State Texas Учарал 1974-1980. Холостяки

Часть 1.
В 27 гвардейский иап, я попал по протекции подполковника Седова. С ним я встретился в грузовом отсеке самолёта Ан-12, который доставлял участников военного Совета из Алма-Аты по своим  точкам (местам прохождения службы). Седов поинтересовался у меня, какое училище я окончил и куда направлен для дальнейшего прохождения военной службы? Узнав, что моей конечной точкой полёта является Уч-Арал, проявил определённую заинтересованность, уточнил подробности моей биографии. Это обстоятельство явилось определяющим в выборе дальнейшего места прохождения  мной службы. На следующий день, он позвонил в кадровый орган 10 САД и попросил, вновь прибывшего лейтенанта, по фамилии Тельпов, направить к нему в полк. Но это было на следующий день, а в тот холодный декабрьский вечер, вернее уже ночь Ан-12 выполнил круг над пугающей темнотой и начал снижение на посадочном курсе. В иллюминаторе скупо блеснули огоньки немногочисленных аэродромных построек. Затем не очень мягкое касание бетонных плит полосы аэродрома основными шасси, дикий рёв реверса двигателей при торможении и плавное качение до центральной заправки. Здесь стояло несколько Уазиков для командного состава и автобус для всех остальных. Через весь салон автобуса, проходила выхлопная труба, которая, помимо своей основной роли, выполняла роль отопительной системы салона автобуса. Молодой улыбчивый солдатик, предупреждал всех  входящих в салон, не прикасаться к выхлопной трубе обувью и беречь брюки, так как выхлопная труба в темноте опасно багровела.
Отправляясь в южные районы СССР я предположить не мог, что казахстанская зима может быть такой холодной и ветреной. Офицерский демисезонный плащ и парадная фуражка совсем не защищали от пронизывающего холода. Я едва сдерживал лязг зубов дрожащей от холода нижней челюсти. Выхлопная труба в салоне, мне казалась верхом рационализаторской мысли. Тогда я ещё не знал, сколько ботинок, сапог и брюк погубила она, но сейчас для меня эта труба была спасением и жар исходящий от неё расслаблял продрогшее тело. Я смутно воспринимал информацию от своего попутчика капитана  Анатолия Масленникова. Звучало вроде так. В 179 доме в первом подъезде офицерская гостиница, второй этаж дверь направо, находится комендант, он тебя поселит, пока до утра, а там будем решать, где тебя разместить, ну всё пока и он ушёл. Я поднялся на второй этаж, подошёл к указанной двери, на которой была прицеплена табличка с надписью «комендант», а ниже прицеплена  записка «я в 160 доме квартира 35». Который из этого ряда  домов 160, я понятия не имел, и спросить не у кого, время перевалило за полночь. Я стоял в раздумье, что же делать? Военный городок №1, казалось, вымер, и вдруг входная дверь скрипнула, и я увидел плывущую по лестничной клетке большую фуражку (мы её называли аэродромом), под ней знакомое лицо капитана Масленникова. Тебя, что не поселили? Я показал ему рукой на записку, прикреплённую к двери. Анатолий Масленников чертыхнулся и пошёл искать коменданта. Минут через 10 он вернулся с невысоким, коренастым солдатом и попросил его поселить меня в самую тёплую комнату. Я поселю его в комнату подполковника Захарова, он сейчас в командировке, пообещал комендант. Мне повезло, под окном  вдоль всей стены радостно торчали 10 зубов батарей отопления. Я разделся, застелил чистые простыни и, прижавшись спиной к батареям, заснул мертвецки. Утром ко мне забежал капитан Масленников и предупредил, сегодня отдыхай, отогревайся, завтра в кадры на аэродром. Служить будешь на КП 27 гв иап, подполковник Седов забрал тебя в наш полк. Согласно предписанию, выданному в Алма-Ате, в тот же день я прибыл в кадры 10 САД. Капитан Масленников не обманул, меня направили в полк подполковника Седова, который на три года, стал моим командиром. Капитан Масленников после окончания военной академии в Монино, был назначен заместителем начальника штаба 27 гв иап. В процессе службы и работы на КП, я довольно часто общался с капитаном Масленниковым, особенно во время производства полётов, на которых он участвовал в качестве ответственного по КП. Из длительного общения с ним я узнал, что теперешняя жена Владислава Третьяка, это бывшая невеста  Анатолия Масленникова. Он сильно переживал, что его девушка в решающий момент, всё же отдала предпочтение сопернику Анатолия, перспективному хоккеисту, члену сборной СССР Треьяку. Через 3-4 года Анатолий Масленников переведён на полковничью должность в армейский штаб город Алма-Ата. Меня он пытался прочить на свою бывшую должность ЗНШ, но бумажная работа меня не привлекала, я с лёгким сердцем отказался. По этой же причине я ни когда не планировал и не поступал в академию. От военного городка до аэродрома было километров 11-12. Каждый день ОБАТО подавали автотранспорт для доставки лётного и технического состава на аэродром. К этому времени весь полк уже облачился в меховые доспехи и холод им был не страшен. В штабе полка меня встретил ст лейтенант Шарлай, это был начальник КП 27 гв иап. Среднего росту, молодой симпатичный парень, с небольшой щетинкой усов над верхней губой и казалось, всегда улыбающимися глазами, независимо от настроения  их хозяина. Увидев мой легкий осенний офицерский плащ, он слегка передёрнулся, как бы от мороза и поставил мне первую задачу. Срочно получить меховой тулуп и всё остальное, что полагается по зимней тех норме, больные офицеры мне не нужны на КП, услышал я вслед, напутствующие слова ст лейтенанта Шарлай. В 1974 году в Уч-Арал нас прибыло четверо молодых лейтенантов: Алексей Дроздовский, Александр Цыганенко, я и Сергей Бурдун. Мы трое, были выпускниками Ворошиловградского ВВАУШ (Багерово, его второй выпуск). Сергей Бурдун родом из Майкопа, офицер, списанный с лётной работы. В 27 гвардейский иап распределили л-та Цыганенко, л-та Бурдун и меня. Л-та Дроздовского направили на КП 10 смешанной авиационной дивизии. На КП 27 гв иап, я впервые столкнулся с дедовщиной в офицерской среде. На КП проходили службу два старых капитана Глухов и Климов, но отнюдь не они были «дедами» в известном всем смысле этого слова. Дедами, зарекомендовали себя два лейтенанта, прибывшие в Уч-Арал, двумя годами ранее нас. Они уже имели определённый опыт профессиональной работы и считались твёрдой опорой начальника КП, как в профессиональной деятельности, так и в формировании морального климата в нашей воинской ячейке. Последнее ст л-т Шарлай, пытался тщательно  скрыть, показывая всем и нам, в том числе молодым лейтенантам, что для него мы все равны, и его отношение к нам будет зависеть  только от наших способностей в работе и желанию добросовестно служить нашей стране СССР. На  КП проходил службу ещё один лейтенант, прибывший в полк на год раньше нас. Наши «деды» это Валерий Хуторянский и Миша Воловик, совсем «зачмырили» Володю Адамович. Хотя, лейтенант Адамович  совсем не был таким тупым, каким его пытались представить старшие товарищи. Списанный с лётной работы, Володя Адамович, простой, крестьянский парень, тяжело вживался в новую профессию и конечно, ему в помощь нужны были доброжелательное отношение и дружеская поддержка. К сожалению, этого не было по отношению к нему и к нам в том числе, особенно в первый  год службы. Жизнь показала, что не правы были наши «деды», где-то в году 1990-91 году я получил информацию, что Володя Адамович возглавляет КП дивизии и я уверен, что на эту должность его поставили не за умение «шестерить» перед вышестоящим руководством, а за имевшую место в нём хозяйскую жилку и умение не придавать большого значения самодурству руководства. На КП Хуторянский и Воловик, вели себя по отношению к нам снисходительно, в том плане, ну и что, что вы окончили высшее военное училище, по специальности «применение средств управления боевой авиации». Вы пока ещё никто. Вот получите допуск к самостоятельному наведению на воздушные цели и допуск к несению боевого дежурства, вот тогда мы будем на равных. Но никакие допуска и даже уровень второго класса, нас не могли уровнять, так как эти парни имели очень высокое мнение о своей персоне, я бы сказал болезненное самомнение, так как им это было необходимо для жизненного самоутверждения. Они частенько заходили к нам в гости, в наше холостяцкое жилище. Не жалея, выставляли пару бутылок водки, наливали в гранённый  250 граммовый советский стакан водки по поясок. Залпом его опорожняли, практически не закусывая, подражая главному герою, из одного известного советского кинофильма. Валера Хуторянский - высокий, жилистый парень с рыжеватой шевелюрой, после 250 граммов водки с выступившей в уголках губ белой пеной, продолжал всё ту же «песню». Вы, пока никто, не обижайтесь, но я скажу прямо, пока вы все дерьмо и только мы можем сделать  вас людьми, то есть научить профессии ОБУ. Сергей Бурдун сидел, слушая эту бурду, а потом вдруг  встаёт и говорит хамоватым лейтенантам. Сами вы ребята дерьмо. Миша Воловик, с массой не  более 60кг и большими пшеничного цвета усами, после 250 граммов выпитой водки, с налившимися от злобы и водки красными  глазами, уже «буром» катил на Сергея Бурдуна. Валера Хуторянский, едва сдерживаясь сам, успокаивал Михаила. Подожди, потом. Бурдун встал и пошёл одеваться, Хуторянский поспешил за ним. Минут через пять Валера Хуторянский возвратился, допил, оставленный на столе стакан водки и засобиравшись, они с Михаилом Воловик ушли. На следующий день лейтенант Бурдун прибыл на построение с огромным синяком под глазом. Серёга, это кто тебя так? Вчерашние гости? Поинтересовался я. Нет, это я упал, объяснил Бурдун. Так же он ответил начальнику КП и замполиту полка, поинтересовавшимся его мужским «украшением». Нечто подобное произошло и Александром Цыганенко, хотя видимых следов у него не было, но он мне рассказал об этом. Я не понимал, как можно было избивать интеллигентного парня из города Львова, который в своей жизни ни когда не дрался. Этот процесс, то есть мордобитие наши «деды» называли крещением. Валера  Хуторянский, в шутливой форме заявлял не однажды: слушай Тельпов, некрещёным остался у нас только ты один. Я также шутливо отвечал Хуторянскому, что этот процесс крещения без ответа не останется, и любое его вечернее возвращение может окончиться для его головы встречей с моей битой. Дальнейшего развития  эта тема более не получила. Несмотря на негатив в быту и в некоторых рабочих моментах и Валерий Хуторяский, и Воловик Михаил на этот период были основной рабочей лошадкой КП 27 гв иап. На этих ребят возлагались самые сложные задачи на полковых учениях, и на обычных плановых полётах основная нагрузка ложилась на них, пока мы профессионально не подросли. Жилищная проблема, в особенности для молодых офицеров, имела место и в наше время. Первым местом нашего постоянного жительства стала трёхкомнатная квартира в доме №113 во втором военном городке. В ней проживал лейтенант одного из батальонов обеспечения 10 САД Сергей Расцелуев. Он не возражал против подселения к нему в квартиру трёх молодых лейтенантов. Хотя он сразу предупредил нас, что квартира требует ремонта, в туалете не работает слив, в коридоре разбито окно, в умывальнике заржавели краны. Нас это не очень пугало, пока мы не увидели своими глазами объём предстоящих работ. Второй ключ от квартиры лейтенант Расцелуев передал мне, так как я жил поблизости и намеревался в самое ближайшее время засучить рукава и приступить к разбору «завалов». Комната, в которой жил Расцелуев была самой теплой и светлой, поэтому я решил обосноваться в ней. Пока я драил в комнате полы и окна, в перерыве посетил туалет. Уведенное меня сильно озадачило. Над унитазом возвышался замороженный конус, высотою более метра,  человеческого фекалия. Холод поступал из разбитого напротив дверей туалета окна. Я стоял и смотрел, на не рук человеческих  творение и думал, это же каким надо быть способным, чтобы возвести всё это? Я поставил рядом со строением табуретку и прикинул свои возможности. Даже с табуреткой, продолжить дальнейшую постройку невозможно, в итоге подвёл я. На следующий день собрались все жильцы нашей квартиры, держали совет, как решать проблему с туалетом. Решили, не размораживая пирамиды, разрушать её,  носилками вынести и разбросать в снег вдоль дороги, ведущей в штаб 10САД. Сказано, сделано, в итоге вынесли четверо носилок.  Всё очистили, засыпали хлоркой весь туалет и маршрут транспортировки человеческих отходов. Одного не учли, с приходом весны и снег и выброшенные нами отходы растаяли и командирские УАЗИКИ, объезжая лужи, растащили по всей дороге и далее до штаба, завонявшее дерьмо. Снова держали совет, порешили беречь, как военную тайну нашу «дерьмовую операцию», так как в командирской среде начались не шуточные волнения. Горячего водоснабжения в авиационных военных городках ни когда не было, по крайней мере, там, где мне приходилось служить.  Уч-Аральская баня в санитарно  гигиеническом отношении не считалась благополучной, ходили слухи, что именно там молодые лейтенанты ловили специфических  «вошек »,   поэтому её мы посещали  в исключительных случаях и с большой осторожностью. Мыться пытались дома, нагрев ведро горячей воды, но на тот период, ведро я приобрести ещё не успел, а вот пара бытовых водонагревательных элементов в нашем жилище нашлось. Я до блеска отчистил ванну, налил одну треть холодной воды, поставил в воду оба нагревателя и ждал около двух часов. Тыльной стороной ладони проверил, не "коротят" ли водонагревательные элементы, после чего размешал руками уже согретую воду и вошёл в ванну. Водонагреватели я не стал выключать, надеясь сильнее нагреть и разбавить холодной водой, для большего объёма воды. Мой банный день окончился вполне благополучно, но это было моё первое и последнее  купание в подобных условиях. Где-то через пару дней, после моего купания, Валера Хуторянский у меня поинтересовался, где моется наша  компания  холостяков. Я рассказал ему о своём варианте купания. Но результат подобного купания, о котором мне рассказал лейтенант Хуторянский едва не поверх меня в шок. Хочешь узнать, как я получил квартиру, в которой сейчас живу? Хорошо, расскажи. И он мне поведал историю подобного купания офицера, который жил в квартире до Хуторянского Валерия. Ему повезло меньше чем мне. Когда он вошёл в ванну, неисправный обогреватель коротнул, офицер упал в ванну. Потерял ли он сознание или погиб от поражения электрическим током, сказать уже ни кто не смог. Неисправный водонагреватель не выключился, он продолжал греть воду вместе с телом несчастного. Получившийся «холодец» нашли на следующий день. Скелет изъяли для захоронения, а желе так и осталось в ванной. Никто из семейных не захотел занимать неудачную квартиру. Валерий Хуторянский, парень без предрассудков, согласился её заселить. Вдвоём с Михаилом Воловик, они выгребли оставшееся желе из ванны и вёдрами вынесли на кладбище, которое располагалось поблизости. Он ни когда не пользовался данной ванной и даже не стирал в ней. Только после своей свадьбы, Валерий сделал капитальный ремонт, поменяв всю сантехнику. В 113 доме наша компания прожила недолго, в этом  нам способствовал Сергей Расцелуев. Молодой, высокий, светловолосый, немного неряшливый парень приглянулся жене одного из бывших пилотов. Я не забыл фамилии этой симпатичной, светловолосой, экстравагантной особы, но указывать её не буду, не по-мужски выглядело бы это с моей стороны, она и сейчас живёт и здравствует. Насколько я мог сделать вывод из собственных наблюдений и рассказов самого Сергея Расцелуева, у них была сумасшедшая любовь. После встречи с ней Сергей возвращался опустошённым в синих ожерельях поцелуев. И видно снесло «башню» молодому лейтенанту от страстной любви, что он пренебрёг осторожностью при встречах с замужней  женщиной. Однажды он возвратился домой, я бы сказал, приполз избитым до полусмерти, вместо лица у него было багрово-кровавое месиво, на месте глаз виднелись две красные щели. Она пришла на следующий день, увидев лицо своего любимого, держалась хорошо, без слёз и истерики. Сообщила своему любовнику, что вызвала его мать в Уч-Арал. Мать Сергея Расцелуева появилась у нас в комнате через пару дней, жена военного из города  Харькова, очень общительная, лет 45 ухоженная женщина, увидев изуродованное лицо сына, слегка поплакала и активно принялась за дело. Через неделю, вместе с уволенным из вооружённых  сил сыном, они убыли в родную Украину. Квартира, в которой, мы проживали, была оформлена на Сергея и принадлежала воинской части, в которой служил Расцелуев. После увольнения лейтенанта Расцелуева нас выселили из квартиры. Но нам с Александром Цыганенко повезло, наш сослуживец капитан, фамилию забыл, но звали его Василий Корнеевич, поселил нас в свою квартиру, выделив каждому по комнате, всё равно он жил без семьи. Наверное, это было самое комфортабельное наше жильё из жизни холостяков. Крещение в форме мордобития со мной не состоялось, я не буду вникать в подробности причин этого, это не имеет  уже смысла. А вот крещение, как рыбака подлёдника, состоялось в первый  же мой выезд на зимнюю рыбалку на озеро Алаколь. С первыми морозами рыбаки подлёдники начали подготовку к этому увлекательнейшему, спортивному мероприятию. Блёсна с одним или двумя крючками и 20 метров лески 03, крепились к короткой зимней удочке - эта вся не хитрая снасть позволяла без особого труда наловить от 5до 10 кг «чебака» это местное название пятнистого, светлого окуня, который достигал веса до 500 граммов. Во время удачного клёва, в запале, так тягали окуня, что не замечали порезанные леской пальцы. Наживкой служила нарезка из рыбы, а впоследствии глаз, выдранный из только что пойманной рыбы. Озеро Алаколь, в тот период было совершенно не обустроенным, на десятки километров тянулись безжизненные берега этого сказочно красивого водоёма. Посёлок «Рыбачье» наверное, единственный населённый пункт, к которому в зимнее время имелся подъезд. Но для военных УРАЛОВ, снег не являлся преградой и в этой глухомани, мы забирались в самые недоступные места, в поиске самых уловистых мест. В тот первый мой выезд мы расположились недалеко  от населённого пункта  «Рыбачье». Многоопытные рыбаки меня сразу предупредили, водку для согрева, лучше с собой не брать или держать её у себя в нагрудном  кармане, чтобы не замерзала. И это было правдой, при температуре –33 водка превращалась в желе и чтобы налить её в стакан, необходимо было вытряхивать. Моими первыми наставниками на подлёдной рыбалке были руководители полётами: подполковник  Сафронов и майор Камлач, Камлач к этому времени, списался с лётной работы и перешёл на должность штатного руководителя полётами. Мы лихорадочно сверлили лунки, предвкушая удачный клёв, погода тому способствовала, был полный штиль. Стоп ребята, говорит Камлач, прежде чем клюнет рыба, необходимо самим клюнуть. Он достаёт из рюкзака армейскую флягу со спиртом, наливает всем в кружки граммов по 50 и со словами «за клёв», опрокидывает свою кружку. Не раздумывая, я опрокидываю свою порцию, запей водой, молвил Камлач, наливая в мою подставленную кружку. Я не дышал, так как спирт перехватил дыхание, быстро хватанул и проглотил налитое мне Камлачем. Со слов очевидцев, мои глаза полезли на лоб, я задыхался, запив спирт водкой, и вдруг под ногами у себя я увидел воду, в только что просверленной мною лунке, руками зачерпнув в пригоршню я с жадностью стал пить пресно - солёную воду. Мои попутчики задыхались от смеха, крещение удалось, ведь не зря готовились заранее. Я не обиделся на злую шутку своих старших  товарищей, скорее наоборот, я был им очень признателен за организованную рыбалку, за сумасшедший клёв и весёлую компанию, с которой мы не один раз порыбачили на озере Алаколь и в зимний холод и в летнюю жару. Замёрзших на тридцатиградусном морозе, не менее 10 килограммов окуней, я высыпал дома в ванну. К моему изумлению, оттаявшие ото льда окуни, ожили и устроили такой карусель, что забрызгали водой и слизью весь пол в ванной. Потом была тройная уха и жареная до румяной корочки рыба, но рыбы всё равно оставалось много, пришлось угостить соседей. Охотой, я увлёкся не сразу, необходимо было вступить в охотничий  коллектив, приобрести оружие и охотничье снаряжение. Пока до сего созревал, наслушался охотничьих баек своих сослуживцев - бывалых  охотников. Расскажу только об одной вылазке на охоту, охотников нашего 27 гв иап и охотколлектива управления 10 сад.  «Героями этого рассказа снова будут мои сослуживцы и старшие товарищи подполковник Сафронов и майор Камлач. На охоту выехали на Урале, принадлежавший ОБАТО, документы оформили, как положено, в том числе приказ командира полка и комдива на официальный выезд. Уехали километров за 60, подальше от населённых пунктов, там, в бескрайней степи зайцы просто «пешком» ходят. Пока преодолевали по степному бездорожью 60 километровое расстояние, коллектив успел расслабиться, приняли на грудь граммов по 150 чистенького спирта, и настроение сразу пошло и сон пропал. Наконец добрались до бескрайних зарослей пожухшей от первых заморозков степной травы. Вот тут они и ходят «пешком» небольшие, килограмма по полтора степные зайчишки, говорит Камлач, расчехляя свою пятизарядку. Предлагаю мужики, прежде чем начать охоту. Знаем твоё предложение «клюнуть», наливай. Камлач из своей фляжки плеснул всем граммов по 30 спирта и со словами за удачную охоту, опрокинул кружку. Уговаривать было ни кого не надо, только крякнули от обжигающего горло спирта. Владимир Сафронов, зная, что оружие у Владимира Камлач большая слабость, а его пятизарядка - это большая гордость, решил приколоться над своим коллегой и сослуживцем.  Что это у тебя ружьё, Камлач? Палка какая-то с одним стволом, - ласково поглаживая свою вертикалку, говорит Сафронов. Это у меня палка, да я с этого ружья, знаешь, сколько дичи валил? Не надо трёпа Володь, без меня ты на охоту ни разу не выезжал, кого ты мог завалить из своей пукалки? Это, конечно, уже был перебор, «заведенный» Камлач искал глазами цель, дабы продемонстрировать убойность своего ружья. А вот попадёшь, не унимается Сафронов, показывая рукой на не весть, откуда появившийся небольшой табун лошадей?  Я ... ! Камлач задохнулся от возмущения и обиды. Он загоняет в своё ружьё патрон с пулей, вскидывает его, и почти не целясь, стреляет по лошади. Лошадь падает замертво, расстояние до неё было не менее 100 метров, табун срывается и уходит галопом. Камлач  медленно  и гордо поворачивается к Сафронову со словами, ну что видел, как бьёт моя пятизарядка? Володя, ты что, скажем так, обалдел? До Сафронова уже дошло, что он переиграл, и что теперь делать с убитой лошадью? Дошло и до всех остальных охотников, что произошло ЧП, надо как-то выруливать ситуацию. Умнее ничего не придумали, зацепили лошадь тросом за ногу и отбуксировали в ближайший арык (искусственный ручей). Охота на этом была завершена, повезло зайчишкам, они так и продолжили ходить «пешком». Договорились, не распространяться по поводу произошедшего  инцидента с лошадью, приехали в полк, поставили машину и разошлись по домам. Но заговорщикам не повезло. Хозяин потревоженного табуна лошадей, каждый вечер сопровождал своих лошадей в загон, устроенный неподалеку от его жилья. Не досчитавшись одной лошади, табунщик ударился в поиски. Ему не составило большого труда отыскать следы автомобиля. По следам он нашёл в арыке пропажу и в тот же день обратился в милицию. По базе колеи и протекторам шин определили, что машина принадлежала военным, далее дело техники. Запрос через комендатуру по воинским частям, о выезде в выходной день на культмероприятия, вот так и вышли на наших охотников. Майор Камлач не стал отпираться от содеянного, он сразу предложил хозяину компенсацию за причинённый ущерб. Этот выстрел ему обошёлся не много не мало, в 900  советских рублей. Уголовное дело не возбуждалось, из-за отсутствия заявления потерпевшего. Но огласку это дело получило большую. Коммунисты на партийном собрании управления, вынесли майору Камлач партийное порицание, а недовольные мягким решением первичной партийной организации, политорганы рассчитались с майором Камлач, когда представление к очередному воинскому званию подполковник, поступило к начальнику политотдела 10сад. Тот с удовольствием и не без юмора, написал своё резюме на представлении, «майор Камлач, а как же лошадь?» и отправил представление обратно в полк. Ещё полгода Камлач оставался в звании майора, но всё же командование полка убедило политорганы, дать согласие на присвоение воинского звания подполковник бывшему командиру эскадрильи и боевому лётчику, а ныне штатному руководителю полётами и настоящему советскому офицеру.


5 ноября 2012 г.