Про Мишу Чирикина

Воробей Чирикин Миша,
Проживал под самой крышей,
И глядел он в белый свет,
Уже целых восемь лет.
– Скукатища то какая!
– Ах ты, мама дорогая,
– Целый день летай кругом,
– А под вечер, снова в дом.
– От тоски порой не спится,
– Буду перелетной птицей!
Так решил он на рассвете,
– Чао! – сказал жене и детям,
И вспорхнув, он налегке,
Полетел стремглав к реке.
 

В эту самую минутку,
Над рекой летели утки.
Путь держали далеко,
И летели высоко,
Но вчерашняя гроза,
Ослепила им глаза.
– Отдыхаем все! – сердито,
Крикнул селезень Никита
– Да! – Пора! – Пора! – Устали!
Утки дружно отвечали.
 

Ну а наш Чирикин Миша,
Улетевший из-под крыши,
Мчался ветру вперекор,
Впереди большой простор,
Там река, вода, свобода.
– Хороша ты мать природа!
Думал Миша и вздыхал,
Солнца луч в глазах играл,
Впереди вода сверкала,
Уток стая отдыхала.


– Вот попутчики! Годится!
– Не дадут мне, заблудится,
И Чирикин Михаил,
Свой счастливый рот раскрыл.
У него мечта была,
И она его ждала.
Помнил Миша деда сказ,
Тот, про Африку рассказ,
«Там тепло, зерна там горы,
Живописные просторы,
Ни нужды, и не заботы,
Никакой совсем работы,
Кошек нет, а мошек тьма»,–
Были дедовы слова.


– Эй! Кто главный?! Меня слышишь?!
– Крикнул уткам храбрый Миша.
Утки клювы приподняли,
Все глядели и молчали,
Не могли никак понять,
Чего дальше ожидать.
– Ну, чего молчите, птицы?
Миша продолжал кружиться
– С вами я хочу лететь,
– Мир дорогой посмотреть,
– Тетка в Африке живет,
– И меня она там ждет,


– Ты случайно не упал?
Мише селезень сказал 
– Или сон тебе приснился?
– Или ты ума лишился?
– Ты, с рождения осёдлый.
– Слабый ты, не перелётный.
– Возвращайся ты под крышу.
Говорил Никита Мише.
– И забудь про перелёты,
– Ты не создан для свободы.


За таки речи, братцы,
Миша мог бы и подраться,
Но, стал глух, до этих сплетней,
Крикнул только – Гусь последний!
Взмыл наверх, на берег слету,
Сел на матушку природу,
Загрустил, чуть не заплакал,
Дождик тут слегка закрапал,
И увидел чаек вдруг,
Собрались они все вкруг,
Обсуждали так проблему.
Перелетную. – О! В тему!
Снова Мишенька взбодрился,
К чайкам в гости он внедрился.
– В общем, так! – сказал он им,
– Вместе, вы и я летим,
– Мне до Африки лишь надо,
– Вы получите награду,
– Тетка там моя живет,
– Третий год больная ждет.


Чайки очень удивились,
Кои даже прослезились,
Жалко тетку воробья,
Но, не эти их края,
– Мы туда брат не летаем,
– Как помочь тебе, не знаем.
– Так что ты уж нас прости,
– Нам с тобой не по пути.
   

Все, казалось бы, на этом,
Не судьба летать по свету,
Но Чирикин Михаил,
Твердый и упорный был,
– Всем пока! – сказал он птицам,
И не стал на них сердиться,
Полетел проворно к цели,
А куда глаза глядели.


В это время по мосту,
Растянувшись на версту,
Грузовой состав катился,
Лес он вез, не торопился,
Миша поезд увидал,
И опять счастливым стал.
– Точно! В Африку идет!
– Леса нет там, не растет,
– Сплошь поля, поля без края,
– Счастье! Мама дорогая!
И к вагонам полетел,
И на доски Миша сел.


У Чирикиных в квартире
Детских коечек четыре,
Маша, верная жена,
Смотрит с грустью из окна.
– Ну, куда же ты подался,
– Видно ты не нагулялся,
– Ну, куда ты улетел,
– Ты ведь в Африку хотел,
– А она, так далеко,
– Миша, Миша, о-хо-хо...


В этот миг в их мирный дом,
Залетел скворец Семён.
Знал он с детства Михаила,
К Маше относился мило,
В общем, другом был семейным,
Был общительным, идейным,
Одинокий, правда, был,
По соседству Сёма жил.


– Что случилось? Что стряслось?
Произнес с порога гость.
– Миша в Африку умчался,
– Мало знать он поскитался,
– И вот бросил дом родной,
– И с любимою женой,
– И с детьми, так, чуть простился,
– В синем небе растворился. 
 

– Да, дела, – Семён ответил,
– Ну, не горе, с тобой дети,
– А я Мишку поищу,
– Как найду, так возвращу.
Так сказал он, в небо взмыл,
Впопыхах перо забыл.   


Ну а Миша мчал в вагоне,
Говорил он там вороне,
Что попутчицей была,
– Эта Африка – страна,
– Птицы там, в большом почете,
– Отдыхают все в природе,
– Люди их оберегают,
– Червячков им предлагают,
– Ловят мошек им сачками,
– Птичьи домики цветами,
– Украшают каждый день,
– Ну а птицам, кушать лень,
– Спят, летают для забавы,
– Вот такие вещи Клава.
Клава слушала те речи,
Возразить ей было нечем,
Не хотелось серой быть,
Вот бы  Африке пожить.
Хоть недельку, хоть денечек,
– Я с тобой хочу дружочек,
– Обещаю не грубить,
– И питание раздобыть.


А Семён летел туда,
Где поблизости вода,
Птиц там много перелетных,
На просторах этих водных,
Видел, кто ни будь наверно,
А не видел, очень скверно,
Думал Сёма подлетая,
Гладь воды обозревая.
Тишина, лишь плеск воды,
Вдруг, с восточной стороны,
Чайки в небо поднялись,
И на север подались.
– Вот они! – скворец в погоню,
Но никак их не догонит,
В крыльях, ну не тот размах,
Стая тает на глазах,
Скрылась с глаз в речном тумане.
– Ах, Мишаня, ты, Мишаня, –
С грустью произнес Семён,
И увидел двух ворон,
Те ходили у воды,
Видно в поисках еды.


– Эй! Почтенные! Скажите!
– Знаю! Зоркие! Глядите!
– Не видали ль воробья,
– Он хотел лететь в края…


– В Африку, – сказали птицы,
– В поезд сел, туда и мчится,
– Он, какой то весь больной,
–  Ты его верни родной.
      

Поезд двигался на юг,
Под колесный перестук,
Миша с Клавой отдыхали,
Клювы, опустив, дремали,
И не знали, что зря спится,
Что опасность здесь таиться,
Кошка Нюра, здесь селилась,
Пятый день, как окотилась,
Трое маленьких котят,
Постоянно есть хотят.
Нюра усики вращает,
Запах пищи ощущает,
Дрожь по телу, хищный взгляд,
Посмотрела, детки спят.


– Ну, чуть – чуть, еще немного,
Вот железная дорога,
Как змея тянулась в даль,
И в дали, гремела сталь.
– Поезд, – понял наш скворец,
Весь измотанный вконец,
Из последних сил летел,
Побыстрей догнать хотел.


Миша наслаждался сном:
«Господин Чирикин, ждем!
Ваше поле номер восемь,
Ванну вас принять, мы просим,
Отдыхайте, не спешите,
Все для вас здесь в лучшем виде,
Ваш коттедж у речки, третий,
Вот слуга вам – чижик Петя».
Миша глубоко вздыхает,
По росе густой гуляет,
Что бояться, кошек нет.
– Мяу! – услышал вдруг в ответ.


Нюра тихо подползала,
Тело мышцами играло,
Видит, вот они сидят,
Пара птиц, и мирно спят.
Воробей, ворона рядом,
Нюра, очень, очень рада,
Сжалась кошечка в комок,
Да и прыгнула в наскок.
На ворону налетела,
Та проснулась, да и смело,
Клювом Нюре поддала,
– Мяу! – в ответ вскричала та,
Но ворону не пустила,
Еще крепче ухватила,
И казалось это все,
Не поделать ничего,
Но Чирикин тут проснулся,
И вспорхнул, и размахнулся,
И давай во всю клевать,
Эту кошку, та бежать,
Лапой только раз махнула,
Мишу когтем саданула,
В грудь, чуть, чуть, не глубоко,
И умчалась далеко.


Сёма поезд тот догнал,
Мишу там он разыскал,
Отругал его вначале,
Ну, а после помолчали,
Обнялись и помирились,
С Клавою они простились,
И взлетели над Землей,
Путь держа, к себе домой.