Ветер

     Он был молодой и азартный. Безрассудство толкало его на дерзкие поступки.  Высота и пространство покорялись ему, и он опьянялся своей властью, бесновался и чудесил. Да и как ему не резвиться? Ведь он – Ветер! Вольный, ярый, восточный ветер, господин этих краёв. Этот город и веерные улицы, это море и длинная гармошка лестницы, этот парк и чопорные аллеи – всё его!
      Он мог затаиться и вдруг вырваться из засады и сбить шляпку с головы девчонки, а потом взвиться в дремучие вершины старых тополей и раскачать их так, что они затрещат, как трещат в шторм корабельные мачты. Или вздумается ему побегать, как канатоходцу, по высоковольтным проводам, и они загудят угрожающе, будто целый отряд шмелей.
Седые грузные тучи ворчали и уклонялись от него, а он с удалым свистом мчался дальше и весело, и радостно, и хорошо ему жилось на свете.
Вот он увидел несколько человек на автобусной остановке, рванулся к ним, взвихрил пыль и жёлтые пожухлые листья, но подъехала маршрутка, и люди, как мячики, попрыгали внутрь. Двери захлопнулись, обидно щёлкнув Ветер по носу, и такси поколесило дальше. Он обозлился, полетел вдогонку и вдруг увидел парнишку в потёртых джинсах и серой ветровке.
Долговязый, худой, он шел размашисто, наклонившись вперёд и сунув руки глубоко в карманы.
«Вот кто мне нужен! – злорадно решил Ветер. – Видно ему нипочём мой ураган!»
Он разогнался и налетел на парня, прямо в лицо, в грудь. Но юноша только ниже склонил голову и продолжал идти. Его чёрные, почти до плеч волосы разметались рвано, а брови с изломом сошлись на переносице.
«Ба, да это вчерашний парнишка с пустыря!» - узнал Ветер и увязался следом, путаясь у долгоногого в шагах.
Да, крепкая драка разыгралась вчера на заброшенной стройке! И этот бился, как дьяволёнок, один против троих.
Тогда Ветер сгоряча ввязался в потасовку и швырял, швырял в тех, кто нападал, мокрые листья и сёк непокрытые головы косым дождём.
Все хрипло дышали, ухали и хряскали удары, сквозь зубы сплёвывались смрадные слова. Это раззадоривало Ветер, он метался среди этих четверых в экстазе. Но парнишка оказался на земле, и тяжёлые бутсы тыкались в его недвижные бока, голову и плечи. Потом самый лютый склонился к уху поверженного и яростно процедил два раза: 
- Завтра не принесёшь, ты - труп! Понял?!
Даже Ветер повис в изумлении на прогнутой балясине.
И все трое ушли, а этот остался лежать. Ветер покружил над ним, ему стало скучно, и он бросился догонять загудевшую вдали электричку.
А теперь узнав вчерашнего знакомого, он пристроился в ногу, дружески обнимая парня за плечи. Но тот был хмур и сосредоточен. Ветер толкнул его в спину, потом забежал вперёд, надувая рукава его куртки. Но юноша ничего не замечал вокруг себя и только ускорял шаги.
Он долго петлял по щербатым переулкам и, наконец, вышел к полуразрушенной котельной. Серая кирпичная труба уныло буравила небо, и парень, запрокинув голову, стал вглядываться в зубчики на её вершине.
Ветер налёг грудью на рябую кладку стены, но не одолел, рассердился, пошёл кольцами вокруг неё, как Змей-Горыныч.
О, да этот смешной мальчишка тоже решил побороться с огромной трубой! Он стал карабкаться по ржавым скобам в стене, сначала несмело, затем всё решительнее.
Ветер зашёлся в восторге. Он вился рядом, свистел в ушах.
Выше, выше! Свобода! Простор!
Мальчишка смотрел только вверх и, стиснув зубы, лез и лез в вышину. Ветер неистовствовал. Это было единство, братство!
Холодно, жутко и сладко было в этой пульсирующей стихии.
Когда до зазубрин на краю оставалось совсем немного, он разжал пальцы и полетел. Ветер захлёбываясь, ринулся вместе с ним.
Страсть и звон полёта, высшее наслаждение! Так ещё никто с ним не играл!
Пари, держись! Это здорово!
Но мальчишка стремительно уходил вниз. Он не мог планировать, как Ветер, и замер на земле.
Ветер скользнул по нему, лизнул влажные волосы. Но тихо лежало распростёртое тело. Ветер снова взлетел на трубу, вокруг дремала дикая даль, и никто-никто не видел их славный полёт! Он дурашливо повыл в трубе, фальшиво выводя ноктюрн, будто хотел развеселить парнишку, но тёмная фигурка далеко внизу оставалась безучастной. И Ветер полетел прочь, потеряв к нему интерес.