14. Дневник женщины, которую он никогда не ждал

07.10.05

Уже несколько недель "насаюсь" с идеей издания газеты для пушкинского клуба.

Название придумала, на мой взгляд, неплохое. "Пушкинский ключ". Я была бы не я, если бы и тут не зашифровала целую фразу. Как "Река Времени", "ОЗОН", когда-то "ФАКТ", где, кстати, мы и познакомились с Дёгтевым.

Теперь "КЛюЧ"- клуб любителей чтения, хоть и своровано у "Нижнего Новгорода", зато Пушкинский...

Начала материалы писать в эту газету. И решила поставить славин "Язык и Пушкин" как своеобразную программу или устав этого КЛюЧа**.

_____________
* РЕКА ВРЕМЕНИ, ОЗОН, ФАКТ - аббревиатуры, названия моих малых предприятий, которые я в своё время вела.
**
Вячеслав Дёгтев

Язык и Пушкин



Пушкина будут читать и почитать во веки потому, что именно
он создал тот язык, до сих пор современный, на котором мы
говорим и пишем, - язык, изумительно чистый и невинный, как
утренняя роса, как слеза ребенка, язык, переливающийся
всеми цветами радуги, меняющий очертания и акценты, подобно
калейдоскопу, твердый и прозрачный, граненный, как
алмаз-бриллиант, сверкающий червонным золотом высочайшей
пробы, бедный временными формами в отличие, скажем, от
английского, но богатый синонимами, эпитетами, нюансами и
понятиями, жесткий и жестокий в гневе и при отдаче воинских
команд и нежный в любовном шепоте-лепете, едкий
безжалостно-несмываемый в насмешке и задушевный в
материнской колыбельной, язык, слова которого иногда
грохочут, подобно каменным глыбам, а иногда жалят, как
встревоженный пчелиный рой, иногда шелестят, как
изумрудная шелковистая листва майским розовым утром, а
иногда рокочут грозовой тучей, или режут по живому, подобно
остро отточенной бритве, язык простонародья, с грубыми,
порой звериными звуками и язык рафинированной элиты с
французским прононсом, неповоротливый, с медвежьими когтями
и кабаньими клыками и одновременно с резвыми крыльями
сокола-сапсана, бодрыми песнями жаворонка и нежно-сладкими
руладами соловья, грациозный, как лань и благородный, как
марал, язык непреклонного Аввакума и безутешной Ярославны,
язык простых проповедей Толстого, мудрых басен Крылова и
горестных обличений Горького, язык "Тамани" и "Тихого
Дона", Митрофанушки и Гринева, Раскольникова и Нагульного,
лейтенанта Княжко и Африканыча, язык гибкий и упругий, не
ломающийся, как златоустовский клинок, живучий, подобно
сизой полынной полевой траве, упорно пробивающий бетон
иноязычных заимствований, язык униженный и постоянно
унижаемый, язык раба, язык смерда, но в то же время язык
коротких, хлестких выражений Святослава с его "иду на вы",
блистательных викторий Петра, язык ушкуйников и Разина со
товарищи с их "сарынь на кичку", язык пугачевской
разношерстной вольницы и гениального Ломоносова, в нем
ганнибалова стремительность походов Суворова и сципионова
витиеватость кутузовских хитроумных петель и скидок,
юмористичность простоватого, в кепке Ланина и восточная
афористичность по-русски мужиковатого Сталина, живописность
казачьей посадки в бурке чуваша Чапаева и английской
безупречной посадки Жукова на Параде Победы, по-детски
радостный возглас Гагарина с его "поехали", он
акварельно-мягкий, наш язык, добродушно-лукавый на рынке и
ярмарке и зверино-пещерный в тюрьме, в нем сленг и феня,
арго и жаргон, канцелярит и певучие диалекты, вятское
оканье и хохлячье гыканье, кержачье цоканье и казачье
гиканье, носатый Гоголь и курносый Тургенев, лысый Фет и
кучерявый Блок, деревенский Есенин и индустриальный
Маяковский, долговязый Михалков и невысокий Шолохов,
бородатый Белов и бритый Бондарев, он славный, как тихий
Дон вольный, он воспетый, как Кубань легендарная,
геройский, как Терек бурный и стремнинный, как
Волга-матушка широкий, как Обь безбрежный и полноводный,
как Енисей и Амур, бескрайний, как Тихий океан, много раз
похороненный и вечно живой, великий и могучий, воистину
бессмертный язык русский - язык нашего Пушкина, и все же
это - Пушкин.

Продолжение - http://www.proza.ru/2012/11/01/589
Назад - http://www.proza.ru/2012/11/01/566