Часть 1. Глава 1. Хронологическая

Глава 1. Хронологическая
Петроград. Февраль 1918.
Холодало. Воздух делался буквально на глазах - резок и невероятно прозрачен. В зеленеющем вечернем небе, таком же невероятно чистом и холодно-резком, дрожали от холода первые звёзды. Человек медленно шёл между огромных, почти в его рост, сугробов, которые никто не убирал. В старой заношенной шинели, похожей на женский салоп, в башлыке поверх фуражки, и нелепом кашне, намотанном для тепла. Человек вёз на салазках гроб. Миновав Гончарную, человек углубился в переулки за Николаевским вокзалом и вышел к Обводному каналу. Тропинка стала совсем узкой. Возле обледенелого трупа лошади ворча и переругиваясь, возилась стая бездомных собак. Человек шёл вдоль Обводного в сторону Александро-Невской Лавры. Но не дойдя до неё, свернул в один из неприметных переулков. Дорожка была расчищена, и вскоре человек со своими санками протиснулся в заднюю калитку деревянного домика.
Анна Ивановна, услышав стук в заднюю дверь, поначалу испугалась. Она подумала, что это опять пришли с обыском, или, что было самое страшное - брать заложников. Но тогда бы они вошли через главную дверь. Выглянув в кухонное окошко Анна Ивановна не увидела в сумерках никого. Стук повторился. Нет, эти так не стучат - подумала она и решилась подойти к двери.
- Кто там?
- Анна Ивановна! Это я!
Голос показался знакомым. Анна ахнула и бросилась открывать.
Человек с гробом на санках был князь С. - бывший командир полка, в котором служил её покойный муж, капитан Петрищев.
С. вышел в отставку после русско-японской войны и с тех пор почти не жил в Петербурге, много путешествуя по России и за границей. Анна Ивановна слышала, что он увлекался историей, в основном древнейшей, этнографией и археологией. Последний его приезд в город был незадолго до начала Мировой войны - на Пасху 1914 года. Тогда С. ненадолго зашёл к ним. Князь никогда не чинился и с бывшими подчинёнными-офицерами держался запросто. Русское дворянство, вопреки сложившемуся в советские времена представлению, было очень демократичным. Тогда князь рассказал Петрищеву о своих планах - он собирался организовать экспедицию в  район реки Вилюй, в  Якутии. И что он даже заручился поддержкой при дворе, получив от самого царя деньги на её организацию. Он звал  Петрищева с собой, но помешала война и Петрищев, выехавший, было в Красноярск, где должен был встретиться с князем, вернулся в действующую армию. Больше они не виделись - капитан погиб в Восточной Пруссии. А сам  князь С. вернулся в Петербург осенью 1916 года, но ни с кем не встречался, жил почти затворником и упорно избегал разговоров о своей экспедиции.
- Мне не к кому идти. - говорил бывший офицер, больше похожий на солдата наполеоновской армии, отступающего из Москвы, - И мне невыносима сама мысль, что всё может достаться этим... Я прошу Вас, Анна Ивановна, - сохраните это. Умоляю!
- О чём разговор? Конечно!
- Я верю, что их власть не навсегда. Рано или поздно эта фантасмагория закончится и тогда... Пойдёмте, Анна Ивановна, помогите мне!
Они вышли на крыльцо. Увидев гроб, Анна Ивановна ахнула было, но князь С. махнул рукой и, подхватив гроб, потащил его в дом.
- Я долго думал, как мне вынести всё это из дома, не привлекая внимания. Если бы я взял чемодан - то это заинтересовало бы грабителей, или патрули, которые мало чем от бандитов отличаются. И тогда я придумал - положу всё в гроб. Потому что даже у этих ещё сохранилось уважение к покойникам. Никто не станет реквизировать мёртвое тело. Только найдите для этого всего более подходящее вместилище.
Князь сдвинул крышку гроба. Анна Ивановна, немного подумав, принесла большой чемодан. Когда-то его смастерил своими руками великий русский химик Дмитрий Иванович Менделеев. Вдвоём с князем они переложили в чемодан несколько пухлых прошнурованных тетрадей и небольшой холщовый мешок, оказавшийся самым тяжёлым из принесённого князем.
Князь С. был расстрелян летом 1919 года по приговору Ревтрибунала. Примерно в то же время погиб и его единственный сын, офицер, служивший у Колчака.
Чемодан Анна Ивановна сохранила. Она неоднократно пыталась покинуть город с детьми и выехать в Осташков, где было сытнее и спокойнее, но у неё ничего не вышло. Но зато из Осташкова приехала вдова её старшего брата, морского офицера, погибшего в Цусимском сражении - помочь, да так и осталась. Чемодан, в конечном итоге, достался ей. Вместе с заботой о младших детях.

Июнь 1924г. Ленинград
-Присаживайтесь, товарищи. - кивнул Арефьев. Четверо краскомов, в потрёпанных гимнастёрках и выгоревших добела будёновках, гремя стульями, подсели к столу. Жёлтые петлицы и "разговоры" на гимнастёрке одного указывали на то, что он артиллерист, синие петлицы и "разговоры" у троих других говорили об их принадлежности к кавалерии.
- Вы уже знаете, зачем вас вызвали. - скорее утвердительно произнёс Арефьев, - С этого момента вы являетесь сотрудниками Ленинградского ОГПУ. И интересует нас, в первую очередь, Север. А именно - побережье Белого моря и Восточная Сибирь. Её приполярные районы, а особенно - бассейны рек Вилюй и Подкаменная Тунгуска. Нам стало известно, что накануне Империалистической войны туда, на Вилюй, была организована экспедиция. И, вроде бы, они даже что-то нашли. Но вот незадача - все материалы пропали во время Гражданской войны. Руководитель экспедиции, как сейчас выяснилось, был нами расстрелян в девятнадцатом году, за участие в контрреволюционном заговоре. При обыске у него нашли много чего, кроме материалов по экспедиции. А они были. И много. И вот ещё что - почти все участники экспедиции и те, кто имел к ней хоть какое-то отношение, - либо погибли, либо умерли, либо в эмиграции. Иных уж нет, те - далече.
Арефьев помолчал, глядя в окно. Потом продолжил.
- Сейчас товарищ Бокий организует ещё одну экспедицию на Кольский полуостров, в район Ловозерских тундр и на побережье Белого моря. А наша с вами задача, товарищи, - Восточная Сибирь. Ну, и поиски материалов той, дореволюционной экспедиции.
 Арефьев выдержал эффектную паузу, во время коей неспешно налил себе воды из графина. Краскомы молчали. Трое - заинтересованно, а один - скептически. Это был тот самый артиллерист. Арефьев допил воду.
- Товарищ Бокий, - со значением сказал он, - придаёт нашей, так сказать, миссии большое значение. Вам, товарищи, оказано огромное доверие. Нам удалось выяснить, что руководителем экспедиции был полковник царской армии, князь С. К сожалению - когда нам стало это известно - он уже был расстрелян. На допросах он ни словом не обмолвился о своей экспедиции. Да его и не спрашивали, если честно. Всё заговором интересовались. А вот про саму экспедицию известно немного. Организовали её в 1914 году, как раз накануне войны. И целью её был бассейн реки Вилюй и его притоки в верховьях. Полностью провести исследования помешала война. Большинство участников экспедиции были офицерами и после начала войны вернулись в действующую армию. Но штатских участников экспедиции нам установить удалось. Первый - некто Рябцев Дмитрий Иванович. Профессор Университета, член Русского Географического Общества. В его задачи входило составление географического описания реки Вилюй и его притоков. Вторая - его жена - Ирина Рябцева. На должности секретаря. Она должна была вести дневник и вообще все документы. Ещё в состав экспедиции входили трое студентов Рябцева - Иван Кольцов, Николай Дементьев и Александр Остров. Из всех перечисленных в городе в настоящий момент остался только Остров. Он и пролил некоторый свет на эту таинственную экспедицию и её деятельность. Рябцевы  летом 1917 года выехали в Финляндию и в настоящее время находятся за границей, а Кольцов и Дементьев погибли во время Гражданской войны. Сам Остров утверждает, что до цели своей экспедиция так и не добралась. Вообще из его рассказа нам удалось выяснить немного. Сам он из обедневших дворян, проживает на Васильевском острове с незамужней сестрой и престарелой матерью. До Империалистической войны учился в Университете, но доучиться помешала война и революция. Во время Империалистической войны был санитаром в летучем госпитале. В экспедиции ему предложил принять участие профессор Рябцев. Причём, что интересно - беседовал он с каждым из студентов отдельно. А вся компания встретилась только в Красноярске. Что как раз подтверждает конспиративность экспедиции. О ней, повторяю, знал только сам царь. И несколько человек в окружении.
- А царя мы того... - некстати заметил один из краскомов.
- Н-да. - задумчиво произнёс Арефьев, - Вот и получается, товарищи, что действовать приходится вслепую. Итак, Члены экспедиции встретились только в Красноярске. Там же к ним присоединились ещё двое - из местного Университета. Кто это был - нам пока выяснить не удалось. Остров утверждает, что имён не помнит. Там же они наняли местных подсобных рабочих, проводников и возчиков с лошадьми. От Красноярска они ехали сначала на лошадях, дальше сплавлялись  на лодках. Сам Остров покинул экспедицию, потому что сломал руку. Вобщем, товарищи, странного и непонятного с этой экспедицией много. И ещё, товарищи. Я, конечно, надеюсь на вашу революционную и большевистскую сознательность, однако, убедительно прошу вас всех сейчас дать мне подписки о неразглашении тайны.

                *****************
Дальнейшие события ясности не внесли и оптимизма не прибавили. Новообращённые чекисты, при попытках выяснить хоть что-то о судьбе таинственной экспедиции и её целях постоянно натыкались на упорное, хотя и неявное, противодействие. Более того - как будто некая высшая и таинственная сила противостояла любым попыткам приоткрыть таинственную завесу. Начать с того, что из города таинственным образом исчез главный фигурант дела - Александр Остров. Служил он счетоводом в какой-то конторе там же, на Васильевском и утром вышел на службу, но на обед домой не пришёл. Не вернулся и вечером. Встревоженные мать и сестра сообщили в милицию, но поиски по горячим следам результата не дали. Собственно, от милицейских чекистам и стало известно об исчезновении Александра. Острова объявили в розыск, но он как сквозь землю провалился. Потом выяснилось, что вместе с ним пропала и некая Зинаида Соболева. Соболева была сестрой университетского товарища Александра - некоего Михаила Соболева. И Соболев тоже поначалу должен был входить в число участников экспедиции, но в последний момент был исключён из неё. Ухватившись за возможную зацепку, чекисты бросились было к Соболеву и узнали, что буквально накануне вечером бедняга попал под трамвай и умер в больнице не приходя в сознание! И так было во всём, едва дело касалось таинственной экспедиции. У чекистов поневоле опускались руки.
- Мистика какая-то! - воскликнул как-то бывший артиллерист. Его звали Артемий Водолажский, - Просто чертовщина какая-то!
- Ты мне это брось! - оборвал его второй новообращённый - бывший кавалерист Степан Иванов, - Для дела революционной важности никакой мистики быть не может!
- Но ты сам посмотри, Стёпа! - горячился Артемий, - Едва мы хоть на шажок, хоть на пол-шажка пытаемся приблизиться к разгадке тайны этой чёртовой экспедиции - как вмешиваются некие обстоятельства непреодолимой силы, как наш учитель в реальном училище говорил. Побеседовали мы с Островым - как он тут же пропал, как и не было его! Попытались Соболева привлечь - он под трамвай попал! А вместе с Островым пропала и сестра Соболева. Дальше - все, кто так, или иначе был связан с экспедицией - или погиб, или исчез и сейчас если и жив, то наверняка для нас недосягаем. Иных уж нет, а те далече. Слушай, Стёпа! А зачем она вообще была организована - эта экспедиция? Что там, на этой речке искали эти царские сатрапы? Ты знаешь? А нашему правительству это зачем? Что там на этом Вилюе-то есть такое?! И почему нам именно надо всё это раскапывать?
- Нас партия на это дело поставила. - назидательно ответил Степан, - И не нам обсуждать её приказы.
- Хорошо. А что партии надо на этом Вилюе?
- А это уж не наше дело. Для дела революции надо нам найти материалы по экспедиции - и мы их найдём.