Алый парус нашего двора

"Никто не мог уговорить его везти мыло, гвозди, части машин и другое, что мрачно молчит в трюмах…
Но он охотно грузил фрукты, фарфор, животных, пряности, чай, табак, кофе, шелк, ценные породы деревьев: черное, сандал, пальму.
Все это отвечало аристократизму его воображения…"
А. Грин «Алые паруса»

АЛЫЙ ПАРУС НАШЕГО ДВОРА

Утро пахло корицей, ванилью, кардамоном и паприкой. И еще оно было очень громким, с топотом ног по деревянной веранде, грозным голосом отца и пронзительными взвизгами Оськи.

- Ты где взял этот якорь, висельник?! Я тебя спрашиваю, где ты его взял?!

Нет, ну почему взрослые с утра такие шумные? Лето ведь! Каникулы! Вчера до полуночи читала приключения Робинзона Крузо… смилуйтесь, дайте поспать!!!

- В подвале он валялся! А что?!

- Убить тебя мало, каторжанин! Ты что, не местный?! Ты не знаешь, что наши дома – не дома вовсе, а корабли? Вот ты утащил якорь, что теперь будет, а?

- Что?

Интересно, что будет? И что успело случиться, пока я проспала все на свете? Вылезти в окно посмотреть, или я и отсюда все услышу?

- Снесет наш дом ветром, только паруса развернут! Волоки якорь назад, негодяй!

Разлапистый якорь, который у нас ласково называют «кошкой», был разыскан моим братом в лабиринте подвальных зал, где никому не нужный мирно ржавел среди сломанных самокатов, дырявых кастрюль и прочего хозяйского мусора, который накапливается за долгие годы.
Оська в лучших традициях разбойных налетов, организовал команду, которая под покровом ночи переволокла якорь к нам в сарай, где брат пропадал еще неделю, отчищая его от ржавчины, и вот сегодня сверкающая черным лаком добыча была торжественно водружена посреди клумбы.
После чего барометр упал и разразился гром, молнии и прочие природные неприятности под названием «папа очень сильно сердится».

- Я думал красиво будет, - оправдывался Оська с дерева. – Ну, красиво же, пап?

- Думать надо в школе! - отрезал папа. – А сейчас у тебя каникулы. Цепь куда дели?

Неподъемную, невообразимо длинную цепь, выходящую из стены и теряющуюся в подвальных недрах Оськина команда вытащить не смогла. 
Я тихо наблюдала за ними с веранды. Хотя первой якорь нашла именно я, на запрещенную территорию подвала Оська меня – конечно же! – не взял, поэтому я дулась и изображала из себя примерную девочку.

- Ох, дети-дети, - вздохнула бабушка, опуская на пол корзинку с мокрым бельем, и протянула мне связку деревянных прищепок.

Интересно, она имела в виду Оську, сидевшего на дереве, или папу, кружившего вокруг дерева с ремнем? Или того и другого?

- Пчелка! – закричала мама из кухни. – У нас закончился чай! Сходи, купи.

- Я не могу, я поднимаю паруса!

После того, как у нас во дворе завелся небольшой белый слон, подобранный на улице, бабушка предпочитала сушить белье на плоской крыше веранды. Белоснежные накрахмаленные простыни рвались из рук, пахли чистой водой и цветочным мылом и трепетали на ветру как паруса. Окончив развешивать полотенца и наволочки, я села греться на солнце и стала фантазировать.

Много-много лет назад к пустынному берегу пристали волшебные корабли: военные каравеллы и бриги, рыбачьи шхуны, частные бригантины и яхты. Бросили якоря и стали нашими домами. Все приезжающие к нам спрашивают: зачем у каждого подъезда стоят каменные или чугунные тумбы? Это что, украшение? Ничего подобного. Это на самом деле «кнехты» к которым швартуются суда. Вот и наши дома пришвартовались в строгом портовом порядке. Распахнутые окна - это на самом деле корабельные иллюминаторы, антенны – не антенны вовсе, а стройные мачты, а прекрасные женщины, поддерживающие балконы – это знаменитые носовые фигуры кораблей. И лежат по дворам огромные, с человеческий рост и поменьше, чугунные и каменные якоря…

В нашем городе во всем должен быть строгий порядок. Ведь достаточно просто остановить на ремонт часы на городской башне и время во всем городе замирает. А Оська взял и снял с цепи якорь без разрешения. Да за такое он должен быть немилосердно выдран! Что, собственно, папа и сделал бы, если бы Оська не умел быстро лазать по деревьям. Или может его повесить на нок-рее в назидание остальным? Надо будет взять у дедушки почитать «Пиратский кодекс». Хотя, кажется об этом там ничего не сказано…

- Бабушка, что теперь будет? – спросила я. – Вдруг нас теперь ночным отливом унесет в море? Надо привязать дом покрепче!

- Пчелка, ну и каша у тебя в голове, - вздохнула бабушка. – Папа просто пошутил.

Я надулась. Ну вот! Все так хорошо начиналось. Если знаешь, что твой дом не дом вовсе, а на самом деле волшебный корабль, жить становится намного легче. Скажем, можно себе представить, что когда зима, мороз и лед, можно поднять якорь и уплыть в теплые края. Или вот, не понравилась тебе улица – снялся с якоря и пришвартовался на другом конце города. Красота! Нет. Не может быть, чтоб папа пошутил. У нас все не как у нормальных людей, значит, вполне может быть, что мы – морские кочевники и вместе со своим домом-кораблем из одной страны в другую, с одного края горизонта на другой – из века в век – плывем, кочуем, плывем…
Нам встречаются другие корабли на пути. Нам встречаются торговцы, пираты и открыватели новых земель. Наши трюмы полны зерном, чаем и пряностями, дремлют в клетках неизвестные науке звери и птицы. И мы сражаемся со штормами и прокладываем путь по звездам…

- Пчелка, если ты закончила поднимать паруса, сходи за чаем. И сахар тоже кончился.

Папа закончил бегать за Оськой и придирчиво рассматривает очищенную от ржавчины якорную лапу. Я знаю, что на ней выковано, ведь я первая залезла в подвал.
Секрет - гласят широкие округлые буквы.
Порт Дубельт. Секрет.
Я еще ни разу не видела, чтобы название корабля и порт приписки отливали на якоре. А вы?
Ветер свистел в корабельных снастях бельевых веревок, наполнял паруса простыней и пододеяльников, гнул антенны мачт и смешивал соленый морской запах с запахами специй, хранящихся в наших трюмах. Было хорошо и легко, как бывает только в детстве, или в начале большого путешествия, когда знаешь, что впереди все будет просто и правильно, надо только дождаться попутного ветра.

Тетя Ася с третьего этажа, увидела, что бабушка вывесила свои простыни и тоже поспешила вывесить свои. Они все время соревнуются, чье белье белоснежнее. Только сегодня она вывесила что-то очень яркое и сочное, похожее на лепесток розы и солнечный луч подсветил его особым светом.

- Парус тогда становится парусом, когда он наполнен правильным ветром, - высунувшись из окна, сказал дедушка и подмигнул мне.

Я задрала голову и бабушка тоже, и мы долго молча смотрели вверх, как летит на ветру, гордо выгибается и дрожит от желания отправиться путь алый парус нашего двора.

Побегу-ка я за чаем и сахаром в «Колониальныя товары», а то, как бы они не отчалили без меня.
Хотя слезший с дерева Оська утверждал, что это всего лишь красная простыня из постельного набора, который тетя Ася подарила своим детям на свадьбу и никуда мы на ней не уплывем, но, он известный циник и я ему не верю.