Праща

         
             
                АНТИПОВЕСТЬ

     (Оборванная  рукопись, найденная в Интернете)


               
                Август выдался на небесах сухим, ветреным. В Господнем саду яблоки на райских деревьях выспели и покраснели с одного боку и малыши-ангелы выбирали на глаз и сшибали палками червивые плоды. Яблоки со стуком, как бильярдные шары, падали в траву и тут их подбирали сезонные женщины-служки : они готовили из падалицы броженное яблочное вино.
      На Вышнем Хуторе у Саваофа как раз кипела страда. Сам Старик сутками не отходил от крутобокого локомобиля. Он принимал у батраков снопы и умело запихивал их в чрево машины. Локомобиль густо чадил соломенным дымом и щедро высыпал из одного боку золотое тяжелое зерно.
        Через весь ток от локомобиля широко тянулось  землистое хоботье - отработанная при молотьбе  полова и пыль. Ветер уже вторую неделю ровно дул с востока и это помогло обнаженным по пояс краснотелым работникам поставить на току дело так, что и весь  ход обмолота двигался как бы подталкиваемый ветром, и глаз не порошило. Господь знал, что антициклон на исходе, и потому торопился сам и торопил других. Он  часом покрикивал на подручных, мог и затрещину влепить нерадивому.
       Все у Саваофа на Хуторе было ладком. Урожай на окрестных полях вызрел не в пример прошлым векам богатый, овцы на овчарке белели чистым чесанным руном, на маслобойке женщины споро сбивали в ручных масленках большие матовые шары жирнейшего коровьего масла. Господь уже прикинул в уме, что продуктов на подворье с лихвой достанет до нового урожая и потому первый раз за полторы тысячи лет решил этой осенью излишки отвести на ярмарку,  в уезд…
        В мудрости своей Саваоф давно уже не вмешивался в дела Вселенной : хватало хуторских забот. Если честно, то Он уже побаивался собственной силы воли и избегал проявления эманации, как крайней меры воздействия на Мир. Его Мессии в разных уголках Вселенной это знали и без крайней нужды не беспокоили Бога-Отца. Тем более, в часы жатвы, под горячую руку никто из Локальных Богов без крайней нужды не рискнул бы отвлечь Его от дела.
      Но вот сегодня в обеденный час  явились двое. Они прибыли с Земли, причем - без ведома тамошнего Владыки  Иисуса Христа. Саваоф отпивал молоко прямо из кувшина и неприязненно косился на пришельцев. Он их знал и одинаково не любил. С ними ни о чем невозможно говорить по существу, ибо эти двое люто ненавидели друг друга и всегда гасили любые начинания один у другого. Но Вышний понимал, что случилось нечто катастрофическое, если они рискнули прийти к нему незваными, под горячую руку.
     Это были земные Добро и Зло.
    Саваоф отодвинул к снопу кувшин, широкой ладонью отер усы и бороду:
      -Доигрались?
     Двое стояли, как ангелы с иконы, склонив друг к дужке головы. Сафаоф заложил сцепленные пальцы за голову, устало откинулся на снопы и спросил:
   - Я так понимаю, что голубой папирус уже вывалился из под стрехи?
    Двое откликнулись в един дых:
   -Так, Господи…
   Саваоф минуту полежал, ощущая блаженство в расслабленных членах и согласился:
   -Двадцать минут вам на доклад. Начни вот ты, с острым подбородком. Признаться, я никогда не умел различать вас, земные Добро и Зло - вы совершенно одинаковы. Путь одного ,как  и путь другого - все едино ведет к гибели. Что - дошли до  единой точки..? Говори -время пошло!
   Один как с иконы, с острым подбородком, смиренно сложил на груди ладони лодочкой и начал:
   -Истинно так, Владыка! Голубой папирус уже вывалился из под стрехи. И вот что от этого стряслось…
   
               

ГОЛУБОЙ  ПАПИРУС

    Мама частенько в сердцах хлопала Еропку по макушке, приговаривая:
- И в кого такой неслух, прости Господи? Отец был (мелко крестила при этом тощую грудь) - телок-телком, слово у него по рублю, дед  Гаврила - царство небесное охальнику - каждый стежок в след укладывал, а этот (опять хлопок по вихрам) и трещит без умолку, и суерук какой-то, все у него горит в ладошках  или наземь валится!.. Уроки-то выучил, горе луковое? 
- Горе луковое потирало обожженную материнской ладонью макушку и убегало на голубятню. Осталось ему это скособоченное плетеное строение от сгинувшего в Анголе молчаливого  отца, а тот получил ее еще от деда Гаврила - секретного генерала и всеобщей гордости их села Гостюхина. Еропка помнит еще то время, когда он про деда и слыхом не слыхивал. В школе пацаны хвастались своими дедами, что приходили 9 мая в классы, как доберманы увешанные медалями. Их и портреты-то в коридоре бликами играют уж, почитай, шесть десятков лет, а наш Гаврила только недавно объявился. Еропка тогда в четвертый класс ходил. Помнит он блеклый сентябрьский день, когда прямо к школьной линейке на улице подъехал длинный белый автомобиль с военными. Первым выскочил молодой и  длинный ( как дроги стоймя, успел подумать Еропка) с белыми погонами. Но дети не успели на него подивиться, как длинный распахнул дверцу машины, согнувшись  до крыши, и из машины показалась нога в штанах с двумя красными полосами. Нога эта заворожила все взгляды, а потом за нею медленно, как в американском кино, стал появляться толстый красномордый мужчина. И когда он выбрался наружу и размял отекшие в длинной дороге плечи, все сразу поняли: настоящий генерал!.. Вся линейка еще не захлопнула рты, как генерал зычным - как и подобает генералам, голосом, прогудел:
- - А где тут мой недостойный двоечник-внук Ерофей Краснобрыжий? Рты у линейки так и остались открытыми, но пальцы всех семидесяти семи учеников Гостюхинской школы ткнули в сторону Еропки. Тот на миг ошалел, и… заплакал. Но уже генерал мощно собрал его в охапку и поднял высоко над школьным двором, над линейкой, и даже  высоченный снизу одиннадцатиклассник  Верейкин с первоклассницей и колокольчиком в ее руке показались Еропке с уровня генеральского роста совсем маленькими и смешными. Растерянный директор школы пошептался с длинноногим адъютантом и обрел уверенность:
- - Дети, - постучал он пальцем по сеточке микрофона, призывая линейку к порядку: - Нам выпала великая честь: нашу школу посетил  наш земляк, генерал-лейтенант секретных войск Гавриил Кондеевич Краснобрыжий! Он - дедушка нашего товарища Еропки, лучшего четвероклассника и отличника. (Еропка окаменел на руках деда от такой льстивой брехни и впервые почувствовал сладость силы, часть которой словно влилась в него от славы деда). Поприветствуем же замечательного военачальника и попросим его сказать нам свое напутственное слово.   Геройский дед аккуратно, словно котенка, опустил Еропку с рук, и тот гордо замел около лампасированной штанины. Генерал даже не подошел к микрофону, его голос и так, пожалуй, можно было слышать на лугу за речкой:  -  Лучший друг детей товарищ Дзержинский учил чекистов ковать из подрастающего поколения достойную себе смену. Каждый из вас обязан "делать жизнь с товарища Дзержинского", как учил пролетарский поэт , мой тезка Гаврила Державин. Глядя на меня, вы можете сами судить, насколько далеко можно уйти по этой дорожке. Полвека назад с аттестатом Гостюхинской школы оставил я родные осины и вырос до вот такого могучего дуба. Много пришлось мне испытать в жизни, хотя напоследок неблагодарное начальство спихнуло меня на пенсию. Правда, оставили мне форму, адъютанта и машину с шофером - но я не собираюсь уходить на покой. Я разверну тут свой штаб борьбы с империализмом и сделаю из вас своих добровольных помощников. Ура!!!, дети.
- - Ур-а…а!.. - робко прозвучал одинокий директорский фальцет, а дети только теперь закрыли рты, хотя  ничего так и не поняли. Впрочем, до них дошло, что у сопляка Еропки есть теперь могучий покровитель. И что  главное - возможно, с пистолетом. А генерал подтолкнул внука в машину под острый зад, и сказал директору, что на сегодня он берет внука в сое распоряжение. 
- Мама равнодушно приняла сиятельного родственника, лишь на вопрос, пишет ли муж из Анголы? - махнула рукой: не пишет. Дед задорно оглядел маму с головы до ног, живо потер руки, и осведомился: - А уцелела ли голубятня, золотая моя невестушка?
- Все еще ошеломленный от нечаянного  счастья, Еропка потянул деда за руку к плетеному строеньицу. Но дед приложил  палец к губам и сказал:
- - Ты, Ерофей, сведи моего адъютанта на речку, покажи ему  бучило, а я сам на голубятню схожу. Воспоминания, видишь ли, меня одолели, хочу в одиночку погонять пернатых.
      …Спустя годы Ерофей Валерьянович будет не раз в мыслях по минуткам разбирать этот день. И только тогда он поймет, что старому генералу в тот первый день на родине не нужны были свидетели. Ерофей Валерьянович поймет это хижине на берегу Нила, где кофейного цвета кожи феллах раскроет ему на белых с испода ладонях потрепанный фотоальбом… А пока он  потянул за руку хлыщаватого лейтенанта на берег Услона, в лозняк, к бучилу.  Бучило это, словно живая линза,  матово блестело под берегом и грациозные домашние утки-лодочки плавали кругом, не смея задеть кипящего  водяного горба. Еропка помнил строгое  увещевание отца: никогда не подплывать к бучилу. На селе по именам знали смельчаков, смевших коснуться бучила. Увы, ни один из них не выплыл оттуда. Бучило закручивало деревянные палки, кидаемые с берега, подтягивало к серединке, ставило торчком и стремительно, как поплавок, втягивало внутрь. Назад стихия ничего не отдавала. Все это Еропка  пытался рассказать лейтенанту, пока тот раздевался, однако странный военный словно не слышал слова мальчишки. Оставшись в коротеньких плавках с лампасами (словно обрезанные дедовы штаны - успел подумать Еропка), лейтенант покачался на берегу. Потом  отступил на несколько шагов, разогнался  … крупной рыбиной сверкнул в воздухе и  нырнул в самую середину бучила. Еропка ахнуть не успел. Минут пять он бегал по берегу, истошно вереща, а потом торопливо собрал  китель и брюки  утопленника и кинулся к селу, к дому, к голубятне.
    Сразу за лугом лежала  грунтовая дорога, там с заглохшим мопедом копошился одиннадцатиклассник Верейкин. (Еропка даже не удивился - почему тот не в школе?) Верейкин  лишь глянул на Еропку - и все понял. Он зло дернул ногой рычаг, мопед взревел, сизо выплюнув дым и помчал на своей спине ребят  вокруг выгона . Надо было выехать в переулок, потом с полкилометра промчаться по улице, чтобы оказаться у дома Краснобрыжих. В проулке мопед заглох опять, Еропка сорвался с сидения и побежал, уронив в пыль штанину офицерских брюк - она так и тянулась, у дома став сизой от пыли.
     Едва толкнув калитку, мальчишка услышал громкий смех. Где-то у голубятни просто по-конски ржали двое мужчин. Еропка рванул  треснувшие на гвозде калитки брюки утопленника и метнулся на смех. Там, у накрытого газетой пенька с высокой бутылкой и снедью на маленьких чурках  веселились дед Гаврила и … его адъютант в трусах с лампасами. Еропка уронил  скомканную одежду офицера и замер, даже не поняв, что одной ногой ступил в коровью лепешку. А те, двое, глянув на Еропку, заржали еще громче.
-       -Эх, ты, святая простота! - дед  поманил внука, посадил на колено. - да разве ж может офицер секретных войск утонуть в каком-то бучиле? Мы даже  обучены по воде ходить, аки по суху, и в небесах парить, как птицы небесные.  Он ведь не зря нырял, Сергунок: в бучиле в сорок третьем году  наш танк утонул, так я просил проверить - можно ли достать… Мо-о-жн-о!  Хочешь научиться, как Сергунок? Будешь большим начальником; не зря  мой друг Козьма Прутков сказал обо мне лично:" Не всякий генерал рождается пузатым".
-      - Да, конечно хочу, как Сергунок! - загорелся Еропка, но дед уже ссадил его с колена и  подтолкнул к дому: 
-      - Всему свое время, Ерофей!  А пока ступай, вели матери моим словом  баньку готовить. Мы вот сейчас с лейтенантом  Сергунком попотчуем  друг друга березовой кашей… Да не робей, я тут теперь навсегда, обучу всему, чем секретная служба богата. Даже свою золотую ручку-самописку тебе оставлю, чтоб ты с нею не расставался. Славная ручка, внучок, ею сам Никита Сергеевич атомные урозы подписывал !…
-      Еропка побежал к крыльцу, но краем глаза увидел у калитки мопед и Верейкина. И чего прилип, верзила? 
- … А наутро пропали и автомобиль с шофером, и лейтенант Сергунок, а дед  снял свой петушиный китель и превратился в простого сельского старика. Он  больше не пошел в школу к ребятам, отказался встречаться с корреспондентом из районной газеты, и вообще словно прятался от кого-то. Тихо и мирно он прожил еще шесть лет, впрочем, успев за это время  трижды поменять себе жен . как-то получалось, что лишь дед Гаврила приведет себе во времянку у голубятни новую  спутницу жизни, как она  спустя год- полтора тихо угасала. Мать Еропки что-то знала о семейной жизни Гаврилы, ибо почему бы ей краснеть, когда  Еропка заводил речь о деде!   Одно было здорово - генерал Гаврила сумел, как пишут в газетах, сформировать мировоззрение внука : он сделал его убежденным  коммунистом и физически накачал так,  что к выпускному  вечеру в школе Еропка выглядел настоящим атлетом.  Здесь, на выпускном, он первый раз попробовал вина и тут же впервые в сумерках  его изрядно ощупали взрослые деревенские девки, заманив  все туда же, в бучилу. Еропку, полупьяного и защекоченного до полусмерти, вызволил из девичьего плена  мужчина в элегантном костюме, целовавший там же , у бучила, возбужденную выпускницу. Еропка даже с косого глаза узнал в ней Юльку, дочку почтаря Винцурика, уже успевшую подарить Еропке свою любовь. Его даже в сердце кольнуло от ревности . Когда девки с хохотом  убежали, а выпускница отступила в тень вековой вербы, мужчина сел  на траву рядом с Еропкой и протянул  початую пачку сигарет. Сам закурил и похвалил:
-      - Правильно, не кури и не начинай. Эта зараза мне и по службе вредит -  лишняя примета, как-никак…
-        Удивленно посмотрел на Еропку и спросил:
-     -Не узнал?… Да Верейкин я, капитан Верейкин! Ну, помнишь - бучило, мопед? Вспомнил?… Я тогда  все правильно рассчитал: подсыпался к лейтенанту Сергунку, он и устроил меня в Секретную службу.
-      Верейкин оглянулся на девушку за деревом и горячо зашептал на ухо парню:
-         - Я за тобой приехал, Ерофей! Велено в  три дня представить тебя в Москве начальнику Секретной службы. Мы на тебя уже пять лет имеем виды - будешь учиться в нашем институте.  Тока деду ничего не рассказывай, не беспокой старика. Слу-у-шай,  ты, случаем, не знаешь, у него тайничка нигде на усадьбе нет? Понимаешь - документик один за ним числится, а он не признается…
-       Верейкин еще  что-то горячо шептал, но в голове у Еропки шумело вино, а тело помнило юркие девичьи руки. Он оттолкнул Верейкина и грузно поднялся:
-       - А  не пошли бы вы, де-рь-мо-кра-ты (выговорил смачно, с удовольствием, врастяжку: дедова школа!), в бучило со своим Президентом. Я - сам по себе, и поступать поеду в библиотечный техникум. Меня дед обучил всяким письменам, я почти по-лиг-лот!
-           Еропка отер  пучком травы руки и мокрую шею - белый ворот рубашки сразу потемнел. Он шагнул в темноту, а Верейкин крикнул в след:
-         - Погуляй пока, выпускничок. Утром сам придешь, как миленький! 
-      …И прав-таки оказался окаянный!  Еропка заявился домой , когда уже рассвело, а там - материнский рев в три ручья. Умер ночью дед Гаврила, как и не жил. Оказалось - сидит он в голубятне со свернутой шеей и удивленным взглядом  из под  кустистых бровей, словно спрашивает у Еропки: " Эк меня  угораздило!"   Во времянке и голубятне все вверх дном перевернуто - искали чего-то. Пока вызвали милицию из района - появился  элегантный Верейкин. 
-      - Наверное - деньги искали , - подарил он версию приехавшему следователю, и тот послушно вписал ее в протокол. Потом Верейкин под руку отвел Еропку в сторону и сказал доверительно:
-         - Зря ты насчет "дерьмократов", наша Секретная служба первая  защитница идеалов коммунизма и патриотизма. Просто, живя с волками, надо по-ихнему выть. Поэтому забудь ты свои библиотечные бредни и собирайся в дорогу. Три дня тебе на похороны деда, и в путь, проездные документы уже у меня… кстати , - не дал он опомниться Еропке, - у нас тебе придется работать со множеством старинных манускриптов, интересную работу я тебе обещаю. Ну - и деньги, конечно, немалые. Только!,- по  двору раскатился неуместный в такой обстановке смех. - про деревенских девок забудь. Будут тебе дивы , где Бродвей и Мальдивы.
-        Верейкин даже хлопоты по похоронам на себя взял. Откуда-то  незнакомые крепкие молодцы явились, грузовичок тупорылый с шофером-негром  (сельчане сбежались не столько на покойника глядеть, сколько на шоколадного шофера), а сельских землекопов потчевал он из большой походной канистры. Поминальные столы накрыли с невиданными тут никогда ананасами и под  памятный салют райцентровской гарнизонной команды опустили дубовый глазурированный гроб в гостюхинскую землю.
-       Спи спокойно, Гавриил Кондеевич Краснобрыжий. Дрыхни, дорогой товарищ, вечным  сном, потому что на смену тебе и  твоему сыну-советнику Валерьяну, сгинувшему в негритянской Анголе, пришел твой внук Ерофей Валерьянович. И не обижайся на внука за то, что он, заместо того, чтобы поднять поминальную чару, шарит  теперь по твоим вещам в голубятне и времянке. Это не от неуважения к тебе, генерал. Это он хочет найти документ, за который капитан Верейкин свернул тебе, как цыпленку, шею.  Самому Верейкину ты дулю показал, бестолковому. А вот внук сразу заметил, что стреха соломенная на голубятне тронута рядом с воробьиным  гнездом. Доволен ли ты, генерал, что Еропка достал из под стрехи пенал с  пергаментом? Ах, доволен! Ну, еще бы - прочесть это не сможет даже Еропка, обученный тобой. Хотя мальчик сразу понял, что у него в руках  наполовину разорванный в длину текст с восточными письменами. Ну, успокойся, старый воин: без второй половины прочесть  папирус невозможно. А второй половины, ты знаешь, нигде нет.
-       Ну - и ладненько. Лежи  спокойно, генерал, потому что общего текста никто никогда не составит и не прочтет. Значит - ничто не угрожает Земле до скончания  веков, и это зачтется тебе, Гавриил Кондеевич, на Страшном Суде.


                ПАСТВА  НЕБЕСНАЯ

    Лейтенант Юджин Рид  обломался у Большого Соленого озера. До Солт-Лейк -сити было еще ехать и ехать, а у его "Бьюика" оборвало ремень вентилятора . Долить соленой воды - значит запороть двигатель, а ждать на пустынной трассе помощи - безнадежное дело. Конечно - попробовал вызвать по сотовому телефону  летучку - молчит связь, вне зоны досягаемости оказался Юджин Рид.  До сумерек жарился на солнце, а потом махнул рукой на секретность: развернул  антенну служебной связи и вызвал Базу.
     Вся беда была даже не в том, что он застрял в пустынной местности. Главное - лейтенанту ни в коем случае нельзя было выходить  с космической связью вне базового лагеря. Это выдавало его местонахождение, а значит - ставило под удар груз. И по радиосигналу  "Лига М"  способна вычислить  злополучный "бьюик" в пару минут. Тогда -  лазерный удар со спутника, и всю программу "Небесного пастыря" придется начинать заново. Правительство Штатов вряд ли отнесется к этому однозначно. Приблизительно такие мысли промелькнули в мозгу дежурного по Базе подполковника Гнедича, пока он  принимал сигнал Юджина Рида : " Техническая остановка квадрате F 31, нужна срочная помощь". "Одиннадцать с половиной секунд эфира", - машинально отметил про себя дежурный. Может быть - и не засекли . Хотя, как говорится, береженого Бог бережет. Подполковник пробежался глазами по клавишам пульта и остановился на квадратной подсвеченной пластинке  с литерами GWR7. Это означало подвижной объект Юджина Рида. Теперь стоило только нажать на эту клавишу, как "бьюик" лейтенанта вместе с грузом  превратится в огненный  цветок: целесообразная ликвидация.  Подполковник Гнедич нацелил крючковатый палец на клавишу, но тут на его погон легла широкая ладонь начальника  Центра генерала  Мак-Артура:
- От-т-ставить уничтожение объекта!. Что-то вы больно прытки, подполковник. Вкупе с вашей славянской фамилией такая поспешность  вас плохо характеризует.
- -Но,  сэр..! Там ведь груз, а он никак не должен попасть  в чужие руки!
- -Верно, подполковник. Но не все ли равно, кто  его уничтожит - экстремисты из "Лиги М", или мы сами?  Не спустятся же  спецназовцы Лиги по электронному лучу, чтобы изъять груз? Если они его вычислили, то  наверняка попытаются  захватить грузовичок. А мы должны их упредить. Поэтому распорядитесь сейчас же поднять армейский вертолет с ближайшей  авиабазы и ликвидировать проблему. На раскачку вам - двадцать минут. Через полчаса жду доклада о  спасении груза.
- Рука освободила погон подполковника, но Гнедич не повернул головы. За пять лет, что служит под началом Мак-Артура, он так ни разу и не видел своего шефа. Планерки генерал проводил по селектору, накачки устраивал через адъютантов. Да и  внутренний распорядок Базы запрещал личный контакт между начальником и подчиненным. И если бы, скажем, где-нибудь на пляжах Майами  летним полднем  в пору своего армейского отпуска Гнедич и встретил бы отдыхающего генерала в плавках - он никогда не признал бы в нем своего шефа. Скажем больше - и самого Гнедича  подчиненные подполковника тоже не знали в лицо. На Базе все так устроено - начальники подчиненных распознать могут - а наоборот - никак. Это исключало возможность предательства:  персонал Базы никогда не знал, с кем он общается вне службы за стенами городка - с простыми согражданами, или своим начальством.  Правда, каждый сержант и офицер Базы знал  специальный код своего непосредственного начальника и вне Базы обязан был подчиняться человеку, назвавшему такой код. Приказ носителя кода был равнозначен приказу Президента и подлежал  безоговорочному исполнению.
- Эта строжайшая конспирация и субординация были оправданы. Дело, которым занималась База,  имело общемировое значение. Суть его вкратце такова : по орбитам вокруг Земли  вращались тысячи спутников, за которыми нужен был глаз да глаз. Вот База и  стерегла эту небесную паству. Работу почти невыполнимая, ведь  общедоступность  космоса позволила  освоить космос и  вполне миролюбивым державам с  легальным к нему доступом, и  откровенно бандитским группировкам, способным через небесные объекты  глушить любые   радиосигналы или попросту обстреливать  Землю из лазерных пушек. Вот База  ежечасно и выискивала такие бандитские искусственные болиды и уничтожала их прямо на орбите: у Базы в космосе был  целый отряд боевых непилотируемых спутников. Высоко на геоцентрической орбите  как раз над первой земной, располагалась станция  Дубль- база , откуда, главным образом, и координировалась работу спутников-истребителей. Командиром Дубль-базы был  русский  полковник Сергунок - представитель Москвы в Совете Безопасности Единой планеты. И вся команда космической станции Дубль-базы состояла из русских  волонтеров.
- Собственно,  после того, как в мире победил глобализм, США стали эталоном и мерилом поведения для всех племен и народов. Границы между странами  давно  уничтожены и только вокруг столиц бывших держав сохранились этнические  анклавы влияния бывших правителей. Самый большой анклав остался в бывшей России, и поэтому с влиянием Москвы в Вашингтоне вынуждены были пока еще считаться. Поэтому "верхнюю" Базу наблюдения за порядком на Земле уступили русским. Хотя  между двумя объектами - Базой и Дубль-базой уживался откровенный антогонизм: верхние не входили во внеслужебные отношения с нижними, нижние откровенно не доверяли верхним. Объединяли их лишь общие команды из Совета Безопасности, и такие отношения  великолепно срабатывали: бандитские спутники постоянно  горели, лишь изредка успевая наделать вреда. Горели  и подпольные космодромы. С тем, впрочем, чтобы вновь и вновь появляться то в пустынях Сахары, то на  дне Мертвого моря, то в сибирских дебрях.
- И  можно было бы смириться с таким  мировым порядком вещей, если бы не проклятая организация, именующая себя "Лигой М"! Это был последний очажок сопротивления глобализму, но никто не знал ни  состава Лиги, ни ее  местонахождения. Ее не было нигде - и она была везде. Лига освоила запуск спутников без ракет и космодромов: просто на воздушных шарах до верхних слоев атмосферы поднималась особая установка, вроде пращи, которая и выстреливала спутники прямо на орбиту. И спутники Лиги стали настоящим проклятьем планеты! Их примитивная на первый взгляд начинка дотла  сжигала земные объекты, с одинаковой легкостью хоть строения, хоть ракетные установки, хоть морские платформы. На Земле пока  так и не поняли, откуда из  простейшего куска радиоуправляемого металла на орбите возникал мощнейший луч с миллионной температурой внутри? Спутники Лиги иногда случалось сбивать ударами спутников Базы, но на Землю падали обломки ничем не примечательных агрегатов без  каких-либо секретов. Маленький движочек, радиоприемник,  привычная оптическая система наведения, компрессор какой-то… Как ни  крути - а стрелять тут лучом не из чего. Однако стрелял же окаянный спутник, смертоносно жег! Причем обе Базы - верхняя и нижняя - так и не смогли найти следы, так сказать, штаб-квартиры "Лиги М" на Земле и поэтому у мудрецов из Совета Безопасности Единой планеты вызревало мнение о том, что зловредная эта организация прячется где-то в космосе, на неведомой орбите.
- А для отпора  лучевым вылазкам Лиги и создавалась целая система противодействия. В городе Бойсе, штат Айдахо, разработали систему сплавов, из которых соорудили  раздвижной отражатель. Предполагалось, что лучи спутников-диверсантов не смогут прожечь этот сплав, а зеркало отражателя вернет  световой кинжал обратно на спутник. И сожжет его. Так вот: теперь лейтенант Юджин Рид и вез на своем грузовичке такой отражатель в город Солт-Лейк-сити.  А в самом городе офицеры Базы соорудили объект-приманку, что-то вроде нового комплекса космического слежения. Предполагалось, что "Лига М" непременно клюнет на эту удочку.
- Но пока Лига "клевала" лишь на всякие передвижения специалистов Базы. И если она не могла поражать  подземные бункеры , то охотно вылавливала одиночные машины. Поэтому, чтобы не навлекать  лишнего внимания,. в движении офицерам категорически запрещалось пользоваться космической связью. По этой же причине лейтенант Юджин Рид двигался без охраны и сопровождения.
- И в минуты, пока где-то в горных складках Скалистых Гор экипаж  аварийного вертолета занимал места для срочного вылета, Юджин Рид  вышел из  грузовичка поразмять кости.  Носком кованого ботинка он постучал по ребристым скатам, стукнул по бензобаку, определяя уровень. А потом вдруг непонятный блик пробежал по  округе. Юджин поднял голову к раскаленному своду и ему показалось,. что солнце вдруг лопнуло и растеклось по стеклянной сковородке неба, как яичный желток. И враз из серединки этого желтка проклюнулся тоненький ослепительный луч, забегавший по округе.  Зигзаги луча оставляли на земле выжженный след, и след этот  захаживался все более  мелкими кругами, пока, наконец, не вскочил на  фургончик грузовика. Юджин рванулся в сторону. Машина подождала, пока он отбежал на двадцать метров, и взорвалась.
- … Когда двухвинтовой вертолет, неуклюжий, похожий на валенок, завис над пяточком выжженной почвы с оплавленным остовом грузовичка, Юджин даже не поднял головы. Он так и сидел поодаль, сжав уши руками, и раскачиваясь из стороны в сторону, как болванчик. Двое из экипажа выпрыгнули на землю, подхватили лейтенанта под руки и подали на руки третьему, высунувшемуся из квадратной двери вертолета. Еще миг - и винты мощно забурунили воздух, раздувая гарь и пепел на месте пожарища. Лейтенант пытался что-то сказать и порывался выпрыгнуть вон, но ребята его удержали, задвинув железную перегородку между кабиной и открытым пространством.
- И пока незадачливого лейтенанта несли по воздуху, начальник нижней Базы связался с коллегами на небесах:
- -Это полковник Сергунок?, - генерал Мак-Артур  нервно перекатывал сигару от одного уголка рта к другому.
- - Сэр, мы только что потеряли опытный образец Груза - датчик его сохранности отключился. Видимо - опять попадание со спутника Лиги. Не отметили ли вы лишней активности на орбите?
- - Увы, генерал! - Сергунок посасывал морковный чай из тюбика, возлежа на гравитационном диванчике в своем отсеке. - Во всяком случае - в последний час не зарегистрировано ни одного лишнего электрического импульса на орбите. Может - ваш груз уничтожили земные террористы?
- - Какое там!, - генерал почмокал затухшей сигарой, пощелкал в воздухе пальцем, прося огня. Военная женщина отвлеклась от пульта,  потянулась к генералу,  пырскнула зажигалкой. -  Разящий луч исходил с неба, как показывает лейтенант, сопровождавший груз. Я попросил бы вас, - генерал пожевал так и не загоревшуюся сигару и зло брызнул глазом на военную женщину, - я попросил бы вас обернуться на Луну: нам кажется, что террористы свили себе гнездо на ее обратной стороне. Землю мы основательно пошерстили - тут нет ни одного нелегального космодрома.
- Генерал сам неуклюже попытался прокатить толстый палец по колесику зажигалки, слушая ответ Дубль-базы:
- - Мы внимательно отслеживаем космическое пространство вокруг Земли и за последние сутки не заметили ни одного запуска ракет. Следовательно - вашего лейтенанта  сожгли  наземные террористы. Ищите их в своих Штатах…
- -…следовательно, - Мак-Артур наконец-то мощно задымил, возвращая зажигалку военной женщине, - вы там, в поднебесье, откровенно слепы, или сами прикрываете бандитов. Я вынужден поставить в Совете Безопасности  Единой планеты вопрос о целесообразности существования Дубль-базы.
- - К счастью, это не вам решать, - ответил космос.
- -Нам, нам, - ехидно успокоил Мак-Артур и отключился от связи. Он зло прикусил вновь затухшую сигару и чуть не поперхнулся сырым дымом: - Капитан Винцурик , разверните передо мной план  нашего  секретного космодрома в Индийском океане… благодарю, капитан… кстати, вы очаровательны, мэм. Извините меня, дурня старого, за нервотрепку с зажигалкой.
- Военная женщина аккуратно разложила на столе планшет и склонилась над водной акваторией рядом с генералом. Тот, по привычке, пожевал губами, словно смокча сигару, и сказал: - Вы полетите туда нынче же. Будете моими глазами и ушами на Сокотре, пока не взлетит первый спутник.
- Военная женщина цепко осмотрела, будто сфотографировала план, и ответила четко, жестяным голосом, бессердечно:
- - Я не заметила нервотрепки, сэр.


             ПЛЕМЯННИКИ  ИАФЕТА
 
     После распада России и иных  держав мира Ерофей Краснобрыжий тоже оказался космополитом. Зароненная в его сердце дедом ненависть к империализму сделала Еропку врагом и ненавистником установившегося миропорядка. Всю свою нерастраченную энергию молодой офицер бывшей Секретной службы России отдавал теперь уничтожению Штатов. Он  стал негласной правой рукой Воеводы неуловимой Лиги-М и выполнял его поручения на Земле и в космосе. Осенним октябрьским днем  2…7 года Еропка оказался с одним серьезным заданием в Египте.
     Осень сюда еще не добралась, стояла душная жара, солнце висело в мареве ядовитых   испарений. С тех пор, как американцы перекрыли с двух сторон Суэцкий канал, весь водоем превратился в длинную зловонную лужу. Не  озонировало воздуха и знаменитое Нильское водохранилище с его запущенной и полуразрушенной Асуанской плотиной. Дыры от взорванных энергоблоков делали всю плотину похожей на гигантскую челюсть с выбитыми зубами. В  водах  Великой реки перевелась всякая живность, и только крокодилы, превосходно приспособившись к гибельным условиям, множились в мертвом Ниле в чудовищных количествах. Мерзкие земноводные освоили и прибрежную полосу и особенно знаменитый комплекс Абу-Симбел, где  методично пожирали прятавшихся тут партизан из Арабской Каморры.
      Собственно, Еропка и явился в Египет с тем, чтобы установить связь с этим сопротивлением. Громадные комары, словно сплетенные из проволоки, запросто прожигали легкий костюм Еропки, когда он выбрался из джипа у исторических памятников. Они бы сожрали его, кабы не укрытая  лишь набедренной повязкой меднотелая проводница, набросивший на плечи европейца легкую капроновую ткань. С кожи самой проводницы комары соскальзывали, словно с намыленной. Еропке еще в Москве  коллеги рассказывали, что в Египте сохранилось допотопное племя людей с особой конституцией тела: они не боялись ни насекомых, ни земноводных, ни их жал, ни зубов, ни ядов. Видимо, проводница и была человеком этого племени.  Разведчик  с любопытством оглядел гибкое, словно каучуковое тело девушки, ее едва наметившиеся неразвитые груди и, шлепая по песку рядом,  с давно забытым чувством спокойствия  находил себя  под ее защитой, как у Христа за пазухой.. Было в фигуре и лице девушки нечто от надменности фараонов и оно как бы возвращало Еропку во времена их владычества. Рядом с проводницей казалось , что находишься не в отравленной Африке, а в неведомом оазисе. Даже плававшие в воздухе над комплексом памятников аэростаты оптического заграждения от ударов из космоса  не воспринимались зловещим напоминанием о дне сегодняшнем, и уже внутри помещения, вмонтированного в статую Рамзеса 11 у Еропки не развеялось это чувство. Более того - от вида дюжины мужчин, таких же  краснотелых и почти обнаженных, как проводница, полувозлежавших на скамьях вдоль комнаты, разведчик ощутил полный душевный покой. Так случается после бани. Или , как в детстве бывало - после купания у самого бучила, когда под толщей студеной тугой воды различишь искаженный контур танковой башни…
    В середине комнаты на треноге в почти плоской чаще жил яркий белый огонь, вполне освещавший помещение. От высокого свода комнаты, рядом с треногой чуть не до пола тянулась толстая золотая нить. Во всю стену, противоположенную входу, мерцал гигантский телеэкран с подвижной картой мира. Даже беглого взгляда Еропке было довольно, чтобы увидеть, как в хорошо знакомом ему месте, у громадного малоприметного прямоугольного холма на Ямале, близ устья Обской губы, вытягивается вереница бревенчатых плотов, как в бухте острова Аскольда на высокой волне пытается пришвартоваться японский эсминец, как в середине Соединенных Штатов, у Большого Соленого озера ярко полыхает военный грузовичок… Собственно, успел заметить Еропка, стоило лишь пристальнее глянуть на любой район на карте, как он тут же увеличивается в размере и занимает все больше места на экране, словно отзываясь на усилие воли смотрящего…
     Однако не любоваться картой он сюда прибыл. Юная проводница  коротко сказала что-то, все двенадцать мужчин на скамейках разом сели и уставились на Еропку. Резко, но благожелательно заговорил единственный светлобородый, и в тот же миг карта исчезла с экрана, и на ней возникла фраза на русском языке: "Нам известна цель вашего визита. Но чем слабосильная Каморра может помочь всемогущей Лиге М?".
     С улицы внезапно донесся непонятный звук, похожий на хруст стекла под каблуком. Он повторился несколько раз, и светлобородый сказал, выразив свою речь на экране: "Наши оптические системы отразили в зенит  новый удар космической группировки Дупль-базы. Это случается периодически, не стоит обращать внимания". Ерофей Валерьянович слегка поежился и спросил:
    -А если система защиты не выдержит?
Его вопрос не отразился на экране, однако ответ он получим; одновременно со скрипом голоса светлобородого: "Тогда удар приходится на окрестности Абу-Симбела. Надеюсь, вы обратили внимание на пробоины в Асуанской плотине, куда угодили хозяева космоса? Еще год - полтора, и она рухнет. Тогда водохранилище сметет и Асуан, и все поселения вниз по Нилу, и сам Каир. Но главная беда не в этом".
    Одинокий комар мощно зазуммерил в воздухе и впился в подбородок разведчика. Зло прихлопнув его, Ерофей платочком из нагрудного кармашка вытер кровь и осторожно спросил:
       -А…в чем главная беда? .
     Все двенадцать, словно враз утратив интерес к европейцу, опять возлегли на скамейки, а на экране снова засветилась карта мира. Внезапно она  стала расплываться и  скоро исчезла, явив вместо себя лик седобородого европейца в больших золотых очках и внимательным взглядом. Что-то пронзительно знакомое для Еропки сквозило в этом лице, и разведчик едва не потеряв сознание, услышав голос европейца: "Здесь, скрываясь  в скадках Нубийской пустыни,  я уже полвека храню ключ к главной тайне человечества. Открывший ее способен или уберечь, или уничтожить весь мир . Перед хранителем тайны глобализм превратится в ничто,  и хранитель  сможет вернуть людям  самоуважение и нормальную жизнь. Я жду тебя, человек со старинным папирусом!".
       Со страшно колотившимся сердцем Еропка следил, как исчезло лицо европейца и на экране снова замерцала карта . Он ничего не успел сказать, но, словно в ответ на его немой вопрос, экран засветился словами: " Теперь уходи, европеец,  потому что у тебя нет папируса и ты бесполезен в нашей борьбе. Оракул сказал, что  спасти нас может лишь красно-рыжий потомок Иафета"
    -Но ведь я и есть Краснобрыжий! - воскликнул Ерофей, и все двенадцать разом сели, опустив голые ноги со скамеек. Светлобородый гибко, по кошачьи, подошел к треноге и сыпнул в огонь порошка. Огонь сначала  упал, а потом встрепенулся громадным рыжим петухом и Еропка почувствовал жар на щеке.
       -Поднеси руку к огню! - резко вымолвил египтянин на непонятном наречии, но Еропка прекрасно понял его. Ослушаться не посмел, хотя испугался ожога.  Однако пламя оказалось ласковым и мягким и Еропке на миг захотелось поймать петуха и прижать к груди. Другой, безбородый, из угла комнаты, тоже заговорил  чужими словесами, но Еропка опять понял:
         -Выпусти птицу!
         Как это сделать, Еропка не знал, но тело его  словно хранило неведомую память: разведчик потянул свисавшую с потолка золотую нить. Вспыхнуло солнечным светом окошко под сводом комнаты, огненный петух вытянул шею, захлопотал крыльями и с протяжным криком вытянулся в отдушину. В треноге опять мирно жило лишь обычное белое пламя. Теперь Ерофей сам заговорил по-чудному, и, говоря, дивился этой своей способности:
       -Наверное - я умер?, - спросил он. Все двенадцать у стен засмеялись, а девушка-проводница сказала  светлобородому:
    - Я привела вам красно-рыжего, Повелитель. Позвольте мне исчезнуть.
      Бледнобородый согласно склонил голову. Девушка-проводница тоже потянул золотую нить. Открылось солнечное окошко и она, на глазах вытянувшись змеей, заскользила  вверх вдоль  нити и  исчезла под куполом.  Тот, кого девушка назвала Повелителем, хлопнул в ладони, и за спиной Еропки появился стул кипарисового дерева. Повелитель сделал жест, и Еропка сел.
         -Ты не умер, - сказал Повелитель, - но достоин жизни вечной, потому что сподобился понимать речь племянников Иафета. Мы же в своем языке имеем откровение Вседержителя, доступное только избранным. Отныне один из избранных ты - воин из колена красно-рыжих.
      Ерофей, у которого в глазах все еще прыгал огненный петух, спросил, облизывая пересохшие губы: А кто был европеец с экрана, хранитель тайны?
       Теперь вместо Повелителя говорил тот, от угла комнаты. Еропка для себя уже назвал его Жрецом. Жрец ловко вставил в тонкую нижнюю губу крупное костяное кольцо и от этого голос его звучал  утробно, сразу изо всех углов помещения:  - Мы предвидим все твои вопросы, воин Лиги М. Не торопись задавать их, потому что ответы  получишь в нужной последовательности и теперь же. Это позволит тебе воспринять всю информацию вкупе. Возьми вот костяное кольцо , вставь его в нос: это тебе для поводка в историю. И ничему не удивляйся.
     Кольцо оказалось разомкнутым. Еропка вставил его в нос, ставшим вроде замка кольцу, и…
         враз стены комнаты поплыли в строну, свод превратился в небесный, и Еропка оказался посередине маленького селения из глинобитных хижин, где козы обгладывали листву с малорослых смокв, а в седой дорожной пыли копошились грязные дети. Изредка кричал перегруженный хворостом осел, когда длиннополый бородатый погонщик стегал его тонкой хлыжиной. Крупный косматый мужчина одаривал лепешками  двух румяных мальчиков, заманивая их в хижину, а в глухой улочке простоволосая женщина прятала в кучу навоза обернутое в тряпье новорожденное дитя, избавляясь от него…Нелепый черный корабль, вряд ли способный удержаться на воде, косо стоял на склоне горы, опасно нависнув над крепко сложенной хижиной. Низкие тучи недвижно висели над селением, и лишь в этой хижине даже днем горел светильник. За тусклым сланцевым окошком сидел старец и острым стилом неуклюже писал летопись человечества…
     Старцу было почти семьсот лет и звали его Ной. Сыновья его Сим, Хам и Иафет старались не мешать отцу, мягко ступали по вытоптанному полу, смазали  петли, чтобы не тревожить старца скрипом дверей. Иногда Ной разгибал спину и громко звал сына:
      -Сим, Сим, сын мой! Приди и замени отца твоего, запиши историю Сифа - меньшего у Адама и Евы!  Иногда неторопливый Сим приходил на зов, иногда нет. Тогда усталый Ной звал среднего сына:
          -Хам, сын мой, приди и запиши историю Каина - среднего у Адама и Евы! Но  напрасно искал старец - его средний сын Хам ни разу не отозвался на зов, потому, что не знал грамоты отца - и не хотел знать. И только меньший сын Ноя - Иафет - не ждал зова. Он почти всегда был рядом, и когда перо упадало из пальцев уставшего отца - Иафет заботливо перенимал его. Он охотно помогал отцу писать летопись человечества, потому что безоговорочно поверил словам отца о грядущем потопе. Надо было успеть, по слову Элохима, записать все, что успели сделать люди, и ковчежец с письменами  закопать во дворе дома Ноя с тем, чтобы вместе с людьми  Всемирный потоп не уничтожил бы и память о них. 
      …Ревели ослы и черные птицы падали с неба на селение. Ной закапывал ковчежец в землю, не замечая притаившегося под тенью корабля-ковчега Еропку. Солдат Лиги М  во все глаза глядел за праотцом, словно  именно ему, Ерофею Краснобрыжему, предстояло после потопа извлекать из земли папирус с  допотопной историей человечества. Или даже он хотел сделать это до потопа, прямо сейчас, пока Иафет уносит в хижину вслед за отцом широкий заступ, перед тем вкопав на месте захоронения толстый столбик-заметку… вдруг это все ему, Еропке из русского села Гостюхино, снится, и письмена  праотца Ноя исчезнут из бытия навсегда?.. Ах, теперь извлечь их не удасться, потому что старший сын ноя, Сим, воровато выйдя из хижины, раскачал и выдернул неукрепившийся столбик… да вот же и Хам : проследил, как Сим уволок столбик за хижину и старается широкими ладонями раскопать лунку. Зачем ему это, что он, безграмотный, будет делать с письменами?
    Резко, как никогда до того, раскололось небо, и тысячи молний-змей разом вонзились в землю. исчезли все и все притихло на миг. Еропка успел еще выхватить из кармашка массивную золотую ручку и вонзить ее в заветное место глубоко, по самый колпачек. И враз на его плечи упал тяжкий дождь, и через минуту он уже барахтался в теплом  кипучем котле Всемирного потопа…
      -По-мо-ги-те!, - успел крикнуть он, гаснущим сознанием понимая, что зовет на помощь странным наречием людей, называющих себя племянниками Иафета. Последним, что он увидел перед потерей сознания, был огромный нильский крокодил, откормившийся в водах отравленного Нила и тупым толстым бревном шедший прямо на него. Но тут же в кольце на носу у Еропки появился ремешок, за который его и вытянули из прошлого прямо перед многозубой пастью аллигатора.
       


            НА ОБРАТНОЙ СТОРОНЕ ЛУНЫ

    Здесь научились на линии терминатора извлекать электричество из подвижной установки. Терминатор - это линия тьмы и света, которая скользит по Луне по мере того, как движется в небе Солнце. Эта такая четкая грань, где с  темной стороны стоит жуткий холод, а светлая являет собой раскаленную сковородку. Вот с этой грани на гравитационной подушке и скользит установка с термопарой. Она дает электричество мощным аккумуляторам, установленным тут же и по мере зарядки выгружаемым на почву по пути движения установки. Тут же на нее загружаются пустые батареи и , учитывая то, что линия терминатора бежит по поверхности Луны со скоростью почти 20 верст в час, то всякая работа с энергетической установкой превращается в эквилибрические номера. Поэтому работа передвижной энергостанции задала темп жизни все колонии обитателей этой части обратной стороны Луны.
    Эти обитатели и были мозговым центром и штабом
Лиги М. Всеобщее сопротивление глобализму возглавлял бывший одиннадцатиклассник Гостюхинской средней школы , затем капитан Секретной службы России, а ныне объявленный во Всепланетный розыск  преступник, он же магистр математики, доктор философии и возлюбленный Юлечки Винцурик  Глебушка Верейкин. Иногда, в кругу друзей, Верейкин  со смехом поднимал рюмку рябиновой настойки, набродившейся в его родных местах у все еще здравствующей в деревенском пятистенке  матушки, и говорил:
      -Это на Земле я преступник. А на Луне я  первый законник. Вернее - я тут и есть сам закон. И по этому своему закону я объявил преступниками всю эту кучу  Соединенных Штатов вместе с их убийцей-президентом. И потому мы методично выбиваем на Земле все их ракетные и энергетические установки.
      Бахвалился Верейкин не зря. Именно тут, в подвижном лунном ангаре, изготовлялись и монтировались те самые непонятные для врага космические платформы, с которых Лига М  и обстреливала Землю. Раз в месяц громадный надувной, из лунной слюды, вроде шара, корабль, загружался этими платформами и уходил к Земле. С первого раза, без оборота вокруг планеты, чтобы не заметили спутники слежения, этот пластиковый  шар нырял в атмосферу и опускался недалеко от устья Оби, на пустынном плато полярного Ямала. Там , прикрытые по всей поверхности тундровой шубой, стояли циклопические помещения. В них  лунные платформы снабжались секретными силовыми установками, и теперь оттуда каждую ночь они уходили обратно в космос по уже известной нам схеме. Но если бы глобалисты узнали секрет силовых установок этих платформ, они страшно бы разозлились на себя за недогадливость, потому что уровень простоты  воплощенной задумки русских инженеров был поистине гениальным. Никакая электроника англо-саксов в подметки не годилась тому оружию, что порождало губительный луч от  простейших установок  неуловимой Лиги М..!
Нынче Глебушка Верейкин ждал сигнала  с острова Сокотра. Дело в том, что над южным Йеменом бушевала многодневная гроза и отсюда, из космоса, было трудно определить, насколько подготовили американцы для удара свою базу.  Начальник Лиги М сидел в вертком гравитационном кресле и покусывал губы. Он помнил, сколь невероятных усилий стоило внедрить в штаб генерала Мак-Артура Юлечку Винцурик и очень боялся ее разоблачения. Впрочем, если лазутчице удастся нейтрализовать Сокотру, то уже только это оправдает ее секретную деятельность. А ведь она и без того уже помогла разгромить многие наземные объекты, она же рассказала и о  сверхсекретном оружии, что перевозилось в грузовичке Юджина Рида…
    И еще беспокоило теперь Глебушку молчание Еропки Краснобрыжего в Египте. А ведь именно на нем  возлежала  сейчас миссия главного удара по Штатам. Словом - не все спокойно было теперь в лунном государстве, и Глебушке  Верейкину казалось, что ситуация разкручивается как бы не по резьбе.
     …Подвижная платформа терминатора бежала по лунной поверхности мягко, но председатель Лиги М чувствовал, как кресло отвечает  легкими  толчками на крупные лунные булыжники. Он  сидел теперь в основном операционном зале, где службисты  отслеживали обстановку  вокруг Луны, чтобы предотвратить возможный удар извне. Глебушка притомился и мягко подремывал, когда резко и противно взмыла сирена тревоги. В долю секунды помещение зала наполнилось ощущением опасности, люди вперились в экраны мониторов. По первому взгляду - там все было, как всегда. Высвечивались орбиты земных спутников и станций, кипели в атмосфере Земли турбулентые следы от реактивных самолетов и даже видно было на уловом экране, как в Китайском море  микронезийские пираты грабят сухогруз под датским флагом… Никаких видимых причин для тревоги!
     Но сирена-то ревела!
    Проверили все датчики, поочередно их отключая. Сигнал давал один, самый скромный, контролирующий отдаленный спутник, что вертелся по высокой орбите вокруг Земли и Луны разом - спутник дальней космической разведки. Про него, признаться, уже и подзабыли. Этот спутник отправил на отдаленную кривую  еще лет пятьдесят  назад, из тогдашнего Советского Союза. Коммунистические правители как бы включили  эллипс просматриваемого спутником пространства  в сферу своего влияния. Спутник так и летал  космической булыжиной, ни разу не подав признаков жизни. А штаб Лиги М  случайно оставил его в памяти русских компьютеров, поднятых из бывшего  Центра Управления Полетами в Королеве на Луну… Да про него все забыли давно!
     -Он что - действующий? - недоуменно спросил сквозь вой сигнала длинноволосый офицер-альбинос от пульта и недоуменно повернулся к командиру.  Глебушка пожал плечами: черт его знает, что там еще сохранилось, в  тех допотопных компьютерах. Однако он велел отключить сигнализацию, велев, впрочем, офицеру-альбиносу время от времени послеживать за ожившим реликтовым спутником.
     Глебушка вернулся в свой отсек и опять переключился на Сокотру. Он видел, как грозовой фронт уходил к Красному морю и вымытая зелень острова на громадном экране казалась живой. Она густо покрывала почву, лишь клоками расступаясь над темными  водами пресных водоемов. Глебушка хорошо знал эту местность с тех еще пор, когда был  военным советником у  тамошнего промосковского правительства, а потом еще долго инструктировал непокорных инсургентов. Ему не надо было пояснять назначения строений, чьи крыши теперь  проплывали на экране. Он хорошо знал, что вот за этим  черепичным панцирем появится открытый стрелковый полигон…
    Стоп!
    На месте полигона дыбилась все та же тропическая зелень. Но ведь не мог полигон зарасти многолетними деревьями за каких-то два-три года !  Следовательно - перед нами результат тщательной маскировки. Уж не под этой ли листовой упрятала База свое секретное оружие?
      Глебушка нажатием кнопки вызвал главный пульт. В зыбко задрожавшее на экране монитора лицо дежурного офицера приказал:
- Развернуть  мобильную орбитальную обстановку и сжечь к чертовой матери всю растительность на Сокотре!                -Но, шеф, по такой площади надо бить целой дюжиной установок - попытался было вставить слово дежурный, как Глебушка буквально взвился над креслом:
- - Так бейте дюжиной, черт бы вас побрал! Иначе, если они успеют развернуть противооборону, мы лишимся всей  системы нападения. Думаете - мне не жалко своих людей, что могут пострадать при  ударе? Жалко - а  приходится. Там, если хотите знать,  теперь могут быть и мой друг, и моя девушка! Бейте - я за все отвечу.
-    Боковым зрением на правом большом экране Глебушка увидел причаливающий к лунной платформе корабль с Земли. На его борту золотилась славянская  вязь  "Пересек". "Это что еще за чудо?" - успел спросить себя командир, и тут же громкая связь из главного зала управления заставила его забыть о странном  корабле. Встревоженный голос дежурного  звучал с могильным спокойствием:
- - Командир, мы разобрались со странной сигнализацией от забытого спутника. Он не мертвый, как мы полагали. Он - живой…
- - Ну-а?..
- - На дальниих подступах к Солнечной системе спутник засек группу странных астероидов…
- -Не тяните, черт бы вас всех побрал..!
- - Группа состоит из четырех неправильной формы булыжин размером с Мадагаскар и одного отдельного поменьше. Приблизительно, как Сокотра.  Четыре  больших идут фронтом в ряд, малый чуть отстает и сбоку. Судя по расшифровке траектории их полета, можно  смело сказать, что вся группа управляема.
- -Что?! - подумав , что ослышался, с ревом переспросил командир.
- - Да, Глеб Егорович, астероиды идут по зигзаообразной прямой, и эта прямая выводит их прямо на Землю.  По нашим подсчетам, они поразят планету через три месяца и четыре дня. И приходится эта дата как раз на праздник православной Пасхи… Кстати - что делать с гостями от только что причалившего "Пересека"?
- -Что это еще за "Пересек"? - все еще оставаясь под впечатлением страшной вести из глубин бездны, переспросил командир.
- Раздался щелчок  преключателя, и уже другой голос - женский голос коменданта колонии пояснил:
- - К нам прилетели земные артисты. Утверждают, что вы лично с некоторыми знакомы. К 18 часам, после небольшого отдыха, обещают дать концерт.
- -Вот же нахлебники… - командир  побарабанил пальцами по столику пульта. - Сколько их, артистов?
- -Шестнадцать человек. Прямо из России, с  Ямальской базы. Говорят, что обузой не будут: все имеют пилотскую космическую подготовку, хотя и навязываться к нам не думают: их пригласили с концертом и  на  Дубль-Базу, к нашим врагам.
- -Хорошо, пусть будет концерт, -согласился командир, и тут его опять вернул к действительности голос дежурного- альбиноса:
- -Так будем жечь Сокотру, или как?
- -К черту пока Сокотру, надо  думать, как отбить атаку астероидов. И тут, пожалуй, земные междусобойчики надо прекращать. Пойдем на контакт с Базой и Дубль-Базой. Вот артисты нам и пригодятся. Кстати, комендант - кто там из них выдает себя за моего закомого?
- На экране из-за спины дежурного появилось широченное в улыбке, усатое, до боли знакомое лицо , и это лицо проговорило основательно подзабытым голосом  гостюхинского старшеклассника  Константина Пряхина:
- - Принимай балалаешников, бандит! Мы тебе тут такого трепака  теперь откаблучим, что орбита погнется!
- …И враз потеплело на сердце председателя Лиги М,  и он  вскользь  подумал, что забытый спутник может и ошибаться относительно астероидов. "Авось - пронесет!"


             ЗЕМЛЯ ИМЕЕТ ФОРМУ  ЧЕРЕПА

        … Рывок ремешка оказался столь резким, что кольцо выскочило из ноздрей Еропки. Он опять  увидел себя среди племянников Иафета и недоуменно повертел головой.
       -Это был сон? - спросил Еропка. Жрец, оставаясь на своем ложе неподвижным, ответил чревом, не разжимая губ: - Можешь думать и так, хотя ты  вьявь  окунался в глубины истории. Это мы проделали затем, чтобы ты осознал нашу мощь и серьезность нынешнего положения Земли. Планета находится за гранью истребления. Конечно, нам известно зловещее будущее, но мы знаем и то, что оно не фатально. Есть пока возможность спасти  Землю и людей на ней, но она ничтожно мала.
- Видимо, вы имеете ввиду слова европейца в золотых очках и его непонятные слова?
- Наступило молчание и Еропке показалось, что он задал неуместный вопрос. Жрец сделал едва уловимое движение, и огненный петух воскрес в чаше. Вместо Жреца от своего ложа заговорил Повелитель.   
- -Нам не нравится твоя неискренность, воин Лиги М. Мы не можем быть с тобой откровенными до конца.
- - В чем я солгал? - искренно удивился Еропка. И опять наступило молчание, лишь огненный петух бесновался в чаше, все норовя дотянуться до самого кипарисового  стульчика Еропки.  Что-то неуловимо-зловеще изменилось в комнате,  а когда на ленте из-под купола засеребрилась змея, европеец понял, что проводница возвращается вывести его обратно.
- - Я не лгу! - привстал со стула Еропка. Но тут  карта исчезла с настенного экрана, и явила взору окраину села Гостюхина, мужиков, в отдалении размахивающих косами, и самого пятилетнего Еропку на берегу у бучила. Собака - громадная, белая - лежит  рядом, свесив из огромной пасти мокрый язык, прерывисто дышит. Молодой отец, выныривает, отфыркивается, отводит с лица  мокрые каштановые пряди волос. Выбирается на берег, говорит весело, протягивает на ладони железный кругляш:
- - Вот, сын, с груди танкиста снял. Он хотел выбраться из верхнего люка, да так и застрял, захлебнулся!…
- Отец дышит прерывисто, садясь на траву рядом. Ему на мокрый лоб норовит сесть крупная  желто-черная бабочка, отец отмахивается и подносит кругляш к глазам:
- - Надо же… немецкая медаль!
- Собака рывком вскакивает, топорщит шерсть, рычит яростно, скалит клыки. Отец отталкивает собаку ногой, не отрывая глаз от медали:
- -Да, немецкая… Надпись  готическая… "Die Muter  Giene"… Ишь ты - мать у них гиена… Пошел прочь!, - отгоняет отец пса и в задумчивости  чешет маковку, - а  ведь тут русские танки шли лугом. Почему немецкая медаль-то у нашего солдата?
- Сбоку, отирая жало косы пучком мокрой травы, возникает дед Пряхин, бывший Георгиевский кавалер. Он с прищуром  рассматривает медаль на ладони отца и говорит:
- - Ерманская  штуковина. Ета, я тебе скажу, унучек, у бучилу ихняя махина  завалилась аккурат летом сорок третьего года, когда наши Гитлера от Нового Оскола поперли…
- - Так ведь все  твердят, что в бучило наш танк завалился? - не верит отец. Дед, длинный, костлявый, всаживает рукоять косы в луговину рядом с собой и становится похожим  в своей белой рубахе на смерть. Он  снимает с поясного шнурка кисет с кресалом, долго возится с самокруткой, потом высекает огонь,   и говорит, лишь обволочив себя сизым облаком:
- - Правильно кажуть… Тока наш, русский танк, завалился в бучило на месяц раньше. Тут ить как было? Гостюхино наше  четыре раза переходило от наших к немцам и обратно. Вот они, танки, и катались через луг взад-вперед. Какой водитель понаглее, тот и норовил раньше всех на берег выскочить на-авось.  И наш лежит в бучиле глубже, под немецким. …Да пошел ты, гад! - дед ногой в растрепанном лапте отталкивает наэлектризованного пса, что  прямо-таки норовит вырвать у отца медаль. Подходит дедов внучок Костька - кожа да ребра, на медаль пялится :
- - Может - и я нырну, пошарю по немцам: у них наверно и шоколадки были?
- - Я те мырну! - дед Пряхин выдергиват из дерна  рукоять косы : - твой  шиколад давно растаял, хоть и  вправду был он у немцев, конечно… Ты ету медальку выбрось, - советует дед отцу, - а то потянешь  за нею из бучила  все неприятности немецкие.
- Отец уже одевается, оправляет одной рукой рубашку  по поясу брюк и смеется,  заталкивая медаль в нагрудный  кармашек :
- - Это же сувенир, дед, ему через двадцать лет цены не будет. Раритет!
- … Но вот уже размылась картинка и опять на экране пульсирует карта мира.
- -Ну? - Жрец-чревовещатель возлежит, ожидая объяснений. Еропка  отрает взмокший лоб. Змея на канате замерла, словно решая - опускаться ей или подниматься. Еропка понял, чего от него ждут:
- - Да конечно! - он почти срывается на крик: - Этот европеец в очках - мой отец! Но я этого не знал, честное пионерское! Он же как пропал в  девяносто третьем году, так ни копеечки домой не прислал. Ну - думали, погиб, нормальный отец так бы  себя не вел.
- Змейка-проводница легко, как намасленная, заскользила к куполу. Еропка взял себя в руки, вспомнив, зачем он пожаловал к этим людям. Увидел рядом невесть откуда взявшийся куб-табурет из туфа и сел. Вообще ему трудно было собраться с мыслями: ему казалось, что он живет сразу в нескольких  временах. Ной, дед Пряхин, Ямальский космодром, воскресший отец… И во всех временах - зыбкость  ситуации, возможность срыва в никуда. Вот и теперь - о чем  думать прежде всего?:
- - Я прибыл для координации борьбы Лиги М и Аравийского Сопротивления с глобалистами. Мне не нужно ваших экскурсов в библию и иную историю. Мне всего-то и нужно, чтобы при нашей поддержке из космоса ваши люди вернулись в свои города и возродили былую государственность. Мне нужно, чтобы Нил опять крутил турбины электростанций, чтобы гадкие крокодилы вернулись в воду, а комары в заросли. Неужели не понимаете: нормально жить каждый народ сможет лишь в условиях самоопределения, как раньше писали в газетах! Конечно - вы, жрец, и вы, правитель, и все люди внутри Абу-Симбела - избранные, но ведь за стенами вашей крепости рушится мир, его спасать надо, пока еще не поздно!
- - Поздно! - резко поднялся с ложа Жрец. Оказался он мужчиной громадного роста. Он дунул в огонь, и жаркий петух опять встрепенул крыльями. Петух трепетал и  рвался  к куполу, пока Жрец говорил:
- -Поздно, потому что посланцы фюрера уже возвращаются. Они неотвратимы, как кара Божья. А всякая борьба теряет смысл. Катастрофу  можно остановить, лишь прочтя  весь папирус. Но у нас есть только  половина листа. Мир обречен, Глеб Евсеевич! Но лично вас я могу спасти. Скажите, в каком из минувших веков вы хотели бы жить и умереть? Не желаете ли послужить подручным у Тарквемады? Или сокольничим у Ивана Грозного? А хотите - я отправлю вас учеником с Иисусом Христом в Полуночные страны! И вы никогда не узнаете о том, как в ХХ1 веке погибнет мир.
- - Но почему он погибнет? - приподнялся с туфа Еропка, - ведь глобалисты не так сильны, чтобы устроить мировую катастрофу!
- -Да при чем тут глобалисты! - Жрец вернулся на  свое ложе, а к жертвеннику подошел Правитель. Он был столь же громаден и выразителен, мощный его торс масляно отливал в отсвете огненного петуха. Правитель провернул на  запястье браслет, и на стене-экране  начало проступать новое изображение.
- Видимо, это была Арктика или Антарктида. Снежная равнина под белым небом, по горизонту картинка окаймлена  белыми горами. На переднем плане - непонятные ажурные конструкции с приклеенными к ним серебристыми сигарами ракет. Ракеты  громадны и похожи на булыжины - серые, без росписей и опознавательных знаков. Рядом снуют  черные бронетранспортеры с белыми крестами и высокие эсесовцы охраняют вход в недалекий бункер. Бункер погружен в заснеженную гору и только большая двустворчатая  дверь выдает его наличие.
- …Все-таки Антарктида: неподалеку выплеснулись на берег два забавных пингвина. Они стали торчком и уставились на ракетный комплекс. Ничего подобного за тысячи лет предки пингвинов не видели в своих снегах: четыре громадных скалы, подпертых снизу струйками огня, дрожали рядом с жалкими несущими конструкциями, а пятая скала, поменьше, уже зависла над выдутой до скальной породы площадкой и разразилась резким гулом. Пингвины, как были стоя, так и попрыгали со страху в студеные воды.
- Воздух на космодроме загустел и задрожал, эсесовцы схватились за головы, удерживая фуражки, а бронетранспортеры замерли, подставив упругому воздуху кованые лбы. Циклопических размеров ракеты одна за другой уходили в небо. Изображение, словно подвергнутое жару от ракетных сопл, задрожало и растаяло, как масляное.
- - Что это? - сифоня перехваченным от волнения горлом, спросил Еропка. Он закашлялся, потрогав себя за кадык. С улицы опять донесся хруст битого стекла и неведомо откуда в комнате раздался женский голос:
- - Только что прямым попадание уничтожена центральная часть Асуанской плотины. В пролом хлынула вода основного  русла Нила.  Через четыре с половиной часа водная лавина накроет Каир и прилегающие жилые поселки.
- Голос умолк, но никто в помещении на сообщение не отреагировал. Правитель же обратился к Еропке:
- -В 1939 году из Тибета к фюреру немцев пришел монах Гамалиил с книгой на деревянных страницах. После долгой беседы Гитлер свел монаха с конструктором ракет Вернером фон Брауном. Мы не можем утверждать, что именно монах открыл Брауну свои тайны, но после общения с ним конструктор освоил запуск космических кораблей. Уже в следующем году немецкая ракета долетела до Луны и тогда же другая ракета отклонилась от орбиты и ушла в глубокий космос . Она возвратилась лишь в 1947 году и упала в отрогах Сихотэ-Алиня, принятая за гигантский метеорит. В том же сороковом году, в разгар  Второй Мировой войны, немцы  начали осваивать Антрактиду.   Тогда это был недоступный материк и соваться к нему без особых знаний было бессмысленно. Немцы такими знаниями обладали. более того - по мере ухудшения дел на  европейских фронтах, Гитлер все большие надежды связывал с Южным материком. Уже в сорок втором в районе мыса Адер, в море Росса, немцы оборудовали запасной бункер для фюрера. Тогда же на островах Баллини и прилегающей части материка началось сооружение фашистской крепости Шангрилла.
- -Но ведь там же вековая стужа! - не поверил рассказу Ерофей. - Антрактида и нынче - пустая ледяная планета!
- Повелитель внезапно резко поднялся на ложе и свесил ноги. Он как-то внезапно изменился и стал похожим на простого русского мужика из какой-нибудь  тамбовщины. У него появилась русая бородка и проклюнулась лысина… Еще минута - и перед Еропкой затягивал на груди полы потертой фуфайки знакомый дед Пряхин - георгиевский кавалер. Дед прокашлялся и заговорил с хрипотцой:
- -К-ха, к-хи…  Ерманец, он, унучик - солдат крепкий и коварный. Ерманец воюет с толком и с расстановкой.  Его на испуг не возмешь - рази что в штыковой… - Дед захихакал и добавил: - Тока он все одно дурак. Вот, помню, под Гумбиненом,  о четырнадцатом годе. Он нас  усех с самим Самсоновым  в болотах зажал, жалезом засыпал. Выход один оставался - штыковой прорыв. Ну - мы и вдарили!.. Я ж был молодой неопытный, а все одно удивлялся: как это  германцы, что мухи на булавку, на штык запросто нанизываются? А ответ простой! Они ж дисциплину блюли : прежде чем свой багинет в дело пустить - весь артикул с винтовкой производили. И пока германец делал "на-плечо!" да "к ноге!" - мы его без всякого артикула трехгранным шилом протыкали. Мне первый плюгавый достался, в очках - с капелькой на носу. Ну, думаю, повезло! У него глаза за стеклами от страха белые, а он все одно винтовкой вертит перед собой, как на учениях. Довертелся, мать его в душу!  Другой здоровенный рыжий - тоже заместо того, чтобы  мне в грудь ширять - винтом штуки проделывает. А я его с разбегу, без всякой тактики.  Немец - он дурак, хоть и умный.
- …У Ерофея челюсть отвисла от такого перевоплощения. А дед Пряхин уже  раздался в плечах, лишился бороды и фуфайки и снова стал Правителем. Правитель потеплел глазами и продолжил:
- - Вот тебе пример того, как невероятное становится очевидным. Невозможность для нормального человека обитания в районе Южного полюса оказалось вполне возможным для обладавших запредельными знаниями немцев. Буддийский монах оказался для них палочкой-выручалочкой. И с вековым холодом они справились запросто: монах дал им способ изменения структуры пространства так, что в  месте изменения можно навсегда сохранять раз заданную температуру. То есть немцы могли, скажем,  в  карстовых пустотах Антарктиды создавать вполне сносные условия жизни. Так они и поступили - в подземных галереях росли тропические фрукты, клубились теплым паром  физкультурные бассейны и на размороженных склонах гор выпасались  домашние животные альпийских пород. Словом - к сорок пятому году у Гитлера в Антарктиде была мощная экономическая и военная база. Он создал здесь второе нацистское государство, существующее и поныне! Только теперь оно почти безлюдно, живет в режиме консервации.
- -Но ведь там работают международные исследовательские станции! - воскликнул Ерофей.
- -Работают. - согласился Правитель. - Но их отчеты во всех странах засекречены. Более того, американская станция Мак-Мердо, что основана у моря Росса, вообще отчетна только перед Пентагонам.  И она не случайно расположена на территории Шангриллы. Ее заложили еще в конце сороковых годов прошлого века, после того, как  аргентинские военные суда  южнее Огненной Земли были атакованы самолетами с фашистской свастикой. Именно погоня за этими самолетами и привела летчиков США к базам Шангриллы. Но разгромить немцев не удалось по причине мощности нацистского кулака. Тогда американцы начали терпеливо ждать вымирания немецкой колонии и обложили ее морской блокадой. Однако занять Шангриллу так и не смогли: над крепостью действует некое непреодолимое силовое поле. Проникнуть сквозь него невозможно, хотя с площадки американской станции видны оазисы субтропической растительности и незамерзающие пресные водоемы. Оттуда же, кстати, виден и запущенный космодром с несколькими ракетами на стартовых площадках. Там в выкрашенных белой краской ангарах стоят заправленные боекомплектами и горючим "Юнкерсы" и "Хейнкели", а в узких бухтах ждут своего часа притопленные подводные лодки… Но не этим оружием прошлого страшна Шангрилла…
-    - Чем же? - поторопил Ерофей Краснобрыжий.
-    -Она страшна тем, - продолжил египтянин, словно не  слыша вопроса, - что в сорок пятом году сошедший с ума Гитлер запустил в космос пять заряженных страшным оружием ракет. Их старт ты уже видел на нашей живой стене.
-      -Фюрер надеялся, что этот старт его спасет?
-       -Нет, он надеялся, что этот старт уничтожит нас.
- В комнате воцарилось молчание.  Ерофей ждал продолжения, но Правитель снова растянул члены вдоль своего плоского ложа и все прочие присутствующие вроде как задремали, утратив интерес к европейцу. Сверху, вдоль золотистого шнура, соскользнула обнаженная юная  проводница и замерла в ожидании у жертвенника. Там опять ожил кровавый огонек в виде еще очень маленького петушка. Правитель, словно спросонья, огляделся округ и спросил у Жреца :
- -Европеец еще не улетел на Лунную базу "Лиги М"?
- -Нет, Повелитель, европеец еще здесь.
- -Но ведь первая вода нильского потопа уже докатывается до Каира, обнажая  дно Асуанского водохранилища?
- -Да, повелитель.
- -Значит - хрущевские ракеты уже обсыхают в своих шахтах?
- -Да, Повелитель, они практически готовы к старту.
- -Но у нас по-прежнему нет ключа? - отрешенно, как сквозь мембрану динамика, спрашивал Повелитель.
- -Ключа нет, -ответил таким же тоном Жрец. - Но у нас есть Красно-рыжий воин  из колена Иафетова.
- …Ерофей слушал эту белиберду, ничего не понимая. Он вздрогнул, придя в себя, лишь когда Повелитель оглушительно крикнул:
- -Феллаха сюда!
- И тут же извне донесся знакомый хруст космического удара, а у жертвенника возникли две фигуры. Одна из них - в европейском костюме и очках - оказалась отцом Ерофея - Валерьяном Краснобрыжим. Он было кинулся обнять  сына, но Жрец поднял  ладонь торчком, и отец замер, запнувшись на полшаге. Второй фигурой оказался старый египетский крестьянин в грязной повязке на бедрах - шоколадный и морщинистый. Его лицо с бесцветной бородкой походило на печеное яблоко. На грязном шнурке на шее у Феллаха болтался кожаный чехол размером с записную книжку. Феллах прижимал чехол к груди обеими руками. Юная проводница подошла к феллаху и мягко разомкнула его ладони. Она сняла через его голову чехол и, ступая узкими ступнями словно по шнуру, поднесла чехол Правителю. Владыка распрямился во весь рост у своего ложа. Осторожно он извлек из чехла разорванный вдоль кусочек папируса и вопросительно поглядел на Ерофея:
- - Тебе напоминает о чем-нибудь этот пергамент?
- - Да конечно! -     закипятился Еропка. Он принялся судорожно распускать молнию на внутреннем кармашке своей куртки и достал тоненький бумажник. Переложил несколько листочков и  прокричал с торжеством: - Вот она!       Поднял кверху такой же надорванный кусочек пергамента и застыл в той же позе. Тогда Правитель  движением головы призвал к себе Феллаха. Тот подошел, и Правитель положил ему на ладонь обрывок пергамента. Тем же кивком головы двинул египтянина к Еропке.  Феллах так и подошел, держа на коричневой руке свой кусочек документа. Белая сверху ладонь словно сияла в  обыденном свете помещения. Еропка прямо на этой ладони и приложил свой обрывок листочка к оборванному краю документа феллаха.
- Они оказались единым целым.
- Повелитель громко хлопнул в ладоши и велел всем своим людям удалиться. Гуськом , придерживая накидки, они беззвучно вытянулись через боковую низенькую дверь. Остались только Жрец и проводница.
- - Лишние знания моим людям могут повредить. - Правитель опять прилег. Несколько минут он молчал , и в эти минуты огненный петух опять разметал крылья по комнате. Рыжие перья скользили по лицам людей, но не обжигали, хотя приходилось инстинктивно отклоняться от их прикосновения. Похоже - петух охранял покой Правителя, потому что сразу же сник и спрятался в горелку жертвенника, лишь Правитель заговорил:
- - Я прошу тебя,  европеец в очках, рассказать воину Лиги М о значимости нашего папируса…
- И опять петушок ожил, закопошился, но оставался тихим, не мешая словам Валерьяна Краснобрыжего. Отец Еропки уже не стоял, а сидел на низеньком каменном кубе из туфа. Голос его звучал тихо и надтреснуто. Видимо, человек этот очень устал и держался из последних сил:
- - Мой отец, офицер советского КГБ, служил в подразделении "Ю"


 Ни имени  автора, ни окончания "Пращи" история не сохранила