Такое утро!

Такое Утро, мой Бог, является только в подарок!

Такое Утро подобно раскрывшемуся цветку, в сердцевину которого, как в Тайну, нам вдруг позволяют заглянуть, чтобы принять эту Тайну в себя и стать светлее от ее прежде сокровенной недоступности!

Была Ночь, и настало Утро: проходя мимо зеркала, в отзывчивости стекла Она увидела отражение солнца. Нет, это было ошибкой: то сияли ее глаза, горели алым цветом губы, какое-то странное легкое  свечение пронизывало волосы.

– Это я? – уже зная ответ, спросила свое отражение Женщина и ответила себе сама: Это – Ты!

Она засмеялась и мысленно раскрыла свои объятия, в которых он, сам того не ведая, томился в продолжение всей Ночи...

Шелк, шелк! Нежная ускользающая прохлада губ…Ветер, ветер в волосах, в голове, под руками – он празднично ускользает, как и губы, оставляя легкий привкус свежести!
Спроси меня о чем-нибудь, чтобы я могла услышать твой голос. Песнь Песней – просто маленький пролог к тому, что с восхитительной неизреченной готовностью даришь мне ты.

…Сказочно красивый юный Бог знал все секреты творения, вот уже несколько тысячелетий как они открылись ему. Он никогда не ошибался в выборе глины – брал мягкую, податливую, однородную и обязательно белую. Он творил замес, напевая что-то из тех мелодий, которые, однажды родившись, плыли сквозь сердца Богов и людей, подобно облачным фантазиям, подгоняемым ритмом дня и ночи.

Но самым главным во всем акте творения было вложение Жизни в уста. Он использовал два способа.

Первый заключался в том, чтобы вложить Жизнь поцелуем. Для успеха требовалось просто сделать сердечный посыл, с нежностью приблизиться к устам своего творения, соприкоснуться с ними и выдохнуть живительный поток воздуха.

От такого поцелуя Жизнь наполняла каждую клеточку тела волшебством своей силы, и творение вместе с нею обретало дар взаимной любви. Антэрос, брат Эроса, внимательно следил, чтобы пущенная им стрела поражала одновременно два сердца, устремляя их в объятия друг друга.

Второй способ вложения Жизни отличался от первого. Он создавал людей, попадающих под власть коварного Эроса, который никогда не заботился о последствиях своих опасных игр со стрелами.

В этом случае юный Бог бережно брал в руки свое творение, долго и пристально смотрел ему в глаза взглядом, от которого загоралось все внутри. Потом в самых уголках губ юного Творца возникало тонкое и чистое свечение – это рождались улыбки соблазна. Они, словно крошечные золотые птицы, слетали с его губ и устремлялись звонким волнующим  потоком к устам его творения.

Только улыбки! Боже! Но как хороши, как совершенны были они! Их прикосновения преображали безжизненную глину, и она начинала распространять вокруг себя такое же свечение. Зато люди, оживленные таким образом, никогда не могли найти свою половинку, сколько бы ни искали ее.

… Я торопилась к поезду, он отправлялся в 20:45. Дорога обещала радостную встречу с приятными людьми, меня ждали давно и с интересом, с тем неописуемым предчувствием удовольствия, которое надолго строит объятия и взаимопонимание.

Подходя к вокзалу, я посмотрела на часы и вспомнила о Нем. Он сейчас, скорее всего, с друзьями или дома, подумала я. Подняв голову, я увидела Его.

Он стоял на порожках, издалека улыбаясь мне своей солнечной улыбкой, от которой, как от хорошей музыки, хочется пуститься в пляс прямо на улице.

Неужели это я сказала ему, когда уезжаю? Или он догадался, зная, что туда, куда я еду, есть только один поезд? Он сбежал из компании? Ему, любимцу и заводиле, этого не простят! Он выбрался из дома под предлогом покупки сигарет, решив сделать мне приятное? Может, просто случайность: бывает такое, когда ты с человеком уже связан, вы уже нужны друг другу, тогда свыше посылаются встречи, чтобы показать двоим, что они на верном пути.
Встречи совершенно неожиданные. Я тут же вспомнила, как накануне приехала в музыкальное училище, чтобы найти одного человека, но его на месте не оказалось. Моя затея могла провалиться. По идее, мне полагалось расстроиться. Я же решила понаблюдать, что будет дальше.

У меня оставалось немного времени, и я зашла в парикмахерскую, но там была пересменка – мне надежно грубо отказали. Я и тут отказалась от печали, решив, что до встречи, назначенной на три тридцать, успею прогуляться пешком.

В парке звенели дети, у моста под светофором пели тормоза машин, а навстречу мне с двумя сумками продуктов с базара шел Он. В это время, в этом месте… Спасибо всем, кто помог нам встретиться.

Вот и сейчас, ослепительно сияя, Он, весь в порыве, устремился мне навстречу. Боже! Я чуть было не уронила сумку. Я почувствовала, как меня приподнимает от счастья над землею! И я бы полетела, правда! Это нетрудно, когда влюблен, я пробовала! Вся вселенная мгновенно отказывается от своих вечных констант, от привычных законов и поддерживает тебя рукой своей Любви.

Когда уже я радостно вдохнула, чтобы ответить на улыбку, из-за моей спины выпорхнула молодая особа в короткой белой курточке и брюках. Он взял ее лицо в свои руки и нежно поцеловал. У меня упала сумка.

Нет, не оттого, что я оказалась свидетелем чужой нежности. Нежность есть нежность: или она есть, или ее нет – другого не бывает, ее не изобразишь. Я опешила оттого, что это был не Он, а совсем даже другой человек.

В купе на верхней полке прямо на голом матраце разместился длинноногий тип подросткового возраста. Он грыз яблоко, листал журналы, пил чай с печеньем и время от времени поглядывал на меня.

– Что-то не так? – спросила я, когда он в очередной раз зацепил меня насмешливым взглядом. – Дать конфетку, мальчик?
– Тетенька, – подыгрывая, протянул он, – добрая тетенька!
– А ты злой шалун!
– Почему же злой! Вот все вы так: не разберетесь, а уже ярлык привесили!
– А ты не так?
– А я по-другому!
– И как же? – усмехнулась я. – Может, поделишься?
– Пополам или натрое?
– Я же сказала: шалун!
– Ладно, согласен, – парнишка свесил ноги вниз и спрыгнул, чтобы усесться напротив. – Вам понравилось там, у вокзала?
– Не поняла, – я подняла бровь. – Ты про что?
– А про то, добрая тетенька, как у вас видение приключилось! А еще хотите?

Я сама могу кого угодно разыграть, развернуть направление сюжета таким образом, что непредсказуемость достигнет апогея именно в тот момент, когда предсказанность будет очевидна. Но этот нахальный тинэйджер явно перегнул палку.

Я встала и вышла в тамбур. Там было накурено, и стук колес раздавался как-то уж очень громко. На грязном дверном стекле кто-то пальцем нарисовал птичку. Я приблизила свое лицо к стеклу и стала смотреть на мелькание огоньков вдали.

Огоньков становилось все больше и больше, они сливались в какие-то причудливые полосы, пятна, пока ни стали сплошным полотном. Как экран, подумала я.

На этом экране шло кино. Мне показывали хронику последних месяцев, в течение которых мы с Ним то там, то здесь встречались вопреки логике и ожиданиям. Один раз, пятый, десятый. Это все случай, хороший добрый случай, думалось мне.

– Конечно, случай! – услышала я ехидный голос. – Я тут работаю, как вол, а им все – случай!

Я обернулась. Знакомый подросток достал сигареты и протянул мне одну.
– Не курю. Тебя как зовут? Что-то древнегреческое, друг мой?
– Почти! – он рассмеялся. – Только не говорите, что это хорошая шутка!
– Почему же не сказать, если хорошая?
– Потому что мне нужны деньги.
– И?..
– Одолжите мне рублей сто-двести, хочется в ресторан заглянуть.
– Просто отдать тебе мои деньги?
– А почему бы и нет? Просто так!
– Ты же должен знать, большой уже: все в нашем мире имеет цену, мы ничего не происходит бесплатно, будь то деньги или улыбки.
– Ну, допустим. И вы хотите, чтобы я отработал эту мелочь? Вам не стыдно эксплуатировать несовершеннолетних?

Я не могла не улыбнуться.

– Слушай, ты меня утомил! Пока! – я взялась за ручку двери, но он положил свою руку поверх моей.
– Я вам обещаю отработать, – с выражением лица, присущим профессиональному донжуану, сказал он.
– Послушайте, юноша, – я мягко надавила ладонью ему на грудь. –  Я понимаю, гормоны, но мы же в поезде, но я же солидная дама, в конце концов.

Как он весело хохотал! Оценил мое актерство сполна и скинул свою маску.

– Ты мне нравишься, разгильдяй, – я тоже рассмеялась, – на вот, возьми!

Я протянула ему сто рублей, и он, послав мне воздушный поцелуй, скрылся за дверью, ведущей в вагон-ресторан.
А ночью мне был сон про то, как наступило утро. Такое Утро, мой Бог, является только в подарок!

Билет в это кино стоил сто рублей – совсем недорого.