Павел сын Петра. Что подарить тебе, отец?

( Окончание.  Начало: «Павел сын Петра. Замкнутый круг» и «Реабилитация» )


                Ч Т О   П О Д А Р И Т Ь   Т Е Б Е ,  О Т Е Ц ?


   А теперь, скажу несколько слов об отце Павла, моем деде Петре Семеновиче высланном в 1931-м году с Дона, вместе с женой и малолетними детьми.
   Как рассказывала его дочь Татьяна, рано потерявший родителей Петр, в детстве жил и работал у богатого станичника, который относился к нему, как к сыну. Однажды в станицу нагрянул продотряд. Искали спрятанный хлеб. Пятнадцатилетнего, в то время, Петра допрашивали и били шомполами, чтобы он показал, где спрятано хозяйское зерно.
   Худощавый хлопец проявил неожиданную стойкость. Он знал, но ничего не сказал продотрядовцам. Признался же позднее и, не выдержав пытки, выдал тайное место – другой, взрослый мужик, который был родственником хозяина…      
   Спустя несколько лет, семья Петра тоже будет причислена к кулакам и выслана из родной станицы.

   Волею судьбы, мне пришлось жить в краях, где находился Петр Семенович в заключении и ссылке. Много раз проехал он на своей полуторке ледяной сибирский тракт от Иркутска до Братска, Тайшета, и Усть-Илима. Приходилось, как писал мне он в своих письмах: дышать на стекло, чтобы, хотя бы через этот глазок, увидеть дорогу. Однажды в лютую стужу на безлюдном тракте отказал мотор. Напарник ушел к жилью пешком и замерз на трассе. А дед Петр, изрубив топором, кузов своей полуторки всю ночь согревался у огня и чудом остался жив.
   Летом 1991 года мне с сыном удалось побывать в станице Каргинской, в гостях у  Петра Семеновича. Радостной была эта встреча. Внук встретился с дедом, а прадед с правнуком. И, словно бы, восстановилась на миг хрупкая связь времен.
   Невиданный урожай вишни случился  тем летом. Мы с сыном брали и брали ее, приставив лестницы к вишневым деревьям в его саду, а дед Петр относил ее, принимая  ведрами из наших рук.
-Вишня, вишня, что же ты такая уродилась? – все повторял он, рассыпая темно-вишневые спелые плоды для сушки - по крышам дворовых построек.
    Три ночи ночевали мы на широком казацком дворе – базу – под легким навесом, за высоким, надежным плетнем, под звездным небом свободного и могучего Дона.
    Уже перед самым нашим отъездом дед Петр попросил меня зайти по одному адресу в Ростове.
-Вот, отправил в Ростов документы на реабилитацию, а с ответом они что-то задерживаются. Надо бы узнать.
    Не понял я тогда всей важности данного мне поручения. Замотались в людном Ростове, где были тогда проездом - не успел, не узнал. Поздно теперь жалеть о несделанном... Было деду Петру в то время уже 88 лет. Как сказал тогда он о своем возрасте: «Это предел жизни русского человека». И жить ему оставалось всего один год. Вот и спешил он, торопился успеть  вернуть свое доброе имя.
   Спасибо ему за волю и стойкость, позволившие выжить в ледяном аду сибирских лагерей, найти сына  и добиться этой реабилитации..

    Я назвал своего отца сильным человеком, и это действительно так. Вот лишь два случая из жизни нашей семьи.
    Однажды, во время поездки за грибами в лес, отец решил срезать путь, и мы начали въезжать на очень крутой склон. Мотоцикл на склоне заглох и стал опрокидываться на нас. Сидевший за рулем отец, оперся руками о землю и резким толчком ног перебросил мотоцикл через наши головы. Мы все втроем, включая ехавшую с нами в мотоциклетной коляске мою младшую сестру, совершенно невредимые, остались лежать на дороге. А  четырехсоткилограммовый «Урал», кувыркаясь и ломая ветровые стекла, с грохотом скатился вниз по склону, опять встав у его подножия на все три колеса.
    Потом отец, молча, осмотрел побитого «железного коня», одним резким движением ноги завел мотор, и мы поехали дальше, теперь уже -  в объезд опасной короткой дороги.      

    В другой раз, как-то вечером, он попросил маму посмотреть его голову.  Кожа на макушке  оказалась рассечена каким-то острым предметом. После расспросов, выяснилось вот что:
    В тот день, придя усталым из ночной смены в марене,– дома кроме него никого не было, - мой отец лег спать. В это самое время, какой-то пьяный буян кричал в подъезде и бился в двери, пугая, живущих этажом ниже одиноких старушек. Дошла очередь и до нашей квартиры. Услышав, как сотряслась от ударов, тогда еще деревянная, как и у всех остальных соседей, входная дверь, отец быстро поднялся с постели и, рванувшись к двери, распахнул ее настежь.
   Вот что, по его словам, произошло дальше:
    «Я взял его за грудки,  дернул на себя, боднул головой и спустил вниз с лесенок  Потом снова лег спать, а голова что-то побаливает. Я пошел в ванную умыться. Вижу -  вода с головы бежит красная. Вроде, и не сильно боднул-то. Но в подъезде тихо стало. А то полчаса шумел там, никак не мог успокоиться. .»
    Уже через несколько лет, когда вспоминали мы этот случай, я спросил у отца : «Вот, ты показываешь, что наклонил его и боднул снизу макушкой головы. Он что, такой большой был, этот буян?
-«Так, некогда было смотреть - большой он или нет. Нужно было дверь спасать!  – ответил мне отец. – Только вот, палец – мизинчик - порвал себе тогда и не гнется теперь. Но он мне сильно и  не  нужен;  на мотоцикле, разве что, чтобы сцепление нажать. Так, его можно и средним  пальцем нажимать…»
   Так вот, не однажды применял он свою недюжинную физическую силу и взрывной казацкий темперамент, чтобы, не раздумывая, защитить слабого или строго наказать замеченное им зло.

    Совсем недавно праздновали мы восьмидесятилетний юбилей моего отца. Скоро будет юбилей и у мамы - неутомимой рукодельницы по игольному кружеву, без веселых и душевных песен которой, не обходится не один семейный праздник. Не стареют душой наши родители. Много добрых слов можно рассказать о них.
    Например, про то, как долгие годы был мой отец - бессменным участником спортивного клуба «Беголюб». И про то, как пели они с мамой, семейным дуэтом, в народном хоре ДК «Металлург» г.Серова:. как стали, вдруг, лауреатами городского конкурса семейных пар в номинации  «Самая творческая семья».
   По-прежнему, трудится отец на своих шести сотках дачного участка. Ведет хлопотное пчелиное хозяйство. Как видно, не забылись пчеловодческие уроки бабушки Агафьи, у которой дольше, чем у других селян, жил он в своем детстве. И, до сих пор, богат Макуй медом, вместе с соседним, с ним, расположившимся за рекой Турой селом Сладковское.
   Какой юбилей - без стихов? Читались и на нашем семейном празднике стихотворные строки, посвященные моему отцу - уральскому металлургу и донскому казаку Павлу Петровичу Афанасьеву. Вот они, эти стихи:

Что подарить тебе, отец    
В знак уваженья и заботы?
Какой найти златой ларец?
Какую выполнить работу?

Чем ободрить, и чем развлечь?
Утешить чем и успокоить?
Какой пирог тебе испечь,
Какую сказку приготовить?
 
О том, как хлопцев брал народ,
Когда тебя с родного Дона,
Срубив казачий вольный род,
По деревням везли с детдомом?

Когда их дети спали сладко,
Ты чистил снег, носил дрова.
Трудяга бабушка  Агафья
Тебя, как сына приняла.

Как – в топку бросила вас власть,
Лишив родителей и детства?
Как Русь, кумирам поклоняясь,
Забыла про отцов наследство,

Как тридцать лет отца искал…
/Станичный сад цветет и ныне/.
А с мамой Бог тебя венчал,
Как с родником живым в пустыне.

Как подлых не любил и пьяных: 
С тремя схлестнуться – нипочем!
Как с лестницы спускал буяна,
Хотя ему был по плечо.

Как голодал и рвал ты жилы?
Как спас в лесу, упав спиной…
Мы за тобою, папа, были
Все, как за каменной стеной.

Как лихо ты поешь на сцене,
Берешь бегом двойной этаж?
Сказать, как выдержал в мартене
Рабочий свой горячий стаж,

Знай! Силой, твердостью и хваткой
Ты с детства был мой идеал.
Металлургический характер
Ты нам, как знамя передал.

Что ж, тебе, папа, подарить?
Забыть нельзя судьбу твою.
Учил ты правду говорить –
Я этот сказ тебе дарю.




-------
На фото: «Каким ты был, таким ты и остался, орел степной – казак лихой». На семейном празднике.