Куда шагнул Геннадий Шпаликов?

1 ноября 1974 года на одной из дач в Переделкино повесился 37-летний поэт и сценарист Геннадий Шпаликов, автор известной песни «Я шагаю по Москве» из одноименного фильма. Имея славу, деньги, жену и дочь, он все потерял накануне из-за страстной дружбы с «зеленым змием». У Владимира Высоцкого есть стихотворение, ставшее песней: «О фатальных датах и цифрах». В ней, в частности, звучат такие откровения:
С меня при цифре 37 слетает хмель, –
Вот и сейчас – как холодом подуло:
Под эту цифру Пушкин подгадал себе дуэль
И Маяковский лег виском на дуло.

В день гибели Шпаликов навестил Новодевичье кладбище, претендуя на выступление с трибуны на митинге памяти режиссера Михаила Ромма. Его речь заблокировали организаторы мероприятия. Огорченный, он ушел с кладбища вместе с сатириком Григорием Гориным, который дал ему денег на вино. Напившись до умопомрачения, Геннадий покончил с собой, используя для смертоносной петли собственный шарф.
Друзья Шпаликова рассказывают, что он любил розыгрыши, мог позвонить соседям якобы из Швеции, из Нобелевского комитета и известить о присуждении себе Нобелевской премии по литературе. И все это он сделал только ради того, чтобы его освободили от уборочных работ в коммунальной квартире.
Кстати, еще в 19-летнем возрасте, являясь студентом ВГИКа, он написал эпатажный рассказ «Человек умер», в котором повествовал о том, что на доске объявлений этого театрального института сообщалось о смерти … повесившегося Геннадия Шпаликова. Так он предрек свою трагическую кончину. Впрочем, незадолго до смерти он сдал в «Мосфильм» сценарий фильма о Есенине «Пой песню, поэт». Слишком много грустных совпадений.
«Не давайте места дьяволу» (Еф. 4:27), – предупреждал апостол Павел. В уточненном, более современном переводе Библии эта мысль звучит так: «Не искушайте дьявола», поскольку древний враг душ человеческих сделает все, чтобы трагический прогноз осуществился.
В книге пророка Исаии записаны пророческие слова, в которых обозначены три этапа движения к погибели попавшего в рабскую зависимость человека: «Ужас, яма и петля для тебя, житель земли! Тогда побежавший от крика ужаса упадет в яму; и кто выйдет из ямы, попадет в петлю» (Ис. 24:17-18).

Год семьдесят четвертый. Паника.
Используя как петлю шарф,
Повесился Геннадий Шпаликов…
Зачем он сделал этот шаг?

Зачем в хандру нырнув осеннюю,
Во цвете лет покинул свет,
Копируя судьбу Есенина,
Такой талантливый поэт?

Тропа на кладбище последняя
Прошла по золотой листве –
Оставившего нам в наследие:
«А я шагаю по Москве».

Росе подобная испарина –
На лбу, да и вопрос – ко всем:
 – Куда шагнул Геннадий Шпаликов
В расцвете жизни, в тридцать семь?

Вопрос: «Как стал он жертвой дьявола?
Куда душа его ушла?» –
Возник, когда поэта пьяного
Освободили от узла.

Вопрос вновь вспыхивал в сознании
И громом грохотал в ушах:
– Кто за таким стоял сценарием?
 – Кто подтолкнул на страшный шаг?

Кто виноват? Кому то выгодно,
Чтоб человек вот так погиб?!
Он, говорят, не видел выхода,
Как и поддержки от других.

Со свойственной актерам живостью,
Любя житейский карнавал,
Геннадий смертоносной жидкостью
Свои проблемы заливал.

А собутыльники богемные
Его влекли в трясину зла,
Содействуя, как корни генные,
Затягиванию узла.

В среде, где много так бесстыжего,
Враг, провоцирующий боль,
Толкнул потом Бориса Рыжего
В погибель через алкоголь.

Других – как бедного Высоцкого –
Он «садит» на свою иглу…
Геннадий – в поисках высокого –
Любил актерскую игру.

Любил он розыгрыши милые:
Другим такое – не суметь!
Он как-то даже инсценировал
Свою трагическую смерть.

Сквозь пальцы смотрим мы на глупости:
Мол, безобидная игра.
Но все такое в совокупности
Уводит душу от добра.

Таких чиновников, как Шариков,
У нас, как на собаке блох.
– Куда ушел Геннадий Шпаликов?
Не нам судить. Судья всем – Бог!

Через несколько лет после гибели Шпаликова ко мне пришла информация об аналогичном самоубийстве однокурсника по мединституту. Увы, тогдашнее поколение было заражено безбожием, которое в сочетании с алкоголизмом нередко толкало людей в бездну трагической безысходности. Я тогда написал стихотворение «Почему?», попавшее в сборник «Светлые воды». Текст его со всеми впечатлениями, тогда меня переполнявшими, я привожу ниже.

Мне сегодня не очень весело –
Все предметы скользят из рук:
Сообщили мне, что повесился
Мой студенческий старый друг.

Маяковского и Есенина
Зная творчество хорошо,
По примеру их – без спасения –
Добровольно с земли ушел.

А планета все так же вертится,
Рвутся вверх стебельки травы,
Только мне все никак не верится,
Что его нет уже в живых.

Знал его я здоровой личностью,
А теперь он – бездушный труп,
Небольшое земли количество.
Завершил на земле он труд.

Ни гуманнейшая профессия,
Ни безбожие не спасли
От тоски. И вот он повесился,
Чтоб уйти навсегда с земли.

От безверия в сердце лопнула,
Словно мыльный пузырь, мораль –
И ушел он в стихию злобную,
Где – и скрежет зубов, и брань.

То одна, то другая версия
Лихорадит усталый мозг:
Почему человек повесился?
Как он сделать такое мог?

Может, в час пессимизма пьяного,
Когда яд он хмельной вкушал,
Стала легкой добычей дьявола
Легкомысленная душа?

Приближаясь к концу нелепому,
Он хватался за всякий прут,
Погибая, но было некому
Ему бросить спасенья круг.

Помню я, как зубрил он в сессию
Анатомию назубок,
Помню, как он смеялся весело,
Возражая: «Какой там Бог?!»

Путь в науку с ее зачетами
И экзаменами был крут…
Закрывая глаза, отчетливо
Вижу я его страшный труп.

Оттого мне сейчас невесело
И расплывчато все вокруг:
Сообщили мне, что повесился
От тоски институтский друг…

Он контракт подписал с диаволом,
Оттолкнув от себя Христа.
И кутил, наслаждаясь славою,
Хоть и грызла его тоска.

Жил беспечно, как в невесомости,
Позабыв о нужде души,
И тут голос гремящий совести
Подсознание сокрушил.

Словно гром на него обрушился
Дел сомнительных фейерверк,
Округлились глаза от ужаса,
От тоски белый свет померк.

Все проступки воскресли в памяти.
Враг толкал его: «Будь смелей!»
Спотыкаясь, шатаясь, в панике
К роковой он пошел петле.

Под ногами землетрясением
Колебалась земная твердь.
И, нигде не найдя спасения,
Он, отчаявшись, выбрал смерть.

Позвонки затрещали костные
От веревки – тугой струны:
И несчастный увидел контуры
Красноватые – сатаны…