Дурацкие игры

Я встретил Еву в банке “Дивиденд Адамишен Загребейшен”. Точнее, не в самом банке. А на входе. То есть, она – на входе, а я – на выходе. Делишки там кое-какие обделал, выхожу – она. Я обомлел: таких Голливуд ещё ни разу не производил, такую Создателю удалось единожды из Адамова ребра смастерить! У меня аж озноб по коже пошёл. И я её, не раздумывая, кадрить начал: и так, и этак, и вот так, и поверх всего этого. Да я и сам из себя не очень страшный. Ну, может, складочка какая жировая не там отложилась? Ну, может, папа с мамой в своё время схалтурили где чуток? Зато прикид у меня – сугубо фирма! У меня даже нижнее бельё – пардон! – исключительно “Адидас” от “Самсунга”. Смотрюсь я, конечно, круто. Но – она! Мне бы её и с танком не закадрить, но “Кадиллак” свою роль, безусловно, сыграл, и она позволила уговорить её слегка покататься.
У дверей моего особняка мотор моей колымаги, естественно, заглох, и ей ничего не оставалось, как согласиться на чашечку кофе и рюмочку на своё усмотрение. Я решил, что пришла пора познакомиться: “Адам”, – представился я. “Ева”, – потупила она свой ослепительно лучезарный взор. “Очень приятно!”, – возликовал я, тайно надеясь на хоть какое-то подобие взаимности.
Очутившись в моей холостяцкой берлоге, Ева не стала передвигаться по шкурам африканских хищников, как по минному полю, не стала пялиться на подлинных Пикассо и Рубенса, словно век их не видела, не скукожилась от обилия малахита и золота, как лягушечья кожа на огне в сказке про Василису Прекрасную. Я хотел сказать – про царевну-лягушку. Не снимая туфель, Ева взобралась с ногами на тахту. “Чем будем заниматься?”, – спросила она так, что я моментально напружинился. “Расслабьтесь!”, – приказала Ева и предложила для начала перекинуться в картишки. В “подкидного дурачка”, но не просто так, а на раздевание. “Йес, йес!”, – завопил я, и карты были сданы.
После первой партии, она сняла туфли. После второй – кофту. Третью партию Ева выиграла, и я с готовностью скинул смокинг. Скоро на мне остались – пардон! – только плавки, но я готов был играть до любого положительного конца.
Ева, видимо, поняла, что клиент созрел окончательно и предложила мне принять душ. Я влетел в ванную, как пробка из бутылки шампанского. Тугой струёй смыл с себя заботы и пыль уходящего дня, бесповоротно настроился на самое лучшее и шагнул навстречу блаженству.
Евы в квартире не было. На столе лежала записка: “Не извиняюсь. Взяла с процентами. Не грусти, урод! Ты ещё наверстаешь. Ненавидящая тебя и тебе подобных Ева, вкладчица банка “Дивиденд Адамишен Загребейшен”.