Письмо

  Дорогая Мелена!
 
  Поспешу сказать тебе, что сегодня утром я прибыл на железнодорожный вокзал своего родного города, откуда и поехал сразу же себе в контору. Там меня ждали кучу мелких дел, которые я отложил, чтобы провести с тобой эти замечательные выходные. И вот вернувшись поздним вечером домой, уже сидя за письменным столом в своей квартире, я пишу тебе это письмо.
  Дорога была спокойной, но с каждым преодолевшим километром, отделявшим меня от тебя, делал эту разлуку невыносимой, словно какие-то негодяи отняли у матери родного ребенка, и кормят его чужой материнской грудью, а родную мать заставляют за этим наблюдать. Еще пару дней назад я наслаждался нашими бессонными ночами, а сейчас то и дело, что сплю от скуки и суеты. Сколько бы времени в наших встречах не было отмерено нам судьбой, я уверен, этого времени не хватило бы, чтобы каждый раз говорить тебе всех тех теплых слов, которых я не говорил ранее. Я совсем не жадный человек, но только дай мне услышать хотя бы шорох твоих шагов, как я тут же цепляюсь в них ногтями. Каждый новый день дарит мне надежду услышать от тебя хотя бы весточку, услышать, как ты поживаешь, вспоминаешь ли, думаешь ли ты обо мне, так как я о тебе?! Впрочем, думаю это и к лучшему, если нет. Ты бы просто сошла с ума, если бы все мои мысли постучались к тебе и поселились у тебя в голове. Нет! Этого не нужно ни тебе, ни мне.
Каждую букву, каждую запятую этого письма, я вырисовываю со всей тщательностью, со всей нежностью к тебе, как будто от этого зависит вся наша дальнейшая жизнь. Уже в сотый раз переписываю одну и ту же строчку. Я считаю, не существует в мире слов, которые смогли бы передать все те ощущения, которые я чувствую каждый раз, когда я прикасаюсь к тебе.
  В детстве у меня был друг, его никто никогда не видел, но поверь мне, он был! Он был единственным моим другом и только ему я всегда все рассказывал и доверял. Однажды вернувшись от моего дяди, у которого мы, с моим Отцом, гостевали несколько дней, я поделился с ним своим секретом. В то время, у моего дяди гостевала также одна женщина. Я уже не помню ее имени, мне было тогда всего семь лет, а она была уже замужней. Так вот, я рассказал своему другу, что как только я увидел эту женщину, я почувствовал какое-то странное чувство. Каждый раз, проходя мимо нее, меня трясло от волнения, и я чувствовал себя очень по-дурацки. Когда я видел рядом с ней других мужчин, мои кулаки крепко сжимались, зубы врезались в мои губы и только боль и кровавые потеки по моему подбородку могли привести меня в себя. Конечно же, тогда я был ребенком и возможно это все мои преувеличения, но выслушав меня, он сказал: «Поймите, мой маленький господин, мозг - является Вашим врагом, не более и не менее, чем Вашим другом! Никогда не бойтесь того голоса, который говорит внутри Вас! Конечно же, Ваш рассудок и предостерегает Вас от несчастья, но ровно настолько же он Вас в нем ограничивает! Единственное кому всегда стоит верить - природе, она не в праве ошибаться! Вы влюблены». Именно тогда я в первый раз и почувствовал, как же быть влюбленным. Понятное дело я не признался в моих чувствах этой женщине, я боялся выглядеть глупым мальчишкой и я был уверен, что никто не воспримет меня всерьез, и я только заведу себе и моему Отцу дурацкую репутацию. Я был труслив, впрочем, наверное, не на много больше чем сейчас. Я говорю все это к тому, что именно сейчас я чувствую то же самое при виде тебя. Только дело в том, что мне уже двадцать два, а ни семь лет, и от этого я выгляжу еще более по-дурацки. Мне не дает покоя одна мысль, что я поспешил. Поспешил, что рассказал тебе обо всем этом и этим же тебя могу напугать. Буду надеяться, что такого не случится, и ты поймешь меня правильно. Хотя чего же я от тебя прошу?! Я и сам-то не могу себя понять правильно! Мои мысли в голове носятся огромным осиным роем, не давая сосредоточиться ни на одной, и каждая последующая мысль жалит меня все сильнее и болезненней. И опять-таки я боюсь, как тот самый семилетний мальчишка. Иногда я вижу в твоих глазах безразличие, ловлю скучные взгляды по сторонам. Я замечаю, какой ты бываешь живой, когда находишься в окружении разных людей, но не со мной. Я знаю, что я далеко не самый интересный собеседник, но мне хотелось бы, чтобы ты тоже чувствовала то, ради чего я готов бежать впереди поезда, лишь бы получилось хоть на пару минут увидеть тебя раньше, чем позволила бы мне эта проклятая куча железа, которая ползет не быстрее черепахи. Тебе хорошо со мной? Почему же я чувствую себя обузой, навязчивым мальчуганом, который не дает тебе покоя?! Или может, это все я просто выдумываю?! А что если твои чувства, даже наполовину, не могут сравниться с моими?! Или может я опять требую слишком много?!
  Отправив это письмо, я понимаю, что это будет самый долгий отрезок в моей жизни. Ожидание. Самое ужасное в этом слове то, что когда ты им одержим, то у тебя связанны руки, ты бессилен и единственное, что тебе остается, так это только ожидать. Ненавижу это слово, ненавижу себя и ненавижу это проклятое письмо! Нет-нет! Я не имел ввиду, что нехотя пишу это письмо к тебе, что я не хочу, чтобы ты его прочла. Просто это письмо, это сам я, только без физической оболочки. Такой же трусливый, мелочный и растерянный, но в то же время открытый и сердечный.
  Мои веки каменным грузом тянутся вниз, но все же, когда? Когда наступит новый день? Когда он принесет мне весть от тебя, и я снова смогу зажить новым днем?!

  С любовью, твой Вильям