Родное село. В. А. Уделяев

 
К тебе я в гости. Здравствуй, Верх-Пайва!
Как часто я мечтал об этой встрече!
Какие к встрече подготовил речи!
А встретились – и выпали слова.

Слова любви пугливой стайкой птиц
Из головы куда-то улетели.
Я потрясён. Неужто в самом деле
В России для безумства нет границ?

Смотрю я на тебя, моё село…
Да ты ли это? Нет, глазам не верю!
Какого же безжалостного зверя
Реформами в глубинку занесло?

Пекарни развороченный живот
Щетинится железом арматуры.
Детсаду «перекрыли кислород»,
Исчез бесследно новый Дом культуры.

Во всём видна попытка обнулить
Достигнутые в прошлом результаты.
Больница приказала долго жить:
Не окупает, видишь ли, затраты.

Зияют пустотой, лишившись рам,
Глазницы на лице у «Ленинграда».
На теле зданий много рваных ран,
Как в сорок первом, в страшную блокаду.

С райцентром связь почти оборвалась,
Автобус – только раза два в неделю.
Вот «нацпроекты», что уже на деле
Осуществила нынешняя власть.

Молчат угрюмо скотные дворы,
Упрёком горьким смотрят их скелеты.
Хотя давно июнь, в разгаре лето,
Не видно, как обычно, детворы.

Откуда быть ей, если молодёжь
Бежит из дома в город без оглядки?
Не ковыряться же в навозной грядке!
Иной в селе работы не найдёшь.

Совхоз развален. Перспективы нет.
И смысла нет в деревне оставаться.
Остались только старики, да те,
Кому отсюда некуда податься.

Изрядно поубавилось село,
Сжимается шагреневою кожей.
Дома в Заречье брошены на слом…
Но власть, похоже, это не тревожит.

О пахаре тоскуют здесь поля,
И под бурьяном стонут чернозёмы,
Но до ушей оглохшего Кремля
Наверно, не доходят эти стоны.

Не слышит он стенаний мужика –
Ни крик его души, ни ропот гневный.
Всё туже рынка жёсткая рука
Сжимает горло матушки-деревни.

Поспорить с кем угодно я готов:
На импорт зря надеется столица.
Нас не накормит в голод заграница,
Там у неё своих хватает ртов.

Об этом и ведём мы разговор
На улице и на пороге дома,
С хозяином которого знакомы
Не сотню лет, но всё же с давних пор.

Под вечер, сидя за большим столом,
В глазах друзей подметил я невольно
Попытку скрыть за радостью надлом,
И стало вдруг невыносимо больно.

Боль сводит мышцы от висков до скул,
Грудь распирает подступившим стоном…
Здесь многие зелёную тоску
Ядрёным заглушают самогоном.

Напрасно, земляки: хмельной угар
Уже немало вывел вас из строя.
Сопротивляйтесь, и держа удар,
Не оставляйте наше поле боя!

Ну, Верх-Пайва, пожалуй, мне пора.
Прощаясь, говорю: до новой встречи!
Мужайся и борись! Сегодня - вечер,
Но завтра будет лучше, чем вчера!