Космические хроники. 85

                Изгой.

   Приговор оказался суровым. Даже прокурор удивился, когда услышал решение суда. Он просил пять лет колонии-поселения, а капитана приговорили на пожизненный срок в колонии строгого режима.
   Удивился и подсудимый. Офицер не признал своей вины. Да, команда погибла, а он – командир – единственный выжил. Сам извёлся из-за этого. Плохо легла карта, так считал, судьба сберегла его, чтобы продолжать издеваться.
   Апелляция не помогла, и приговор вступил в силу. Из всех добивающихся свидания разрешили встречу только с другом детства. Такой же командир корабля, он воспользовался связями. Разговор получился тяжёлым.
   - Ты хоть веришь мне, что это случайность? – осуждённый обречённо смотрел на товарища, а тот прятал глаза. – Врасплох нас застали, только в этом виноват. Налетели как саранча. Не поверишь, закрыли небо какими-то гибридами самолёта с вертолётом. Взлететь нельзя, потому что протаранишь сразу несколько штук. Сбивать запрещено, знаешь. А они менялись, когда топливо кончалось. Патовая ситуация. Было б у нас несколько кораблей, не посмели бы. И вдруг коридор образовался. Понял я тогда, что приглашают куда-то. Думал, взлетим, а там проще будет, найдём окошко. Ошибся. Готовились они тщательно. Так и летели, куда пастухи гнали. Когда сотня ковбоев на одного быка, ситуация безвыходная. Не оставили нам лазейки. Заставили сесть, перекрыв коридор. Тогда-то я и отбил радиограмму домой, попросил разрешения открыть огонь. А оттуда ответ – ждите, мол, выслали подмогу. А стрелять ни-ни. Нам, дескать, не по окладу так вопрос решать, попробуем договориться наверху. Знаешь ведь наших бюрократов!
   Осуждённый капитан выговорился. Суд был закрытым, и друг не знал подробностей. Теперь он мог оценить ситуацию.
   - Это понятно. Но почему один остался?
   - Ты можешь представить, сколько до нас добираться предстояло? Столько времени нам не дали, пальбу открыли. И ведь сволочи стреляли вокруг да около, намекали, мол, покиньте летательный аппарат. Хоть бы один снаряд в него попал. Тут уж извините, самооборона была бы! Я даже подумал, что вокруг корабля канаву взрывами роют, чтобы опрокинулся. Догадался потом: захватить корабль надумали. Делать что-то нужно было.
   Отправил двоих за языком. А вокруг болото, лишь в одном месте проход нащупали. Тот заминированным оказался. Погибли разведчики. Что делать? Сам отправился.
   Капитан посмотрел на друга-коллегу, ожидая одобрения, но тот промолчал. Это обидело.
   - Не осмелился больше людей на смерть посылать. Когда почти нет шансов, лучше самому. Зама проинструктировал. Что не так сделал?
   - На месте видней.
   - Вот именно! Разминировал проход, а тут с корабля залп произвели. Подумал, что с Земли «добро» дали. Ошибся, как потом выяснилось. У зама нервы сдали, посчитал, что и я погиб, кругом ведь грохотало.
   Авиатехника инопланетян как семечки с перезрелого подсолнечника посыпалась. А потом они ответили. Все разом. Рой пчёл даже человека убить может, если одновременно кусают. Взорвался корабль.
   - Дурак твой зам. Взлететь нужно было, и потом огонь открывать. Лишил себя манёвра.
   Осуждённый не слышал друга, воспоминания отвлекли.
   - Взрывной волной выбросило меня куда-то. Сознание потерял. Наши нашли, когда прилетели. Вот и вся история. Командир цел, а экипаж погиб. Самому в такое не верится. Хорошо, что холост. Не знаешь, где конца дожидаться буду? С космосом распрощаться придётся, лишь этого жаль. И почему тогда не погиб? 

   У друга осталось двоякое впечатление от свидания. Он ставил себя на место осуждённого и не мог определиться, как бы сам поступил. Но одно знал наверняка – нужно как-то помочь. Освободить не удастся, но смягчить наказание можно. Это стало его целью.  Задумка требовала много усилий и терпения, но оно того стоило.

   Через два года осуждённого капитана вызвали к начальнику тюрьмы. Такое случалось редко и считалось праздником, потому что отбывал он срок в одиночной камере. Представилась возможность пообщаться.
   Майор оглядел офицера и удовлетворительно хмыкнул.
   - А ты молодец, Ремизов, опрятен, чисто выбрит. Не опустился.
   - Есть время следить за собой.
   - Главное, не пропало желание. И друг у тебя хорош.
   Начальник не стал развивать тему, заинтриговав осуждённого. Но тот специально не расспрашивал, лишь сказал:
   - Такое должно быть обычным состоянием людей. Для чего тогда живём?
   - А что ты считаешь плохим в человеке?
   - Подлость.
   - И всё? Так просто? А трусость?
   - По большому счёту это синонимы. Предательство, ложь и наглость из той же оперы. Подлость вмещает в себя всё.
   Майор вдруг сменил тему.
   - Позволь сообщить тебе, капитан, что мы перевооружаемся. Поступают новые корабли, современные, а старые пачками отправляют в металлолом. Твой друг выкупил один.
   - Рад за него.
   - И за себя можешь порадоваться. Знаешь, чего он добился?
   Глаза офицера загорелись. Мелькнула догадка, обдавшая тело тёплой волной, но он сдержался, не выказал радости. Начальник тюрьмы знал историю осуждённого, сочувствовал ему и не стал больше тянуть.
   - С него снимут вооружение, удалят всё лишнее из памяти компьютера. Загрузят корабль продовольствием, растениями всякими. И если надумаешь, отправишься на нём к чёртовой матери.
   Капитан не сдержался, улыбка лучше любых слов выразила согласие.
   - Чему радуешься? Связи не будет, не будет карты звёздного неба, и мать чёрта живёт чёрте где. Ты станешь песчинкой в космосе, если не найдёшь приемлемую для жизни планету. А это маловероятно. Тебя вывезут в лес, если можно так сказать, и бросят. И не друг это сделает, заметь. Сопровождающие переберутся на свой корабль и улетят. А дальше флаг тебе в руки.
   - Вы правы, - ответил капитан.
   - То-то и оно, Ремизов, здесь хоть поболтать можно.
   - Я не о том. Хороший у меня друг. Я согласен.

   За окном иллюминатора проплывали звёзды. Можно было смотреть и думать, мечтать. Это было почти единственным развлечением – наблюдать за ними. И, конечно, забота о хлебе насущном – работа на небольшой плантации, пополняющей скудную провизию.
   Капитан был нелюдим и не очень страдал от одиночества. Два года, проведённые в камере, лишь закалили его. Но тогда не давила мысль, что он один, потому что недалеко находились люди.
   Мужчина справился с грустными мыслями. Он попал в аварию. Повезло, выжил. Нужно найти пристанище. Вот такая история приключилась. Он внушил себе это, и получилось жить.
   Большинство приборов остались на корабле, и можно было исследовать звёздные тела. И нужно было обыскать весь корабль, потому что в одной из кают отыскался бластер. Это было его оружие, принадлежало ему в прошлой жизни. Этот корабль прилетел когда-то на выручку, но опоздал. Тогда нашли только его – раненого командира. Когда сознание вернулось, и восстановилась память, расхотелось жить. Врач всё понял, и оружие спрятали от больного. И вот сейчас оно нашлось.
   На корабле могло остаться ещё что-нибудь нужное. Мужчина специально тщательно и медленно провёл осмотр и осуществлял его по графику. Это надолго отвлекло от мрачных мыслей.
   Он нашёл робота, но тот явно был испорчен. Попытки реанимировать возможного товарища по несчастью ни к чему не привели. Офицер от злости пнул его ногой. Груда металла рухнула на пол, а он взвыл от боли. Вымещать злость на железе было глупо. Ничего хорошего не удалось найти.
   После осмотра корабля продолжились серые будни-близнецы. Капитан стал жить в разных каютах. Через неделю переселялся, а в предыдущей делал перестановку. И всё равно лучшим развлечением стала игра на бильярде в кают-компании. Не больше трёх партий в условный день, чтобы обозначить хоть какую-то приятную цель и ждать её.
   Однажды мужчина услышал шум. Подумал, что послышалось. Грохот повторился и стал отчётливым. Кто-то шёл в кают-компанию. Капитан бросил кий и помчался к выходу. Он не успел выскочить, потому что раньше в помещение вошёл робот. Он хромал. Остановился перед офицером.
   - Добрый день. Какие будут приказания? – раздался металлический голос.
   Он выглядел так, будто отдыхал ночью, а утром вернулся на работу.
   - Ты кто?
   - Кен.
   - Я видел тебя, Кен, но тогда ты был мертвее мёртвого.
   - Был запрограммирован активироваться сегодня, поэтому.
   Офицер замер. Внутри него что-то запело, и радость рванулась наружу.
   - Ты корабельный робот и всё можешь?
   - Почти. Часть памяти удалена.
   - Из компьютера изъята карта звёздного неба. Сможешь восстановить?
   - Только ту её часть, что пролетели за последние полчаса. Запоминаю автоматически. Старые данные стёрты.
   Мужчина сник. С некоторых пор и компьютер делал такое. Радость оказалась преждевременной. У него появился попутчик, не более того. И всё равно настроение поднялось – теперь скука отойдёт на второй план.
   - Ты хочешь вернуться на Землю?
   - Мне безразлично, где находиться.
   - Счастливый. Желаешь узнать, почему мы оказались здесь?
   - Я в курсе.
   И вновь радость обдала отшельника теплом.
   - Рассказывай, что знаешь.
   Робот говорил, офицер что-то уточнял, но понял одно: сделано было всё, чтобы он не смог вернуться. Но о нём побеспокоились, подарив собеседника и помощника в одном лице. Мужчина слушал вполуха и думал о своём: «И всё равно я выжму из этой железки всё, что может пригодиться!»

   Хватило двух дней, чтобы капитан привык к роботу и уже не представлял жизни без него. Даже спали они в одной каюте. Мужчина занимал койку, а Кен пристраивался в углу, подключившись на подзарядку.
   После завтрака они играли в бильярд. Капитан проигрывал в очередной раз, и пара переходила в рубку. Это помещение всегда настраивало на серьёзный лад.
   - Кен, как мой друг умудрился отправить меня в космос?
   Вопрос всплыл неожиданно. Ответ капитану хотелось узнать, хотя и не надеялся на это.
   - На треть состояния, что вы оставили ему, он купил корабль.
   - Я думал, родственникам погибших отдаст.
   - Зачем? Он считал вас невиновным. Тем пенсию назначили соизмеримую с зарплатой погибших.
   - Ты циник.
   - В данном случае выступаю как финансист или юрист, если хотите. Следующую треть он пожертвовал детскому дому. С помпой, при журналистах. Телевидение пригласил. Сумма-то немаленькая. Рассказал всем, что это ваши деньги. А через неделю начал хлопотать, чтобы вас отправили в космос для отбывания наказания.
   - Не говорили ему, что не желают пополнения космического мусора?
   - Не посмели. Последнюю треть он пожертвовал мэрии на благоустройство города.
   - Тоже с помпой? Ничего себе не оставил?
   - Это вы циник, капитан. Он сделал всё, чтобы отправить друга в космос. Пиарил вас и свою задумку.

   У офицера появилась цель – выиграть у робота в бильярд. Удары металлических рук были безукоризненными, лишь незаметные неровности стола и пылинки становились помехой. Кен бил слабо. Один шар подталкивал другой, и тот катился к корзинке. Останавливался у лузы, словно задумавшись, и в подавляющем большинстве случаев нырял в неё.
   Мужчина пытался повторить такую манеру игры, но ничего не получалось. Выиграть у Кена казалось невозможным, как и найти пригодную для жизни планету.
   И всё же такая нашлась. Включился сигнал, предупреждая о находке. На планете оказалась атмосфера пригодная для дыхания, с растительностью и живыми организмами. Разумной жизни не было, но это не расстроило: кто знает, какой та могла оказаться?
   - Крюк для нас не проблема, Кен?  Никуда не опоздаем? – пошутил капитан.
   Он говорил, а глаза в это время следили за бегущими строчками с параметрами звёздного тела. Всё устраивало, и они были зелёными. Вдруг появилась оранжевая. Не красная, не смертельная, но затрудняющая жизнь. Офицер понимал, что планета много больше Земли, но не думал, что сила тяжести такая большая. Нужно было покинуть корабль, чтобы ощутить её на себе.
   Робот первым спустился по трапу. Он шёл, словно вынимая ноги из вязкой жижи. Офицер сразу же упал. Надетый на всякий случай скафандр смягчил удар, но возвращаться пришлось ползком.
   Несколько часов капитан наблюдал за планетой через иллюминатор. Невозмутимый Кен стоял рядом, а мужчина осматривал природу с сожалением.
   Деревья выглядели коротышками по сравнению с земными, но толстый ствол каждого был как у баобаба. Тяжесть прижимала всё к скудной почве. То, что росло внизу, трудно было назвать травой. Какие-то ростки-колючки пытались выпрямиться, но основная масса полегла. Всё заливал яркий оранжево-фиолетовый свет.
   - Кен, - офицер отвернулся от иллюминатора, - смотрю, опять хромаешь?
   - Один раз ремонтировал ногу после знакомства с вами. Нагрузка вновь повредила её. Чуть позже поменяю весь узел, а то подведёт когда-нибудь. Улетать пора и искать место, где просто жить можно, а не бороться за существование.
   Корабль стартовал тяжело, медленно набирая скорость, словно обрывая верёвки, нежелающие отпускать гостей. Планета уменьшалась на глазах, а узник вселенной с тоской смотрел в иллюминатор. Робот догадался о переживаниях капитана.
   - Можно было костыли сделать.
   - Заткнись. Не найти нам пригодную для жизни планету. Проще отыскать иголку в стоге сена. А такое, говорят, нужно делать голой задницей.
   - И лучше моей.
   - А говорил, не умеешь шутить.
   - Не умею. Хотел сказать - магнитом.
   Впечатления от посещения планеты только-только улеглись, как корабль попал в каменный дождь. Им повезло, потому что был не встречным и даже не боковым, а попутным. Лишь один камень задел корабль и слегка повредил.   
   Автоматы сразу же изолировали дефектный отсек, и катастрофы не случилось. Пришлось потрудиться, заделывая пробоину. Капитан устал, и ноющие мышцы заставили забыться.
   Два происшествия подряд оживили обстановку. И всё же через месяц навалилась хандра. Переставлять мебель капитану уже не хотелось: бестолковая работа перестала развлекать. 
   Жить с Кеном было заметно лучше, чем одному, но пришло время, и тот начал раздражать. Его безапелляционный тон, всегда конкретные ответы и непонимание нюансов делали разговор односторонним. Он вдруг стал ассоциироваться с передвигающимся компьютером, ходячей энциклопедией. С таким же успехом можно было набить вопрос на клавиатуре или просто обратиться к компьютеру, и тот высветил бы ответ на экране или ответил таким же голосом без эмоций. И с тем и с другим разговаривать вдруг стало неинтересно.
   - Кен, ты знаешь, что такое депрессия? – спросил офицер, прервав размышления.
   - Процитировать справочник или ответить своими словами?
   - Риторический вопрос. Хочу, чтобы узнал моё определение. Это пустота внутри, когда ничего не хочется. У меня подобное назревает - недоброе предчувствие.
   - Настоящая депрессия лечится.
   - Представь стакан с водой за толстым пуленепробиваемым стеклом. Его не достать. Ты не хочешь пить в данный момент, но знаешь, что воды больше нет. Похожее происходит со мной.
   - Настоящая депрессия лечится, - повторил робот и уточнил: - У вас непонятно что. Поискать в памяти прецеденты?
   - Уйди. Хочу побыть один.
   - Почему?
   - Не поймёшь. Ни разу не назвал меня по имени или офицером, хотя бы осуждённым. Всё капитан да капитан. Вот почему. Я слышал о людях, которые бросили всё, и ушли жить в лес подальше от цивилизации. Но они знали, где живут соотечественники, и в любой момент могли вернуться. Это как тот стакан за стеклом. Пить не хочешь, но знаешь, что с трудом, но всё равно доберёшься до него. А у меня не получится – кругом бездна.
   - Шеф, у вас не может быть обезвоживания организма, значит, навязчивая идея.
   - Уйди. Хочу побыть один. Без подсказки ничего делать не можешь, безынициативный ты мой. И глуп к тому же.
   - Слушаюсь, мой осуждённый босс. Я без команды действительно ничего не делаю. Как и большинство людей. Вы даёте санкцию на проявление инициативы?
   - Убирайся. Или нет, ответь сначала на вопрос. Кошки привыкают к дому. Собаки – к хозяину. А что собой представляешь ты?
   Кен ответил не задумываясь:
   - И то и другое в одной таре. Обстоятельства так сложились.
   Роботу частенько доставалось ни за что, но металлический раб никогда не обижался. Офицер сознавал, что несправедлив, но ничего поделать с собой не мог. В глубине души понимал, что сумей вернуться на Землю, и его освободят. Останься дома, уже был бы на свободе. Время расставило бы всё по местам, не виноват ведь. Поспешил он в своё время с выбором. Жизнь без людей оказалась намного тяжелее, чем думал раньше.
   Корил мужчина себя, но доставалось роботу.

   Капитан как мог боролся с хандрой. Выручали какие-нибудь происшествия, включая поломки. Он даже пробовал привлечь к этому товарища по несчастью, пытаясь раззадорить его. Поставил себе такую цель и упрямо шёл к ней.
   - Ты нравишься мне, Кен, бездушная железка. Скажешь тебе такое, а ты даже не обидишься. Возразишь только, мол, вы не правы, капитан. Или даже этого не сделаешь? Не назовёшь меня органическим недоразумением?
   Почти без перехода мужчина продолжал:
   - Животные и те понятливее. А ты козёл металлический, бездушная железка. Не люблю за это.
   - Почему? – удивился Кен. – Как можно любить и не любить за одно и то же? Нонсенс.
   - А вот за это самое, что не понимаешь. Сидит мать во дворе и наблюдает за играющим ребёнком. А тот возьми, да и брось камень в воробья. Как думаешь, что она сделает? Поругает, что хулиганит? Нельзя, дескать, в птиц булыжниками кидать? Или поцелует, что промазал? Не гадай. Всё зависит от её настроения. Ты логичен. Что такое интуиция знаешь, но не понимаешь! И никогда не поймёшь!

   И всё же произошло нечто, потрясшее капитана. Они опять обнаружили приемлемую для жизни планету. Офицер сразу узнал её, был когда-то здесь. Её жители уже летали в атмосфере, но за её пределы ещё не научились выбираться. Тут погиб его корабль вместе с экипажем. 
   Летательный аппарат застыл на орбите, а капитан замер у иллюминатора. Подумать было о чём.
   - Кен, ты не находишь, что это символично? Мы не нашли Землю, но вернулись сюда. Я должен был погибнуть здесь. Вернулся, чтобы расставить точки.
   - Мама отшлёпает младенца или поцелует его?
   - Папа разгонит корабль и воткнёт его в густонаселённое место.
   - Трагикомедия получится.
   - Почему?
   - Потому что появился шанс вернуться.
   - Объяснись.
   - Если ударить по металлическому бруску чем-нибудь, получится вмятина. Слабо ударить, и она окажется меньше. Если чуть-чуть, визуально не заметить, но она будет. Похожее происходит при распространении света. Он бомбардирует предметы. Следы остаются даже не на молекулярном уровне и даже не на атомном, а…. Вам это интересно, капитан? И с сигналами в электронной аппаратуре творится нечто похожее.
   - Спешишь куда-то? Начни с конца.
   - Компьютер может всё вспомнить, нужно только помочь. Программу удалили, но следы остались. С людьми частенько подобное происходит. Увидят что-то, и думают, что такое уже было когда-то. Или лицо человека покажется знакомым, и вспоминают. Иногда получается. И у нас может получиться.
   Если совсем коротко…. Слышали поверье? Когда не знаешь дорогу и отпустишь поводья, лошадь сама привезёт домой. С кораблём может произойти подобное. Нам повезло: он уже побывал здесь.
   - И железный конь доставит нас домой?
   - Есть шанс.
   - А сам, как думаешь?
   - Интересует моё мнение?
   - Да.
   - Тогда вернёмся.
   - Зыбко. Аргументировать ещё чем-нибудь можешь?
   - У вас хороший друг.
   - Не смешно.
   - Он сделал всё, чтобы вас освободили. Ждёт обратно. Есть ещё причина, но объяснить не сумею. Вы бреетесь каждый день, хотя на корабле нет больше людей.
   - Смеёшься?
   - Шутить не умею. Вы подсознательно готовитесь к возвращению. И у меня кое-что стёрли из памяти, но свербит что-то. Это можно назвать интуицией?
   Офицер задумался лишь на пару секунд. Вдруг вскинулся.
   - Летим. Сейчас же!

   В этот день капитан выиграл у Кена в первый раз. Бил по шарам сильно и уверенно. Они не всегда летели точно в цель, иногда выпрыгивали на борт, но даже тогда падали в корзину.
 
                *****