранкомандировки  на  Кубу  и Йемен,  а в родном  отечестве  происходили  такие  метаморфозы, что возникали  вопросы:  как дальше  жить в этой стране?


 Мать  и  сестра  внушали сыну, что  отец  для  него,  если  не  чужой,  то  бесполезный.  Он  это  усвоил  и  строительство дачи  его  не  интересовало, считал  себя  пасынком  в  отношениях  со  мной,  и  это  подтвердилось  в  дальнейшем.  Всё, что  я  пытался  для  него  сделать, осталось  неосуществимым, а  в  последние  годы  он стал  придатком  для каждого  члена  семьи.

 В  период  строительства  дачи  сын  навестил  меня  дважды  без  всякой  пользы  для  дела,  а  дома  мать  не  контролировала  его дела   и  не  интересовалась его  интересами,  а они  стали  улично – дворовой  направленности,  за  которые  в  последствии  придётся  дорого  расплачиваться.

  Хаос   в  стране,  устроенный    «новаторами – реформаторами»  совпал  «удачно»  с  моей  старостью, бедностью  и  семейной  неустроенностью. Дача – это, вероятно,  моя  «лебединая  песня», и  ей  надо  было  правильно  распорядиться.

 Разочарование  в  моих  делах  наступило,  когда я  уволился  из  ВНИПТИХИМа,  а претензии  и  упрёки  были ещё  раньше:  не  вступил  в  ряды  коммунистов,  не  ладил  всегда  с  начальством,  не  стал  богатым  и  ВИП-персоной,  а  главное,  много  ездил  за  границу  и  там  не  остался,  а  потом  бы  и  семью  забрал  к  себе.

 Работа  жены  домработницей -  это  моя  вина.  Эти  дьявольские  претензии  и  обиды  перечеркнули  всё,  что  было  в  меру  моих  сил  и  возможностей  сделано для  семьи.  Жене  я  однажды  сказал:  в  семье  ты  была  матерью  наших  детей,  кухаркой, прачкой, домработницей,  но  другом  мне  так  и  не  стала.

На  это  последовал  ответ:  всю  жизнь  я  делал  так, как  хотел,  не считаясь  с  мнением  семьи, а  спорить – бесполезно.  Это  верно:  я  пример  брал  с  отца  -  умного  и  практичного,  поэтому на  всё  происходящее  в  этой  стране  смотрел  глазами  прагматика – без  иллюзий  и  восторга, принимал  оптимальные  решения  для  себя  и  для семьи.

 Уехать  за  границу  и  там  остаться  навсегда  в 1950 – 1980-е  годы  -   самоубийство: органы  госбезопасности  в  недельный  срок меня,  как  «зайца», отловили  бы и  отправили  вместе  с  семьёй  на  постоянное  местожительство  в  районы  Севера  или  Дальнего  Востока. В  1990 годы  в  моей  семье  никто  не  проявлял  желания  куда-нибудь  уехать  за  границу , потому  что  всю  семью  привёз  в  Москву,  а  это  желание, без  возможностей,  очень многих.


        С  завершением  строительства  дачи, удачной  продажи  и ещё  более  удачной  купли  квартиры – семья  ликовала,  но  я  не  знал  последствий  этого  ликования – от  меня  скрывали  план:  распорядиться  квартирой  без  моего  участия, а  меня  оставить  одного  жить в  Одинцово.
А  поскольку  эта  затея  будет  со  скандальными  последствиями, то  для  меня  будет  запрет  на  посещение московской  квартиры, которую   я купил.