Выпускной Часть 3 Гл. 19

Двое суток Лиза пролежала в постели. Температура под сорок и такая слабость, что не хотелось даже шевелиться. Она снова и снова вспоминала события, произошедшие в клубе.
     «Это всё он, Бубнов, - думала Лиза, - он всех нас ненавидит».
     В дверь постучали. Зашла мать – Настасья. Лиза бросилась ей на шею и заплакала.
     - Мама, что же это творится?
     - Успокойся, доченька. Этого надо было ждать. А Дмитрий твой – не без греха.
     - Так он же хотел: как лучше.
     - Все мы хотим: как лучше, да не всё выходит по-нашему.
     Настасья прошла в комнату. Она подошла к подоконнику и отодвинула штору.
     - Цветы-то давно не поливала?
     - Дней пять.
     - Завянут.
     Настасья начала ощипывать полусухие листья и складывать их в пакет, свёрнутый из газеты.
     - И что теперь думаешь делать? – поинтересовалась она.
     - Не знаю. Надо к свекрови сходить. У неё дочки, надо привести их домой.
     - А может, всё же в Вологду, к брату?
     - Мама, как можно бросить мужа в трудную минуту?
     Лиза начала собираться за девочками. Мать проводила её грустным взглядом, а сама осталась в квартире.
     Дарья встретила Лизу с красными, от слёз, глазами.
     - Проходи, Лиза, - вздохнула Дарья. – Горе-то у нас какое.
     Лиза заплакала. К ней подбежали Валя с Танюшкой и начали обнимать и целовать.
     - А за что папу забрали? – спросила как-то сразу повзрослевшая Валя.
     - Ни за что, дочка. Это ошибка. Всё выяснится, и его отпустят.
     - А если не отпустят?
     Валя посмотрела на мать широко раскрытыми глазами и прижалась к ней, обняла и начала всхлипывать.
     - Обязательно, отпустят.
     Лиза погладила Валю по волосам и крепко обняла.
     - Обязательно, отпустят, -  ещё раз повторила она, я в это верю, и ты верь.
     Валя покачала головой в знак согласия.
     Танюшка села на пол и стала играть с кошкой Цыганкой, дразня её черной  ниточкой.
     В дом зашёл Семён. Он как-то постарел и осунулся за эти два дня. Вышла из кухни Дарья и вытерла мокрые руки об фартук.
     - Ну что там?
     - Был я у Речкина, - хриплым голосом произнёс Семён.
     Лиза вся съёжилась и взглянула на Семёна.
     - Говорит: вскрылись старые фронтовые грехи времён Гражданской войны. Будто, указание дали сверху.
     - Вспомнили через пятнадцать лет. Война, есть война. Там все грешили. Поди, сейчас разберись: кто прав, а кто виноват.
     Дарья вытерла краем фартука повлажневшие глаза.
     - Да, не верю я ему, -  возмутился Семён. – Это наши пакостят.
     - Я к нему схожу, - не удержалась Лиза.
     - Не смей, - повысил голос Семён, - ничего толкового из этого не получится.
     - Он, дочка, дело говорит, - поддержала Семёна Дарья, - давайте лучше обедать.
     Дарья достала из печки чугунок с борщом и разлила по тарелкам.
     - Как вкусно пахнет, - вяло произнесла Лиза. – А я два дня ничего не ела.
     - Нельзя себя так изводить, - нахмурилась Дарья, - у тебя двое малых детей, да ещё один намечается.
     Семён свернул самокрутку и закурил.
     - Да брось ты своё курево, дышать нечем, - рыкнула на него Дарья.
     Семён послушно потушил самокрутку и сел за стол. Обедали молча. Каждый думал о своём, но у всех мысли сходились к аресту Дмитрия.
     - А девочки кушали? – спросила Лиза.
     - Да, я их раньше накормила.
     - И все-таки я пойду к Речкину, - не выдержала Лиза, - посмотрю ему в глаза.
     - Так он и смутился, - усмехнулась Дарья. – Его бесстыжие глаза только рады будут. И тебе хуже бы не сделал.
     - И всё же я пойду.
     Лиза поднялась из-за стола, обняла дочерей и вышла на улицу.