Честь клана Энхаши. Последний

Tono to brego ergro
Di ergro to veiro,
Ergro to veiro
Breganta di vivo

Последний воин!
Ты слышишь, слышишь?
Шаги за спиною!
Встают тени
В бой последний
Идти за тобою.
На нашем стяге
Волшебной нитью
Ангел вышил
Слова присяги:
"Нет чести выше,
Чем честь клана,
Честь клана –
Превыше жизни!"
Взмахнет крылами ангел
За твоей спиною.
Встанет твой иво
Спиной к спине с тобою,
За честь клана!
 

1. УГАСШИЙ  РОД

Давно  уже Тиа так не плакал. Давно, с двенадцати лет, когда неожиданно умер его дед, Ивэйн Энхаши, и вслед за ним меньше чем за сутки сгорел его названный брат, Тойр. Эпидемия инфлюэнцы1 тогда выкосила чуть не полстраны, но из клана Энхаши умерли только эти двое. Тиа помнил, как хоронили обоих. Бабушка  подошла к открытым гробам первой. По бледным щекам ее непрерывно лились слезы, но она словно не замечала этого. В ее руках был букет темных, почти черных роз. Она положила их на грудь каждому умершему. Это был знак ее любви. За ней подошел отец. Его дань – белые махровые гвоздики – безмерное уважение, легли в гроб Тойра. Алые – в гроб деда. В конце церемонии прощания непокрытыми цветами оставались только лица умерших. Гробы закрыли и только тогда Тиа понял, что их больше нет. Он рыдал в голос, как и сейчас. Теперь у него не осталось никого, кроме прадеда, но  старик Родерик совсем плох. Ворох фиалок в его руках дрожит и цветы падают на  черный мрамор пола базилики Горя. Бледное лицо мамы, губы тронуты едва заметной улыбкой… Крышка гроба закрывается, словно над его жизнью тоже. Холодное, промозглое осеннее утро, комья земли бьются о крышку гроба, вперемешку с каплями нудного дождя.
Отец, бабушка, мать… Клан Энхаши словно кто-то проклял, один за другим в небытие уходили его члены, держался только старый патриарх рода. Полуслепой, но еще крепкий, столетний Родерик остался единственной опорой шестнадцатилетнего Тианата. Воспитанник Академии, Тиа  не мог бросить учебу, но и поместье он тоже не мог оставить без присмотра. В Высоком Собрании не осталось представителя клана Энхаши. Тиа рвался надвое, но везде поспеть не мог. Указом королевы, в поместье был назначен управляющий.
Еще через год, зимой, скончался  и Родерик Энхаши. Тианат не успел к его похоронам: дороги замело и он трое суток пробивался сквозь пургу верхом. А застал только заваленную снегом свежую могилу. На нее и положил он свои ало-белые гвоздики, свой последний дар прадеду.
Выпускник Академии Благородных Кланов, Тианат Энхаши вернулся в поместье клана в первый день лета, сразу после выпуска. Древний каменный особняк встретил его пустыми, пыльными комнатами и сумрачными коридорами. Из слуг остался только дворецкий, верой и правдой служивший еще деду. Вор – управляющий, разорив поместье, сбежал. Указ, отзывающий владения клана Энхаши под юрисдикцию короны, лежал на столе. Фактически, это значило, что никакого клана Энхаши больше не существует. Есть только дворянин Тианат Энхаши, принятый на службу в гвардию принца-консорта. Дом и владения клана распределялись между теми, кто был в родственных связях с кланом в предыдущем поколении.
Выслушав рассказ дворецкого, Тиа отдал ему все, что на тот момент было у него в кошеле и отпустил к родне. Переночевал он на полу в своей бывшей детской, закутавшись в плащ. Утром следующего дня разоренное гнездо рода запылало, подожженное им, а сам Тиа направился в столицу, к месту службы.
Ему выделили комнатку во дворце. Маленькая, уютная, но чужая, она будила воспоминания о потерянном доме. Ночами он глотал слезы, не в силах уснуть, забываясь только под утро. В тайнике, под вынутой половицей, покоилась тайная летопись клана. Иногда Тиа вынимал толстый фолиант, исписанный на три четверти, и перечитывал истории жизни, любви, ненависти, смерти и рождения. Он думал, что причиной упадка клана стала потеря благословения богов. При его рождении они не дали малышу Тиа покровителя и защитника – иво. Ведь ему уже 21год, а он ни разу не любил, и не зря в Академии он носил прозвище Каменный: сердце его было словно одето в броню безразличия.

2. ВОР

Ночь во дворце полна странной, живой тишины: то скрипнут половицы, то звякнет доспех стражника, где-то в людской шушукаются служанки, на кухне поварята неспешно готовят к утренней трапезе, тихо позванивая котлами и поварешками. Старинный, перестроенный из древней крепости, замок полон тайн и призраков. В галерее третьего этажа бродит тень Инельды, фаворитки прабабки нынешней королевы, удушенной по приказу тогдашнего принца-консорта. В подземелье изредка звенит кандалами призрак этого самого принца, казненного за попытку переворота.
Тиа бродит по коридорам замка, подобно неприкаянной тени. Которую ночь он не может уснуть. Едва сон смежает его веки, неясная тревога стискивает сердце, заставляя вскакивать с влажных от пота простыней. Он одевается и идет проверять посты. Стражи у дверей провожают его сочувствующими взглядами – все знают, он – последний в клане, за его спиной нет никого.
Его шаги легки, но на душе – тяжкий камень. В глазах его больше никогда не блеснет слеза, ему некого более оплакивать. А мертвые… они не слышат его молитв.
Лунные лучи пересекали галерею, деля мраморный пол причудливыми фигурами оконных решеток. Портреты на ее стенах смотрели безразлично, поверх головы, словно и им было плевать на  последнего из клана Энхаши. Тихие, крадущиеся шаги, прозвучавшие за поворотом, заставили Тиа насторожиться. Так не ходят стражники, слуги и придворные. Молодой лейтенант замер, слившись с тенью бархатных портьер. В конце галереи, перебегая из тени в тень, кралась тоненькая гибкая фигурка чужака. Ни единый блик не мелькнул на его одежде, даже лунные лучи, казалось, пропадали в ее черноте, ничего не высвечивая. "Вор!" – понял Тианат.
Воришка шагнул в ту тень, где затаился Энхаши, и наткнулся на него. Руки лейтенанта сжали его плечо и вытолкнули в квадрат лунного света. Он сопротивлялся, молча и яростно, а когда понял, что противник безоружен, выхватил из складок одежды тонкий короткий нож и ткнул наугад. Не ожидавший этого, Тиа пропустил удар и клинок полоснул его по ребрам, пройдя вскользь. Тианат отшатнулся, шипя и зажимая рану, а воришка стремглав промчался по коридору и исчез.
Лейтенанту пришлось вернуться в комнату, попутно подняв по тревоге стражу. Он скинул камзол и сорочку и рассмотрел рану. Ничего страшного там не оказалось, просто глубокий порез, хотя и обильно кровоточивший. Тиа отвернулся от зеркала и оторопел: у двери стоял давешний вор!
– Ты! – вскрикнул Тианат, бросаясь к нему.
– Тише, умоляю, благородный инро! – теперь воришка не оказывал сопротивления, позволив сорвать с головы темный платок, закрывающий волосы, лоб и нижнюю часть лица до глаз. Его лицо сразу показалось Тиа знакомым, но он не мог вспомнить, где же он его видел. Узкое, скуластое, с огромными черно-карими глазами, прямым аристократическим носом и узкими, но еще по-детски припухлыми губами. На высокий чистый лоб упали густые волнистые пряди черно-смоляных волос. И тут же болью, хуже чем от его ножа, полоснуло по сердцу воспоминание: именно таким, только чуть постарше, выглядел на портрете Тойр Энхаши.
– Тойр! – не сдержал вскрика Тиа.
– Нет, нет, инро, меня зовут Ройо. Простите меня за вашу рану, я очень испугался. Я хотел бежать, но там всюду стража, а ноги сами привели меня сюда… Позвольте, я помогу вам?
Тиа ухмыльнулся.
– Странный ты какой-то вор, Ройо. Пришел к тому, кого ранил, назвал имя, открыл лицо… Я ведь обязан сдать тебя начальнику караула!
– О, прошу вас, благородный инро! – парень бухнулся на колени, прижимая к груди мешочек, позвякивающий содержимым. – Я верну все, что взял, только не выдавайте! Я сам не знаю, что со мной, мне так страшно!
На огромных оленьих глазах воришки заблестели слезы. Он боязливо придвинулся ближе, коснулся края раны и отдернул руку, словно обжегшись. Тиа изумленно наблюдал за ним, не предпринимая ничего. Парень явно был не в себе. Гладкое, загорелое тело Тиа, перечеркнутое глянцево блестящей полосой крови, казалось, гипнотизировало его. Из поясного кармана он вынул моток бинта и темный пузырек с чем-то жидким, оторвал кусок ткани и осторожно протер края раны. Кровь немедленно остановилась. Аккуратными, экономными движениями парень забинтовал Тиа, стараясь не касаться его кожи, туго стянул повязку и собрался вскочить на ноги, но лейтенант перехватил его руки и поднял с колен. Он и сам чувствовал себя странно, прикасаясь к воришке: словно в животе вдруг забили крылышками сотни бабочек. Повинуясь наитию, он притянул парня еще ближе и впился в его губы жестким, насилующим поцелуем. Обнаженной грудью он ощутил, как забилось пойманной птахой сердце юноши. Глаза его, темные, бездонные, обреченно смотрели в темно-голубые омуты глаз Тианата, и их постепенно заволакивала дурманная дымка. Словно в трансе, Ройо расстегнул свою странную одежду, оставшись вдруг в одних облегающих штанах из черной кожи. Дыхание со стоном вырывалось из его полуоткрытых губ. Кожа на ощупь казалась атласной, горячей, словно под ней текла лава, а не кровь. Он снова прильнул к груди Тиа, подставляя губы.
Тианат изумленно покачал головой, не противясь нахлынувшему желанию:
– Ройо, постой, что же ты?
А юноша терся об него, как котенок, перемежая дыхание всхлипами, и целовал, целовал – неистово, как в последний раз.
Стук в дверь прогремел громом с ясного неба, заставив Тианата мгновенно протрезветь. Он схватил юного воришку в охапку и запихнул в шкаф, потом ногой зашвырнул под кровать его черную рубаху и платок, и пошел открывать.
– Лейтенант Энхаши, с вами все в порядке? – вопросил начальник ночного караула, окидывая перебинтованный торс Тиа внимательным взглядом.
– Да, благодарю, капитан Ранхаши, это просто царапина. Ничего серьезного. Вы поймали вора?
Капитан поморщился, предчувствуя крупный нагоняй.
 – Нет, к сожалению, ему удалось уйти. Придется серьезно заняться дисциплиной и безопасностью, иначе скоро воры в открытую будут ходить во дворец, как к себе домой!
Тианат вдруг зевнул, не сдержавшись. Близилось утро, и бессонная ночь давала о себе знать.
– Э-э, простите, капитан Ранхаши…
– Нет-нет, все в порядке, лейтенант, отдыхайте. Я подыщу вам на сегодня замену. Спокойного…э-э…утра вам, Тианат. – он улыбнулся и, похлопав его по плечу, развернулся и вышел.
Тиа запер дверь, выволок дрожащего Ройо из шкафа и кивнул на кровать:
– Располагайся. Сегодня я все равно не смогу вывести тебя из дворца, а больше спать здесь негде, сам видишь.
Желание не вернулось, даже при виде полуобнаженного тела юноши, взамен накатила такая усталость, что Тиа успел только нырнуть под одеяло, мгновенно уснув. Он не почувствовал, как осторожно забрался Ройо на кровать, примостившись на краешке, потом почти неслышно придвинулся чуть-чуть, потом еще капельку, и еще, и, наконец,  угнездился под боком лейтенанта, плотно прижавшись спиной к его груди, свернувшись калачиком.

3. ОТКРОВЕНИЯ

Во сне, впервые за несколько лет, к Тиа пришла мама. Ее ласковые руки гладили его волосы, как в детстве, перебирая светло-золотые, как у всех чистокровных Энхаши, прямые пряди. "Ты так близок, милый, так близок к своему иво! Но найдешь ли ты его в паутине лжи и недомолвок! Будь внимателен, сынок, раскрой свое сердце. Оно подскажет тебе, кого выбрать из сотен людей вокруг. Я, отец, все твои предки – мы рядом. Наша сила – в тебе. Мы любим тебя, помни это!"
Голос и руки мамы отдалились и пропали. Зато возникли другие руки, нежно вытирающие струящиеся из-под сомкнутых ресниц слезы. Чуточку шершавые, тонкие, длинные пальцы, узкие ладони, пахнущие солнцем. Обветренные, накусанные губы на губах, щеках, шее, груди…несмелые, краткие поцелуи-касания. Прерывистое, затаенное дыхание, горячим дуновением по коже. Робкая, боязливая ласка – кончики пальцев касаются ложбинки между ключиц, сосков, проводят вдоль спины.
Тиа медленно вынырнул из сна, мимолетно удивившись чьему-то присутствию в своей постели, потом вспомнил события ночи и резко распахнул глаза.
Крепко зажмурившись, закусив губу, Ройо наощупь ласкал его тело правой рукой, а левой, сложенной "лодочкой" прямо через штаны пытался ласкать себя. Голова откинута, на напряженном горле бешено пульсирует жилка, грудь рывками вздымается, силясь удержать резкие вздохи. Юноша выгибается еще сильнее, он похож на натянутый лук. Маленькие коричневые затвердевшие соски теперь прямо напротив губ Тиа, и тот не выдерживает, подвигается ближе и забирает один из них в рот, лаская и прикусывая потихоньку. Наградой ему – хриплый вскрик и судорога оргазма, потрясающая худенькое тело Ройо.
Когда стихла последняя дрожь, юноша рискнул открыть глаза. Смеющийся, ласковый взгляд синих глаз встретил его, твердые губы накрыли рот властно, жестко. А через мгновение сильные ладони Тианата оттолкнули, разрывая объятие.
Холодный, ровный голос сказал:
– Так, довольно сказок. Кто ты и кто тебя послал. Говори же, ну?
Заикаясь от вновь нахлынувшего страха, Ройо рассказал, что их банда, промышляющая домушничеством и карманными кражами, решила разведать, чем можно поживиться в богатых кварталах. Юный вор, ощутив себя вдруг легендарным неуловимым вором  о"Швайе, решил залезть в самое богатое  и охраняемое здание в этой части города.
– Я чувствовал, что вокруг меня творится какая-то магия. Меня не заметили часовые, не унюхали сторожевые псы. Я взял, что хотел, и уже собирался вернуться, но заблудился в коридорах. И наткнулся на вас, инро Тианат. Я не хотел ранить вас, просто очень испугался. Я искал выход, но коридор все время выводил меня к этой двери, и я вошел. И увидел вас. Я подумал, что меня околдовали, и будет лучше сдаться вам, чем разозленной страже. А потом…я не знаю, что на меня нашло… Меня действительно зовут Ройо, хотя в банде знают только по кличке "Близнец". Там у меня осталась сестра, Дайра. Если я не вернусь, она будет волноваться…  – и он заплакал, вздрагивая худенькими плечиками.
– Сколько тебе лет, Ройо?
– Семнадцать, инро.
Тианат вспомнил свои безрадостные семнадцать, и почувствовал невероятную жалость к несчастному мальчишке. 
– Вот что, Ройо…Запомни на будущее: во-первых: неуловимый о"Швайе окончил свои дни в подземелье этого самого замка, попавшись в его сокровищнице. Жаль, не на виселице, может, меньше таких, как ты, подавались бы в воры. Во-вторых: вывести тебя я не смогу, а сам ты вряд ли теперь доберешься даже до первого этажа незамеченным. Придется тебе посидеть у меня в комнате, и вести себя тише мышки, чтобы сюда никто не вошел. Услышишь, что в замке поворачивается ключ – немедля лезь под кровать и затаись. Я позову, если будет можно выходить. Ты все понял? – парнишка быстро закивал, соглашаясь, и тут же спросил:
– А если мне в туалет приспичит?
Тиа усмехнулся:
– Видишь дверцу возле умывальника? За ней – все, что надо. А теперь оденься. Весь мурашками покрылся – мне вчуже холодно становится!
Лейтенант отправился на кухню, принести что-нибудь на обед себе и воришке. Впрочем, он почему-то сразу перестал так его называть даже про себя. Хотелось звать его "малыш", "котенок"…Тиа задумался, не он ли его долгожданный иво? Но потом вспомнил слова летописи: "Ангелы небесные, сходя на землю во плоти, становясь иво – хранителями, прежде всего готовились защищать того, кому были ниспосланы". А кого сможет защитить хрупкий подросток, которого по-хорошему, самого еще нужно защищать?
Ройо побродил по комнате, без нужды заглянул в закуток за умывальником, обнаружив там деревянное возвышение с дырой посредине, которое явно прикрывало отверстие трубы, ведущей к выгребной яме. Потом решил исследовать свое будущее убежище под кроватью, озаботившись заранее вымести из под нее пыль и мусор, чтобы не чихнуть в самый неподходящий момент. К его удивлению, ни пыли, ни грязи там не оказалось. Зато нашелся небрежно замаскированный тайник, в котором лежал тяжеленный фолиантище.  Раскрыв его на последних исписанных страницах, он взялся читать, легко разбирая строки, написанные крупным, летящим почерком:
" Любовь моя безгранична, мой иво. Каждый вдох мой принадлежит тебе, каждым часом жизни я обязан тебе. Но ты знал, что придет день, когда мне надо будет жениться, дабы род мой не прервался, и на древе клана Энхаши зазеленела новая ветвь. Он пришел, и ты стоял рядом, моим шафером, и счастливо улыбался мне, глядя на мое венчание. А мое сердце рвалось от боли, ибо я не мог любить свою юную невесту, а теперь и жену так, как я любил тебя."
Ниже, совсем другим почерком, мелким, почти бисерным, были выведены строки:
"Дурачок, разве может быть иначе? Я не стал любить тебя меньше, и не ревную тебя. И Жюстин, я уверен, прекрасно поймет нас. Она-то любит тебя за вас обоих. Чудо, какая девочка! Я потому и не женюсь никогда, что второй такой не сыщешь! Поговори с ней. Прости, что уезжаю не попрощавшись, срочное дело клана, но я скоро вернусь. Люблю тебя, навеки твой, Тойр."
Еще ниже, опять другой рукой, кто-то приписал:
" Если вы, балбесы, еще хоть раз воспользуетесь Летописью для своих любовных переписок, я вас высеку, не погляжу на возраст! Хотите переписываться – заведите тетрадь!"2
Ройо немного похихикал над незадачливыми любовниками, потом внимательно вчитался в следующие строки.
" Третьего дня месяца Листопада одна тысяча пятнадцатого года от Благовещения Богов в клане Энхаши родился наследник у Ивэйна и Жюстин. Мальчик, крепкий, здоровый, названный Тонэйном. Да ниспошлют ему Боги счастья в этом мире."
" Первого дня месяца Трав одна тысяча тридцать восьмого года от Благовещения Богов состоялось венчание Тонэйна из клана Энхаши и Маргрит из клана Венхаши. Церемония проходила в базилике Радости в поместье клана Энхаши. Боги, будьте милостивы к новой ветви и ниспошлите им счастья и радости, крепкого потомства и долгих дней!"
" Двенадцатого дня месяца Пчел одна тысяча тридцать девятого года от Благовещения Богов в клане Энхаши родился наследник у Тонэйна и Маргрит. Мальчик родился маленьким и недоношенным, но телом здоров и крепок. Назван Тианатом. Да будут милостивы Боги, и да ниспошлют они отпрыску благословенного клана иво – хранителя, дабы оберегали они друг – друга и любили друг – друга, пока не придет его час!"
Следующая запись расплылась в  нескольких местах, словно на нее капнули водой. Только прочтя, Ройо понял: это были слезы.
" Двадцать третьего дня месяца Яблок одна тысяча пятьдесят первого года от Благовещения Богов, от эпидемии инфлюэнцы умер Ивэйн Энхаши. Двадцать четвертого дня месяца Яблок одна тысяча пятьдесят первого года от Благовещения Богов вслед за ним ушел его иво Тойр. Да осенит он крылами путь твой, любимый."
"   Тринадцатого дня месяца Бурь одна тысяча пятьдесят третьего года от Благовещения Богов, спасая сына конюха из огня, погиб Тонэйн Энхаши. Боги, он заслужил легкого пути!"
"  Шестого дня месяца Ручьев одна тысяча пятьдесят четвертого года от Благовещения Богов, умерла Жюстин Энхаши. Боги, благословите встречу в заоблачном краю ее души с душой ее любимого Ивэйна. Матушка, мне так не хватает ваших мудрых советов…"
" Девятого дня месяца Голых Ветвей одна тысяча пятьдесят четвертого года от Благовещения, умерла мама, Маргрит Энхаши. Я не знаю, почему она умерла, мне никто ничего не говорит. Мама, мамочка, почему!!!"
" Восемнадцатого дня месяца Снегопадов одна тысяча пятьдесят пятого года от Благовещения умер мой прадед, Родерик Энхаши. Он прожил долгую и славную жизнь. Да будет путь твой легок, дедушка. Прости, что не успел проститься с тобой. Я остался один. Мне семнадцать, а кажется, что не меньше сорока. В поместье назначили управляющего, чтобы я смог закончить Академию, не отвлекаясь на заботу о землях клана. Я буду стараться изо всех сил, чтобы оправдать надежды клана."
" Читал указ об упразднении клана Энхаши. Сегодня, в первый день лета, года 1059. Я наследник угасшего клана. Уезжая из родного дома, я сожгу его. Никто не будет жить в родовом гнезде  Энхаши! Я клянусь, что однажды я верну земли  и восстановлю имя и честь клана!"
Слезы капали на рубаху, заставляя строчки плясать и расплываться перед глазами. Ройо не сразу понял, что тихий скрежет – это звук проворачивающегося в замке ключа, а когда дверь начала открываться, ласточкой метнулся в убежище, спешно пряча Летопись в тайник.
– Вылезай, малыш, это я. Что случилось? Почему ты плачешь? Я чем-то обидел тебя?
Ройо прижался к груди Тиа и разрыдался, горько, надрывно. Он оплакивал тех, кого никогда не станет оплакивать застывшее в боли сердце Тианата, а он не сможет увидеть, но чьи судьбы вдруг показались ему такими родными. Он обнимал его так крепко, словно хотел сказать: я никогда не покину тебя, Тиа. Но промолчал.


4. БЛИЗНЕЦЫ

Лейтенанту так и не удалось добиться ответа у Ройо, что так расстроило его. Спустя пять дней, когда юноша уже привык к своему убежищу, Тианат решился оставить его одного и выбраться в город. Надо было купить какую-то нормальную одежду для него и еду, чтобы он не сидел сутками голодный, ожидая Тиа с дежурства. Еще он рассчитывал поискать сестру Ройо, кое-какие знакомства среди Теней города у него остались еще со студенческих лет.
Тиа зашел в таверну на площади Согласия, в которой традиционно гуляют воспитанники Академии, и направился к стойке. Трактирщик, папаша Сид, сразу узнал старого знакомого. Он без вопросов нацедил в кружку темного густого эля, подставил ближе к гостю блюдо с солеными кнедлями, и облокотился на стойку с другой стороны. Лейтенант склонился к нему еще ниже, и тихо спросил:
– Папаша Сид, знаешь ли ты девушку, чьего имени я не скажу тебе, но опишу. У нее узкое лицо, высокие скулы, тонкий нос и брови домиком, темные глаза и черные локоны примерно до плеч. Не на деле она любит одеваться бродячей танцовщицей, а на деле – ее и не приметишь, даже когда карман полегчает на один кошель?
Пока он говорил, внимательно следя за лицом хозяина, на нем успели промелькнуть испуг, удивление, и даже толика гордости. Трактирщик неопределенно хмыкнул. На стойку тут же легла золотая монета, мгновенно исчезнув под полотенцем, наброшенным на нее Дядюшкой Сидом, а тот уже широко улыбался.
–Да, красотку Джипси трудно заметить. А что, она обчистила твои карманы? Я передам ей, чтобы вернула, хоть то, что не успела потратить…
– Нет, Дядюшка, мне она ничего не должна, а вот я должен с ней поговорить.
– Что ты, Тиа, Джипси никогда не явится на встречу с таким человеком, как ты. Она же самая неуловимая карманница в городе! Зачем ей, чтобы ты мог ее опознать? Откуда ты вообще знаешь, как она выглядит?!
Тиа не стал отвечать, просто положил еще монетку на стойку, и, уже уходя, сказал:
– Ты передай, что ей самой есть интерес найти меня. Скажи, я знаю, где Близнец.
На рынке было полно народу, как всегда в праздник. День Благовещения Богов отмечали широко, яркими гуляниями, карнавалом, фейерверками и традиционной ярмаркой. Все, чем богат был край по эту сторону Рены, можно было найти на этом торжище. Рыба, морская и речная, морепродукты, жемчуг – из Кианны, зерно и плоды из житницы королевства – провинции Кейтан, изделия из стали, золота и серебра с Западных гор, драгоценные камни – с Валийского хребта, ткани и готовая одежда с юга, с полуострова Пиннар, где разводят шелковичных пауков и выращивают лен.   Тиа сразу направился в ряды готового платья, где купил, яростно торгуясь с темным от южного солнца, крикливым купцом, пару шелковых сорочек, камзол и бриджи дивного золотисто-палевого цвета, пояс и шейный платок в тон, и пару чулок. В кожевенном ряду он не смог пройти мимо чудных туфель с позолоченными пряжками, и еще купил сапоги с высокими голенищами. Нагруженный свертками, он пробирался к выходу, как вдруг почувствовал, что чья-то шаловливая ручонка протянулась к его кошелю. И хотя там оставались всего два золотых и десяток серебрушек, спускать карманнику он был не намерен. Ловко перехватив узел с одеждой в зубы, он поймал узкую кисть воришки. И только потом повернулся. Карманник спокойно стоял, не пытаясь вырвать руку. В первый момент Тиа показалось, что это Ройо. Он раздраженно рявкнул:
– Ройо, я же сказал… – и  осекся. Потому что это был не мальчишка. Перед ним стояла его сестра, Дайра – Джипси. Девушка покусывала губки, чтобы не расхохотаться. Несомненно, захоти она украсть его кошель, он об этом ни за что бы не узнал, пока не сунулся бы в него за деньгами, просто иного способа обратить на себя внимание девушка не нашла. Отпустив ее руку, он кивнул на выход с ярмарки.
– Идем, Дайра.
Он не оглядывался, но знал, что девушка следует за ним. Сгрузив покупки на скамью у фонтана, он сел и дождался, пока она подойдет.
– Ройо…мой брат…где он? Его схватили? Убили? Да говори же, не томи душу!
– Скажи, Дайра, он дорог тебе?
– Конечно, зачем ты спрашиваешь! – сердито воскликнула воровка.
– Тогда зачем ты привела его в банду? Неужто не видела, как он чист и наивен? Что эта жизнь – не для него?
На глазах Дайры,  так похожих на оленьи очи Ройо, выступили слезы.
– Убили, точно… Я говорила ему сидеть и не рыпаться с хазы, но он не послушал!
– Успокойся, девочка, твой брат жив, здоров и в безопасности. Пока. Если хочешь, чтобы так было и дальше, завязывай с воровством. У меня есть возможность устроить тебя во дворец принца-консорта, служанкой на кухню. Работа тяжелая, но зато честная и  хорошо оплачивается. Единственное условие – никто из банды не должен о ней знать. Иначе будет искушение. Скажи, что завязываешь. Тогда сможешь видеться с братом. Мне придется за тебя поручиться, так что учти. И ответ мне нужен сегодня. Позже может быть поздно. Как надумаешь, приходи ко дворцу. Спросишь у стражи, где Тианат Энхаши, тебя проводят. Все. Думай.
Он собрал свертки и узлы, поднялся с лавки и, насвистывая, направился к замку. Дайра осталась стоять столбом, ошарашенная таким поворотом в жизни.
Ройо был счастлив. Ему никогда не делали таких дорогих подарков, и таких красивых. Нарядившись в обновки, он закружился по комнате, тихонько напевая и ежеминутно поглядывая на себя в зеркало. Навертевшись, он вспомнил-таки о том, кому обязан такой радостью, и кинулся на шею Тиа, сидевшему с серьезным видом умудренного жизнью взрослого. Благодарный лепет и поцелуи неуловимо сменились более серьезными, долгими поцелуями. Ройо просто таял в руках старшего друга, томно вздыхая, откидывал голову, подставляя поцелуям шею, ключицы, грудь. Как-то незаметно на полу оказались и камзол  с сорочкой, и кружевная жилетка, и широкий, шитый золотом пояс… белые чулки и золотистые бриджи невероятно шли Ройо, подчеркивая его стройные ноги, маленькие мальчишеские ягодицы и светло-бронзовый загар хрупкого тела. Распятый на прохладных простынях сильными руками Тиа, он мог только выгибаться навстречу ласкам, прикусывая губы, чтобы не стонать в голос, и только иногда тихонько вскрикивал:
 – Эйне, Тиа, тонай…Эйне! (Еще, Тиа, молю… Еще! )
Чувствуя, что еще немного – и он не сумеет сдержаться и не овладеть телом Ройо, Тианат быстро содрал с него бриджи и в два движения довел мальчишку до взрыва. Обнимая содрогающееся юное создание, он чувствовал себя последней скотиной. Потом кинулся в чуланчик, привалился к дверце, чтобы не вошел Ройо, и довел себя, до крови прикусывая ладонь левой руки, а правой жестко лаская болезненно напряженный член. Судорога мощнейшего оргазма выгнула его тело дугой, крик рвался из горла, и он сильнее стискивал зубы. Скорее измученный, чем удовлетворенный, он на подгибающихся ногах вернулся в комнату. Хвала Богам, Ройо не понадобилось ничего объяснять. Разметавшись по постели, тот спал, как был – нагишом, но в белых чулках и новеньких туфлях. Улыбаясь неизвестно чему, Тиа снял с него и чулки, и туфли, уложил не поперек, а вдоль кровати и укрыл одеялом. Собрал с пола свою и его одежду, убрал в гардероб. Выложил на столик еду: ковригу хлеба, копченого гуся и бутылку вина, пошарил по карманам и выгреб пару кусков халвы, карамель на палочке и три яблока. Оделся и присел на краешек кровати, глядя в лицо Ройо, которому во сне словно стало на пять лет меньше, таким детским и беззащитным оно было. Тиа склонился над ним и легонько поцеловал в лоб, шепча еле слышно:
– Клянусь, малыш, для тебя я сам стану иво – хранителем.
Через полчаса он заступил на свой пост у покоев принца-консорта. После попытки мятежа, которую полвека назад предотвратил его двоюродный дед – иво Тойр, в караул у этого крыла дворца стали ставить только лейтенантов, отпрысков благородных кланов.
Дайра пришла уже почти вечером, когда солнце окрасило облака на западе ярким пурпуром. Она была одета в небогатое крестьянское платье, в руках у нее была изящная корзинка, в которую поместились все ее пожитки. Свое воровское платье она оставила в банде, а кроме смены белья и еще одного наряда у нее была только крохотная музыкальная шкатулка, да деревянный гребень, украшенный инкрустацией из перламутра, оставшиеся от матери. Глядя на нее сейчас, Тиа очень четко видел разницу между близнецами. Дайра была гибкой, резкой, как шпага, у нее внутри чувствовался стальной стержень, который будет гнуться во все стороны, но никогда не сломается. Она казалась взрослее, почти ровесницей Тиа, в ее глазах пряталась затаенная боль и оттого они были жестче и серьезней, чем очи Ройо, в которых всегда плыла тонкая поволока детской наивности и открытая радость. Ее брат казался тонкой веткой ивы, которую грубая и безжалостная рука может легко сломать.
Для Тианата все встало на свои места, когда он получил возможность увидеть и сравнить этих двоих. И он понял, что впервые за много веков союз иво стал тройственным. Для него эта девушка – воровка, для ее брата – он сам. И если он завоюет ее доверие и любовь, никого сильнее их не будет.

5. ПУТЬ К ЛЮБВИ

Уже третью неделю Дайра работала помощницей кухарки. На ней были все грязные чаны, кастрюли, котлы, противни, столовые приборы и посуда. А еще ей нужно было успевать приносить из кладовых те продукты, что требовались на кухне. Вертясь целый день, как белка в колесе, в свою комнату, которую делила еще с одной служанкой, девушка возвращалась затемно на подгибающихся от усталости ногах. С Ройо она изредка виделась, когда Тиа посылал его на кухню за едой или вином, выдав за своего денщика – слугу. Тогда кухарка, в общем-то добрая женщина, хоть и ворчала, но позволяла им перекинуться парой слов. Дайра не узнавала брата. Раньше тихий и боязливый, теперь он просто светился от счастья. Он обожал Тиа, мог бы часами превозносить его до небес. Когда же она спросила, за что конкретно ее обожаемый братишка так любит этого странного лейтенанта, Ройо очень тихо и очень серьезно сказал:
– Он любит меня. И уже сто раз мог бы взять меня силой, и я бы даже не отказал ему, но он ждет. Мучается сам, не позволяя себе наслаждения, но бережет меня. Поэтому я так люблю его. Он – чудо. И, знаешь, сестренка, он был бы идеальным парнем для тебя.
Дайра вспыхнула и залепила ему пощечину. Философски пожав плечами, брат удалился, но его слова запали ей в сердце. Она стала потихоньку наблюдать за Тиа.
Высокий, красивый блондин с умопомрачительными голубыми глазами страшно нравился женщинам. За ним увивались фрейлины королевы, придворные дамы принца-консорта, служанки, даже пара девушек-офицеров из гвардии королевы, но его взгляд оставался холоден, как лед северных рек, хотя уста расточали улыбки и комплименты. Пару раз до нее доходили слухи о его постельных победах, и тогда служанки млели от одних воспоминаний о его силе, мастерстве и красоте тела. Дайру эти россказни невероятно раздражали. Но стоило ей заметить, как теплеют его глаза, когда он смотрит на Ройо, как весь гнев ее испарялся, и она была готова даже признать, что и при взгляде на нее в нем чуть тает ледок отчуждения. Быть может, это оттого, что она так похожа на брата?
Все перевернулось, когда она однажды застала их с Ройо вдвоем. Нет, "застала", будет немного неверно. Она просто шпионила за ними, скрываясь в смежном кабинете, через щель в неплотно прикрытой двери все было чудесно слышно и видно. Ласки этих двоих неожиданно разожгли в ней самой такой пожар, что она была не рада, что затеяла слежку. Когда ее брат задрожал, бесстыдно изливая семя прямо в рот Тиа, она готова была провалиться от смущения и желания. Лейтенант быстро одел Ройо, оправил на нем манжеты и отослал из комнаты, под явно надуманным предлогом. А сам со стоном упал в кресло и расстегнул портупею и пояс, намереваясь закончить все быстро, как сотню раз до этого. Дайра не выдержала, тихонько подкралась сзади, благо, Тиа не услышал бы и топот слона – так стучала у него в висках кровь, разгоряченная страстью, и прикрыла ладонями ему глаза.
– Ройо, умоляю, оставь меня, не доводи до греха! – резко вскинулся лейтенант, но она тихо прошептала ему на ушко: "Тише, милый, это не Ройо." Ее губки легко нашли его губы, шаловливые пальчики скользнули за пояс бридж, сжали и погладили напряженную плоть. Он застонал в голос, обхватывая ее тонкую талию и сажая верхом на бедра. Дайра помогла ему освободиться от тесной одежды, приподняла ворох крахмальных нижних юбок, и впустила его в себя, направив умелой рукой. Выдержке Тиа позавидовали бы и каменные атланты, но на сей раз она ему изменила. Сил сдерживать вал оргазма у него хватило не более чем на пять минут. Угадав момент, девушка заткнула ему рот поцелуем, только поэтому в кабинет не сбежался весь дворец. Обессиленный и впервые за два месяца удовлетворенный телесно, Тианат чувствовал себя виноватым в том, что не доставил и ей такого удовольствия, но Дайра, смеясь, потрепала его взлохмаченную золотую гриву:
– Все еще впереди, Тиа, у тебя еще будет масса возможностей доказать мне свое непревзойденное мастерство сделать женщину счастливой. А пока мне хватило того, что Ройо упорхнул отсюда на крыльях любви. И еще…Я, кажется, тоже влюбилась в тебя… –  чмокнув ошарашенного парня напоследок в нос, она убежала обратно на кухню.
Сперва ей казалось – это все не всерьез. Эта интрижка не может тянуться вечно. Но постепенно, узнавая ближе и полнее скрытную, измученную болью душу Тианата, Дайра проникалась к нему уважением, а первая влюбленность пустила глубокие корни в ее душе, перерастая в сильное и сложное чувство. На это понадобился год с небольшим, и еще два на то, чтобы научиться полностью доверять потомку клана Энхаши. Под большим секретом брат рассказал ей о том, что вычитал в спрятанном фолианте.
– Сестренка, ты ведь можешь ему помочь! Ты знаешь, что он никогда не предаст тебя или меня, придет на помощь, как и все в роду Энхаши. Ты помнишь, я рассказывал, как его деду пришел на помощь его друг, пожертвовав своей жизнью ради его жизни. И как на смертном одре его приняли в клан, и он мгновенно исцелился. Только ты сможешь помочь Тиа, моему единственному, любимому Тиа вернуть честь и имя клана.

6. ПОДАРОК

Стояла поздняя теплая весна, месяц Листьев только начался, но деревья уже распустили зеленый убор, отцветали березы, черемуха и сирень благоухали так, что никаких запахов более не было заметно. Тианат и Дайра сидели в беседке дворцового парка и болтали ни о чем и обо всем понемногу. Они целовались, не страшась быть замеченными, и спрятавшийся за кустами Ройо им зверски завидовал.
– Любовь моя, а когда у тебя день ангела? Ты даришь нам с Ройо подарки на наш день, а мы не можем тебя даже поздравить. – капризно надула губки Дайра.
– Да зачем, милая, я вас и так люблю, безо всяких подарков!
– Ну, Солнышко, ну, пожалуйста!
– Ладно, ладно, а то не отстанете. Вот и Ройо уже цеплялся: скажи – скажи… на двенадцатый день месяца Пчел.
– Ой, но ведь это так скоро! Я не успею найти тебе подарок!
– И не надо! Вы двое – вот самый лучший подарок для меня! "И самое большое испытание, когда вдвоем!" – добавил Тиа про себя.
На этом, собственно, разговор про подарки и закончился. Тианат выкинул его из головы, потому что ему они действительно не были важны, а тот, что был бы желанен, казался ему недоступным.
Дайре пришлось соблазнять библиотекаря, сухого, чопорного старика ( на самом деле ему еще не было сорока, но с высоты двадцати это кажется уже глубокой старостью!), чтобы покопаться в некоторых летописях и книгах. Наконец, она нашла и выписала все, что ей было необходимо. За интрижку с библиотекарем ей было жутко стыдно, но она так и не призналась в ней Тианату.
Отпросившись на декаду у поварихи, якобы в деревню, к родителям, Дайра исчезла из замка. На все встревоженные вопросы Тиа, Ройо отвечал, что понятия не имеет, куда отправилась его ветреная сестренка. Отчасти, это было правдой, хотя на вопрос "за чем?" ему было бы уже гораздо труднее солгать. Он знал, за чем охотилась Дайра.
Она так и не доверила пока свою главную тайну Тианату. Мать Ройо и Дайры была не просто уличной плясуньей из кочевого племени джипси. Она, как и все женщины в их роду, была колдуньей. Дайра унаследовала от нее дар видеть скрытое в земле. Хватало только намека – из легенд ли, летописей, или баек крестьян – вот, тут где-то неподалеку кто-то зарыл сокровище, как, позвав драгоценный металл, она могла точно сказать, правда это или нет, где и когда зарыт клад, на какой глубине и не наложено ли на него проклятие. Дайра  выписала наиболее правдоподобные легенды и истории, с точным указанием местности, и отправилась искать клады.
Ей повезло с первого же раза. Потерянная полтысячелетия назад, во время вражеского набега, королевская казна нашлась почти на окраине сильно разросшейся с тех дней столицы. В саду заброшенной базилики Горя, под мраморным полом, не растрескавшимся в течении столетий и не разобранном на более поздние постройки, мирно почивала огромная груда золота и драгоценностей, которой хватило бы выкупить пять, а то и десять ленных владений. А уж как обрадуется королева, когда ей вернут древние реликвии ее рода, особенно Первый Венец, которым была коронована первая женщина-монарх! За такую услугу она должна бы без проволочек восстановить и имя, и честь, и владения Энхаши. Вот уж подарок, так подарок!
Двенадцатый день месяца Пчел ознаменовался в столице грандиозным празднеством в честь человека, вернувшего короне утерянные сокровища. Как и предсказывала Дайра, немедленно был издан указ о возвращении всех исконных земель клана Энхаши под руку его единственного члена. В базиликах Радости и столичных храмах читали официальную буллу о возвращении доброго имени и чести клана Энхаши, а также о награждении Тианата Энхаши Малой короной, символом особых заслуг перед отечеством. Такой награды в списке побед клана еще не было. Ею вообще был награжден только один клан – за спасение королевской семьи во время разрушительного набега южных варваров, в котором и была утрачена казна!
Королева лично осмотрела руины поместья и распорядилась выделить полк зодчих и прочих мастеров для полного и скорейшего восстановления замка.
Еще Ее Величество вызвала Тианата для личной беседы, и ни одна живая душа не знала, о чем они говорили. Но мы-то знаем!
 – Скажи мне, Тиа, как тебе удалось отыскать то, что безрезультатно искали все мои предшественницы пятьсот лет? Только честно, мне не хотелось бы омрачать этот чудесный день твоей ложью!
Тиа склонился так низко, что его роскошная грива подмела пол:
– Моя Айро-хаши3, Ваше Величество, я не искал их. Мне подарили их в подарок на день ангела моя невеста и ее брат, а они не сказали, откуда им это было известно. Но я сам подозреваю, что те силы, которые из века в век оберегали мой клан, просто нашли способ мне помочь. Это все, что я могу сказать, не омрачая ваш слух заведомой ложью.
– Да, ты не лжешь. – задумчиво протянула королева. – Знаешь, как я поняла это?
– Нет, моя Айро-хаши.
– Ты слышал о Первом венце?
– Да, Ваше Величество.
– Он обладает магической силой. Когда мой собеседник лжет, он сжимает мне виски. Довольно неприятно, не так ли? Но хватит об этом. Я звала тебя вовсе для других целей. Ты сказал, у тебя уже есть невеста. Этот договор нерушим? Я подыскала бы тебе достойную партию, девушку из сильного клана, всегда поддерживавшего твоих предков.
Тиа склонился еще ниже, припав на одно колено:
– Простите мне мою дерзость, Ваше Величество, но эти узы действительно нерушимы. Моя невеста – мой иво.
– Хм, хм, ты действительно веришь в это?! Нет, не говори, и так знаю – веришь. Что ж, ступай, Тианат, и женись поскорее.
– Как только будет закончен дом и Базилика Радости в поместье, моя Айро-хаши. Я был бы счастлив пригласить Вас…
– Нет, Тиа, я не приду. Ты же знаешь, у королев – своя стезя и свои тернии4. Ступай!

7. ВОЗЬМИ МЕНЯ

"Белоснежный камень стен замка Энхаши сверкал и искрился свежими сколами, не обточенными еще ветрами и влагой. Голубой полированный мрамор отделки Базилики Радости отражал великолепие одежд, ворохи цветов, солнечный свет, льющийся сквозь бело-голубые витражи. Прекраснее всех, стоя у алтаря с янтарным кубком на нем, была невеста. Ее нежно-голубое платье, расшитое топазами и аквамаринами, искрилось, как цветок в каплях росы. Густые черные локоны были распущены по обычаю джипси, хоть их и покрывал венок из живых лилий, украшенных бриллиантами. Жених, входящий в Базилику, был чудом, видением: длинные бледно-золотые волосы его были заплетены в косу, в которую вплетались топазовые нити на счастье, белоснежный мундир капитана гвардии принца-консорта украшали галуны, вышитые золотом и хрусталем, высокое чело венчала Малая корона, украшенная синим бриллиантом. За ним следовал юноша, более похожий на мальчика, так живо и счастливо было его лицо. Он, как две капли воды, походил на невесту, и был одет в серо-голубой костюм пажа, расшитый серебром и голубым кошачьим глазом. Едва священник окончил обряд венчания, и молодые обменялись браслетами союза, как они повернулись к гостям и положили руки на плечи пажа. В единый голос, радостно и звонко, они нарекли Ройо Энхаши младшим сыном клана. Клятва тройного союза иво свершилась. И было явлено всем присутствовавшим чудо – из под купола Базилики полилась чарующая музыка, и дивные голоса запели осанну, и полетели лепестки цветов, что в месяце Листопада уже не цветут, и тех, что еще не зацвели. Сияние озарило всех троих, и было так, пока не покинули все гости Базилику Радости, перейдя за накрытые в большом зале поместья столы для празднества."
Гости давно разошлись по комнатам или разъехались по домам, а Тиа, Дайра и Ройо все стояли на лестнице, покрытой золотым и зеленым ковром, под цвет мрамора стен и колонн. Первым очнулся Тиа. Он подхватил своих иво на руки и радостно закружил в танце. Дайра смеялась и шутя отбивалась, требуя, чтобы ее поставили на место, но больше всего ей конечно хотелось, чтобы этот полет продолжался вечно. Ройо только счастливо вздыхал, уткнувшись носом в шею своего любимого Тиа.
Глава клана Энхаши отнес их в постель на руках. Он нежно раздел обоих, осыпая поцелуями и ласками, и впервые за три года обнажился перед ними сам. Дайра вдруг скользнула ему за спину, обнимая плечи и лаская грудь, и прошептала:
– Любовь моя, сегодня день, которого так ждал Ройо.
И, заалевший смущенным румянцем, юноша прижался к его губам, едва слышно выдохнув:
– Возьми меня, любимый!
Таким нежным, ласковым, и мягким Тиа еще никогда не был. Он не причинил ни мгновения боли своему любимому Ройо. Долго и умело он ласкал его вход, вылизывая его, смачивая и подготавливая, потом ввел в него сначала палец, осторожно раздвигая узкую дырочку, затем еще один, двигаясь медленно и давая юноше привыкнуть к ощущениям. А когда заметил, что Ройо сам стал двигаться, насаживаясь на его пальцы, заменил их членом. Он ласкал ладонями все его тело, чувствуя, как его ласкает Дайра. А когда она легла рядом с ними и взяла в рот возбужденный член брата, второй рукой стал ласкать ее, слегка проникая в нее, дразня и выходя снова. Тиа не позволил себе кончить, когда Ройо достиг пика, откидывая голову ему на плечо и длинно вскрикивая. Настала очередь Дайры. Истомленная ожиданием и дразнящей лаской, она закричала уже с первых толчков в ней орудия Тиа, и билась в оргазме все время, пока он не позволил себе окунуться в пучину страсти с головой.   На большие подвиги у наших усталых героев не осталось сил в ту ночь. Только засыпая, Дайра придвинулась к Тианату еще теснее, и шепнула короткую фразу, которую он так мечтал услышать:
"Любовь моя, у нас будет ребенок!"

8. ПОЯСНЕНИЯ

инро – то же, что и лорд, господин.
айро – то же, что леди, госпожа.
иво – ангел – хранитель в человеческом облике.
1 – инфлюэнца –  грипп-испанка.
2 – приписка, конечно, была сделана рукой Родерика Энхаши
3 – Айро-хаши – букв. Великая Леди, Госпожа. Приставкой "-хаши" обозначаются фамилии дворянских кланов королевства. Для простолюдинов это запрещенная приставка.
4 – испокон веков в Королевстве правят женщины. Это не значит, что там матриархат, ведь в клане глава – всегда мужчина. Просто высшая  власть передается всегда только по женской линии. Начало этому теряется во временах, когда в Королевстве процветала магия, а как известно, у женщин магические силы неизмеримо больше, чем у мужчин. Поэтому первые королевы были также самыми сильными магами страны. Однако побочным действием такого выбора стало перенесение сексуальной ориентации некоторых женщин-магов с мужчин на особ своего пола. Поэтому в королевстве разрешены гомо-связи для женщин, но строжайше запрещены для мужчин. Принц-консорт нужен королеве лишь для зачатия наследников. Потому королева и отказалась прибыть на церемонию венчания: ей было бы неприятно видеть, что кто-то счастлив с мужчиной, а она – нет.
Кроме того, причиной нетрадиционной, и  запрещенной законом сексуальной ориентации мужчин клана Энхаши стал заключенный на заре времен договор, сродни королевскому, с высшими силами. Через поколение наследнику рода давался иво, чтобы беречь и защищать его, даже ценой жизни. Чаще всего рождались мальчики, а кто защитит лучше, чем мужчина? Но гарантией полноценной защиты была лишь всепоглощающая любовь, возникавшая на интуитивном уровне. Не составляет исключения и союз Тианат – Дайра – Ройо. Просто в момент рождения дух иво разделился между близнецами не поровну. Все слабые стороны хранителя достались Ройо, а сильные – Дайре. Поэтому для Ройо Тианат стал своего рода иво.
Календарь.    Январь – месяц льда
Февраль – месяц ветров
Март – месяц ручьев
Апрель – месяц трав
Май – месяц листьев
Июнь – месяц пчел
Июль – месяц жарких лучей
Август – месяц яблок
Сентябрь – месяц листопада
Октябрь – месяц голых ветвей
Ноябрь – месяц бурь
Декабрь – месяц снегопадов.
В Королевстве названия месяцев очень точно соответствуют погоде в них.
 


22 мая 2008 года