Подруги

                Подруги               
               

         Вика шла с младшим сыном по ярко освещенной улице в своей старенькой цигейковой шубке, ярко красных сапожках и таких же варежках, шапочке и шарфе. Они громко смеялись над тем, как на тренировке по акробатике один из мальчиков, так и не сумев встать на мостик, падал несколько раз подряд на мягкий зеленый ковер.
    - Мам, ну он как лом просто, - смеялся Андрюшка.
     - Ну, а ты, когда лез по канату, как дрожал от страха? – с доброжелательной ехидцей подтрунивала сына мать.
   - Мам, а что сильно было заметно?
   - Может, кто и не заметил, но я-то тебя хорошо знаю… Вика подтянула голубой шарф сына и поправила шапочку. Она не сразу догадалась, что окликнули именно ее, но когда во второй раз услышала свое имя, огляну-лась.
   - Лика? Откуда ты здесь? – удивленно спросила она подбежавшую к ним бывшую одноклассницу.
   - Да я работаю завхозом в институте физкультуры. Видела несколько раз тебя то с дочкой, теперь  смотрю, с сыном идешь, решила окликнуть.
   -Дочка самостоятельная, теперь сама и в музыкальную школу и на тре-нировки ездит.
  - А твои как?
  - Да что мои, учатся кое-как, сын курит уже.
  - А сколько ему?
  - Двенадцать.
  - Ого! Не рановато?
   - Хорошо, что наркотой не занимается, вон у моей подруги сын в девят-надцать умер от них, проклятых. А ведь родители кто? Заграницей рабо-тают, в Англии  младший сын учится. Чего не хватало только…
      Вике нужно было бы проститься и уйти, так как встреча для нее была неожиданной и не очень приятной, но она протянула листок с номером телефона и, сказав «звони», села с сыном в подошедший трамвай.
   - Мам, кто это – спросил мальчик, - почему она с нами не поехала, ты же выходная сегодня?
  - Тете в другую сторону.
И зачем я ей наш телефон дала, - подумала с досадой Вика.
    Она надеялась, что эта встреча была случайной и последней.
Когда-то они с Ликой даже дружили, покупали одинаковые вещи, ходили вместе на танцы, делились своими переживаниями. Но вот когда Вика познакомила свою подругу с Кириллом, их отношения сильно измени-  лись.
     Кирилл учился тогда на втором курсе политехнического института, а подруги заканчивали одиннадцатый класс. Яркая рыжеволосая, с темно карими глазами Лика нравилась всем без исключения, совсем иначе складывались отношения молодых людей с Викой. К ней долго приглядывались, присматривались, но, если влюблялись, то надолго и всерьез.
    Так, казалось ей, было и с Кириллом. Они встречались больше года, познакомившись на институтском вечере, куда ее пригласил парень, живший с ней в одном дворе – Леша.
  Алексей был на два года старше Тараненко Кирилла и, когда понял, что Вику есть, кому проводить с вечера, ушел со своей однокурсницей.
Кирилл провожал Вику с подготовительных курсов, куда она записалась по его совету, помогал  ей по физике. Высокий, темноволосый, с прямым ровным носом и серыми глазами, он был полной противоположностью маленькой хрупкой Вики.
   Короткая стрижка пепельных волос делали ее похожей скорее на под-ростка, чем на девушку. Тем более что юбкам и платьям она предпочи-тала джинсы и свитера.
 Увидев впервые у нее в доме Лику, Кирилл сразу дал ей новое имя – Златовласка.
     Как-то он признался Вике, что всегда дает новые имена тем людям, которые вызывают у него раздражение. Поэтому колкости, которые они сыпали друг на друга, Вика никак не воспринимала. Неприятным было только одно обстоятельство, которое смутило девушку:  в отсутствие Кирилла, Лика как-то бросила:
    - И что ты нашла в этом эгоисте и цинике?
    - И вовсе он не эгоист, и не циник, он добрый и внимательный, он столько книг, дисков мне подарил, никогда от него дурного слова не слышала…
    - Неужели – ехидно спросила подруга, - и про что же эти книжечки? – закружив Вику, смеясь, спросила подруга.
    - Слушай, он  билеты  принес на концерт, на воскресение,- не обратив вновь внимание на колкости подруги, - а я не знаю только, в чем идти?
Взгляд, который поймала Вика на себе, был настолько неприятным, что ей стало не по себе. Но Лика вновь рассмеялась и, подведя подругу к зеркалу, шепнула:
 - Во всех ты душенька нарядах хорош-ш-а.
         А уже через полгода они сообщили ей о своей женитьбе. Лика была на третьем месяце беременности.
     Встретив ее у мединститута, куда к великой радости матери поступила дочь, Кирилл,  заикаясь, пытался объяснить свой неожиданный поступок:
- Понимаешь, Вика, так получилось, прости, ты знаешь, как я к тебе от-ношусь…
   Но Вика не знала, не понимала, не хотела понимать, ей было тогда очень больно.
Как она перенесла эту свадьбу, знает только мама, да Алексей…
   Провожая со свадьбы девушку, Алексей восхищенно сказал:
        - Ты знаешь, Вик, все просто обалдели от тебя, ты так отплясывала, я даже и не ожидал, что ты и барыню и цыганочку, и петь  можешь, и самая веселая на свадьбе была. А я ведь думал, что у вас с Кириллом любовь. Ну, понимаешь, настоящая…
   Когда Вика, рыдая, вдруг прижалась к его груди, Алексей даже поше-велиться не посмел. Он стоял с опущенными руками, не зная, что делать.   
    А когда, наконец, понял, в чем дело, ему и самому стало не по себе.
Немного успокоившись и увидев на щеках парня слезы, Вика рассмея-лась и спросила:
 - А ты, что, за компанию?
- Нет, просто я тебя давно люблю, давно, с детства. А когда увидел вас с Кириллом, подумал:
- Вот кто ей пара и отступил.
Вика еще громче разрыдалась, тушь вперемежку со слезами потекла по щекам.
   Алексей, достав из новенького пиджака платок, положенный матерью, нежно стал вытирать лицо девушки.
   - Давай посидим еще немного, а то мать расспрашивать станет, - попросила Вика.
Толи от выпитого шампанского, толи от плача, Вику стало трясти, как будто было ни  жаркое лето, а морозная зима. Алексей укрыл ее пиджа-ком, и, прижав ее голову к своему плечу, стал гладить по коротким во-лосам.
   - Почему он со мной так поступил, почему молчал почти до самой свадьбы?
    - Да он и сам не знал, что свадьба будет, Лика настояла.
    - Почему же он мне не сделал предложение?
    - Я тебе делаю предложение, - Алексей встал на колено перед изумленной Викой.
     - И, если ты не против, приду с родителями к твоей маме.
У Вики началась истерика, она смеялась так громко и зло, что ему хоте-лось просто уйти. А, когда она бросила ему в лицо пиджак и крикнула, что ей не нужна его жалость, он, взяв ее за подбородок и, заглянув в гла-за, тихо сказал:
- Я люблю тебя, а ты не можешь даже пожалеть.
   Вика хотела что-то сказать, но передумала и убежала.
Переодевшись, она все-таки выглянула в окно и, убедившись, что он еще сидит у подъезда, улыбаясь, легла в постель.
    Отслужив в армии год после института, Алексей вновь сделал Вике предложение, и она согласилась.
  После рождения дочери, воспоминания о Кирилле стали стираться из памяти.
  Алексей был добр и внимателен, сам бегал по магазинам за продуктами, звонил с работы, спрашивая Вику о том, что они с малышкой ели, пили, ходили ли гулять, в общем, знал все, что касалось его семьи. Когда же Вика через три года родила сына, он был просто счастлив. Ему казалось, что теперь уже ничто не сможет их разлучить, что жена навсегда забыла о своей первой любви.
           Теперь же, встретив Лику и, вспомнив о Кирилле, Вика всю дорогу домой не находила себе места. Она и сама не могла понять, что так волнует ее, спустя столько лет.  Кирилла она не встречала уже лет пять и ничего о нем не слышала с той их последней, случайной встречи.
Они столкнулись у цветочного магазина, Вике нужно было купить ко дню рождения матери букет.
    Она хотела пройти, но Кирилл остановил ее, взяв за руку. Держа ее ладонь в своих, он долго молчал, а потом как-то грустно произнес:
   - Сильнее, чем я сам себя презираю, никто не может. А ты, я вижу, счастлива. У тебя хороший муж, и он любит тебя.
Вика освободила руку и тихо ответила:
  - У каждого есть то, чего он заслуживает.
  Сердце ее колотилось, когда она поднялась к матери на четвертый этаж.
Обняв и поцеловав дочь, поблагодарив за подарки, Татьяна Васильевна спросила:
     - Почему одна? Я думала, вы завтра все придете?
     - Кирилла встретила, не решилась  с перепуганным лицом домой возвращаться.
   - Ты говорила с ним?
   - Да нет, парой фраз перекинулись.
   - А ты знаешь, что они с Ликой опять разошлись, он у матери живет, я ее на днях как-то встретила.  Жаловалась, не ладится у них никак. А я, сама понимаешь, так твоего мужа ей нахваливала, да внучат, и то, что у вас все отлично…
     - Мам, зачем?
      - А разве я солгала? – снимая закипевший чайник с плиты, возразила женщина.
   Вспоминая это, Вика не заметила, как они с сыном вошли в подъезд и поднялись на третий этаж.
    Алексей никогда не заговаривал с Викой  о Кирилле  и Лике, ничего не спрашивал и не рассказывал сам. Только однажды как-то вскользь бросил:
   - Не было бы счастья, да… и, закружив жену на руках по комнате, весело рассмеялся, добавив, - вот дурак.
Кто был этот дурак, Вика точно не знала, но и спросить, тогда не решилась.
   - Пап, а мы мамину одноклассницу сегодня встретили, выпалил сын, когда отец открыл дверь.
   - Кого это?- снимая шубку с жены, спросил Алексей.
   - Лику, - нехотя ответила она. - Вы ужинали?
   - Нет, вас ждали, мойте руки и за стол, я сегодня пораньше пришел, и кое-что для вас приготовил.
    Дети затараторили в два голоса:
    -А, что, а кому, а когда …
    - Пока не съедите, что положено, ни звука.
Дети ели молча, торопясь, удивленно поглядывая в тарелки родителей, видя, что те не спешили.
     - Э-э, да так не честно, возмутился Андрей, мы вас ждать еще будем? Вы что-то не торопитесь.
     - А вы не ждите, загляните в нашу комнату, - ответил отец, поглядывая на жену.
   Он понял, что произошло что-то не хорошее, неприятное, иначе жена давно бы сама побежала туда, откуда уже доносились радостные возгласы.
  - Компьютер! Компьютер, наконец-то! Теперь у нас свой будет!
  -Ну, пап, здорово! И как ты молчал столько времени!?
  - Знал, что нужно поесть, потом не дозовешься вас.
Вика как-то безучастно улыбнулась и поежилась, будто замерзла.
   - Вы встретили Лику, и что, ты из-за этого расстроилась?
   - Да, нет, просто устала, с работы на тренировку, - становясь к раковине, тихо произнесла жена.
  - Ты чего-то не договариваешь?
 - Не знаю, как-то не по себе мне после этой встречи.
  - Ты еще… Алексей не досказал того, что мучило и его самого.
  - Нет! – громко сказала Вика, и потом тише: - нет, правда, дело не в этом.
  - Ну, а раз не в этом, иди к детям, а я домою посуду.
Но Вика продолжала мыть, будто не расслышала сказанного мужем.
   - Я дала ей наш телефон, теперь жалею.
  - Ты боишься, что они придут вместе?
  - Они разошлись. И покраснев, добавила, - я видела его несколько лет назад.
Алексей ушел к детям, а Вика долго еще возилась на кухне.
   Утром Алексей, поцеловав жену и ребят, ушел на работу, вскоре ушли в школу и дети. Приняв душ, подкрасив глаза и губы, Вика остановила свой взгляд на свадебной фотографии, висевшей у них в спальне, к которой была приклеена записка. Развернув ее, она улыбнулась.
   Но тогда Вика и предположить не могла, что то, чего она опасалась, случится так скоро.
    Подруга не заставила себя долго ждать. Она позвонила  рано утром в дверь, когда Вика чистила в ванной зубы. Услышав ее голос, хозяйка так и замерла со щеткой во рту. Дверь открыл муж.
   - Ты? - спросил он удивленно.
   - Что не ждали так рано? А я тут неподалеку от вас кровь в лаборатории сдавала, зашла к вам кофейку попить, а-то утром дома нельзя было, а от вас на работу голодной ехать не хочется, не возражаете?
  - Да нет, проходи, раздевайся, я кофе пока заварю.
    - А ты что, один? - спросила кокетливо женщина.
 Вика, опомнившись, быстро стала переодеваться. Пуговицы на блузке и замок на юбке не поддавались. Преодолев волнение, крикнула:
   - Я сейчас, Лика. Алеш, достань зефир, Лика его с детства обожает.
   - Не забыла? А у вас уютно, и ремонт классный, сами или нанимали?- спросила гостья, обходя трехкомнатную квартиру.
  - И детская чудесная. Они у вас вместе, в одной комнате? О, какая ширма!
 - Я сам делал ремонт, по замыслам жены. Садись, рассказывай, что за анализы сдаешь?
    -Чудесный кофе, Алексей, ты просто волшебник! – искрящимся взглядом она пробежалась по высокой фигуре мужчины.
- Ты пока пей, а мне пора, увидимся как-нибудь, - смущенно извинился хозяин.
 В прихожей он обнял и поцеловал жену, что-то шепнув ей на ушко.
    - О, да вы как в молодые годы, завидую, - выйдя с чашкой недопитого кофе в прихожую, пропела Лика.
   - Вика, в шесть жду, - спускаясь по лестнице, повторил Алексей.
   - Слушай, какой он классный стал, поправился, возмужал, и кожаное пальто на меху, ему идет…
   - Пальто родители подарили, из Америки привезли. Ну, что, ты готова, а то и мне пора на работу.
  - Да, да, конечно, - и уже застегивая сапоги, спросила:
    - Ты так и работаешь в своей больнице?
   - Да, а тебе что-нибудь нужно?
   - Да нет, пока ничего. Спасибо тебе, а-то я домой бы не успела, а до обеда далеко.
   Прощаясь, Вика поправила норковый берет, который надела с такой же шубкой специально для Лики, и сев в маршрутное такси, облегченно вздохнула.
- Что-то не так, - думала Вика, - не зря она вновь объявилась. А ее презрительный взгляд, брошенный на мою любимую шубейку в тот вечер, с такой ухмылочкой. И как теперь на эту дурацкую шубу смот-рела… Противно. Что ей нужно?
     Мысли вновь унесли ее туда, где когда-то она безоглядно верила всем людям, туда,  где когда-то Кирилл смотрел на нее взглядом, которым смотрит на нее теперь Алеша.
  Когда, придя на работу, Вика увидела удивленный взгляд медсестры, ей вновь пришлось солгать:
   - В театр собрались с мужем, вот и нарядилась.
  - Везет, а тут и сходить не с кем, задумчиво произнесла сорокалетняя, давно разведенная женщина.
   - Тебе ли жаловаться, одних больных сколько заглядываются…
   - Вот именно, а вот чтобы пригласить куда, или такую шубку подарить…
     Весь день из головы Вики не выходил визит Лики.
  - Хорошо, что больных было много, хотя, конечно чего ж в этом хорошего, - сумбурно размышляла вслух женщина, выходя из кабинета.
   К вечеру пошел снег, редкий, медленно кружащийся падал на блестя-щий мех Викиной новой шубы, на ее длинные слегка подкрашенные ресницы. Увидев идущего навстречу ей мужа, она улыбнулась так, слов-но встретилась с ним после долгой разлуки.
   Алексей прикоснулся к носику жену теплыми губами и, глядя в ее удивительно синие глаза, спросил:
   - Устала?
  - Ну, как она тебе? – не отвечая на вопрос мужа, полюбопытствовала Вика.
   - Красива, бесцеремонна, завистлива.
   - Лихо ты ее, только мне кажется, что ей что-то все-таки нужно, неспроста она объявилась.
  - Думаю, решила посмотреть на тебя еще раз, чтобы понять, чем же она хуже.
  - Ты шутишь, с ее-то внешностью? Она еще не раз придет, увидишь, ей что-то нужно.
  - Поэтому ты, наконец-то сняла свою любимую шубейку?
Алексей улыбнулся и, взяв жену под руку, повел в мебельный магазин, выбирать компьютерный стол для детей.
  С Ликой через несколько дней Алексей столкнулся на остановке, и ему показалось, что не случайно.
      -  Вы с тренировки, и без мамы? - заискивающим голосом спросила она у мальчика.
      - Мама сегодня на дежурстве.
     - Жаль, а мне хотелось с ней поговорить.
    - Пойдемте, она скоро вернется, - не унимался парнишка, обрадованный тем, что отец займется гостьей и не заставит решать дополнительные задачи по математике, писать словарные слова.
   - А это удобно? - застенчиво спросила Лика, обращаясь к Алексею.
   - Тебе ведь срочно, я так понимаю, что-то  со здоровьем, да? – неуверенно произнес мужчина, открывая дверцу машины перед женщиной.
   Раздевшись, Вика села на диван и попросила посмотреть альбом с фотографиями.
   Андрюшка с удовольствием рассказывал кто, где, и когда был снят.
Алексей, ставивший чашки с чаем на стол, обратил внимание, что, рас-смаривая альбом со свадебными фотографиями, Лика слишком быстро перелистывала страницы, как будто  искала что-то конкретное.
Заметив его взгляд, женщина лукаво спросила:
  - А что, у вас нет ни моих, ни фотографий Кирилла?
   - Да нет, же,  возразил мальчик, -  это в другом альбоме все давнишние друзья и знакомые, а в этих только наша семья. Я сейчас и тот вам пока-жу.
Алексей позвал детей на кухню ужинать, а сам сел с Ликой  рассматри-вать снимки в гостиной.
     Наткнувшись на фотографию Кирилла в офицерской форме, уже после института, когда он был женат на ней, подруга изменилась в лице.
   - Откуда же у вас это, ведь после нашей свадьбы они не встречались?  Неестественно смеясь, Лика пыталась прочесть, что было на обратной стороне, но Алексей, прижав фотографию своей рукой, сказал:
  - Это альбом не мой, без Вики мы его смотреть не будем.
   - О, да ты не ревнив, я вижу, а я тем более, да и что ревновать того, с кем давно в разводе. Она допила чай и, попрощавшись, ушла, так и не дождавшись, подруги.
   Алексей не хотел рассказывать жене о странном посещении, но Андрей не удержался и в подробностях все выложил матери.
     На душе у Вики стало скверно. Она рассеянно разглядывала квартиру, будто кто-то чужой побывал здесь и расставил все по своему усмотрению. Что не давало ей покоя, она и сама не смогла бы сказать, но то, что в ее жизни что-то должно измениться, не сомневалась.
   Ее беспокойство передалось сначала и мужу. Он думал, что Вика все еще любит Кирилла, поэтому уходила в себя, не отвечала сразу на его вопросы, не обращала уже того пристального внимания на подготовку уроков детей, словно то, другое, волновало ее гораздо больше.
    Бывшая жена Кирилла заходила все чаще и чаще, и уже в апреле Вика сама звонила ей, чтобы пригласить просто на пирог или на какое-то се-мейное торжество.
  Лика нередко рассказывала подруге о своих связях с мужчинами, но никто ей по - настоящему не нравился:
   - Перевелись, что ли настоящие мужики? – недоумевала она, - попался бы мне такой, как твой Алексей.
    - Что-то раньше он тебя не интересовал, - удивилась Вика.
    - А кем он раньше был? Худосочный студент. Кирилл уже ездил на соревнования заграницу, был мастером спорта, а твой – послушный сын, вечно отсутствующих родителей.
   - Мне жаль ее, - сетовала  Вика, - такая красивая женщина и одна, неу-жели  у тебя нет знакомых приличных мужчин, которые могли увлечься ею, не куковать же ей век одной.
   - Не волнуйся за нее, такая не пропадет. А сама-то она любит кого-нибудь, кроме себя, - спрашивал Алексей. Говорят, ни раз твоему Ки-риллу изменяла.
   - И откуда ты все знаешь, Кирилл сказал? А он любил кого-нибудь в жизни, кроме себя? Хоть бы детей пожалел, одними деньгами отделывается, а им внимание нужно.
   - Там теща всем заправляет, и Лика такая же.
    Но Вике казалось, что возможно Кирилл до сих пор любит ее, и, чувствуя себя виноватой, хотела загладить свою вину перед подругой.    Возможно, ревнуя, та не  зря хотела прочитать надпись на фотографии, присланной когда-то Кириллом с тем единственным письмом, где извинялся за свой брак с Ликой. На том снимке он написал стихи, которые Вика  и теперь знала наизусть.
     - Ты разговариваешь, сама с собой? – спросил ее, вошедший в спальню Алексей.
   - Нет, читаю стихи: - печальна участь сердца твоего, оно всю жизнь впустую простучит, - закончила она.
   - Я и не предполагал, что Кирилл любил стихи, - прижимая жену к себе, и целуя в шею, проговорил он.
    Горячая волна пробежала по телу Вики. Она знала, что никогда не могла противиться его ласкам, но сейчас попыталась присев, выскользнуть из его объятий. Он поймал ее за руку и, подняв, положил на кровать.
   - Дети не спят.
   - Спят, проверял, - прошептал Алексей, целуя те места, от прикосновений к которым она издавала тихие стоны.
   - Господи, что он со мной делает, я уже ничего не соображаю, мысленно ругала себя женщина, и вдруг ее поразила мысль, которую она сначала попыталась прогнать из своих воспаленных мозгов. Но она возвращалась снова и снова, пока она не произнесла имя Кирилла вслух.
  - Когда наконец-то сообразила, что натворила, то от стыда не могла сразу открыть глаза. Кирилл не выходил у нее из головы с тех пор, как вновь в ее жизни появилась Лика. И она вдруг представила, что это он целует ее.
   - Господи, как я могла, - ужаснулась женщина.
  Алексей, молча, лежал рядом с открытыми глазами. Вика понимала, что нужно что-то сказать, как-то объяснить, но боялась даже пошевелиться, решив наконец, что лучше сделать вид, что ничего не заметила.
Утром, как всегда, уходя на работу, Алексей, поцеловав жену, сказал:
   - Выбрось его из головы, он никому не принесет счастья, потому что он – неудачник, поняла?
     Вика хотела защитить Кирилла, но осеклась.
Выезжая всякий раз на загородные прогулки, Тараненко брали собой и Лику, а, возвращаясь, завозили ее домой. 
     Так было и в тот раз, когда дома остались дети, пожелавшие остаться под присмотром бабушки Тани.
   Вика сказала мужу, чтобы он завез сначала ее, потом Лику, а потом отогнал машину в гараж, волновалась за детей.
Накормив и уложив детей, она уснула, не заметив, что муж вернулся около двух ночи.
   Когда же утром Алексей, стал оправдываться, что зашел к Лике попить кофе и, разговорившись, задержался, она только сказала:
      - Никогда не оправдывайся, я верю тебе, и знаю, что если ты кого-то полюбишь, честно обо всем скажешь, соберешь вещи и уйдешь, так же поступлю и я. Только вот неудобно, что дети ее подумают о твоем ночном визите.
    Но Алексей молчал, он и сам не мог объяснить себе того, что с ним произошло.
    Нет, он не хотел разводиться с женой, он любил ее, обожал своих детей и не мог себе представить, что они будут жить отдельно от него. Но страстная головокружительная красавица туманила его сознание. Он не скрывал своего восхищенного взгляда с нее, даже когда Вика была рядом, надеясь, что у него хватит сил и слов для оправдания. А Лика прощаясь, уже подставляла  для поцелуев свои румяные щечки не только подруге, но и ее мужу.
    Вика как будто ничего не замечала и, когда однажды Лика позвонила и попросила Алексея прийти и посмотреть ее стиральную машинку, просто сказала мужу:
   - Теперь что-то с ее стиральной машинкой, может тебе туда совсем переехать?
   - О, да ты наконец-то стала ревновать меня, - нервно засмеялся Алексей, - могу  и не ходить, сама все время говоришь, чтобы то проводил, то починил.
      Вика молча оделась и ушла за сыном к матери. В голове стучало:
- Это правда, правда, я не ошибаюсь, нет.  Но другой  голос перебивал первый:
   - Как ты смеешь, он любит тебя, любит детей, а ты до сих пор не можешь выбросить Кирилла из головы.
Когда они с Андрюшкой вернулись домой, старшая дочь, зло, взглянув на мать, сказала:
   - Опять твоя подружка у нас, чай пьют.
    - Разве она может приходить к нам, если у них роман, - подумала Вика и прошла в детскую комнату, чтобы подумать, как себя вести.
Расстелив постель и, дождавшись пока сын умоется и почистит зубы, она, поцеловав обоих, села к столу, где щебетала гостья.
Алексей подал ей чашку с чаем, молча, положил лимон и печенье.
  - Как теща, что нового? – спросил он, не глядя жене в глаза.
   - Нормально, - глядя в окно и отпивая крепкий чай, Вика стала наблюдать, как подруга, продолжала, как ни в чем не бывало, рассказывать о романах тренеров со своими подопечными, пока Алексей не попросил говорить тише, предупредив, что дети спят.
  Недопив чай, Вика извинилась перед подругой, сказав, что устала, вышла, закрыв двери кухни.
    Накинув быстро плащ, она вышла из квартиры, почти бегом спусти-лась вниз. Подойдя к остановке, остановила первую проходившую марш-рутку и села в нее. Ей казалось, что сердце выскакивает из ее груди, что этот стук слышен всем сидящим в машине, и, что все ее мыли и чувства видны этим незнакомым людям, сидящим с ней в одной машине. Не вы-держав, она попросила, остановиться.
  Когда гул машины стих, поняла, что до дома не близко, до матери еще дальше, да и волновать ее ей не хотелось.  Обнаружив в сумочке деньги, она почти побежала на вокзал, решив, что возьмет билет куда угодно, лишь бы убить эту ночь.
   Темным осенним вечером желтые листья деревьев особенно красивы. В отражении лунного света они кажутся чем-то нереальным, особенно, если вдруг попадают в паутинные сети. Трепещущие, они похожи на больших бабочек, которым уже никогда не будет суждено свободно полететь туда, где еще тепло и радостно.
     Разноцветные листья падали на землю, летели на тротуар, под ноги одиноко идущей женщины, но она ничего этого не замечала. Она слы-шала только стук своих каблучков, стук сердца, стук в висок, стук, который мощно ударял в грудь, как будто дул сильный ветер, от кото-рого ее покачивало из стороны в сторону.
   Пройдя площадь, она столкнулась с мужчиной, вышедшим из-за га-зетного киоска, и, не глядя на него, извинившись, быстро пошла дальше.    
      Войдя в здание вокзала, Вика подошла к висевшему на стене расписанию, выискивая то, что подходило ей по времени, не замечая, что, рядом с ней остановился человек, который наконец-то решился заговорить с ней.
 Столкнувшись с Викой, Кирилл сразу узнал ее и по голосу, по стреми-тельной походке понял,  что что-то произошло, иначе она бы не оказалась здесь одна.
   - Вика, тихо позвал он, - здравствуй.
Когда же она подняла на него свои синие наполненные болью глаза, серд-це его сжалось.
   - Ты куда-то едешь? – осторожно поинтересовался он.
   Вика, заикаясь и краснея, придумывая на ходу всякую чертовщину, объясняла, что заболела какая-то знакомая, и что ей срочно нужно ехать.
Белый плащ Вики был расстегнут, легкий голубой шарфик в синюю полоску висел на шее женщины так, словно его постоянно тянули за один конец.
      - Хорошо, ты посиди, а я возьму тебе билет и провожу, что же ты одна, ночью?
     Усадив ее в кресло, и, поставив к ее ногам свою дорожную сумку, он спросил о месте назначения. Когда же Вика вновь подняла свои ресницы, в ее глазах стояли слезы.
    - Я  солгала, я не знаю, зачем здесь, я не могу к маме, она расстроится.
     - Эта встреча не случайна, нет, - говорил себе мужчина, другого случая уже не будет, сам бог хочет этого, так не будь идиотом.
  Он поднял ее и повел к выходу, держа под руку. У самой двери Вика остановилась и вдруг резко и громко сказала:
     - Я ушла из дома, понимаешь, я бросила детей с ними, понимаешь? Там твоя Лика, понимаешь ты или нет?
    - Лика? – удивленно переспросил Кирилл, - тогда понимаю, тогда и ты поймешь, что ты очень ошибаешься, хотя для меня было бы лучше, если бы…
   - Что если бы, - не понимая, зло спросила Вика, что вы все творите, что вы все…
      Понимая, что сейчас ничего ей не объяснить, Кирилл остановил такси, посадил женщину на заднее сиденье, назвал водителю свой адрес.
    Тому, на что он так надеялся, не суждено было сбыться. Если бы этой женщиной была не Лика, если бы не она… неужели нам так и не суждено быть вместе, - думал он, глядя в затененное стекло такси.
Вспоминая тот вечер, когда впервые встретил эту лучшую, самую доро-гую его женщину. Да, ведь она не просто женщина, мать двоих детей.  Она еще та девушка, которую он любил и любит, та, единственная, которую он так глупо потерял.
 Мысль, что сейчас они войдут в его квартиру и останутся наедине, сводила его с ума, и еще больше то, что он заранее знал, что ничего так и не случится, что он никогда не посмеет прикоснуться к ее по-детски, припухлым губам,  прижать к себе ее хрупкое тело…
  Ладонь Вики дрожала в его руке, но спокойствие, которое она пыталась изобразить на своем лице, немного развеселило Кирилла, придало ему уверенность.
   Посадив на старенький диван обессиленную женщину,  положил мах-ровый синий халат  и белые шерстяные носки и исчез не надолго на кухню, вернувшись с коньяком и двумя фужерами.
    Налив понемногу в каждый, велел выпить. Потом принес конфеты, ли-мон, нарезанный ломтиками сыр, и вновь заставил ее выпить и заесть, если сможет, а потом, взяв куртку, сказал, что вернется  утром и тогда все ей объяснит.
   - Спи спокойно, ты еще будешь счастлива, увидишь, потерпи до утра.
Выйдя из подъезда, он вновь остановил такси и отправился к Алексею.
Тихо постучав в дверь, чтобы не разбудить спящих, если таковые есть, он услышал быстрые мужские шаги.
    - Лика ушла или еще здесь? Выйди, поговорим.
Выйдя из подъезда, они сели во дворе на скамью.
    - Она у тебя? - После долгого молчания спросил Алексей.
    -Да. Я ее на вокзале встретил, шла за билетом, на первый попавшийся рейс.
    - Это она тебе о Лике сказала?
    - Лика сама. Еще тогда, когда я в первый раз с ней развелся, она преду-преждала, что именно так и поступит. Не могла успокоиться, что я твою жену забыть не мог.
    Вернулся как-то после очередного развода из-за детей, а потом понял, не могу жить с ней. Нет у нее души, всю жизнь от зависти с ума сходила, к чужим нарядам, к чужим квартирам, к чужому счастью.
     Я сначала думал, что сам виноват, думал: видит, наверное, что не люблю ее, вот и бесится. А потом понял, как же, такая красавица, все лучшее ей, а если нет, то отнимет, любой ценой. Но не для того, чтобы радоваться своему вновь обретенному счастью, беречь его, а просто, ради спортивного интереса. Все мне пыталась доказать, что сама хозяйка своему счастью, а теперь и вас решила убедить, что ни любви у вас нет, ни настоящей дружбы.
   Так что сам решай теперь, кого выбрать, только знай, я не долго буду добрым, не одумаешься,  пеняй на себя потом. Вот ключи от моей квар-тиры, в шесть позвони, я у друга переночую, в семь сам приду, попробую объяснить, может, поверит двоим.
  - Знаешь, Лика и меня ведь когда-то соблазнила не от любви, а так, от зависти, досадить хотела Вике. А когда узнала, что, она не смотря ни на что, счастлива и вновь любима, не могла понять за что и я, и думаю и ты еще, любим ее.  Хотя, может, ты по-другому теперь думаешь?
       - Не знаю. Зачем же ты женился, если любил Вику?
       - Дураком был, да и ты, вижу, попался на ее наживку. Пошел я, а-то мне еще добираться далеко, да и уговаривать тебя мне не выгодно…
       - Не ходи, к нам пойдем, выпьем.
    Когда в дверь утром позвонили, Вика, набросив халат, подбежала к двери и, посмотрев в глазок, удивилась. Бросив халат в ванную, открыла дверь в чем была. Мужчины стояли, обомлев на площадке, и не могли пошевелиться.
    Стройная, красивая женщина стояла в черном гипюровом нижнем белье и вызывающе улыбалась. Первым пришел в себя Алексей. Сжав кулаки, он хотел ударить Кирилла, но, увидев, как тот улыбается во весь рот, опешил:
     - Да ты что делаешь? – набросился он на жену, входя в квартиру - ты, что здесь вытворяешь, спятила? Не зря ты по ночам его имя повторяешь, вы уже давно мне рога наставляете!
    Он не успел договорить, как от сильнейшего удара сел с грохотом на пол.
Когда Вика, одевшись, хотела уйти, Кирилл остановил ее:
   - Прошу тебя, возьми ключи и, если хочешь, поживи здесь.
Алексей не выдержал:
   - Сволочь, она моя жена и у нее есть свой дом!
    - Дома у нас нет, я ухожу к маме, детей завтра заберу, а вы с Ликой оставайтесь там. Я презираю тебя.
    - Ааа, -рычал оскорбленный муж, - дождалась… Дождалась своего Кирюшеньку!
     Но теперь его ударила Вика. Пощечина подействовала мгновенно. Все некоторое время стояли молча, пока в дверь не позвонили.
    - Соседи, - робко предположил хозяин квартиры.
   Но на пороге стояло румяное яблоко раздора. Рыжие волосы были собраны в высокий пучок, что делало ее еще выше и стройнее, обнажая красивую шею обвитую светлой косынкой.
     - Ну, что, дорогой, теперь ты убедишься, что Алексей, не задумываясь, променяет вашу дорогую Вику на меня, они разводятся, так что ты мо-жешь заполучить ее вновь, - радостно сообщила Лика бывшему мужу.
    - Ну, что остолбенел, может, впустишь в квартиру, я тебе часть денег за машину принесла, а то ты, наверное, на мели сидишь?
   - Оставь детям.
    - Ну, что ты, я теперь буду женой директора крупной фирмы, а тебе надо хоть диван новый купить, а то где ты будешь принимать свою возлюбленную, она теперь тоже без гроша останется.
   Раскрасневшаяся от возбуждения, она вошла в комнату и замерла.
    Вика прошла мимо, боясь коснуться ее хоть краем плаща. Выйдя из подъезда, она увидела машину мужа и остановилась.
     - Хорошо, что сегодня выходной и не нужно идти на работу, поеду домой, отосплюсь, - подумала она.
   Алексей выскочил почти вслед за ней, сзади, на шпильках семенила Лика, что-то объясняя ему.  Не слушая объяснений, он открыл дверцу машины пред женой и, когда она села, тронулся с места. Лика осталась на дороге.
   Вернувшись домой, Вика закрыла за собой дверь спальни, разделась и легла в постель, но уснуть не могла. Даже, когда услышала, что дети про-снулись и забегали по квартире, не вышла к ним. Муж сам покормил де-тей, куда-то возил их. Когда же они пытались войти в ее комнату, чтобы похвастать покупками, остановил:
 - Дайте отдохнуть маме, она на дежурстве была.
    Когда же они ушли гулять, вошел в комнату и сел на край их кровати. Ему казалось, что сев в машину и, вернувшись домой, Вика уже никуда не уйдет, ведь у них дети. Но она отвернулась от него, не желая ни видеть, ни говорить с ним.
     - Поешь, попросил  Алексей, я твою любимую рыбу приготовил, «по-гречески».
       Вика встала и медленно прошла в ванную и встала под теплый душ. Ей казалось, что, сколько не стой под этими струями воды, смыть всю грязь, которую она сама притащила в дом, все равно невозможно. Но выходить не хотелось.
    Алексей стучал, но ответа не последовало.
     - Прошу, выходи, выйди, иначе сломаю дверь, - виновато лепетал он.
Три дня он не услышал от нее ни звука, нет, она разговаривала с детьми, с матерью и свекровью по телефону, благо, никто пока, ничего не знал, но ему не ответила ни разу. С работы возвращалась поздно, по выходным дням уезжала к родителям Алексея или к своей матери.
    Дети,  чувствуя, что мать лучше не расстраивать, самостоятельно делали уроки, убирали за собой вещи, даже обувь за собой тщательно мыли после прогулок.
    Вика все замечала, но даже пятерки дочери по физике и геометрии не радовали ее так, как раньше.
     Муж был предупредителен и терпелив, но на работу уже не заезжал, даже встречать себя Вика запретила.
Несколько раз звонила Лика, просила о встрече, но Алексей молча клал трубку. А когда Вика положила перед ним заявление на развод, не выдер-жал:
- Ты, что думаешь, Кирилл святой, что у него после Лики никого не бы-ло? Да он только на работу приличную устроился, пока это он раскру-тится. Вы где жить-то будете? Детей я тебе не дам, со мной останутся.
   Но, когда в комнату вошла дочь и сказала, чтобы он не смел кричать на маму, и, что они уйдут с ней в бабушкину квартиру, так как те уезжают в Канаду на пять лет, Алексей удивился, и, извинившись, добавил:
 - Нет, уходить вам не нужно, уйду я, сначала в офисе поживу, потом квартиру однокомнатную куплю себе, если я вам мешаю.
    Андрюшка прижался к старшей сестре, в глазах стояли слезы, но когда отец взглянул на него, мальчик уткнулся лицом в сестринскую кофточку, плечи его вздрагивали.
     - Ты  что с детьми творишь? - вновь не выдержал Алексей, - ты хочешь, чтобы они как ты без отца жили?
    - Отец в дом не водит любовниц, - выкрикнула дочь, слезы покатились по ее щекам.
Десятилетняя девочка тоненькая и высокая, похожая на отца, с синими, как у матери глазами смотрела ненавидящим взглядом.
   -Что? Что ты сказала, повтори, я тебе говорю, - надвигался отец к дочери, - да как ты смеешь!?
Встав впереди Ольги, Андрюшка зло посмотрел на отца.
   - Не смей, не смей трогать женщин! Звонкий голос сына срывался от волнения и непрошенных слез.
       Алексей остановился посреди комнаты, удивленный происходящим.
Значит, они все понимали, чувствовали, переживали и молчали, и теперь встали на защиту матери, которая еще ни слова ему не сказала. Он пони-мал, что именно сейчас решается вопрос о том, с кем они пойдут по жиз-ни дальше, кому поверят раз и навсегда, а кого возненавидят до ее конца, как когда-то Вика навсегда решила забыть отца, встав на сторону матери.
    - Нет, этого нельзя допустить, - думал Алексей, - этого нельзя допустить, но как теперь вернуть их доверие? Он искал те необходимые слова, которые смогли бы помочь ему сейчас, и не находил.
   - Я ошибался, - начал он, неуверенно произнося слова, - как много раз ошибались и вы в своей жизни, но мы прощали с мамой вас, потому что верили, что это случайно, мы любили вас. Так неужели я не заслуживаю ни вашей любви, ни доверия, неужели мой поступок, в котором я раскаи-ваюсь, перечеркнет  все, что нас связывало до сих пор? Неужели я не за-служиваю вашего прощения?
      Дети молчали, они смотрели на мать и ждали, что скажет она, простит ли. Когда Вика встала и через несколько минут принесла вещи отца, сын не выдержал:
  - Мамочка, мамочка, прости папу, пожалуйста, он больше не будет, - слезы стекали по его разгоряченному лицу. - Оля, Олечка, попроси маму, чтобы она не выгоняла папу.
    - Успокойся, папа перейдет в твою комнату, а Оля ко мне.
  - Оля, папа, соглашайтесь, прошу вас, - рыдая, теребил сын отца.
Сев на стул, Алексей прижал к себе сынишку:
- Прости меня, прости, - повторял он, целуя светлые волосы мальчика.
Вещи перенесли быстро. Ольга помогла брату разложить вещи и игруш-ки на новые места. Разговаривали мало. Когда же отец вошел в комнату, где должен был лечь на раскладной диванчик дочери, Андрюшка исчез, закрыв за собой дверь.
   - Не хочет со мной в одной комнате спать, - подумал он.
А  сын, забежав на минутку к своим женщинам, улегся между ними на широкой кровати, где раньше спали родители,  расцеловал обеих, и вновь убежал к отцу.
  - Спокойной ночи, пап.
  - Спокойной ночи, сын, облегченно вздохнул отец.
     Долго в эту ночь никто не мог уснуть, но говорить никому не хотелось, каждый что-то решал для себя самостоятельно.
Внешне, казалось, что в семье Тараненко, ничего не случилось. И только близкие люди могли заметить, как сдружились с того дня Ольга и Анд-рей. Брат помогал сестре во всем, она же теперь стала играть с ним в шахматы, от которых ее раньше просто «тошнило», ходила с ним гулять, и, когда не было отца, пропадала в их комнате.
     Вика старалась не сталкиваться с Алексеем в ванной, на кухне, не выходила в прихожую провожать мужа на работу как прежде, а он ждал, ждал, что однажды она вновь осмотрит его с ног до головы, поправит шарф и чмокнет, поднявшись на носочки, в щеку, как делала это столько лет…
В конце декабря Тараненко получили посылку из Канады от родителей Алексея.
   Тот принес ее в субботу утром и спрятал, пока дети спали, спустился вниз за елкой, которую привез водитель и, установив в зале, снова куда-то ушел. Вика, приготовив завтрак,  разбудила детей.  В кухне она слы-шала радостный смех дочери и сына, доносившийся из другой комнаты, где они рассматривали принесенное чудо.
   Ель действительно была хороша: снизу доверху все ветви равномерно расходились в стороны, будто  кто-то заботливо формировал ее много лет; зелень густая, свежая, блестящая; запах терпкой хвои  распространился по всем комнатам.
     - Не хватает запаха мандаринов, - подумала Вика, вспоминая свое детство. Вот так же когда-то родители устанавливали елку и вместе с ней наряжали ее бусами и шарами - отец всегда украшал макушку, мама – середину, а Вике доставался низ. Нарядив сосну или ель, они садились на диван все вместе и долго любовались своим творением.
    - Как хорошо тогда было, радостно и беззаботно. Отец кружился с ней по комнате, весело смеясь, потом танцевал с мамой, которая смотрела на него влюбленными глазами, а он целовал ее в висок, потом спускался к самому уху, и мама, стесняясь, что-то шептала…
     А через несколько лет, отец ушел к другой женщине, правда, вскоре вновь разошелся и жил один на другом конце города. Вика знала, что он так и остался одиноким  до сей поры. Мать  не простила, хотя любила всю жизнь только его. Она могла выйти замуж и родить еще одного, а то и двух детей, но всю жизнь посвятила ей и своим ученикам, которых до сих пор привечала в своем доме.
   - Счастлива ли она, - думала Вика, - не жалеет ли о том, что не соединила вновь свою судьбу с отцом, когда тот хотел вернуться? Дочь никогда не говорила с ней об этом, боялась ранить ее душу воспоминаниями.
    Звонок, а потом радостные восклицания детей, прервали ее размышле-  ния.
Услышав голос Кирилла, она вздрогнула, - зачем он здесь?
      Мельком глянув на себя в зеркало, она вышла к гостю в спортивном костюме бирюзового цвета и синей футболке под цвет окантовки куртки и брюк.
Кирилл с Алексеем стояли  припорошенные снегом, смущенно улыбаясь, и отряхиваясь. Одинакового роста, в меховых шапках с еще искрящимся снегом, они оба смотрели на нее влюбленными, виноватыми глазами.
     - Ну, что, примете гостя? - наконец-то спросил детей Кирилл, пришедший с огромным пакетом, в котором за целлофановой пленкой сидел пушистый плюшевый щенок. Андрей, уже стягивая пальто с гостя, кричал:
    - И накормим, да, мам?
Ольга помогала отцу, с тревогой поглядывая то на мать, то на Кирилла.
 - Здравствуй, с наступающим тебя, - целуя руку хозяйки с нежностью сказал гость.
   Алексей, отдав пальто и шапку дочери, понес пакеты с продуктами в столовую, попросив Вику зайти туда же, чтобы помочь.
    - Мы встретились в магазине, и я пригласил его к нам, не возражаешь?
Вика покачала головой и принялась накрывать на стол. Помочь вызва-лась и дочь. Она ловко нарезала сыр, колбасу, фрукты, расставляла та-релки, вазы, фужеры и следила за выражением лица матери, пока та, приготовив салаты,  подогревала мясо,
   - Мам, не показывай дяде Кириллу, что вы с папой в ссоре.
   - Постараюсь, хотя…
   - Мама, ну ты же видишь, как папа тебя любит, и вашего друга не слу-чайно папа привел, ведь правда?
Сев за стол, Алексей сообщил:
  - Ну, что. Мы с фирмой Кирилла подписали вчера взаимовыгодное соглашение, поэтому решили сегодня отметить это событие сначала у нас, а потом  поедем новый год отмечать в другое место, а к вам приедут бабушка с дедушкой и вы продолжите праздновать с ними.
  - Они вернулись из Канады? – удивленно спросили дети.
  - Да, нет, через полчаса сюда придут мамины родители – бабушка и де-душка, так что вас ждут подарки и от них, а вот эти, - он достал пакеты – из Канады, смотрите, что там.
      Изумленные дети и их мать ничего не понимали. Отец, в конце концов, стал помогать детям, разрывать пакеты и рассматривать их содержимое, а Кирилл подсел к Вике:
    - Ну, что ты так разволновалась, ведь все отлично, это счастье, когда любящие люди вместе.  Константин Сергеевич часто помогал мне, он и фирму эту помог мне создать,  так что поверь, отец твой – замечательный человек, прими его сегодня и прости, и мужа прости, хотя сама знаешь, как мне нелегко тебя об этом просить, - и Кирилл впервые за много лет положил свою ладонь на плечо Вики.
  Когда в дверь позвонили, она подошла к зеркалу, дрожащей от волнения рукой взяла расческу, но Кирилл положил ее обратно, подняв подбородок любимой женщины, успокоил:
 - увидишь, все будет хорошо.
Вика подошла к матери, когда дети вновь получали подарки, поцеловала ее и подошла к стоящему в смущении отцу. Слезы катились у обоих по щекам.
Он прижал дочь к груди и, поглаживая по волосам, говорил:
 - Прости, дочка, прости отца.   
На помощь вновь пришел Кирилл:
 - Да проходите же! Алексей, зови тестя к столу, а то Вика его слезами за-льет. Взяв букет из рук отца, она передала его Ольге, тянувшей  к столу бабушку, помогла раздеться отцу и провела родителей в комнату.
   За столом говорили в основном Кирилл и дети. После нескольких рю-мок обстановка и вовсе разрядилась. Алексей показывал квартиру тестю, а дети хвастались подарками перед бабушкой.
    Вика танцевала сначала с Кириллом, который пытался убедить женщину, что во всем случившемся виновата Лика, но она возражала:
    - Мы все виноваты, все, одной ей не под силу было испортить жизнь стольким людям. Спасибо тебе, Кирилл и прости.
   - Да за что же?  Я, конечно, был ошеломлен тогда твоей выходкой у меня в квартире, - засмеялся он, - но с другой стороны, где еще раз я увидел бы тебя в таком восхитительном виде?
     - Смеешься. А я хотела, чтобы он почувствовал то, что испытала я.
      - Забудь. Я, когда встречаюсь со своими детьми, у меня так скверно на душе, а когда сегодня твоих увидел, подумал:
   - Вот они – мои дети. Точнее могли быть именно такими, если бы тогда не был таким дураком. Но я рад за вас, рад, и хочу, чтобы в этом доме и мне иногда были рады.
   Константин Сергеевич сел рядом с дочерью на диван и протянул ей бархатный темно зеленый футляр.
   - Посмотри, тебе понравится, синие сапфиры, к твоим глазам, - мы вместе выбирали, пояснила мать.
Кирилл помог одеть Вике колье и, подведя к зеркалу, протянул кольцо с таким же камнем:
 - а это от меня, на память.
Посмотрев на Викины пальцы,  добавил:
   - Размер Алексей подсказал.
И уже обращаясь к другу, бросил:
    - Ну, а ты, что стоишь, неси костюм и туфли, пора, собираться, нас ждут.
Алексей смущенно принес новый наряд для жены.
Ольга потянула мать в спальню:
   - Мам, ну что ты стоишь, примерить же надо.
  Когда дочь вывела ее обратно, даже Андрюшка, не отходившей от деда ни на минуту, замер: синий брючный костюм с глубоким декольте, высокий каблук новых туфель и украшения, подаренные близкими, сделали свое дело.
  - Мам, да ты красавица, - восхищенно произнес ребенок, - да дед?
Отец подошел к Вике и поцеловал ее:
 - У тебя прекрасные дети, молодец, дочка.
Увидев, как щеки  дочери стал заливать густой румянец, добавил:
- Я горжусь тобой и, подойдя к Татьяне Васильевне, поцеловал.
Когда дверь за родителями и Кириллом захлопнулась, Ольга прижалась к окну:
  - Баб, а папа боится к маме подойти, а ведь она сегодня такая красавица. Ей все так идет, да дед?
   Родители Вики подошли к окну, взявшись за руки. Они смотрели, как трое молодых, удивительно красивых людей вышли в густую синеву новогодней ночи. На улице шел снег, легкий, искристый, кружась в такт какой-то удивительно красивой музыке. Ее нельзя было назвать груст-ной, она звучала издалека, из тех давно ушедших лет, наполняя всех ощущением радости и покоя. Пожилые люди, склонив головы друг к другу, думали о тех невосполнимых годах, прожитых вдали друг от друга.
   - Ничего, помирятся, мне дядя Кирилл обещал, он ведь сдержит свое слово, - обращаясь к деду, спросил внук.
- Да, Андрюш, дядя Кирилл порядочный человек, он любит ваших роди-телей, он настоящий друг, таких сейчас мало.