Охотники на привале

     Когда кивский иконописец Алипий терял силы от напряженной работы – росписи за него доделывали ангелы. Потому мы и ходим с раскрытыми от восхищения ртами по лаврам и старым церквам, что образы в них богоодухотворены. Глядя на иконы старого письма, мы пребываем на небесах, среди создавших Христову картину мира ангелов.
   Потому и ценится старая икона, что её ни подделать, ни создать ничего подобного. Древние мастера знали канон и следовали ему.
  И когда я захожу в наши церкви-новоделы, я хватаюсь за сердце. Ибо та роспись и те иконы, что там наличествуют – есть откровенная, извините, халтура, попытка забить  стены фуфельным, опять  извините, золотом и такой же духовностью.
  Всякий уважающий себя священник расскажет вам, что настоящая икона триедина – как триедин Господь. В ней непременно присутствуют три природы – живая, мертвая и естественная. Краска – минерал, то бишь мертвая завязь, разводилась на яичном желтке – живой  сути и наносилось на деревянную доску – природное начало. И писался образ строго по канону, а роспись делалась с обратной перспективой, непременно в православной аскетической подаче.
  Посмотрите, хотя бы, на «Троицу» Андрея Рублёва. Просто посмотрите, а потом зайдите в любой наш храм и полюбуйтесь на то, во что его превратили современные богомазы. У нас под городом, рядом с так называемой школой менеджмента «Бирюч», нелепые люди на заливном лугу, наскоро, возвели храм во имя Сергия Радонежского. Делали эту церковь ради того, чтобы прикрыть истинное назначение той самой школы, внутри  ограды которой нет и упоминания о православии. Я давно подозреваю, что здесь запрятан крупный саентологичесчкий центр, центр подготовки кадров «партии успешных людей». Туда с инспекцией даже президент Медвелев прилетал по небесИ. А таким православие и Христос с его нравственностью – нож по сердцу. Вот и вынесли храм за ограду.
  И роспись в нем сделали стремительно, к приезду очередного высокого гостя.
  Зайдите – полюбуйтесь. Без слёз на тамошние карти ны  глядеть нельзя.  Особенно обидно, когда какой-нибудь, облаченный в ризы сановник, начинает заливать гостям, насколько это здорово – здешнее современное церковное искусство.
  Я всё это пишу к тому, что подобная, опять извините, туфта, теперь преподносится за образец уже и среди художников. Новость последнего дня : «В Белгороде стартует проект «Современное русское церковное искусство: как на духу»
В дальнейшем в музее будут представлены выставки, посвящённые монументальной храмовой стенной росписи, художественным работам на религиозную тему светского характера, созданным иконописцами и православными художниками, представлены персональные выставки работ ведущих иконописцев».
  Понимаете –я не против выставок подобного рода. Я против того, чтобы внеканонические поделки назывались церковным искусством. У нас в Свято-Митрофановском кладбищенском храме такие вот современные иконописцы изуродовали письмо Х!Х века своими новшествами. Я не знаю – есть ли у такого письма церковная приемка, кто дает нынче добро на службу рядом с такой росписью , но так тоже нельзя. Прямо за порогом, над головами, тут нарисована святся троица, которую писать с большой буквы у меня не поворачивается рука. Граждане – это не троица, вас обманывают! Это – «Охотники на привале».
  Семь лет тому у нас восстановили и открыли Покровский собор. Там сейчас – только картонный иконостас  так называемого «софринского письма», как горестно шутят сами священники . Это поделки под икону и церковную роспись, изготовленные типографским способом. Понятно, что ни о каком триединстве, ни о каких канонах тут речь не идёт. Просто временная, вынужденная мера. Так вот я думаю: это же хорошо, что иоанновы изографы  испортили наскоро Сергиевский храм, но не тронули Покровский. Пусть стоит без росписи. Всему свое время. Я вспоминаю., как знаменитый архитектор испанской церкви Саграда Фамилия на упреки, что при его жизни храм не достроят, отвечал : «Мой заказчик не торопится».
  Сегодня в митрополии самый старый храм – Ильинский, в селе Верхососна. Он освящен ещё в 1662 году и спустя десятилетия полностью расписан.
  Храм срублен из мореного крепостного дуба. Внутренняя его полость представляет кладку из бревен, обработанных топором. Это такая почти волнистая поверхность, сглаженная по стыкам и трещинам вековой краской. Так вот мастера ХУ!! века расписали церковь прямо по первичной грунтовке, по бревнам. Иконы и вся роспись выглядели живыми ещё им потому, что наложены как бы на волнистую поверхность. Утверждать не берусь, но где-то около тех лет в крепости Верхососенск работал знаменитейший впоследствии русский иконописец Симон Ушаков и его брат Анчифер. Сейчас уже трудно установить – осталась ли их рука на стенах, но вот что интересно. В советские годы церковь закрыли и  отдали под колхозный склад. А лики замазали густой зеленой краской.
  В девяностые годы церковь разобрали по бревнышку, и перенесли на другое место. Собрали – и еще раз изнутри покрасили. И расписали уже по нынешнему, новомодному.
  И тут случилось чудо. Древние лики стали проступать сквозь всю малярную возню. Их пытаются завесить новыми иконами, но лики те, из средневековья, из глубинной Руси, всё настойчивее и требовательнее выходят из тени. И когда вы сравниваете известную  манеру письма Симона Ушакова и те образы,  что возвращает Господь миру в Ильинском храме, то понимаете, что здесь – одна школа.
  А когда я гляжу на предметы-новоделы на библейскую тематику, то понимаю, что теперь школы нет никакой. Отсутствие школы – вот нынешняя школа. Согласиться с тем, что «Представленные на выставке иконы наглядно продемонстрируют посетителям художественные стилистические приоритеты школы, во главу учебного процесса которой с самого начала было положено внимательное изучение древней иконы и написание копий-списков, следование традициям московской школы иконописи. Выпускники иконописной школы вносят существенный и заметный вклад в дело возрождения иконописания в России и за её пределами, формируют «лицо» современной русской иконы»
   Я не согласен уже потому, что теперь не принимается во внимание главное условие иконописи: образ создается не для любовании я на него, а как живой лик.  Икона – не предмет искусства, не портрет и не коммерческий проект. Икона не может быть экспонатом нигде, даже  в Белгородском художественном музее.
  И ещё. Икона, написанная абы кем, пусть даже Народным художником России, таковой не является уже потому, что нарисована без участия ангелов.
  Ангелы помогают только тем,  кто сам, как ангел.