Прибавочная стоимость - физика и политэкономия

Настоящая статья является отражением нашей общей позиции с одним из разработчиков концепции «Собственность для всех» Борисом Евсеевым. Но за все неточности несет ответственность автор этого текста.

Когда мы говорим о необходимости возрождения социализма, то невольно возникает вопрос: а на каких экономических принципах будет строиться заново возрождаемый социализм? Как мы собираемся обеспечить развитие общества вместо нынешней его деградации? Откуда будем брать ресурсы на развитие?

И вообще что станет источником экономического и соответственно общественного развития, включающего физическую (здоровье) и нравственную, культурную и интеллектуальную (рост уровня мышления) составляющие? Наконец, как экономически обеспечить рост населения, а значит, превышение рождаемости над смертностью и рост продолжительности жизни?

Сказать, что таким экономическим источником и мотором роста населения страны, а также развития общества и личности будет производство, было бы в общем и целом правильно, но совершенно, на наш взгляд, недостаточно. Потому что производство производству рознь. Речь, как мы убеждены, должна идти о производстве с неуклонно растущим чистым приростом богатства или о производстве ПРИБАВОЧНОГО ПРОДУКТА или ПРИБАВОЧНОЙ СТОИМОСТИ, которая является в некоторых отношениях обобщенным выражением прибавочного продукта.    

Прибавочный продукт мы определяем как избыток производственного результата в виде востребованной и признанной полезной в обществе, то есть общественно-полезной продукции над СТОПРОЦЕНТНЫМ простым воспроизводством ВСЕХ материальных факторов производственного процесса.

Мы считаем это все ОСНОВОЙ ОСНОВ экономического и всякого другого общественного развития в любых его формах и при любом общественно-экономическом устройстве. Не могут быть исключением и неэксплуататорские бесклассовые общества - социализм и коммунизм. Более того, мы полагаем, что для них это еще важнее. 

Другого, чем прибавочный продукт ничего не придумано, да и придумать невозможно по одной фундаментальной причине: все процессы в живой природе и обществе делятся на процессы роста и процессы распада. И итоговая их направленность, а именно - развитие, деградация, стагнация (застой) зависит от соотношения скоростей распада и роста.

Если скорость роста больше скорости распада, мы имеем в итоге рост и развитие живых, в том числе общественных организмов в виде популяций и их высших форм - человеческих сообществ вплоть до человечества в целом. Если скорость распада больше скорости роста, то мы имеем биологическую, а также личностную и общественную деградацию (регресс) и вымирание. Когда же скорости роста и распада равны (простое воспроизводство), то перед нами стагнация или застой.

Это грубая схема, наверно, есть нюансы, но в главном она, думается, верна. Соответственно прибавочный продукт производится тогда, когда скорость роста больше скорости распада (разрушения, износа материальных субстанций, включая биологическую основу человека). В остальной части живой природы это выражается в росте и размножении живых организмов, как отдельных особей, так и популяций (составных организмов).

Данное нами (группой «Собственность для всех») выше определение внешне несколько отличается от марксова определения прибавочной стоимости формулировкой базы отсчета. У Маркса речь идет о прибавочной стоимости либо как избытке над первоначальной стоимостью авансированного капитала (авансированной капитальной стоимостью), либо над стоимостью всех элементов, потребленных (производительно) в процессе образования продукта. («Капитал» т.1, Политиздат, 1983 г. стр. 161 и 220 соответственно). Что, впрочем, одно и то же.

Это различие между нашей формулировкой и формулировкой К. Маркса, с нашей точки зрения, - не принципиально. Если избытка над первоначальной стоимостью вложенных в производство факторов капитала нет, то мы все равно имеем случай простого воспроизводства пусть даже на протяжении только разового производственного периода или цикла.

Но в любом случае, имеем ли мы простое или расширенное воспроизводство с получением помимо необходимого еще и прибавочного продукта (прибавочной стоимости), результат, как мы считаем и намерены обосновать, диктуется вообще-то не наличием или отсутствием эксплуатации между участниками производственного процесса.   

Эксплуатация, конечно, влияет на величину и темпы роста прибавочного продукта, но не в первую очередь и не прямо, а на обратной связи, когда на ее почве возникают конфликты, волнения, перерывы в работе предприятия вследствие забастовок и т.п. Даже простое недовольство работников, полагаем, способно заметно снизить результаты деятельности предприятия хотя бы вследствие возникновения отрицательной внутренней мотивации в рабочем коллективе.

Но это не касается самой возможности планировать и получать прибавочный продукт.   То есть, результат главным образом зависит от степени совершенства организации, технологии и технического оснащения производства, а также от квалификации производственного персонала, то есть от степени развития производительных сил.

Мы недаром среди них упомянули и человеческий фактор, потому что производительные силы, хотя этим почему-то очень часто пренебрегают, обязательно включают эту активную СОЗИДАТЕЛЬНУЮ (а вовсе не негативную, якобы только и ведущую к техногенным авариям и катастрофам) составляющую.

На наш взгляд, такому подходу резко противоречит определение понятия прибавочной стоимости, данное, например, в Большой советской энциклопедии (БСЭ), многократно воспроизведенное в разных вариантах: - «Прибавочная стоимость - стоимость, создаваемая НЕОПЛАЧЕННЫМ трудом наёмного рабочего сверх стоимости его рабочей силы и безвозмездно присваиваемая капиталистом».
   Оно до сих пор глубоко укоренено, как можно судить, среди основной массы российских и украинских марксистов. Хотя почти за полтора века с той поры, как вышел первый том «Капитала» К. Маркса, наука ушла далеко вперед. А метод Маркса между тем требует корректировки теории в свете каждого нового научного факта.

Невольно возникает вопрос: а если бы труд рабочего по производству прибавочной стоимости оплачивался целиком, она перестала бы из-за этого быть прибавочной, в том числе по отношению к стоимости рабочей силы? Заметим  при этом, что сам Маркс в первом томе «Капитала» таких дефиниций (если говорить только о них), как в БСЭ и в советских учебниках политической экономии или подобных этому, не давал. Он ограничился лишь двумя вышеприведенными определениями прибавочной стоимости.
  А в этих, напомню, марксовых определениях, прибавочная стоимость образуется не только по отношению к стоимости рабочей силы, но и сверх суммарной стоимости ВСЕХ элементов, потребленных в процессе производства. Это понятно и даже тривиально. Если стоимость продукта превысит лишь стоимость одной только рабочей силы, но все равно будет меньше стоимости ВСЕХ потребленных элементов капитала, включая рабочую силу, то оплачивай соответствующий труд рабочего или нет, все насмарку: никакой прибавочной стоимости не будет и в помине.

Это уже наводит на мысль, что вклад в получение (или не получение) прибавочной стоимости вносят все производственные факторы, а отнюдь не только рабочая сила. Представляется, что определение, изложенное в БСЭ, является своего рода попыткой резюмировать одним махом теорию прибавочной стоимости Маркса.

Однако в нем прибавочная стоимость в большей степени предстает не как превышение стоимости продукта над стоимостью рабочей силы (чего, как мы видим со всей очевидностью, к тому же совершенно недостаточно), а как стоимость, ОТНЯТАЯ у рабочего. Мы считаем это не вполне корректной трактовкой.

Если у кого-то что-то отнимается, то это момент перераспределения, а не прибавки чего-то там. Тогда как прежде чем быть отнятым, это что-то должно сначала БЫТЬ. Именно такая последовательность: СНАЧАЛА прибавка, и лишь ПОТОМ ее распределение, перераспределение, стало быть, изъятие у одних и поступление в собственность к другим.      

А тут есть, с нашей точки зрения, стремление доказать, идущее, однако, все-таки от теории Маркса, что можно и нужно сразу же представить как некое неразделенное целое одновременно и прирост стоимости, и ее перераспределение от рабочих к буржую (капиталисту по Марксу). И все это как бы получается тут же непосредственно в процессе производства.

И идет это согласно Марксу исключительно от уникального, но непонятно откуда взявшегося свойства рабочей силы производить больше, чем требуется для ее простого воспроизводства за тот же период. При этом не оговаривается, что рабочая сила может обладать таким свойством вовсе не сама по себе, а лишь при определенных внешних рабочему условиях. А именно, он должен быть обеспечен на время выполнения работ соответствующими средствами производства и условиями труда.

В частности, ему вовремя должны подаваться к рабочему месту сырье и другие расходные материалы, инструмент, а рабочее место - вовремя освобождаться от продукта труда рабочего. Значит, должно быть расставлено соответствующее оборудование, расставлены люди, определены их функции, оборудованы склады, обеспечен ввоз сырья и материалов, вывоз полуфабрикатов и готовых изделий, проверка качества работ и т.д. и т.п. И все это должно функционировать без сбоев.

Но все это кто-то же должен организовать. Поскольку у Маркса все сведено к отношениям рабочего и капиталиста, то, следовательно, организующая функция у него, так или иначе, сосредоточена в руках последнего. А что, труд организатора - это не труд? Правда, у Маркса по этому поводу есть в первом томе «Капитала» иронические строки: - «Наш приятель, который только что кичился своим капиталом, вдруг принимает непритязательный вид своего собственного рабочего. Да разве сам он не работал? Не исполнял труд надзора и наблюдения за прядильщиком? И разве этот его труд не создает, в свою очередь, стоимости? Но тут его собственный надсмотрщик и его управляющий пожимают плечами».  («Капитал», т.1, «Политиздат»,1983 г., стр. 204). 

А, собственно, почему они пожимают плечами? Посчитали, что их хозяин лишь богатый бездельник с туго набитой мошной? Но если предприниматель (капиталист) подобрал хорошую команду управленцев и специалистов, поставил грамотно перед ними задачу организации и развития производства, выбрав востребованные виды продукции, выдерживающие конкуренцию на рынке по качеству и цене и обеспечив их производство, то для главного инициатора, организатора и руководителя предприятия этого более чем достаточно.

Да, когда он полностью или частично отнимает у рабочих положенную им долю прибавочной стоимости, то выступает по отношению к ним как эксплуататор-буржуа. Но это вовсе не значит, что  сам предприниматель не вносит в производственный результат свой вклад, и ему вообще не положена та его часть прибавочной стоимости в виде предпринимательского дохода, к которой он уже как эксплуататор присовокупляет другую часть - не им заработанную.

Как делить прибавочную стоимость между всеми участниками производственного процесса, мы здесь не рассматриваем. Это отдельная большая тема. Хотя опыт прогрессивных предприятий показывает, что в производственном коллективе эти пропорции устанавливаются в три-четыре приближения. Но то, что ВСЯ прибавочная стоимость должна принадлежать ТОЛЬКО рабочим, явно преувеличение. Труд организатора производства ценен не меньше труда рабочего.

Во всяком случае, и тот, и другой одинаково необходимы. Если рабочему будет не на чем и нечем работать, если продукция не будет реализовываться, то его рабочая сила окажется совершенно бесполезной и для  него самого. Тут, на наш взгляд, симметричная ситуация, когда ни одним производственным фактором нельзя пренебречь. Как организатор производства не может обойтись без работников, так и работники ничего не значат без организованного надлежащим образом ВСЕГО производственного процесса, а значит, и без его организатора (организаторов). 

Конечно, если рабочие доросли до того, что могут сами организовать предприятие и процесс производства в нем, то они тем самым берут на себя функцию предпринимателя, как инициатора и организатора производства, в дополнение к функции исполнителей (производственное самоуправление).

Но Маркс-то однозначно рассматривал случай, когда рабочие играли роль пассивных исполнителей плана буржуазного владельца предприятия. И, тем не менее, они, по его убеждению, могли совершенно правомерно претендовать на всю прибавочную стоимость. Это, по меньшей мере, непонятно.

Кстати, в самом термине «прибавочная стоимость» в отличие от способа объяснения ее генезиса в первом томе «Капитала» Маркса нет ни намека на то, что она является результатом безвозмездного присвоения капиталистом стоимости, созданной неоплаченным трудом рабочего.

Безвозмездно присваивать чужое, можно, между прочим, и, не производя прибавочной стоимости, чем часто и занимаются новоявленные российские буржуи. А если труд рабочего оплачивать полностью, прибавочная стоимость просто перераспределится в его пользу, но сама никуда не исчезнет.
***

Но что может служить реальным первоисточником прибавочного продукта? Научная мысль долго искала ответ на этот вопрос и в конце 20 века пришла, наконец, к выводу, что этим источником является, прежде всего, все более умелое использование с древних времен и до сего дня такого бесплатного дара природы, как энергия Солнца в самых разных формах.

И в этом нет ничего удивительного и неожиданного. Ведь Солнце вообще является важнейшим энергетическим источником жизни на Земле (хотя по некоторым современным данным и не единственным, но это пока очень редкая экзотика). Рост и развитие живых земных организмов, как и биосферы Земли в целом возможны (что, как известно еще со школы, впервые открыл К. Тимирязев) благодаря фотосинтезу в земных растениях, содержащих хлорофилл, питательных веществ, которые накапливают в себе свободную или полезную, то есть превратимую в работу энергию. А они как раз находятся в начале всех пищевых цепочек.

Этот же фотосинтез способствует и производству прибавочного продукта в земледелии. Но роль Солнца в получении прибавочного продукта отнюдь не ограничивается земледелием. Солнечная энергия является универсальным источником избытка продукции и в других отраслях производства. А именно: путем такой организации и применения такой технологии производства, когда полезная (превратимая в работу) мощность производственной системы устойчиво больше мощности потерь в ней (имеются в виду все производственные потери, а не только тепловые).

И эту положительную разницу вносит использование даже очень небольшой доли огромного потока солнечной энергии мощностью 2Х10 в 14-й степени киловатт, попадающего на все сечение Земли по ее диаметру. Собственно другого значимого источника дополнительной мощности на Земле и не было, пока не появилась атомная энергия.

Но надо было еще разобраться в том, что к производственным процессам применим не столько закон сохранения энергии, сколько закон сохранения мощности, отражающий динамику таких процессов в виде обмена потоками энергии, который происходит в любом объекте при взаимодействии с внешней средой. Решающие шаги в этом направлении сделал, как мы считаем, доктор физико-математических наук Побиск Кузнецов.

Подытожив и обобщив некоторые результаты научных исследований выдающихся ученых-естественников 18, 19 и 20 веков: Ж. Лагранжа, Дж. Максвелла, С. Подолинского, В. Вернадского, того же К. Тимирязева, Э. Циолковского, Э. Бауэра, Г. Крона и Р. ди Бартини, он осознанно и целенаправленно открыл для науки закон сохранения мощности, дав ему предельно общую, универсальную формулировку, до этого отсутствующую где-либо, в том числе в трудах перечисленных ученых. 

Выглядит она очень просто. Согласно этому закону сумма полезной (превратимой в работу) мощности и мощности потерь любого объекта (системы) всегда равна мощности общего потока энергии, направленного (подаваемого) на систему, величина которого сама по себе не меняется. При этом прибавка в продукции или в ее полезности получается тогда, когда полезная мощность производственной цепочки превышает суммарную мощность потерь.

Впервые это было показано С. Подолинским на примере земледелия, правда, внешне в терминах энергии, а не мощности. Но фактически речь шла о потоках энергии и годовом цикле производства, то есть, все-таки о мощности.

Это превышение может получаться также при достаточно эффективном использовании вторичных потоков энергии, порожденных Солнцем: ветра и течения рек, морских приливов и отливов и т.д. А еще посредством использования энергетических потоков, образующихся при сжигании «энергетических консервов»: угля, нефти и газа, сланцев и торфа и т.п. И, наконец, путем применения атомной энергии - первым видом энергии, получаемой на нашей планете не от Солнца.

Вот что об этом писал П. Кузнецов: - «Как только мы начинаем обсуждать управление потоками энергии, так сразу исчезают все трудности (понимания - С.Ч.) - поток энергии, захватываемый тем или иным устройством, и является «силой природы», поставленной на службу человеку вместо его мускульной силы» (Предисловие к работе С. Подолинского «Труд и его отношение к распределению энергии» - Москва, изд-во «Ноосфера», 1991 г.).

У этого закона есть также одно простое, но очень важное для производства следствие. Если суммарный поток энергии, питающий систему (ее полная мощность), нельзя или нецелесообразно менять, то увеличить полезную мощность можно, лишь ровно настолько же снизив мощность потерь. И только так при этом удастся увеличить прибавочный продукт.

И наоборот, рост мощности потерь снижает на такую же величину полезную мощность производственной системы. И тогда величина прибавочного продукта сокращается, причем, при больших потерях может дойти до нуля, а то и до отрицательной величины (убытка). Именно осознанная опора на прибавочный, а не валовой продукт (типа ВВП, ВНП  и т.п.) целенаправленно ориентирует на снижение производственных потерь.

Заметим, что увеличение эффективности управления потоками энергии - это творческий процесс, требующий новых идей. Открытие закона сохранения мощности можно признать одним из главных оснований новой научно-технической дисциплины, которую Побиск Кузнецов и его американский коллега Линдон Ларуш назвали физической экономикой. Можно сказать и по-другому: в конце 20 века установлено, что экономика имеет ту физическую основу, которая позволяет целенаправленно производить и наращивать прибавочный продукт.    

Добавим здесь от себя, что труд рабочих по производству прибавочного продукта, с нашей точки зрения, необязательно должен оплачиваться отдельно. Ибо результат их труда в виде прибавочного продукта является следствием прямого или косвенного (опосредованного), явного и неявного использования потоков солнечной энергии в производственном процессе в той или иной форме.

Дело в том, что прибавочная стоимость производится даже в течение того отрезка времени, за которое можно изготовить хотя бы одну единицу годной продукции. Та уже содержит ее в себе (конечно, если не возникает непредвиденных потерь, превышающих в сумме положительную разницу между полезным результатом производства и затратами на его получение). Следовательно, как мы полагаем, в принципе нет нужды делить рабочий день на необходимое и прибавочное время.

Маркс, как можно предположить, во многом вынужден был это делать, потому что тогда не существовало естественнонаучного объяснения, откуда вообще может взяться прибавочный продукт. Ведь сам по себе он отнюдь не гарантирован даже при предельно низкой оплате труда рабочих, едва обеспечивающей их простое воспроизводство. Сама по себе эксплуатация рабочих отнюдь не обеспечивает получение прибавочного продукта или прибавочной стоимости. 

Опираясь на известный к тому времени, в том числе и Марксу закон сохранения энергии, объяснить возможность получения прибавочного продукта нельзя. Согласно ему произвести с учетом кпд машин и механизмов можно лишь меньше того, что вкладывается в производство, а о прибавочном продукте не стоит и не заикаться. 

Но вот ВКЛАД рабочего в производство прибавочной стоимости оплачиваться должен, причем, оплачиваться в размере ее доли, соответствующей этому вкладу. И не только рабочего, но и всех участников производства и тоже пропорционально их вкладу. О подходах, как этот вклад определять, лучше говорить отдельно. Это другая тема. 

Так как законы физики должны подтверждаться экспериментально и вообще на практике, то в отношении закона сохранения мощности есть смысл привести некоторые важные научно-теоретические и опытные факты. Как проанализировал, установил и затем неоднократно указывал П. Кузнецов, такие фундаментальные теории, как теория электромагнитного поля Максвелла и общая теория электрических систем выдающегося американского специалиста в области теории электротехники Г. Крона, построены фактически на использовании именно закона сохранения мощности.

Закон сохранения мощности очень хорошо демонстрируется на примере трансформаторов в электрических сетях. Для них он выглядит особенно просто и наглядно: E(один) Х I(один) + N(один) = E(два) Х I(два) + N(два) (1), где E(один) и E(два) - напряжение на первичной и вторичной обмотке трансформатора, I(один) и I(два) - токи, протекающие через первичную и вторичную обмотки трансформатора, N(один) и N(два) - мощность потерь на первичной и вторичной обмотках трансформатора соответственно. 

Поскольку мощностью тепловых потерь в обмотках трансформатора из-за их незначительности можно пренебречь , то формула закона сохранения мощности для трансформатора упрощается еще больше: E(один) Х I(один) = E(два) Х I(два). Инженеры-электротехники прекрасно знают это равенство, и оно всегда подтверждается при проведении измерений напряжения и тока на обмотках трансформатора. Но, что любопытно и в то же время печально: для его объяснения они ссылаются на ... закон сохранения энергии.

И это несмотря на то, что размерность в данном равенстве - это размерность именно мощности, а вовсе не энергии. При этом вдобавок не принимается во внимание тот факт, что трансформатор в электрических сетях и цепях является теоретически и технически открытой системой, обменивающейся энергией с внешней средой. Тогда как закон сохранения энергии выполняется лишь для замкнутых систем, изолированных от обмена энергией с нею. 

Объяснение этому парадоксу незнания, надо думать, вполне очевидное, но еще более грустное: закон сохранения мощности до сих пор не  зафиксирован и не признан официальной физикой во всем мире, не попал в учебники и вообще в систему образования. Вот и вынуждены грамотные, квалифицированные инженеры искать объяснение там, где его найти нельзя.

Хотя сдвиг к лучшему есть и здесь. В интернете было сообщение (http://globalscience.ru/article/read/212/), что сорок лет спустя после появления на свет в 1960-х годах (если быть точным, то это 1965 год - Ч.) таблицы физических величин исключительно в единицах длины и времени (LT-таблица), чему мы обязаны в первую очередь Р. Ди Бартини, американские ученые - доктор Алейников и доктор Дэвид Смарш, изучив его архивы, как бы переоткрыли для себя закон сохранения мощности.

Правда, назвали они его закон сохранения ОБЪЕМА мощности, что несколько странно, но сути не меняет, ибо слово «объем» здесь ровным счетом ничего не меняет. Впрочем, это, скорее, неточный в данном контексте перевод слова «volume» (объем), который часто, как и в русском языке означает также «количество, «величина». То есть, речь шла о законе сохранения величины мощности. Так что и в этом вопросе произошел еще один локальный прорыв, который, к сожалению, пока не привел к глобальному признанию этого закона.

Закон сохранения мощности столь же просто и доходчиво выглядит и для механического трансформатора - одного из исторически первых устройств для поднятия тяжелых грузов, называемого полиспастом, о котором упомянуто в «Аналитической механике» Ж. Лагранжа. Равенство это во многом аналогично равенству мощностей для обмоток трансформатора электроэнергии: F(один) Х V(один) + N(один) = F(два) Х V(два) + N(два) (2), где F(один) - сила тяжести поднимаемого груза, F2 - сумма силы, прилагаемой к грузу на противоположном конце полиспаста, и силы его тяжести, V(один) и V(два) - скорости вертикального перемещения этих грузов, N(один) и N(два) - мощности потерь в полиспасте (на трение). 

Для нас здесь важно то, что равенства (1) и (2) многократно подтверждались экспериментально и, судя по всему, никогда не ставились учеными и инженерами под сомнение. А значит, с учетом этих равенств, а также теорий Д. Максвелла и Г. Крона, множество раз подтвержденными опытом и широкой практикой, закон сохранения мощности, на наш взгляд, смело можно считать твердо установленным фундаментальным научным фактом. 
***

Если же говорить о политэкономическом аспекте теории - об эксплуатации одних участников совместной деятельности другими, то, как мы полагаем, она осуществляется вовсе не обязательно в ходе самого производственном процесса, а что гораздо более вероятно, при РАСПРЕДЕЛЕНИИ ДОЛЕЙ УЖЕ ПРОИЗВЕДЕННОЙ ИЛИ ДАЖЕ РЕАЛИЗОВАННОЙ ПРИБАВОЧНОЙ СТОИМОСТИ, хотя может закладываться в расчеты. 

Впрочем, это эксплуататорское распределение вполне может заранее закладываться в договорах между нанимателем и наемными работниками в виде оговоренного уровня оплаты труда работников. В частности, определяться расценками на выполнение производственных операций. То есть технологии дележа прибавочной стоимости могут быть разными, и хозяину предприятия, думается, не надо проявлять какую-то особую изобретательность по этой части. 

Вообще РАСПРЕДЕЛЕНИЕ чего-либо произведенного, какого-либо конкретного результата - это, надо полагать, СОВСЕМ ИНАЯ функция, чем ПОЛУЧЕНИЕ этого результата. Поэтому каждую из этих функций надо рассматривать отдельно друг от друга, и лишь после этого изучать их взаимное влияние. Примерно также как выпечка хлеба и его поедание - не только совершенно разные по своей природе, но и разнесенные во времени и в пространстве процессы.      

Но что может служить первоосновой, точнее, первопричиной такой эксплуатации? По нашему убеждению, главным фактором, определяющим возможность массового устойчивого присвоения эксплуататорами не положенной им части прибавочной стоимости, является отсутствие доступа части общества к источникам поддержания человеческой жизни и к условиям ее обеспечения, а не собственность на средства производства вообще.

Но как бы там ни было, сначала прибавочный продукт должен быть произведен или иметь гарантированную возможность быть произведенным, и только тогда есть смысл говорить о его распределении, изъятии и присвоении. Пока прибавочный продукт не стал массовым устойчивым явлением, об эксплуатации одной части общества другой не могло быть и речи.

То есть эксплуатация человека человеком - это, с нашей точки зрения, СЛЕДСТВИЕ возможности производить прибавочный продукт, а ВОВСЕ НЕ ЕГО ПРИЧИНА. Ведь эксплуатация - это изъятие прибавочного продукта или его части у одних в пользу других, но изъятие ничего прибавить не может.

В частности, рабство вслед за первобытной дикостью, и это тоже неоднократно пояснялось и подчеркивалось П. Кузнецовым, могло появиться только тогда, когда с развитием земледелия и скотоводства возникла устойчивая возможность производить избыток продукта над простым или даже расширенным воспроизводством, но едва поспевающим за ростом населения. Этот избыток должен был, скорей всего, в общем и целом стабильно опережать рост того или иного человеческого сообщества

В первобытном обществе пленного либо съедали, либо брали в качестве побратима в свое племя, если это могло помочь выживанию племени. Но с налаживанием производства прибавочного продукта пленного стало просто-напросто выгодно использовать как раба. Ибо он мог со своими товарищами по несчастью прокормить не только себя, но и рабовладельца с семьей, освобождая их от забот о выживании и вдобавок обеспечив им свободное время для развития и совершенствования технологий. Да еще и обогащать их.

Отсюда, смеем утверждать, следует очень важный ОБРАТНЫЙ вывод: ОТСУТСТВИЕ эксплуатации отнюдь НЕ ПРЕПЯТСТВУЕТ возможности получать прибавочный продукт или прибавочную стоимость. Как раз наоборот, именно ЭТО обстоятельство ПРИ ПРОЧИХ РАВНЫХ УСЛОВИЯХ СПОСОБСТВУЕТ УСКОРЕНИЮ РОСТА прибавочной стоимости и соответственно роста темпов накопления богатства страны, то есть, подлинного роста ее экономики, а не маловразумительного увеличения объема валового продукта.

Если же мы выводим прибавочный продукт (прибавочную стоимость) из отношений эксплуатации, то этим самым не только лишаем себя возможности объяснить, почему его можно производить при социализме и коммунизме. Мы теряем тем самым истинную цель производства и подлинный критерий экономического роста. И опять рискуем обречь себя на борьбу за «план по валу» и «вал по плану», а за не чистый прирост общественного богатства, то есть рост возможностей для развития личности и общества.   

Ладно, чувствую, что не убедил. Тогда для несгибаемых сторонников взгляда на прибавочную стоимость, как на часть стоимости, создаваемой неоплаченным трудом рабочего сверх стоимости его рабочей силы и тут же даром присваиваемой капиталистом, поставим вопрос несколько по-другому.

Допустим, есть два однотипных по номенклатуре выпускаемой продукции и применяемой технологии предприятия. Но одно из них частное с единоличным владельцем во главе, а другое - частное, но народное (самоуправляющееся), где все работники - его совладельцы и управляют им на началах сотрудничества и взаимопомощи, где одновременно все они - предприниматели, а значит, не будут отнимать друг у друга чистый прирост стоимости и его доли.

Возникает вопрос: если в первом случае мы можем, следуя, в том числе трактовке по Марксу или даже по БСЭ, назвать разницу между стоимостью реализации произведенных изделий и затратами на их производство прибавочной стоимостью, то как будет называться та же разница, но на народном предприятии?

Если у народного предприятия это - не прибавочная стоимость, то, что тогда? Ведь избыток стоимости продукции над затратами в народном предприятии ничуть не меньше соответствует приведенным выше марксовым определениям прибавочной стоимости, хотя и не соответствует определению в духе БСЭ.

Есть, правда, попытки заменить для уточнения политэкономической характеристики социализма и коммунизма термин «прибавочная стоимость», к примеру, на термин «избыточная стоимость». Но в данном контексте слова «прибавочная» и «избыточная» - это синонимы, и замена одного слова другим ничего, по сути, не дает.

Ничего специфически социалистического и коммунистического слово «избыточная» по сравнению со словом «прибавочная» не содержит. Ибо в обоих вариантах речь идет о разнице между результатом производства и затратами на его получение. Можно сказать: прибавочная стоимость есть избыток стоимости продукта над затратами по его получению.

Собственно, это же говорит и Маркс. И ничего не изменится, если мы скажем так: избыточная стоимость есть прибавка в стоимости продукта к стоимости затрат (себестоимости, издержкам). Ведь и в марксовом определении прибавочной стоимости изначально нет ничего эксплуататорского.      

Кроме того разве процесс распределения произведенного блага (полезности, ценности) НЕ ВТОРИЧЕН по отношению к производственному результату - произведенному благу (а благо - это, в данном случае, прибавочный продукт)? Ведь не будь результата, нечего было бы и распределять. Каким бы злостным эксплуататором работников хозяин предприятия не был, если прибавочного продукта либо прибавочной стоимости нет,  он перестает им быть.

Нет прибавочной стоимости - нет предмета для эксплуатации. Мы не рассматриваем здесь случай изначально преступного присвоения власть имущими части необходимого для работников продукта. Это уже социальный каннибализм, переходящий в социальный геноцид, ведущий к вымиранию населения, фактическому экономическому уничтожению одной частью общества другой ее части. Это тоже массовое убийство, но только неафишируемое медленное и узаконенное. И, конечно, преступление против человечности.
***

Попытаемся подытожить все вышесказанное. Прибавочный продукт, в том числе в форме прибавочной стоимости - важнейший фактор экономического развития, технического прогресса и всех составляющих общественного развития при любом общественном строе, в том числе при таком строе, где отсутствует эксплуатация человека человеком. Сама по себе прибавочная стоимость, как и вообще прибавочный продукт, не являются результатом такой социальной эксплуатации.

Наоборот, эксплуатация является историческим следствием появления прибавочного продукта. Ведь прибавочный продукт - это не только условие экономического, а значит, и всякого другого общественного развития, но, увы, в определенных исторических обстоятельствах – социально-экономических условиях - источник неправедного обогащения, как отдельных лиц, так  и целых социальных групп и классов.

Именно такое распределение прибавочного продукта, как изъятие его полностью или частично у одной части общества в пользу другой его части порождает не только эксплуатацию, но и соответствующее деление общества на классы - эксплуататорский и эксплуатируемый. Мы, в данном случае, не говорим о грубых формах угнетения и унижения одних людей другими. Угнетение и унижение, их связь с эксплуатацией и в то же время отличие от нее - это несколько иной аспект темы.

Таким образом, можно сделать вывод: обеспечение роста производства прибавочного продукта в натуральной ли форме или в форме прибавочной стоимости является, прежде всего, научно-технической и организационно-производственной проблемой. Политэкономической она является лишь в той степени, в которой распределение прибавочной стоимости между участниками одного и того же дела порождает противоречия между ними. Ибо собственно политэкономической проблемой является именно ее РАСПРЕДЕЛЕНИЕ между этими участниками.

Маркс своим анализом возникновения условий для эксплуатации одних членов общества другими в первом томе «Капитала» («Купля и продажа рабочей силы») наталкивает на мысль, что главной причиной возможности одной части общества эксплуатировать другую его часть, является фактическое отсутствие права на жизнь у эксплуатируемой части общества.

На наш взгляд, это выражается в том, что правящий эксплуататорский класс завладевает не просто средствами производства, а средствами производства человеческой жизни, в частности, землей и природными ресурсами. О чем Маркс, между прочим, говорит в «Критике Готской программы», напомнив ее авторам устав 1-го Интернационала, где сказано «о монополии на средства труда, т.е. на источники жизни». И уточняет: - «Добавление «источники жизни» достаточно показывает, что в средства труда включена также и земля».

А отсутствие права на жизнь как права на доступ к источникам и условиям жизни людей порождает фактическое рабство класса эксплуатируемых у класса эксплуататоров. Мы называем его неорабовладением. В результате эксплуатируемые члены общества вынуждены свое право на жизнь ежедневно отрабатывать за возможность себя воспроизводить хотя бы в том же количестве и качестве, то есть как-то существовать. Ибо жизнь - это, прежде всего, непрерывное воспроизводство живым организмом самого себя.

Только гнуть спину их принуждает не кнут, не угроза насилия, а постоянно висящая над ними угроза голода и холода или в лучшем случае угроза резкого понижения уровня жизни до уровня, неприемлемого в данном сообществе по социокультурным характеристикам, превращающего людей в нечто вроде биороботов. Так что насчет классовой эксплуатации великий Маркс был полностью прав.

Но увлекшись идеей непременно вывести буржуазную эксплуатацию из товарно-денежных отношений и трудовой теории стоимости, он постулировал существование столь необычного, уникального товара как рабочая сила, которая, будучи принципиально неотделимым от его носителя качеством (свойством), не может продаваться и соответственно отчуждаться отдельно от работника. А продажа ее вместе с работником, очевидно, делала бы того частной собственностью владельца предприятия, то есть его личным рабом.

И тогда пришлось неявно ввести дополнительное условие СУГУБО ВРЕМЕННОЙ продажи рабочей силы как товара, хотя для любого другого товара этого условия ЗАВЕДОМО не существует. Как не существует ни одного иного товара, являющегося неотъемлемым свойством какого-либо объекта или процесса.

Например, такие живые товары, как тягловый домашний скот, продаются и покупаются целиком. Отдельно их способность к работе или работоспособность не продается. Другое дело, что такие животные могут быть отданы другому лицу в пользование (в аренду), то есть временно и на условиях их применения как транспортного средства, путем договора между их собственником и пользователем (арендатором). Но при аренде не происходит передача права собственности на объект аренды, то есть его продажа.

В общем виде вопрос стоит так: может ли быть предметом купли-продажи, то есть товаром не сам объект, как носитель какого-либо свойства, а само это свойство? Или, может ли отчуждаться (отдаваться в чужую собственность) экономически свойство предмета (объекта), неотделимое от него физически (когда свойство предмета появляется и исчезает только вместе с ним)? Для нас ответ более чем очевиден: нет, не может.

К тому же Маркс фактически приравнял оплату товара рабочая сила к СЕБЕСТОИМОСТИ или ИЗДЕРЖКАМ ее воспроизводства, хотя явным образом он ее так не характеризовал. Но как еще  назвать стоимость средств ПРОСТОГО воспроизводства человеческого организма (средств существования), а через него стоимость простого воспроизводства рабочей силы? Ведь по Марксу в стоимости рабочей силы прибавочной стоимости нет. Значит, она равна ее себестоимости.

Идея продажи рабочей силы, конечно, стала в то время остроумным объяснением генезиса прибавочной стоимости. Но, смеем утверждать, что она влечет за собой противоречия, в том числе блестящему анализу товара и денег самого Маркса. Мало того, стоимость рабочей силы приравнена в «Капитале» к издержкам (себестоимости) ее простого воспроизводства.

Причем, эта стоимость (на уровне себестоимости) ПРЯМО ПРОПОРЦИОНАЛЬНА ВРЕМЕНИ ПРИМЕНЕНИЯ РАБОЧЕЙ СИЛЫ в производственном процессе (дневная, недельная, месячная и т.п. стоимость рабочей силы). В то время как стоимость всех остальных товаров (исключений нет!) не содержит в своей размерности единиц времени. 

Хотя, ничего мешало раньше и не мешает сегодня предположить, что работник продает владельцу предприятия не рабочую силу, а производственные услуги в виде выполнения определенных технологических операций, имеющих очевидной целью выпуск готовой к употреблению и пользующейся спросом продукции по плану хозяина предприятия.

Такая трактовка, как нам представляется, намного ближе к реальности, чем продажа способности к труду. Буржую-капиталисту нужен результат применения этой способности, а не она сама по себе. Оплачивать он хочет именно результат, а не потенциальную способность делать что-либо полезное в производственном процессе.   

Чтобы получать прибавочную стоимость, собственнику предприятия не обязательно покупать рабочую силу как товар. Тем более что для него способность к труду - кот в мешке. Да, он интересуется перед приемом на работу, что умеет делать нанимающийся работник. Но это только для того, чтобы решить, нанять такого работника или нет. Оплачивать он будет не товар рабочая сил, а осязаемый результат труда работника.

Достаточно покупать их производственные услуги по пониженным расценкам так, чтобы они были как можно ближе к стоимости минимального набора средств существования рабочих и их семей. И при этом буржуа умудряется еще и выставлять себя работодателем и соответственно благодетелем, спасающим нанимаемых им работников от голодной смерти, о чем буржуазная пресса все века звонила и продолжает звонить во все колокола.

Кроме того, саму попытку вывести буржуазную эксплуатацию из товарных отношений, то есть вывести заведомо неравноправные отношения из равноправных (товарных), вряд ли, на наш взгляд, можно признать теоретически безупречной. Товарно-денежные отношения, по своей сути, действительно равноправны, что, между прочим, видно из марксова анализа товара и денег.

Там же, где они неравноправны, они не являются на деле товарными. Товарно-денежный обмен - дело добровольное с обеих сторон. Но добровольное не смысле «не хочешь - не бери», когда не взять ты не можешь, ибо обречен в этом случае выключиться из общего процесса воспроизводства. Без бензина не можешь ездить, без электричества не сможешь просто жить нормально, без воды просто не сможешь жить, без тепла замерзнешь и т.д.

Именно поэтому цена жизненно важных предметов и услуг первой необходимости не должна определяться рыночным путем (по соотношению спроса и предложения), ибо спрос на такие предметы и услуги фактически не зависит от уровня цен. Такой спрос в современных учебниках «Экономикс» называют неэластичным.

Просто реальное неравноправие между продавцами и покупателями прикрывается фиговым листком якобы равноправного товарно-денежного обмена. Это, к примеру, отношения между продавцами-монополистами и массой покупателей, ну и, конечно, отношения между работником, претендующим быть нанятым владельцем предприятия, и самим владельцем.

Отношения неравноправны уже в силу того, что работник идет наниматься, имея за душой, в лучшем случае, лишь краткосрочный резерв для своего существования и существования  неработающих членов своей семьи. И поэтому он вынужден продавать хозяину предприятия свои производственные услуги по пониженной цене - в пределе пониженного до уровня простого воспроизводства себя и своей семьи. Если, конечно, сам работник не является монополистом  на рынке производственных услуг в силу особого вида своей квалификации, ее высокого уровня и повышенного спроса на нее.

То есть хозяин предприятия в большинстве случаев выступает на так называемом рынке труда по отношению к будущему наемному работнику покупателем-монополистом. Причем, этот монополизм усиливается в результате намеренно поддерживаемой властью безработицы. И между нанимателем и нанимаемым нет равноправного обмена услуг работника на деньги покупателя-работодателя. Есть наем работника на условиях работодателя под его диктовку. О рынке труда говорить странно еще и потому, что продать труд нельзя в принципе.

Это просто удобная в силу своей краткости и привычная фигура речи. Продать можно лишь результат труда. Сам труд как процесс, совершаемый работниками, не может быть товаром - объектом купли-продажи. А по теории трудовой стоимости труд как источник стоимости сам этой стоимости не имеет.

И Маркс справедливо высмеял формулу «продажа труда», по сравнению с которой продажа рабочей силы можно рассматривать как крупный шаг вперед, и потому, по всей видимости, это до сих пор принимается марксистами на ура.