Душа

Освобождённая, она стрелой взмыла вверх. Внезапно откуда-то сбоку показалась чёрная, зловещая тень; рядом с ней – ещё одна, и ещё… Ей стало страшно… 
Приблизившись, тень протянула к ней когтистую лапу, но, словно обжёгшись, тут же отдёрнула её.

Маленькие глазки, похожие на раскалённые  угли, полыхали ненавистью, из открытой зубастой пасти раздался ужасающий рёв… Тени  выли в бессильной злобе, не смея коснуться её; неожиданно они метнулись в другую сторону.

  … Так и есть – они нашли себе другую жертву – на этот раз совершенно беззащитную… Довольно урча, тени уволокли её куда-то за горизонт.

А она поднималась всё выше и выше и, наконец, оказалась в океане сияющего света,  в котором резвились и играли ей подобные. С  любопытством те приблизились к ней, и она ощутила искренний интерес к себе и заботу. Волна счастья охватила её.

- А полетели туда, вперёд! – предложила одна, и все, сорвавшись с места, устремились за ней.

 Времени она не ощущала; вдруг её пронзило, как молнией: «Пора!»
 Её провожали, сколько это было возможно.

 - Прилетай ещё! Помни: мы любим тебя!..


                *  *  *


Иван Никифорович открыл глаза и некоторое время смотрел на дощатый, забелённый извёсткой, потолок. За окном едва начинало светать. Полежав немного,  Иван Никифорович откинул одеяло и сел на койке, спустив на пол худые ноги с узлами вен. Проснулась и старуха.

 - Спал бы ещё! – ворчливым голосом произнесла она. – Куды в такую рань вскочил?

Тот не ответил и начал растирать покалеченное на войне колено.

 - К дождю, похоже,  - озабоченно признёс Иван Никифорович. – Так и ноет, так и ноет!

 - Ты чё смеялся сёдня во сне? – тёплым голосом спросила Мария. – Уж так хохотал, так хохотал – ну, чисто ребёнок!

 Иван Никифорович пожал плечами.

 - А мне чё-то кошка приснилась!- пожаловалась Мария. – Страшная, чёрная! Когти на меня как выпустит! А глазища – что твои тарелки!.. Страх божий!

 - С чего эт ты, Мария, Бога-то помянула? – усмехнулся    Иван Никифорович. – Сколь помню, с молодости безбожницей была! Не ты ли сама нашу церковь порушила?

 - Эк, вспомнил! – обиделась та. – Уж больше полувеку прошло с той поры!.. А те чё Бог даёт? Ходишь, ходишь в церкву кажно воскресенье,  время токмо зря тратишь! Уж лучше по дому чё-нить сделал бы! А сколь денег туды перестаскал?..

Иван Никифорович поднялся с койки и, пройдя в комнату, обратился к иконам, привычным движением осеняя себя крестом.

 - Отче наш, иже еси!.. – забормотал он.