Избавьте нас от своей иронии!

              Прозвенел  весёлой  трелью школьный  звонок. Роберт Иванович  закончил урок, вздохнув с облегчением. Вообще-то, правду говоря, электрический звонок  напоминал,  скорее всего,  свирепый  звук  пилорамы, но для него  сейчас он был подобен  радостной музыке.  Впереди – два  «окна»,   потом – один (последний!)  урок  в  седьмом «Б»,   состоящем  из  учеников, заинтересованных в учёбе.  Не то, что эти  «ашки»…  Можно зайти  к  Валентине Степановне…

  Роберт  Иванович  преподавал первый год после окончания университета русский язык и литературу. Был  невысоким,  худеньким  юношей  с  узким лицом, остреньким носом. Выражение его  зелёных глаз  было  то пытливым,  то наивным. Зайти он  решил в кабинет физики,  к учительнице, которая  была  родом из города – центра соседней  области,  в котором  он  закончил вуз. Валентина Степановна  тянула педагогическую  лямку уже пять  лет.  В прошлом году развелась с мужем,  имела  сынишку.  Интересно было   в свободное время наведываться  к ней,  чтобы поговорить, вспомнить  родной   вуз…

  Как раз настала большая перемена.  Словесник  постучался  в лаборантскую и открыл дверь.  Помещение  заполняли три стола и   шкафы. Среди них выделялся один – широкий,  тёмно-коричневый,  из   старого дерева. У окна стоял телескоп. Валентина  Степановна  обещала  (то ли в шутку, то ли всерьёз), что когда-нибудь они будут наблюдать в него  звёздное небо.  С удовольствием посмотрев на круглое миловидное лицо, обрамлённое  светлыми  кудрями, гость  спросил:
  - Ну, как  у  тебя,  Валентина,  урок прошёл?
  - Ох,  Роберт,  не хотят они физику учить. Домашнюю работу лень выполнять…

  - Можно  войти? – в  двери  показалась  Марина  Викторовна,  учительница  истории. Когда-то  новоиспечённый педагог  учился  у  неё. Это была полноватая женщина среднего роста с  каштановыми волосами  в красном  платье  . На её  лице  выделялись толстенький нос,  круглый подбородок и высокие  тоненькие брови. Ученики  всегда  считали  её строгой, а  в последние  годы говорили,  что  она стала ещё  строже. Но  Роберт  Иванович  в  это не  верил:  Марина  Викторовна  радушно встретила его приход  в  школу. И сейчас  её серые  глаза  ласково  улыбались  ему.
  -  Да  ты,  Валя,  не одна…, -  лукаво  протянула она… Что-то  частенько Роберт стал сюда  заглядывать … 
 
  - Ну,  мы же в  одном  университете  учились,  -  засмущался тот.
  - Да ладно, ладно, наверное, не только в этом дело…,  - махнула она рукой. Увидев в руках  у него учебник  литературы,  поинтересовалась:
  - Какого писателя проходите?
  - Салтыкова-Щедрина.

 - Ой, не нравился  он  мне  ещё  в  школе.  Помню нашу преподавательницу литературы…  Требовала, чтобы всё точно по учебнику отвечали. А  мне всегда хотелось спорить  с учителями. Вот однажды  на уроке  хвалит она  Салтыкова-Щедрина, а  я поднимаю руку и говорю:
  - А мне этот писатель не нравится. Зачем же над людьми  смеяться, издеваться?  К чему  такая  ирония?  О людях лучше писать с любовью, гуманно… 

   Ка-ак  она  на меня  повысит голос:  мол, не  имею я права  классиков  осуждать,  не доросла ещё … И так далее.
   -  Надо  знать,  что  в  учебнике написано, -  заявляет, -  а  твоё мнение меня  не  интересует!  Садись -  «два»!

  - Ну, это она зря…, - попытался вставить фразу  Роберт, оставивший уже надежду  на приятный разговор  с  собеседницей-физиком,  чья стройная фигура в чёрном платье  так красиво смотрелась на фоне  приборов, стоящих на  столах.

  - Да,  всякие у нас были преподаватели…, - продолжала  его  бывшая  наставница. -  Запомнилась ещё учительница  истории. Ну,  человек – кремень!  Активный член  партии. Для  той  главное – чтобы  школьники    все съезды  КПСС  знали назубок. Остальное для неё было делом  второстепенным. А  в начале урока  любила   воспитательную  работу проводить.  Я тоже ей как-то ответила: «Избавьте нас от своей иронии!»  А то она  как  заведётся: 
  - Ну что,  Вася,  не подготовил домашнее задание?  Опять  вчера вечером  девчонок по углам зажимал?
 - А  ты,  Шапирова, готова  к  уроку?  Вчера  иду недалеко от вашего дома,  гляжу – твой отец пьяный  у забора  валяется! Лицом в грязи,  как свинья!

  Раздался  сигнал  на урок. Роберт Иванович  вздохнул.  Рассказчица, напомнив, что  её  урок поставили  в кабинете  физики,  направилась  к  двери. Вслед за ней  двинулись  её  слушатели.  У  дверей  Валентина Степановна негромко сказала  словеснику:
  - У меня тоже сейчас нет урока. Пойду в учительскую схожу. А Вы  можете здесь  побыть. Подготовитесь к уроку. Здесь спокойно, никто не мешает.

  Подарив ему  ещё одну улыбку,  от которой  у того стало жарко в груди, хозяйка кабинета  вышла. Молодой педагог  присел к столу.  Открыл план-конспект  урока. Та-ак, урок внеклассного чтения,  сказка «Медведь на воеводстве».  Готовиться не хотелось:  перед глазами стояло  милое   улыбчивое  лицо   Валентины.  Но какой-то шум  за стеной стал понемногу отвлекать его от приятных представлений. Шум этот оказался голосом  преподавательницы истории. Теперь он был то недовольным, то насмешливым, то пронизан гневными нотками. Сила голоса повышалась. Роберт услышал:
 - Кузьменков,  ты что, ничего не соображаешь? Историю надо знать!  Учись, а то  станешь  как твой папаша – алкоголик!

- Кто  там бубнит?  Сейчас проверим,  как  вы  исторические  даты знаете!

  Молодой  педагог  подумал:  «Если после  урока  она  зайдёт  сюда,  то  поймёт,  что я  всё  слышал».  Ему стало как-то неловко,  некомфортно.
  За стеной  послышался   громкий, частый   звук ударов – вероятно,  Марина Викторовна  застучала  указкой  по  столу.  Раздался крик:
  - Кто там  сотовый  достал???
  В классе повисла мёртвая тишина. Марина  Викторовна  презрительно  изрекла:
  - Митрофанушки  с  мобильниками!

  Невольный  слушатель  урока  истории  ругал себя за то, что не  ушёл вовремя в учительскую.  Наконец  занятие закончилось. Ученики  радостно повалили в коридор.  Марина  Викторовна  со своего места  крикнула: 
  - Валентина, ты  в лаборантской?

  Послышалось, как она встаёт со стула.  Роберт  вдруг  сорвался  в панике со своего места, кинулся к старинному  шкафу и  влез под верхние полки.  Сверху ему тут  же что-то   шлёпнуло по затылку. «Маятник  Максвелла», - догадался Роберт,  в скрюченном положении тихонько прикрывая дверку.  Между ногами у него оказался круг  электрофорной  машины.  « Как будто на велосипеде», - подумал  он  про  себя.    «Велосипедист»  затаился, сдерживая дыхание.

  Историк заглянула в  лаборантскую  и  вернулась на своё место. В это время вернулась  учительница  физики. Она направилась к  старинному  шкафу.  Добровольный узник  раскрыл  книгу. 
  - Ой! – вскрикнула от неожиданности  Валентина  Степановна, – Роберт, ты что  тут  делаешь???

  - Да  я,  это…  к  уроку готовился…  А  знаешь,  я  с  детства  любил  такие уединённые  места. Да…  никто  не мешает,  тишина… вот…,  а в щель свет проникает  немного,  да…,  тишина…,  - бормотал выбравшийся из заточения  молодой преподаватель,  поправляя  причёску,  галстук,  стряхивая  пыль с новенького  коричневого костюма.

  Миловидная  женщина  в изумлении  смотрела  на  него  широко раскрытыми  глазами.
   Тут  вошла  Марина  Викторовна   и  удивлённо-игриво  спросила:
  - Роберт,  а  ты  когда  успел  сюда  зайти?

   - Недавно, - выдавил  тот  из  себя, стараясь  не  глядеть  на  «историчку». Повернувшись к приятельнице,  промолвил:   - Ну  ладно,  я  поехал, -  и  поспешил  к  выходу.  Женщины  проводили  его  недоумёнными взглядами...