Вот опять окно, где опять не спят

Сразу оговорюсь, что тема, написанная в заголовке, была дана в моем учебном заведении, то есть это текст на конкурс небольшой. Надо было исходить из этой строчки.По сути, свободная тема, не сказано о чем-то конкретном, но наличие строчки "Вот опять окно,где опять не спят..." было обязательным.




 «Это начало конца» - подумал он. Мир разбился на сотни осколков, как эта кружка.
Когда узнаешь, что твоего ребенка больше нет, то в такие минуты жизнь будто останавливается. Его жена, не отрывая ног от пола, прошла в детскую и уселась на кроватку. По ее щекам не текли слезы, но лицо замерло в немой маске боли. Она схватила большого плюшевого тигра дочери, обвила его тонкими руками, прижала к себе и стала качаться из стороны в сторону.
Муж прошел на кухню, усевшись у окна, и налил себе черный чай. Ему совершенно не хотелось пить. Он бы с удовольствием рухнул на пол, словно испуганное животное, и не двигался бы. Предпочел бы не дышать, лишь бы забыть все это. Но в этой квартире и так хватало одной «разбитой» души – его жены.
Он сделал глоток чая. Вкуса не было: ни сладкий, ни горький, никакой. Тишина била в уши, давя со всей силой. Из детской послышался отчаянный стон. Она плакала. Это был скорее звериный рев, чем плач человека. Муж поднялся со стула,  будто на резко ослабших ногах, дошел до детской. Он нашел жену сидящей на полу на коленях, уткнувших носом в плюшевого тигра. Убитая горем мать говорила что-то неразборчивое, видимо в бреду.
Вдруг  она резко подняла голову. Лицо опухло от слез. Жена открывала и закрывала рот, словно рыба в аквариуме, но она будто потеряла голос и, ни одного звука не сорвалось с ее губ. Потеряв желание сделать попытку хоть что-то сказать, жена сдалась и вновь уткнулась в игрушку.
Муж прошел в комнату и сел рядом. Он начал напевать колыбельную себе под нос. Сначала она звучала очень тихо, но потом становилась все громче и громче, уже в конце песня стала походить на крик отчаяния.
В комнате наступила тишина. Казалось, будто супруги не знают, что находятся в одной комнате. Будто между ними была толстая стена: он время от времени пел детские песни, она, бывало, поднимала голову, звала дочь по имени и когда понимала, что дочь не придет, опускала вновь голову и продолжала качаться из стороны в сторону.
Это было какое-то забытье, беспамятство. Это успокаивало их.
«Тик-так, тик-так, тик-так» - в такт часам на стене бормотала мать.
Тут безутешный отец сорвался с места и ушел на кухню. Он вновь сел у окна и стал всматриваться в другие окна. Он пытался понять, сколько же таких семей в этот момент теряют тех, кто им дорог? Кто так же тихо сходит с ума?
Мужу было бы легче знать, что они не единичный случай.
Дверь детской громко хлопнула: жена вышла из комнаты. Она медленными шагами дошла до супруга и села на стул, чтобы так же всматриваться в окна своих соседей.
- Давай не будем умирать душой – прошептал муж, не отрывая взгляда от окна.
- Не будем – бесцветным голосом ответила супруга. Тут она вытянула свою тонкую руку и указала на одно из окон напротив – Смотри, вот опять окно, где опять не спят…