Поездка в Кёльн

Эта поездка мне особенно запомнилась, хотя длилась она совсем недолго - меньше суток.
Мы были в Кёльне уже в восемь часов утра - Винсан, Алекс Крамер, студентка первого курса Мишель и я.

Michelle, ma belle.
These words that go together well,
My Michelle...

Мы шли по ещё пустым улицам города и пели эту песню, чем немного смутили Мишель. По совпадению, сегодня был день рождения этой песни - она была записана The Beatles 3 ноября 1965 года.

- Setzen Sie sich, bitte, - уступил я место старушке в электричке.
- Viel Dank, - ответила она. - Aber denken Sie nicht, dass ich ein altes Wrack, das nicht ausstehen kann bin. Mit Ihrer Erlaubnis werde ich mich hinsetzen. (Огромное спасибо. Но не подумайте, что я такая старая развалина, которая не может постоять. С вашего позволения, я присяду.)
И в транспорте, и в торговом центре я понимал, что говорят в объявлениях и что написано на плакатах. Я-то думал, что уже совсем позабыл немецкий язык.

В торговом центре уже вовсю продаётся новогодняя и рождественская атрибутика, всё заставлено ёлками и завешано блёстками и гирляндами. Рядом с кафе - детские игровые комнаты. В столь ранний час здесь уже было немало взрослых и детей.
- Не наедайтесь много, - сказал Крамер. - Краузе же ещё сегодня будут кормить. Они не отпустят, пока не накормят до отвала.

Краузе - это семейство Ганса Краузе (1908 - 2003), с сыном которого - Джозефом - Винсан собирался проводить интервью. "Старик Краузе", как называли Ганса, был противником гитлеровского режима - он с семьёй бежал из Германии и сражался с гитлеровцами на стороне английских, потом французских войск. Здесь, в Кёльне, было немало антифашистов - Конрад Аденауэр, Джон Киммунг, Фрея фон Мольтке и многие другие.

Как мы полагали, мы с пацанами и Мишель взяли грибной суп, по виду это был точно он. Но оказалось, что это манная каша - в кафе ещё было время завтрака. Ну, стали есть её. Ложку за папу, ложку за маму... Маме я по телефону сказал, что уже второй раз завтракаю. "После еды я становлюсь толстым, ленивым, неповоротливым котом", - заметил Винсан. И мы, выпив лимонада, стали вальяжно прогуливаться по торговому центру.
Глядя на названия товара, я вспоминал ту лексику, которую мы изучали в школе и университете. Потом ещё посетили живой уголок, и я вспоминал, как по-немецки называются все те же хомячки, попугайчики, рыбки и прочие. Крамер заметил, что одного живого уголка для изучения фауны мало, и повёл нас в зоопарк. Там он рассказывал, как по-немецки называются животные, которых мы видели. Я фиксировал всё в телефон.
- С кем ты там постоянно переписываешься? - спросил Крамер.
- Никита просто всё, что происходит, фиксирует, - объяснил Винсан.
- Привычка, - пожал я плечами.

После прогулки по набережной Рейна, посещения Кёльнского собора и одного из музеев средневекового искусства (я, ввиду своего интереса к Средневековью, просто не мог их не посетить) мы поехали к Краузе.
Ганс Краузе был главой всего огромного семейства. Его портрет висит в гостиной его дома; этот дом был построен им самим после войны. У него большая семья - сын Джозеф, внуки, правнуки, годовалая праправнучка. Жены Ганса и его старшего сына Яна уже нет в живых.
Джозеф только вернулся из США с женой Франциской. Франциска была женой Яна, у них есть дочь и два сына; после смерти Яна она вышла замуж за Джозефа. Они шесть лет жили в Америке.
Стол у Краузе был обилен яствами. Джозеф принёс пиво, Франциска поставила на стол дымящуюся курицу.
- Es ist aller fur unsere treuen Gaste. Werden Sie bewirtet, bitte, - сказал Джозеф. (Всё это для наших дорогих гостей. Угощайтесь, пожалуйста.)
- Вот! Я говорил вам - не наедайтесь! - сказал Крамер.
Винсан достал подготовленные к интервью вопросы. Мы с Мишель записывали всё в блокноты.

...Ганс Краузе смог встать на ноги лишь после войны, когда ему было уже под сорок. До этого он был рулевым на пароходе, у него не было своего жилья, и он кочевал с семьёй по разным городам. После войны он построил в Кёльне двухэтажный дом, где стал жить с родителями, женой и детьми; открыл фабрику по производству обуви, стал заниматься благотворительностью. Сыновья не переняли его дела - Ян и Джозеф ушли в политику. Но муж внучки Моники - Рихард - стал соуправляющим этой фабрики и руководит ею и поныне.
Рихард воспитывался в детском доме, потом его взяла к себе на воспитание работница этого дома - фрау Шмидт. Она тоже была здесь, и Винсан задавал вопросы и ей.

Фрау Шмидт отдала работе в детском доме более пятидесяти лет. Она брала к себе и воспитывала детей, и много жителей Кёльна благодарны ей за это - она воспитала, поставила на ноги многих детдомовских детей. Фрау Шмидт работает там и по сей день; месяц назад ей исполнилось 80 лет. В дневнике от 15 июня 2007 года у меня сохранилась запись о ней:
"Сегодня фрау Шмидт приехала в Москву читать доклады о педагогике. Фрау Шмидт - заслуженный педагог Кёльна, она была многократно награждена дипломами за то, что уже без малого пятьдесят лет занималась воспитанием детдомовских ребят, всегда была добрым, терпеливым и справедливым педагогом".

Правнук Ганса Рихард-младший работает в торговой фирме, а другой правнук - Свен - учится в Кёльнском университете на последнем курсе. Рихард уже давно женат. Джозеф спрятал от его годовалой дочурки Джозефы вкусности, которые мы купили в магазине, сказав, что она будет получать их по чуть-чуть после того, как хорошо покушает.

Нам показывали два семейных альбома Краузе. Мне запомнилась фотография Ганса в 1928 году - он похож на Жуковского, такой же смуглый и кудрявый. На детской фотографии Ян и Джозеф похожи как две капли воды, но они не были близнецами, Ян был на два года старше. Было несколько семейных фотографий Краузе разных лет. Было много фотографий со свадеб Рихардов - старшего и младшего. Также была такая фотография - школьники помогают пожилому Гансу переходить дорогу, неся его сумку. Ещё запомнилась фотография Рихарда-старшего в роли Тиля Уленшпигеля в школьном спектакле.

Винсан заранее вызвал курьера с цветами, которые были подарены женщинам семейства Краузе и Мишель.
А нам было уже пора на самолёт, хотя Краузе были удивлены тем, что мы вот только пришли - и уже уходим.

В самолёте мы безмятежно спали, положив головы друг другу на плечи. Мишель, улыбаясь, оглядывалась на нас с переднего кресла.
- Пиво, что ли, сморило... - сказал Крамер, очнувшись, когда за иллюминатором уже была ночная Москва.
- Да нет... Я же и не пил... Просто устали... Да ещё же вчера всю ночь летели в Кёльн...
- Надо про Краузе написать роман, наподобие "Будденброков", - сказал Алекс. - Там на несколько томов хватит их истории.

Бывает, кажется, что прошло как минимум столетие, но на самом деле не прошло и одного дня - настолько он бывает насыщен событиями. И шагающие по зданию аэропорта попутчики скоро вновь будут разлучены делами и хлопотами, но хотя бы иногда будут вспоминать эту чудесную поездку.