И вновь рассвет... Глава 37

Со временем Афази начала спускаться вниз уже не по приказу старших сестёр, которые с радостью взвалили на Тупицу все походы в подземелье, не связанные с отправкой к пожирателям очередной жертвы.
Когда дело доходило до этого, Афази просто садилась на землю и симулировала полное оцепенение. Тащить её вниз ни у кого особой охоты не было, и её оставили в покое.

В остальном же она безропотно подчинялась любым приказам, и наведение порядка в доступной части подземелья превратилось в её исключительную обязанность. Но, разумеется, никому и в голову прийти не могло, что Афази спускается в мрачный туннель куда чаще, чем ей велят. Никто не догадался бы искать её здесь.

Трудно сказать, что побудило Афази на такой необъяснимый с точки зрения обычной логики поступок в первый раз. Возможно, это тоже было что-то вроде инстинкта. В какой-то момент она ощутила, что внизу не более страшно, чем наверху.

Пожиратели теперь наводили на неё меньший ужас, чем Первая, и ей всё чаще казалось, что их поразительные свойства, о которых любят порассуждать старшие сёстры, пугая младших, да и самих себя доводя до озноба, не более чем выдумки.

Пожиратели не сверхъестественные существа, хитроумные, коварные, злобные, способные выследить и утащить в свои подземные логова любую беглянку; они — просто хищные твари, несомненно очень опасные и прожорливые, но не более того. Афази начала всерьёз сомневаться, что они способны выбраться на поверхность, преследуя сбежавших сестёр, хотя бы даже и ночью.

Скорее всего, на поверхности для них слишком светло даже по ночам, а если и нет, то они утащат того, кто им первым попадётся.
Ведь и те, кто ослушался Первой, и те, кто никогда не приближался к её мрачному обиталищу, на вкус — одинаковы. Хотя… последние, скорее всего, более питательны, и будь у пожирателей выбор, они предпочли бы именно их.

Служить Тёмной Королеве, отыскивать её врагов… Афази предполагала, что для этого у подземных страшилищ недостаточно мозгов. Хотя иногда прежний ужас накатывал на неё, заставляя сомневаться во всём.
Однако Афази по-прежнему не видела оснований сомневаться в том, что все беглянки пойманы. Иначе Первая не чувствовала бы себя так уверенно, ведь одна-единственная ускользнувшая пленница Западного Храма способна, если не убедить всех в невероятной правде, то, по крайней мере, породить слухи, волнение, сомнения…
Нет, их действительно ловили, но Афази была уверена, что это делали не пожиратели…

У Тёмной Королевы были и другие слуги, куда более сообразительные, неутомимые ходоки, которым не страшен дневной свет… — шемма, а также их подземные родичи — белёсые. - Так думала теперь Афази.
Ускользнуть от них практически невозможно. Западный Храм находится слишком далеко от густонаселённых мест, но даже если бы существовала реальная возможность добраться до них, разве это означало бы безопасность?!

Шемма повсюду — в пустынных местах и в шумных городах; они снуют мимо скромных домиков, спокойно проходят через богатые поместья — владения высокородных дам; рядом с храмами, в столице, в королевском дворце, вокруг королевы; днём и ночью, на земле и под землёй… Они повсюду, и никто не обращает на них внимания.

В глубине души Афази давно знала, что рано или поздно попытается сбежать. Не стоило так уж сильно держаться за ту жизнь, что была у неё здесь. Этой жизнью можно рискнуть.
Она знала также, что когда наступит решающий момент, одним из главных её врагов станет собственный страх. Этот отвратительный липкий ужас, который она испытала во всей полноте, столкнувшись с Первой и впервые оказавшись перед завесой, ограждавшей владения пожирателей.

Унизительный страх, превращающий её в Тупицу, может погубить её так быстро, что всем прочим врагам не придётся даже поволноваться из-за неё.
И уж во всяком случае, страх будет первым противником и препятствием, с которым предстоит столкнуться.
Вероятно поэтому она раз за разом приходила сюда, стояла возле завесы, вглядываясь в слепую темноту, впитывая каждый шорох.

Та внутренняя сила, которая была ей свойственна, но прежде принимала искажённые уродливые формы стремления доказать окружающим своё превосходство, теперь, под жестокими ударами, неожиданно обрела гармоничную цельность.

Кого-то другого сломало бы то, через что ей пришлось пройти. Афази не только устояла, но излечилась от гордыни и открыла внутри себя неожиданный чудесный источник любви и мужества.
Впрочем, сама она этого не сознавала, полагая, что если в ней что-то и изменилось, так это отношение к миру, жизни, себе и окружающим. Она знала, что поумнела, потому что раньше была не более чем Тупицей, так что гордиться тут было нечем, но не подозревала, сколько отваги и способности к самопожертвованию носит в себе.

Ей не приходило в голову восхищаться собственной смелостью, когда она улавливала обострившимся слухом шуршание ног и пощёлкивание челюстей пожирателей. Она стояла в непроницаемой темноте подземелья и, вместо того чтобы обратиться в бегство или хотя бы зажечь факел, старалась представить, что лежит связанная на полу туннеля по ту сторону завесы, слышит эти звуки, видит бледные мерцающие глаза… и не закричать от ужаса.

Так она приучала себя к мысли, что её смерть будет именно такой, чтобы, примирившись с неизбежным, предпринять отчаянную попытку, в которой страх не должен быть помехой.
Она не считала себя смелой, ведь ей по-прежнему было очень страшно.

Помимо многочисленных походов к завесе и даже за неё — с зажжённым факелом, Афази предпринимала и другие экспедиции — в ту часть подземелья, в которую никто её не посылал и, по-видимому, другие сёстры Западного Храма никогда там не бывали.
Туннель раздваивался за несколько метров до завесы, и в это-то ответвление Афази понемногу начала заходить всё дальше и дальше. Со временем, когда она стала разбираться в таких вещах, Афази поняла, что этой частью подземелья пользуются и довольно активно.
Её порадовало, что она не знала этого раньше, иначе вряд ли решилась бы туда наведаться, а так же, разумеется, то, что никто не наткнулся на неё во время этих вылазок.

Конечно, пользоваться этими туннелями могли только белёсые. Вероятно, и Первая бывает где-то здесь. Должно быть, от Храма, который она никогда не покидает (по поверхности земли) также идёт туннель, который где-то соединяется с этим, как и со многими другими.
Какое-то время Афази успокаивала себя тем, что белёсые, скорее всего, активны по ночам, и вероятность столкнуться с ними в первой половине дня невелика. Но однажды ей довелось убедиться в ошибочности этого мнения.

К тому времени Афази уже относительно далеко продвинулась в своих изысканиях. Ей удалось украсть лампу, дававшую слабый рассеянный свет. Это было именно то, что нужно, так как Афази инстинктивно опасалась яркого света издалека заметных факелов.
А кроме того, она старалась приучить себя к темноте подземелья с тем же упорством, с каким приучалась к близости пожирателей.

С этой-то лампой, едва рассеивающей мрак на несколько шагов вокруг, она блуждала по лабиринту подземных ходов, старательно запоминая их расположение, скорее просто для тренировки памяти, чем в надежде, что это может пригодиться в дальнейшем.
Трудно сказать, что именно насторожило её в тот раз. Скорее всего, это был какой-то едва уловимый звук, пойманный обострившимся слухом где-то за гранью осознанного восприятия и вызвавший подсознательную тревогу.

Ещё пару секунд Афази колебалась между несколькими вариантами поведения: обратиться в бегство или зажечь факел, который может спасти её от пожирателей, тогда как слабый свет лампы — плохая защита.

Афази не сделала ни того, ни другого, избрав третий вариант. Она загасила светильник и затаилась, вжавшись в стену.

Как оказалось, это и был единственный путь к спасению и, наблюдая, как целая процессия белёсых, при свете нескольких крохотных ламп, похожих на светлячков и дающих примерно столько же света, сколько могли бы дать они, проходит по широкому туннелю, в который выходил узкий приютивший её проход, Афази горячо взмолилась Повелительнице, которая Одна могла удержать её на самом краю гибели.

Продолжение: http://www.proza.ru/2012/11/02/1980