Здание

Сценарий к/к фильма


Аня стоит перед дверью в подъезде. Этаж верхний, поэтому жильцов не видно. Она волнуется, говорит куда-то в дверной глазок.
- Ты знаешь, я к тебе не войду. У тебя в подъезде такие жуткие стены. У кого такие стены, тот тоже такой. Ты мутный какой-то, я тебя не вижу. Прячешься все время у себя. Ты постоянно не рядом, где-то в стороне, ускользаешь. С одной стороны ты скользкий, с другой тупой. Я терплю тебя, терплю, но когда-нибудь перестану.
Аня оглядывается, прислушивается к шебуршанию за дверью, к звукам на площадке, к крикам на улице.
- Ты скользкий и заражаешь слизью все вокруг себя. Как паук. Я связалась с тобой и теперь все опутано этой связью. Связью опутано, а тебя нет. Что ты о себе возомнил? Ты весь состоишь из меня. Ты сделан из меня и думаешь, что ты надо мной. Если ты и надо мной, так это – моими стараниями.
Аня улыбается, затем на ее лицо наползает брезгливость.
- Ты такой никчемный. Ты -  яма, которая с каждым днем все глубже. А я все иду к тебе, надеюсь, что ты выберешься. А ты себе кажешься таким самостоятельным. Но без меня ты гадок, а со мной ты можешь быть чистым. Но никогда ты уже не будешь самостоятельным. Если ты хотел быть самостоятельным – не надо было связываться со мной. Жил бы и жил отдельно.
Аня вздыхает, ей хочется заплакать, но она сдерживается.
- А когда ты связался, чтобы связываться со мной и жить отдельно, ты стал низок. Смешной, думаешь тебя другие сделают глубоким. Другие будут тебя отталкивать так же, как ты отталкиваешь меня. Тебе же нравится это, ты называешь это «моими танцами». Танцор нашелся. Ты камень на шее – как с тобой танцевать?  Это ты от слабости. Не можешь притянуть так, чтобы было крепко и отталкиваешь, чтобы я почувствовала твою черствость, как силу.
Аня закашливается, кашляет старательно, что-то выталкивая из себя.
- Ты так и не вырос, тебе все – игрушки. Я думала ты мне будешь защитой, а ты мне оказался пауком. Ты не можешь мне поверить, поверить, что я живая. Ты и в себя не можешь поверить. Считаешь себя  выше, свою немочь считаешь высотой.
Аня заходится в пафосе. Осекается, чуть улыбается.
- Но хорошо, хорошо. Ты теплый. Но я все равно тебя не вижу. Я понимаю, ты стесняешься себя. Ведь ты красив только для меня. Тебе страшно это принять и ты ищешь, для кого ты еще можешь быть красивым. Ты мельчишь, скоро совсем исчезнешь, тебя уже почти нет. А я бы несла твою красоту.
Ане зябко, она ежится, но не уходит.
- Может ты гордый? Может ты не хочешь делить свою красоту со мной? Но тогда бы оставался один. Я пугаю тебя и ты бежишь от меня к  другим, суетишься. С каждым днем ты все легче и скоро тебя не станет совсем. А я бы делала тебя долгим.
Аня мечтательно задумывается, стряхивает оцепенение, жарко, торопливо говорит.
- Любимый, мир кошмарен, а мы – хороши. Почему ты не хочешь быть хорошим, хочешь быть кошмарным? Ты так себе кажешься сильнее? Наоборот, в таком случае ты – баба, а не я. К тебе все липнет.
Аня проводит языком по губам, подозрительно оглядывается, вертит головой.
- Ты не знаешь, почему я приняла тебя. Мне нужно было, чтобы время вокруг обрело облик. У тебя есть свои обязательства. Я хотела облик, а вижу твой ущербный подъезд. Ты не можешь переделать подъезд, но ты мог сделать меня независящей от него. Но ты сам захотел быть независимым. Ты меня использовал, как тысячи таких, как ты использовали тысячи таких, как я до этого. Это ты баба, а не я! Ты вероломен, ядовит, ненадежен, пропащ.
Она еще может что-то сказать, но слова заканчиваются потому, что они не нужны. Аня протягивает руку, касается двери.
- Ты не видишь, что тебе без меня – никуда. Я твоя глина, твой воздух. Ты на земле, дорогой - дыши. Но ты  чокнулся. Тебе кажется – лучше воображать себя космонавтом. А чем я плоха? Вы не понимаете, что не вы выбираете – мы. Если выбираете вы, то это не выбор потому, что не зов. Зовем мы и выбираем мы. Или ты все равно хочешь быть женщиной? У тебя ничего, кроме глаз ничего нет. У  меня есть голос, я зову тебя, но ты не слышишь, ты перестал видеть меня.
Наворачиваются слезы и поэтому они вытесняются яростью.
- Я вырву твои глаза! Я твой Эдип, твой миф! Докажу тебе, что ты ничего не видишь! Это будет твое новое виденье.
Аня пугается своего хрипа, но довольна эффектом и разгоном.
- Ладно, извини. Я погорячилась. Испугался? Мне так важно, чтобы ты был у меня. Мне не на что опереться. Я хочу только одного, мне не надо многих! Многие это – стыдно! А я – скромная. Я не хочу принадлежать себе! Я хочу принадлежать твоему вниманию. Это не совсем тебе. Ты понимаешь?
Смотрит пытливо, наклонив голову, отходит понемногу.
 - Ты слишком рассеян. Смотри, таких много. Ходят, болтаются, соскальзывают с земли. Я такой никогда не буду, я внимательно слежу за тобой. Я вся -  внимание. Мне все равно – есть ты или нет. Мое внимание занято всегда: или тобой, или твоим отсутствием.
Разница в одном – или мне светло, или темно. Ты прибил меня к себе, как к позорному столбу! И этот столб  - ты. Истукан!
Аня хочет ударить дверь, щурит в гневе глаза, сдерживается, усмехается.
- Но я б тебя украсила. Без меня ты безобразен. Но человек ли я? Я твоя служанка! Это конечно мало для меня, но служба моя высока. Я слишком высока для тебя, но я устала от этой высоты потому, что я всего одна. Да, ты находишь себе других, вместо того, чтобы помогать мне быть многоликой.
Смотрит себе под ноги, голос ее становится глух
- Знаешь, я разрушу твой дом потому, что тебя в нем все равно нет, вырву его – он и так не будет долго стоять. Когда же я его вырву, тебе негде будет спрятаться. Ты не понимаешь – дом не укрытие, а место гордости. В доме не прячутся, его отстаивают. А ты  - трус, твое жилище для тебя – щель, а не башня. Я уже много раз говорила тебе, что ты  - баба.  Ты не заслуживаешь места для жизни, тебе надо его добывать. Если бы ты его добывал, я бы тебя не искала в нем.
Презрение захлестывает Аню, она наслаждается своей силой, делает дурашливое лицо, вытягивается.
- Дурачок, мне же не дозваться до тебя через стены. Придурок. Ты ставишь опыты. Так это ты насекомое, а не я. Поэтому у тебя нет других опытов, кроме, как через двери и стены, щели. Я знаю, у паука много рук. Я вырву всего одну. Она мне послужит опорой. С помощью ее, я очищу себя от паутины, от удушья. С помощью ее я сама соберу себе паука. Он тоже будет ткать, он будет ткать паутину солнца, а не луны, патину для осовбождения. Ты знай, мир будет без тебя потому, что хотел, чтобы ты был живым, а он искусственным. Но так не бывает.
Аня сбивается, подыскивает слова,  вспоминает..
- Вместо того, чтобы гордиться, ты бы стыдился себя, а я бы отмывала тебя от позора. Я же чистота твоя, а ты меня хочешь видеть грязью. Смешной у тебя способ казаться чистым. Этот способ смешной потому, что ничего не происходит. И ты ищешь другую, чтобы потом снова ничего не происходило. Ты костенеешь, и мы  с тобой проваливаемся куда-то потому, что уступила я тебе поначалу – поверила.
Аню не остановить.
- Я поделилась своей жизнью с тобой, мне не жалко, но мне уже не попасть туда, куда я пустила тебя. И теперь половина моей жизни болтается, лишенная прежней свободы. Мне не жалко  своей свободы, мне важнее была полнота. У тебя она – откуда? Я делилась с тобой  своей полнотой, ты делился своим убожеством, которое стыдно и показать.
Аня  успокаивается, говорить ей тяжело.
- Скверный обмен – ты взял мою полноту. Я твое убожество. Но тебе не получится долго носить мое. Ты его носишь, пока прячешься. Но когда я увижу тебя – даже тебе станет видима твоя подлость. Ты увидишь, что ты – просто гад. Я  давить тебя не буду. Небо тебя раздавит. Оно уже давит тебя, поэтому ты прячешься.
Слова ее весомы, громоздки. Но ей по-прежнему хочется быть легкой.
- Ты не понимаешь, что двое  это – прекрасно. Ты наверное связался со мной, чтобы быть одному еще больше. Конечно, ты меня обманул. Я не слуга тебя, точнее не ты решаешь – слуга я тебе или нет. Решаю я! Вот ты и дорешался, что прячешься, как вор. Да ты и есть вор.
Аня устала от своего презрения, но что-то у нее есть еще, что сказать Андрею.
- Ты слишком туп, чтобы понимать меня. У тебя пусто в голове, тем более, когда меня не стало. Ты даже не заметил, что я была  твоей  мыслью. Я думала тебя. Ты туп, но у меня нет головы. Вот я и была мыслью в твоей.
Аня задумывается.
- Теперь я твоя мысль без головы. Мне просто убить тебя. Мне надо перестать тебя думать и ты умрешь. Так просто.

                2012г.