И уходит печаль. Найденная родня. Глава 5

Глава 5. Выдь на Волгу ...

          Каждый день мы знакомились с какой-то достопримечательностью города. Посещали музеи, побывали в картинной  галерее, в восстанавливаемой старой церкви, гуляли по улицам этого древнего города. Смотрели, как прекрасен край, в котором живут наши родственники. Козьмодемьянску более  четырехсот лет. Заложенный Иваном Грозным для защиты от набегов  татарских  орд, он и сегодня остается кусочком древней Руси.  Провинциальный городок со своим  укладом и неспешным ритмом жизни.
           Когда я пыталась помочь по дому или приготовить обед, сходить в магазин за продуктами, Гульнара всегда останавливала меня своим неповторимым говорком:
          – Теть Валя, не торопись, отдохни. Давай поговорим!
          Разговоры затягивались до позднего вечера. Подходили соседи, появлялись подруги, их мужья, наши родственники. Говорили обо всем: о судьбах детей, о работе, но не было разговоров о политике.
         – А что о ней говорить?! Без нас решат! – вставлял кто-либо, и  разговор не спеша возвращался к бытовым проблемам.         
        Практически весь деревянный, кроме центра, город  славится  изумительными деревянными кружевами, чуть ли не  полностью покрывающими  старые дома. Стены, наличники окон, фронтоны и крылечки украшены причудливой резьбой. Дивные узоры деревянных кружев, почерневших от времени, а в иных домах покрашенные в белый, голубой,  светло-зеленый, серебристый цвета, превращают эти дома в сказочные терема. Жаль, что забыты они городскими властями. Криво свисающие  со стен почерневшие от времени доски,  мутные стекла давно не  мытых окон, высокие, в мой рост сорняки в палисадниках чередуются  с современными  домами каменной кладки. Красивый, но неухоженный город.
         Каждый вечер мы ходили на берег Волги. Величественная  река, более трех километров в ширину.  Тяжелые темные волны  катятся к морю, плещут  холодными брызгами, выбрасывая на берег водоросли и больную рыбу. Ее на Волге очень много, особенно много пораженной солитером. Он поднимает рыбу наверх, не дает уйти вглубь. Крупные рыбины тяжело плывут на поверхности воды, выводя загадочные круги.   Собаки с громким плеском кидаются в воду. Ловят легкую добычу.
           Необычен и прекрасен закат солнца на Волге. Медленно,  величаво опускается в воду оранжево-красный диск с рваными краями от пробегающих  по нему облаков. Последний луч прощальной дорожкой освещает  темную воду. Минутное затмение - и вот уже изогнутый рог луны и  яркие крупные  звезды  разгоняют темноту, отражаясь в набегающих на берег волнах.  На противоположном  берегу Волги макушки невидимых деревьев изломанной линией вычерчивают черный  горизонт  пологого берега.
          Резким порывом  налетел холодноватый влажный ветер  с Волги, окутал меня, и на какой-то момент я отключилась ...   
           Конский топот,  ржанье лошадей,   грозные надрывные крики всадников, промчавшихся  мимо, обдали меня теплым смрадным  воздухом.  В середине войска цветная кибитка тяжело переваливалась  по утоптанной лошадьми бугристой дороге. В дорожной кибитке сидел смурной старик. Иван 1V, в миру прозванный Грозным,  тонкими нервными пальцами теребил жидкую бороденку. Тяжкую думу думал-решал:
          – Опять проклятые  степняки вышли на берег Итиля, опять грозят  Руси. 
         Отодвинув кожаный фартук с малого оконца, глянул недобрым взглядом на  противоположный пологий берег реки, пожевал тонкими запавшими губами и махнул рукой, подзывая головного  стрельца:
          – Тут ставь часовню! Закладывай острог-крепость. Не быть врагу на Руси! Я пришлю еще стрельцов да служилых князей и работных людей.
           Топот лошадей замирает вдали ...
           И было это в день святых бессребреников Козьмы и Дамиана. Так и город назвали  в их честь Козьмодемьянском...
           Постепенно возвращались звуки, запахи, слова. Мимо по проспекту мчались современные машины, слышалась музыка из парка. Что это было? Галлюцинации?  Временной провал? Я оглянулась. Слева за мной стояла Стрелецкая часовня – та самая,  которую приказал ставить Иван Грозный, а чуть выше виднелись остатки первого поселения стрельцов и служилых людишек. Впереди, чуть наискось виднелся остров, темным пятном деливший Волгу на два рукава.
            Гульнара с Андреем организовали нам с Вовой рыбалку со знаменитой  волжской ухой на одном из таких островов-памятников затопленных поселений, оставшихся  после заполнения Чебоксарского  водохранилища.  Кипела на треноге уха,  потрескивали поленья в костре, расположенном на месте затопленного  дома.  Еще видны его останки: труба от печи, куст сирени в бывшем палисаднике, искривленная временем береза у несуществующей сегодня калитки. Здесь жили, мечтали, рождались и умирали люди, которых другие, тоже люди, согнали с родных  мест, волею одного человека лишили всего и угнали неизвестно куда. Вдруг стало зябко,  пропало хорошее настроение,  до слез захотелось домой.
        С рыбалки  мы возвращались затемно. Крутые  верховые волны раскачивали катер, обдавали нас холодными брызгами, заставляя  замирать от страха. Манили  огни ночного Козьмодемьянска. Через  пару  дней мы возвращались домой ...