Пастушка

Серое августовское утро нехотя заглянуло в окно маленького домишки. Заглянуло тихо, не потревожив сна громким пением петухов, заливистым щебетанием воробьев, не наполнило комнату светом солнечных зайчиков. Так же тихо проснулась Катя, без долгого потягивания и причмокивания, как это бывает после сладкого сна. Она просто открыла глаза, сознание покинуло мир грез. Вчерашний жар прошел, но боль в пересохшем горле и шум в ушах давали понять, что болезнь еще не отступила. Лежа в постели, Катя слушала себя и наслаждалась непривычной тишиной этого утра. И вдруг изнутри, подобно волне, ее захлестнула тревожная мысль: «Проспала!» Забыв про все, она соскочила с постели и стала быстро одеваться. Проснулась бабушка и, охая, стала метаться по кухне, собирая в старую холщевую сумку нехитрую еду на день.
Выскочив за ворота, Катя побежала в конец улицы. Сонные коровы лениво пощипывали  придорожную травку, иные монотонно жевали, переминаясь с ноги на ногу. Собирая всех в стадо, Катя погнала буренок вдоль улицы, стараясь не смотреть на хозяев скотины. Те, кто помоложе, бросали вслед упреки, досадуя, что теперь из-за нее опоздают на работу. Пенсионеры, сочувствуя, помогали сгонять коров.
- Что, Катерина, проспала? – участливо окликнул дедок в старом поношенном пиджаке. – А мы уже думали, совсем разболелась, не погонишь сегодня. Как здоровье-то?
- Ничего, лучше. Хотела отлежаться, да разве вас бросишь.   
Катя уже справилась с волнением после утренней суматохи и шла за стадом бодро, подгоняя  отстающих. За деревней дорога расходилась: одна вела в поля с хлебом, другая – спускалась к реке под железнодорожный мост. Девушка обогнала стадо, чтобы не дать животным уйти в поля. В низине у реки стоял густой туман. Он окутывал сыростью, пробирал сквозь незатейливую одежонку до самых костей, старые тряпичные кроссовки стали влажными. По всему телу пробежала дрожь. Катя заспешила к реке, где стадо переходило вброд. Грузные животные  осторожно ступали по скользкому каменистому дну. В это время года вода бывала не очень большой, по брюхо взрослой корове, так что плыть им необходимости не было. Проводив у брода последнего теленка, девушка ловко вскарабкалась по насыпи и перешла речушку через железнодорожный мост. До пастбища оставалось километров пять.
***
В этом году Катерине исполнилось шестнадцать – пора любви, мечтаний и надежд. Несколько месяцев назад приехала она с бабушкой, младшим братом и сестрой в поселок из города, где их ничто больше не держало. Все, кто их любил и помнил, жили здесь. Вот и решили перебраться ближе к земле, к родным. Купили себе маленький домик на краю деревни, начали обживаться. Бабушка была еще не стара, но больные ноги рано списали ее на инвалидность, не дав доработать до пенсии. Так что, кроме социальных пособий  и пенсий, в семье доходов не было, жили трудно, стараясь экономить на всем.
Вышло так, что их новым соседом оказался председатель общества скотоводов  поселка, а попросту - старший. Он частенько по-соседски заходил  в гости, справлялся о хозяйстве и всегда весело спрашивал:
- Ну, что Катерина, пойдешь ко мне коров пасти?
- Куда мне на такую важную должность, не доросла еще, - отшучивалась она, и вместе смеялись.
Шутки-шутками, но однажды старший пришел  с серьезным видом. Он уже не предлагал, а почти упрашивал Катю о помощи. Все пастухи отказались работать. Не по душе пришлось здоровым молодым мужикам это занятие. Уже не первый год старший сталкивался с проблемой, когда в разгар сезона стадо оставалось без пастухов. Что творилось с людьми? До чего довела их матушка-лень. Как послушаешь, так одни только жалобы: плохо, мол,  живем, государство работу отобрало, зарплату годами не видим, семью содержать не на что, себя реализовать негде. Но когда предлагаешь реальную работу, то бегут люди без оглядки. И не привлекают бездельников ни наличные деньги, ни стаж в трудовой книжке. Зарплата, видите ли, им не нравится, слишком мала. Конечно, проще днями на судьбу жаловаться, а по ночам квартиры и дома обворовывать. Пастухом работать сложно. Тут ведь нужно ни свет, ни заря встать, коровушек пересчитать, несколько километров до пастбища протопать, да и там с них глаз не спускать, чтобы в поля не ушли, хлебом не объелись, в канаву какую не угодили, в реке не утонули или еще чего не приключилось. Да и перед хозяином ответ держи, если его буренка домой не вернулась. Весь день на ногах (если повезет, то в седле), на солнцепеке, на ветру, под проливным дождем. Тут силы нужны, выдержка. Где уж мужику справится с этим.
Как ни старался старший людей в пастухи осторожнее выбирать, ответственных, надежных, а все равно нынче в страду стадо опять беспризорным осталось. Вот и отправился он к Катерине уже не с шутками-прибаутками, а с деловым предложением. Выручай, мол, народ негодует, некому завтра стадо в поле провожать. На тебя одна надежда.
Кате выбирать было не из чего. Знала, что сегодня днем с огнем работу в деревне не сыщешь. Никто кроме нее в семье денег заработать не мог. Настена закончила второй класс, а Коля перешел в пятый. Кончилось Катино детство, если можно сказать, что оно вообще было, началась взрослая трудовая жизнь. На следующее утро, подыскав удобную одежду, Катя отправилась осваивать ремесло пастушки.
***
К обеду распогодилось. Солнце припекало по-летнему, даря последние жаркие деньки. Ветерок разгонял в небе редкие облака. Подкрепившись уже малосочной, кое-где желтеющей травой, коровы отдыхали. Большая часть, прищурив глаза, дремала на пригорке, не забывая при этом размеренно пожевывать. В это время не нужно бегать по полю, заворачивать в стадо строптивых гулен. Можно было немного расслабиться, и Катя решила пообедать. Она аккуратно расстелила газету, достала из сумки пару огурцов, несколько красных помидоров, свежую, с вечера сваренную «в мундирах» картошку, хлеб и бутылку с чаем. Ела не спеша, торопиться было некуда.  Желая продлить обед, она убивала время. Высоко в небе щебетали птицы, в траве трещали кузнечики, стаей выпрыгивая прямо из под ног. Ничто не нарушало привычной тишины, не мешало размышлять в одиночестве.
С тех пор, как последний напарник Кати сломал ногу, одиночества у нее было предостаточно. Она работала без выходных, оставаясь с большим стадом один на один. В последнюю непогоду - простыла. Как она мечтала отлежаться в теплой сухой постели, не соскакивать утром и не бежать по полям, подгоняемая ветром. Но, возвращаясь по вечерам, она видела вопросительные взгляды людей: «Чем кормить коров? Не подведи!» Те, кто смелее, говорили открыто: «День прошел – и слава Богу! А как же завтра, Катюша, выгонять утром?»
От усталости, от мучащего недомогания, от безвыходности положения, Катя начинала ругаться. Иногда это выходило по-мужски грубо и неприлично. Но ее никто не одергивал, не осуждал. Тем самым она выплескивала свою досаду на старшего, который все обещал, но не мог найти лошадь и сменщика, чтобы было легче работать; на мужчин, которые трусливо отступали перед трудностями; на свою судьбу. Но потом она смягчалась, видя, как много зависит от ее решения, понимая свою значимость в глазах людей:
-Ладно, выгоняйте утром свою живность. Куда денусь, буду пасти.
Когда стало ясно, что напарника найти не удастся, Кате стал помогать ее брат. Они вместе вставали по утрам, бегали за коровами, так и норовившими куда-нибудь удрать. Но сегодня Коля остался дома. Через несколько дней 1 сентября, и они с бабушкой должны были ехать на рынок, покупать все к школе. Катя подумала о том, что первый раз в жизни этот день пройдет мимо нее. Девятый класс остался позади, идти в десятый не имело смысла, да и семью кто-то должен был содержать. Катя видела, как экономила бабушка, отказывая себе во всем, чтобы отложить Катину пенсию на книжку, ей на совершеннолетие; знала, как трудно было собирать их троих в школу, одеть и обуть на зиму. Но нынче все по-другому. Теперь она могла сказать бабушке: «Я заработаю!», успокоив ее переживания. И она заработала, сама собрала детей в школу. Катя представляла, как они нарядные, в новых костюмчиках с ранцами пойдут на линейку. Им с бабушкой удалось уговорить директора, и он разрешил Коле начать учебу на пару недель позже, когда закончится пастьба. Ей было радостно за брата, за маленькую сестричку и немного обидно, что не сможет проводить их в новый класс, как делала это раньше вместо мамы. Ах, мама, мама. Где ты сейчас, почему ты не радуешься за своих детей, не делишь с ними их проблемы и успехи. Комок подступил к горлу девушки, и она не смогла противиться этим мыслям.
Она вспомнила, как много лет назад они жили в поселке вместе с мамой и отчимом. У них была своя благоустроенная квартира, размеренная жизнь. Но потом отчим умер. Кате не было тогда и восьми. Тут-то их жизнь и разбилась на осколки.  Мама стала выпивать, часто надолго пропадала из дома. Люди говорили, что она весело проводит время на Байкале. И однажды она исчезла совсем, оставив на руках Кати двух маленьких детей. Приехала бабушка, продала квартиру и забрала их к себе в город. С тех пор прошло восемь лет. За эти годы мать ни разу не давала о себе знать – ни звонков, ни писем, ни открыток ко дню рождения.
Трудно передать, что чувствовала Катя к матери. Вначале это была просто детская обида, что не было ее рядом, когда случалось терпеть боль, когда не могла уснуть по ночам, когда 1 сентября дети шли за руку с родителями. С годами обида переросла в неприязнь, в горечь осознания, что мать не умерла, что их не разлучили против воли, что она их просто бросила. Бросила, как ненужную вещь, как помеху ее новой жизни. Почему она бежала от трудностей? По какому праву она переложила всю ответственность на их хрупкие плечи, лишив тем самым беззаботного детства. Катя постоянно искала ответы на эти вопросы. Думая об этом, взвешивая все «за» и «против», она взрослела, закаляла свой характер, готовилась к взрослой жизни. Бабушка, в глубине души жалея дочь, все не решалась подать заявление в суд на лишение материнских прав. Все на что-то надеялась, во что-то верила, продолжая воспитывать внуков.
Мать появилась так же неожиданно, как и исчезла. Она приехала этим летом неизвестно откуда, неизвестно с кем. Приехала и сказала, что забирает детей. Это было шоком для всех. Катя была взрослой и могла сама решать, с кем ей жить. Но младшие не имели веского слова. Теперь Катя не могла отдать их матери после того, как нянчила с пеленок, вытирала им носы, после того, как проверяла их тетради, заставляла ходить в школу, делила с ними все неудачи; после того, как они с братом начали зарабатывать себе на жизнь. Теперь она должна была расстаться с ними, отдать их женщине, которая пусть и родила, но бросила в трудную минуту. Катя решила бороться за самых родных ей  и близких людей.
Мать собрала почти все документы на детей, не хватало лишь одной справки, как вдруг опять исчезла. Прошло больше месяца, но никто не знал, где она. Бабушка, наконец, подала заявление о лишении ее родительских прав, и у Кати появилась надежда. Теперь, когда у нее была хотя бы временная работа, она почувствовала силы, уверенность в завтрашнем дне.

***
Солнце катилось к закату, и стадо уже потянулось к деревне. Катя зорко следила за тем, чтобы ни одна буренка не ушла в хлеба и не осталась в поле. У моста ее должен был встретить помощник, Колин ровесник. Она с вечера упросила мальчугана подежурить там и если понадобится, то завернуть стадо в деревню.
Домой буренки возвращались быстрее, у реки, как всегда, столпотворение: самые шустрые норовят пролезть вперед, сталкивая тех, кто слабее, на быстрину. Поэтому молодняк старается держаться в конце, но все равно создается суета, так что Кате нередко приходится их окрикивать и даже применять хлыст.
В ожидании стада, деревня оживляется. Мужчины бурно обсуждают политику и насущные проблемы. Женщины, облокотившись на палисадники, судачат о последних поселковых новостях, жалуются на детей и на никудышных мужей. Но вот в конце улицы показалось стадо. Степенные коровы идут гордо  подняв головы, иная тревожно оглядывается, часто останавливается, мычит, значит, в суматохе потеряла теленка или подругу. Некоторые несутся домой галопом. У многих вымя наполнилось настолько, что при каждом шаге молоко тугими струйками брызжет на землю, сразу сворачиваясь в пыльные капли. Воздух наполняется запахом молока и навоза. Со всех сторон слышатся окрики манек, зорек и буянов.
Катя идет в конце стада, подгоняя молодняк и вальяжно вышагивающих бычков. Ее почерневшее от солнца и ветра лицо разъедено пылью. Коротко стриженые волосы делают ее похожей на мальчика. Кроссовки, оттопавшие за лето ни одну сотню километров, уже износились. Да и сама она, уставшая от дороги и забот, кажется маленькой и беззащитной. Она смотрит на людей, не зная, чего от них ожидать: похвалу или упрека. Поискала глазами старшего, его нет уже несколько дней. Он знает, что она в первую очередь спросит о коне, которого до сих пор не нашли, и напарнике. Знает, что люди обеспокоены тем, кто пасет их скот. Ведь они понимают, насколько будет беспомощна эта девчушка, если случится непредвиденность. Они боятся за своих коров и за нее, еще неокрепшего подростка.
К концу деревни стадо редеет, улица становится пустынной. Иногда какая-нибудь старушка украдкой позовет Катю к воротам, и там, отводя глаза и говоря что-то не впопад, начнет толкать в ее холщевую сумку сверток с продуктами.
-Чем Бог послал, чем богаты, - смущенно бормочет женщина.
Смущается и Катя, но от подарка не отказывается. Слишком хорошо знает она цену хлебу, чтобы проявить неуместную в этом случае гордость.
Последние буренки разошлись по дворам. Катя спешит домой. Она рада, что еще один день прошел успешно, без происшествий. Радуется, что у нее есть возможность кормить семью. Радуется, что придет с гостинцем домой, где ее очень ждут.
2001 г.
Картинка взята из интернета