Детство Ганса

I

Ганс любил являться в бар вечером, где пьяные игроки-карточники дерутся и выкидывают друг друга за двери на ступени крыльца. Особенно любил драться молодой румын Иван Ласерда, уже много кто пострадал оттого, что он распускал руки.
В баре господина Рихтера было очень вкусное пиво, поэтому все игроки торчали здесь. Они неоднократно проигрывали Ласерде - тот был известным на весь Кёльн шуллером и во время игры всё время мухлевал. Однажды, когда из-за этого возмутился старик Ларс, то Ласерда, вдоволь наругавшись на него, пообещал повесить того на дереве. Карточникам поведение Ласерды казалось совсем недопустимым - тот высокомерно разговаривал с людьми, которые были вдвое и втрое старше него. Ганс сам немного побаивался Ласерду и опасался как-нибудь сгоряча попасть ему под руку.

II

Отец работал в своём кабинете, а мать и бабушка были на кухне. Дядя Клаус стоял в зале у окна. Назавтра он должен был ехать в Россию.
- Клаус, мне очень жаль, - сказал Ганс, - мы жили все вместе, было так здорово, но теперь... Так ли уж важна эта командировка?
- Я думаю, долго задерживаться мне не придётся.
Клаус был младшим братом отца, он был очень трудолюбивым и целеустремлённым молодым человеком и многого уже добился к двадцати пяти годам.
Родители Ганса были ещё очень молоды, а мать выглядела совсем юной. Она была очень красива, у неё были прекрасные золотистые волосы; Ганс унаследовал от неё карие глаза. Мать была очень добра к мальчику и зачастую баловала его, но отец был излишне строгим и за каждую повинность сажал сына на хлеб и воду. Впрочем, это ему часто запрещал дедушка Марк, которого Ганс очень любил. Дед Марк был бывший моряк, он изъездил много стран и городов и любил рассказывать внуку на ночь о своих путешествиях. Ганс рос слишком подвижным, и дед одобрял это, повторяя собственный афоризм: "Чем шустрее человек, тем длиннее его век".

III

Клаус, сложив все узелки и чемоданы в кибитку, уехал. Ганс едва сдерживался, чтобы не заплакать: дядя Клаус всегда был очень добр к нему, но теперь что-то нехорошее словно кольнуло Ганса...
Клаус по возвращении в Кёльн собирался свататься к дочке графа Себастьяна Марии, но теперь, когда пошли слухи о её дружбе с Ласердой, Клаус уехал в неприятном смятении. Ласерда также хотел свататься к девушке, но, судя по всему, она этого не желала. По поводу этого ходило много разных, противоречивых слухов.
Однажды служанка подсмотрела в замочную скважину, как Мария в пылу ссоры сказала Ласерде, что ни за что не выйдет за него. Тот просил её подумать хорошенько. Затем достал бутылку вина и пожелал распить его. Мария отказалась и сказала, чтобы он убирался прочь. То, что Ласерду интересовало наследство её отца, можно было увидеть сразу. Мария твёрдо заявила, что не хочет иметь с ним никаких отношений. Ласерда предложил ей распить с ним напоследок вина, он достал бутылку красного, успокоил Марию, но, налив его в бокалы, незаметно подёргал перстень на руке и задержал руку над одним из бокалов. Они быстро выпили вино. Служанка, ничего не успевшая предпринять, опрометью бросилась к графу, но было уже поздно. Когда граф и его брат ворвались в комнату с ружьями, Мария была уже мертва, а Ласерды и след простыл.

IV

Ганс был внезапно разбужен под утро. У горничной Марты неизвестно от кого родился мальчик. Бабушка и мать Ганса приняли у неё роды. Она кричала на весь дом, и вскоре послышался плач ребёнка.
Ганс вошёл в зал, где сидели его родители. Марта вошла с маленьким свёртком в руках.
- Какой карапуз, - с улыбкой сказал отец Ганса.
- Он похож на тебя, - сказала Марте мать Ганса.
- А мне кажется, он похож на папу, - возразил Ганс.
- Не болтай лишнего, - ответила мать.
- Славный мальчуган, - восхитился пришедший дедушка Марк.
- Не знаю, проживём ли мы теперь на моё жалование, - вздохнула Марта.
- Я прибавлю вам жалование, - успокоил её отец Ганса.

...Школа Ганса была за старенькой церковью на окраине города. Учёба давалась Гансу легко, он всегда был в числе первых, хотя и бывало, что шалил на занятиях. Школьники постоянно чем-то менялись: Ганс, например, выменял у друга Руди Крамера металлический значок на губную гармошку, а у Михаэля Бильдера - свисток на дудочку.

Новый учитель, Джон Грюнвальд, приобщал учеников к церковному богослужению. Он был молод, у него были длинные волосы, чёрные густые брови, большие усы. Он всё время курил трубку, то и дело набивая её табаком. Одет всегда был очень просто: рубаха, старые штаны с длинными сапогами. Он не отличался особой важностью и не был так привередлив, как другие учителя. На занятиях он пел ученикам церковные песни, читал псалмы, и у учеников складывалось ощущение, что они находятся в самой церкви. С Грюнвальдом им было очень просто, они души не чаяли в своём новом, добром, понимающем их учителе, готовом всегда прийти к любому на помощь.

V

Ласерда бежал на юг. С ним были его отец, старый грабитель Корсар, и друг Юлтур. Они скакали на лошадях через леса, поля, горы и степи.
Весть о поиске Ласерды облетела вскоре половину страны, и сам Ласерда понимал, что всё может плохо для него закончиться. Сообщники скакали на лошадях по ночам, а днём прятались где-нибудь, охотились в лесах, собирали ягоды, ловили рыбу на мелководье.
Когда они были в городах, Ласерда надевал широкую шляпу и приклеивал усы и бороду, которые достал для него Корсар. Добравшись до Майнца, они пересели на пароход и поплыли по Майну. Пассажиры читали газеты, в которых были портреты Ласерды, и сам он очень боялся, что его разоблачат. Однажды такое чуть было не случилось: какой-то ребёнок дёрнул его за бороду, и она чуть было не оторвалась.
- Здесь небезопасно находиться, - сказал Ласерда Юлтуру и отцу.
В тот же вечер они сошли с парохода и побрели пешком. Затем украли лошадей на одной ферме.

VI

Вечером граф Себастьян сидел в кабинете со своим братом.
- У меня на примете есть один чудо-сыщик, он англичанин, зовут Билл Вильямс, - сообщил брат графа. - Я в молодости дружил с ним.
- Думаешь, он нам поможет?
- Надо попробовать. Мы пригласим его в гости и поговорим с ним об этом деле.

На следующий день Билл Вильямс прибыл в Кёльн. В доме графа собрались сам граф, его брат, сыщик Билл Вильямс, отец и дед Ганса и сам Ганс.
- Моя дочь была отравлена, - сказал граф. - Ласерда, сбежавший из Кёльна, подсыпал ей яд в вино. Наверняка он бежал в Румынию - там у него много родственников.
- В чём причина этого убийства? - спросил Вильямс.
- Ласерда сватался к моей дочери, но она была против. Моя служанка сообщила, что он принуждал её к замужеству.
- Ласерда точно убил Марию из ревности, - вздохнул брат графа. - Он думал так: если Мария не достанется ему, то не достанется никому, в том числе и Клаусу.
- Это мой сын, он уехал в Россию, - уточнил дедушка Марк.
- Мне непременно помогут в розыске, у меня много друзей-сыщиков в Германии, - сообщил Билл Вильямс.
- Приступайте, - сказал граф. - Я на вас надеюсь.

VII

Отец Ласерды Корсар иногда покупал газеты, чтобы узнать что-нибудь о том, где сейчас ведётся поиск его сына. Они узнали, что в Германии их разыскивает сам Билл Вильямс, лучший сыщик в Европе, и им стало не по себе.
Когда путники скакали через поле, Корсар упал с лошади и вывихнул ногу.
- Как же так, отец! - возмутился Ласерда. - Мы уже много проскакали! Что теперь делать? За нами погоня, нам надо уходить!
- Езжайте сами, а меня оставьте, - ответил отец, содрогаясь от боли. - Я тут как-нибудь сам справлюсь!
Ласерда, видя, как страдает его отец, спустился к реке, набрал в имевшуюся чашу воды, достал перстень и снова задержал руку над водой. Потом поднялся на пригорок и дал отцу испить воды.
- Выпей, отец, может, тебе станет лучше.
Отец стал пить содержимое, и тут подбежал Юлтур, увидел, что вода в чаше бледно-красная, и отнял её у Корсара, но было уже поздно. Корсара пробила сильная дрожь, и он упал.
- Что это было? Что ты ему дал?
- Не твои заботы, садимся на коней - и поскакали!
- Но это твой отец, его надо похоронить!
- У нас нет времени, мы должны как можно скорее пересечь границу!
Они влезли на лошадей и поскакали дальше, оставив лошадь Корсара и его труп в поле.

VIII

Билл Вильямс с десятью другими сыщиками прочёсывал горы Хунсрюкк, надеясь там выйти на след преступников. Вместе с искателями отправился Джон Грюнвальд, у которого также были хорошие способности детектива. У путников в горах случалась одышка, они не выдерживали этот путь. Грюнвальд в одном из переходов сорвался со скалы и улетел вниз. Билл Вильямс винил себя в его гибели.
Брат графа изготовил воздушный шар и решил тоже полететь на нём в горы, чтобы встретиться с Вильямсом и его командой. Граф полетел с ним.
Брат графа взял в корзину мешки с песком, чтобы выбрасывать их по пути, как только подогретый кислород в шаре начнёт остывать и шар будет спускаться к земле. Они летели над городом, затем внизу потянулись поля, пашни, потом - леса, а после начались горы. Граф в бинокль смотрел вниз. Он увидел несколько крохотных точек на вершине одной горы и велел своему брату спуститься к той горе.

...Когда корзина коснулась поверхности горы, Вильямс и его друг Ньюман помогли графу и его брату вылезти.
- Мы пока ещё ничего не нашли, - сказал Вильямс.
- Не всё ещё потеряно, - ответил граф. - Мы должны выследить их на воздушном шаре.
- Нельзя терять ни минуты, - сказал Ньюман. - Преступники уже чёрт знает где.
Все погрузились в корзину. Брат графа осматривал местность в бинокль.

...Горы скоро закончились, шар летел над равниной. Когда они пролетали над рекой, брат графа сначала напряжённо всматривался вдаль, потом воскликнул:
- Подождите, там что-то есть! Что-то чернеет!
Шар стал снижаться. И как только он опустился на поле, все увидели, что в траве лежит человек.
- Кажется, он мёртв, - сказал Ньюман.
Все вылезли из корзины и бросились к телу.
- Это Корсар, отец Ласерды! - воскликнул граф.
- Как он мог здесь оказаться? - удивился его брат.
- Это весьма подозрительно, - ответил Билл Вильямс.
Невдалеке заржала лошадь. Все разом обернулись и увидели привязанного к дереву чёрного коня.
- Это конь Корсара.
- Корсара убили? Или он сам умер? - задумался брат графа.
- Предстоит сделать вскрытие, - решил Билл Вильямс.
- Там, за рекой, городок, наверняка там есть патологоанатом, - сказал брат графа.
- Лодки, чтобы перебраться за реку, нет, - вздохнул граф. - Можно перевезти тело в корзине.
- Никаких трупов в моей корзине! - возразил его брат.
- Значит, ты идёшь против нас?
- Ладно, извини, сгоряча сказал. Давайте погрузим его.
Они уложили тело в корзину и взлетели.

IX

Марту известили, что её мать больна, и она вместе с малышом, которого назвали Мартином, поехала к ней. Отец Ганса обещал оказать им любую помощь. Он очень любил возиться с малышом - каждый день нянчил его, кормил и играл с ним.
Дедушке Марку пришло письмо, в котором сообщалось, что Клаус трагически погиб во время военной операции на Кавказе. Узнав об этом, Ганс проплакал несколько часов. И, кажется, впервые он задумался о смерти.
Мать Ганса посетили её сестра Эмелин с мужем Леонидом. У Эмелин были такие же золотистые волосы, и она всем была похожа на сестру. Леонид был довольно известным художником, он рисовал в основном натюрморты, любил играть на скрипке. Ганс любил слушать, как он играет - это его успокаивало и радовало. Леонид был очень молод, но уже создал целую галерею прекрасных картин.
- Как тебе удаётся создавать такие прекрасные натюрморты? - спросил его Ганс.
- Одного природного дара здесь мало - нужно полностью посвящать себя делу, - отвечал Леонид. - Необходимо большое терпение, нужно много учиться и развивать свой талант.

X

Погибшего Джона Грюнвальда заменил пожилой учитель Дитрих Унтертазе. Это был высокий господин с прямой осанкой, очень горделивый и строгий. На нём был тёмный фрак, галстук и белые панталоны. Большие карие глаза над орлиным носом надменно оглядывали учеников. Унтертазе ходил с длинной деревянной тростью. Он был участником недавней Первой мировой войны и написал книгу об этом.
Унтертазе оказался гораздо строже Грюнвальда. Он объявил, что скоро в школе будет вечер чтецов, и ребята, которые постарше, будут читать стихи.

...В зале раздавались голоса ребят, уже почти юношей и девушек, которые декламировали длинные стихотворения.

Ein Fichtenbaum steht einsam
Im Norden auf kahler Hoh.
Ihn schlafert; mit weisser Decke
Umhullen ihn Eis und Schnee...

Юноши и девушки пели и танцевали, читали стихи и поэмы. Гансу больше всего понравилась песня "Wir fahren in die Welt".
- Чудесно, - восхитился он, - я никогда ещё не слышал столь красивых песен. Как они мелодичны, как трогательны! Hali, halo, wir fahren, wir fahren in die Welt!
- Ты не слышал ничего о Ласерде - поймали ли его? - спросил Руди.
- Нет, но если его поймают, то повесят. Я сам слышал.
- Такого гнусного человека не жалко. Найди в городе господина, которому Ласерда не разбил бы нос. Сыщики сообщали, что он отравил своего отца.
- Ужас. Мне кажется, он получит когда-нибудь по заслугам.
- Он уже очень далеко, вряд ли его поймают.
- Как знать...

XI

Над лесом стояла тишина. Была уже глубокая ночь, когда граф, куривший трубку в корзине шара и оглядывавший спящих сыщиков, заметил в тёмном лесу огонёк. Брат графа медленно и плавно опустил шар прямо на этот огонёк. Пока сыщики проснулись, этот огонёк погас, и брат графа посадил шар на поляне, где чернело ещё дымящееся пепелище.
- Всем взять оружие! - скомандовал граф. - За мной!
- Куда двигаться? - спросил Ньюман.
Билл Вильямс достал из кармана план местности:
- Так... На севере - ферма, на западе - посёлок, на юге - река, на востоке - поля. Мне кажется, они ушли к ферме.
- Обоснуйте.
- Там лучше укрыться. Там густые виноградники и рощи, и там надёжно можно спрятаться.
- Что ж, идёмте туда.
В лесу было очень темно, путникам было немного не по себе. Билл Вильямс послал на юг двух человек - Ньюмана и Джеймса.

...Ласерда и Юлтур, уставшие, упали в траву возле густых зарослей фермы господина Кауфмана.
- Еле унесли ноги... - прошептал Ласерда, вытирая лоб платком. - Всё-таки, может быть, это не сыщики?
- Это точно шар Себастьяна, я читал о нём в газете, - возразил Юлтур. - Скоро граница. Мы сумеем перейти?
- Перейдём. Главное - до Румынии добраться. Там нас укроют мои старые друзья.
- У нас совсем не осталось денег. Придётся воровать, другого выхода нет.
- Давай-ка спать. Сегодня ты должен стеречь.
Ласерда лёг, подложил руку под голову и заснул. Юлтур, чтобы тоже случайно не заснуть, вскочил и стал ходить взад-вперёд.

...Кауфман встретил гостей на крыльце. Он предлагал всем выпить чаю, но сыщики торопились. Узнав о цели их визита, хозяин вынес им из чулана факелы, которые тут же зажгли, и сыщики стали осматривать рощи, заросли, кустарники.
Юлтур маялся, ему очень хотелось спать, но сейчас это было нельзя. Когда он увидел не так далеко яркие огни и громкие голоса, то насторожился, разбудил Ласерду, и они бросились убегать. Их заметили и погнались за ними.
Силуэты убегавших мелькали уже вдали. Перемахнув через изгородь, Ласерда и Юлтур словно птицы полетели к черневшей вдали реке. Сыщики кричали что-то наперебой. Засвистели пули - по убегавшим открыли огонь. Юлтур был ранен в руку. Ласерда упал - он был ранен в ногу. Юлтур понимал, что его тоже, скорее всего, достанут пулями, но бежал вперёд, надеясь спастись. У него ещё был шанс.
Ласерду связали. Граф проклинал молодого преступника. Несколько человек побежали дальше за Юлтуром.
- Вы пойманы, - сказал Ласерде Вильямс. - Не нужно спорить с судьбой.
Ласерда молча рвал на себе волосы. Он был бледен, глаза налились кровью.
Вскоре вернулись те люди, что бежали за Юлтуром, и сообщили, что обыскали лес и прибрежные кусты - Юлтура там не было. Дальше шла река, и он вряд ли мог уплыть с пулей в руке.
В газете напечатали статью о поимке Ласерды. После сообщили, что суд состоится *** сентября 1920 года и что Ласерда, скорее всего, будет повешен. Рыбаки обнаружили прибитое к берегу тело Юлтура - тот утонул, спасаясь от погони.

XII

Ганс шёл из школы, когда увидел повозку, в которой везли Ласерду. Тот был белым как полотно, обросшим, угрюмым...
Красный перстень лежал на обочине дороги, и Ганс залюбовался им, поднял его. Перстень закрывался и открывался. Внутри него было неразборчиво выгравировано чьё-то имя.
- Надо разобраться, чей это перстень, и вернуть его хозяину, - сказал отец, когда Ганс показал ему находку.
Ганс долго расшифровывал имя, и в конце концов получил имя "Лурр". Но людей с таким именем в городе не было. Хотя перстень мог потерять и приезжий. Отец Ганса обзвонил гостиницы, но там не было постояльцев с таким именем.

...Зал суда был огромным, светлым и просторным. Он наполнился людьми задолго до начала заседания. Потом вошли присяжные, ввели Ласерду, бледного и запуганного. Адвокат Бекер успокаивал его, что-то объяснял ему.
Когда судья открыл заседание, прокурор напомнил суть дела: Ласерда является убийцей Марии Себастьян и своего отца Корсара. Была опрошена служанка графа, затем сам граф и его брат. Прокурор предъявил судье доказательства вины Ласерды - отпечатки пальцев на бокале из-под вина и чаше, из которой пил Корсар. Один из свидетелей прибыл с юга Германии - это был торговец, у которого Корсар покупал накладные усы и бороду. Опросили также мужчину, чей ребёнок чуть было не оторвал Ласерде бороду.
Билл Вильямс заявил, что никакого яда и никакой отравы у Ласерды не нашли, поэтому веских доказательств его вины нет. Мотив был также слабым.
Но тут Ганс, сидевший на заднем ряду, кое-что понял. Он нашёл пестень Ласерды, в этом не было никаких сомнений! В такие перстни обычно подсыпают всякие порошки. А внутри перстня выгравировано имя Ласерды "Иван". Первая буква - I, а не L, как вначале подумал Ганс. Вторая буква - V, а не U. Третья буква - не R, а буква А. Четвёртая - не R, а N. Ганс сильно ошибся поначалу.
- Ваша честь! - Ганс встал. - Возьмите этот перстень, я не уверен, что он принадлежит Ласерде, но, может, это поможет решить дело.
Ласерда бросил на него такой взгляд, что у Ганса похолодело всё внутри, и он сел на место.
- Почему вы считаете, что это его перстень? - спросил судья.
- На нём выгравировано имя Иван. И у Ласерды был такой перстень.
Несколько свидетелей подтвердили, что это перстень Ласерды. И позже, когда перстень приобщили к доказательствам, в нём были найдены остатки того порошка, которым были отравлены Мария и Корсар.

XIII

Ранним утром на центральной площади собралось много народу. Зеваки с ужасом смотрели, как сооружают виселицу. Было пасмурно, лил дождь. На площади были в основном мужчины, хотя туда пробрались несколько женщин и детей. Здесь был и политик Пауль фон Гинденбург, участник нескольких войн.
На площадь пробрались Ганс и Руди. Отец Ганса о чём-то беседовал с графом и его братом. Мужчины курили, все заметно нервничали.
Двое людей в чёрных балахонах вывели Ласерду из подъехавшей повозки. Он был совершенно седым. Ганс впервые ощутил жалость к этому человеку - он понял, как несчастен был Ласерда. Сейчас уже ничего нельзя было изменить - Ласерду вели к виселице. Но теперь почему-то хотелось просто освободить его - может, когда-нибудь он искупил бы свои грехи...
Ласерду подвели к виселице. Он обратился к людям с последним словом:
- Я ухожу. Сознаю, что сам виновен в своих грехах. Смерть - единственный способ облегчить мои страдания. Если бы меня оправдали на суде, я бы сам наложил на себя руки. Не знаю, какие оправдания у меня будут, когда я скоро предстану перед Судьёй. Но каждый год из прожитых двадцати шести был трудным. Прощайте. Не говорите обо мне плохо, вы не знаете, что я испытал в жизни.
Он двинулся к виселице, встал на скамью. Один палач поднял петлю, другой накинул её Ивану на шею, натянул потуже. Потом скамью опрокинули...
Тело колыхалось на ветру, освещаемое вспышками молний. Мужчины оживились, кто-то не выдержал и ушёл с площади. Граф сложил с мольбой руки. Ганс плакал.
К вечеру, когда тучи разошлись, на площадь приехала повозка, и тело Ласерды сняли и увезли. Ганс и Руди всё ещё были там.

XIV

Отец Ганса вскоре познакомился и подружился с обер-бургомистром города Конрадом Аденауэром. Конрад был приглашён к нему на чаепитие.
Мама и бабушка Ганса испекли вкусный яблочный пирог и заварили ароматный чай к приходу гостя. Тогда же к ним пришли знакомиться новые соседи Грау - Фридрих, Габи и их дочка Маргарита - хорошенькая девочка со светлыми волосами и большими синими глазами.
Когда пришёл Конрад, все сели за стол, и мама Ганса стала резать пирог.
- Чем вы намерены заниматься далее? - спросил Конрада отец.
- Я решил взяться за исполнение намеченного желания.
- А в чём заключается ваше желание, если не секрет?
- О, это большое желание. Я хочу на собранные мною пожертвования построить храм, или новые дома для бедняков, или детские приюты.
- Благое вы задумали дело! - сказал Фридрих. - После вас останется хорошая память.
- Я делаю это бескорыстно, не для того, чтобы увековечить себя на страницах истории. Мои родители жили бедно, но смогли вырастить меня, моих братьев и сестёр. Так что я знаю, что такое бедность, и хочу помочь нуждающимся.
- Я помогу вам в этом, - решил отец Ганса. - Пожертвую часть капитала, выпишу чек.
- Я тоже помогу, - заявил дедушка Марк.
- В таком случае и мне не мешало бы помочь, - предложил Фридрих.
- Пейте чай, чай остывает! - торопила всех мама Ганса. И все на время занялись едой.
В эту минуту Гансу стало как никогда спокойно и легко. Ласерда, Билл Вильямс, трагедии и преступления - всё это осталось далеко позади. А впереди была ещё целая жизнь - светлая и прекрасная. И намечались новые дела и заботы, что делало жизнь ещё более светлой и незабываемой.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Гансу понравилось мореходное дело его деда, и он, когда подрос, стал матросом, потом рулевым, и дед всячески поддерживал парня. Ганс проработал на корабле вплоть до начала Второй мировой войны. В 1939 году он увёз в Англию жену, двух маленьких сыновей, мать, отца, дедушку и бабушку. Сам он работал на заводе, затем стал партизаном, а после воевал против гитлеровцев поочерёдно в составе английских, американских, французских войск.
Родители Ганса дожили до глубокой старости, воспитывая внуков и правнуков. Ганс построил в Кёльне красивый двухэтажный дом и стал жить там с семьёй.
Судьба Марты и Мартина осталась неизвестной.
Граф купил ферму неподалёку от Кёльна и до конца жизни прожил один. В 1943 году его заточили в концлагерь, где он погиб от голода. Брат графа долгое время скрывался в Голландии и Люксембурге, после войны он остался жить в Голландии, на самом её севере, у моря. Он дожил до 90 лет.
Билл Вильямс и его друг Ньюман успешно расследовали новые дела и искали преступников. Ньюман был убит на задании перед началом Второй мировой войны, а Билл Вильямс погиб во время бомбардировки Лондона в 1940 году.
Дядя Ганса Леонид писал картины и продавал их. Во время Второй мировой войны он стал рисовать антифашистские плакаты, карикатуры на гитлеровцев, затем эмигрировал с женой во Францию. После войны он поселился в Баден-Бадене и всю оставшуюся часть жизни рисовал горные пейзажи.
Конрад Аденауэр многие годы занимался благотворительностью. Во время Второй мировой войны он, как антифашист, был арестован, сидел в тюрьме, но его сын смог вызволить его оттуда. Аденауэр после войны возглавил Христианско-демократический союз Германии. Он прожил 91 год.
Вот что можно сказать о дальнейшей судьбе персонажей этой повести.

2006 - 2007 гг.