Дождь на Земле

- Дождь, - тяжело выдохнуло что-то внутри меня, я поднялся со стула, и моя рука отпустила большую темно-синюю штору,- опять…

Осенний отпуск, взятый так поздно из-за завала на работе, из-за «горевшего» проекта, из-за  напарницы, так внезапно забеременевшей и свалившей всю работу мне, из-за проблем с деньгами. Вообще из-за проблем. Нет. Я понимал, что пытаюсь заставить свое эго верить в очередной глупый самообман. На самом деле, я просто не знал, на что потратить столько свободного времени, да что там, я не знал, на что потратить свою жизнь. Я лег на кровать. Она стояла у стены в самом темном углу небольшой комнаты, там, где моя меланхолия была никому не заметна, там, где мне было далеко идти к окну, за которым шла жизнь… и дождь. Мой ноутбук давно переместился со стола на тумбочку возле кровати. Я лежал и вдыхал тяжелый терпкий воздух, пропитанный сигаретным дымом и разлитым красным вином. Теперь я даже не выходил на балкон, чтобы покурить, раньше меня заставляла делать это вера в иллюзорную красоту бессмысленной картинки. Красота умирающих легких, красота уходящих голоса и белых зубов. Навсегда.

Я слабый и безвольный. Нет. Просто не вижу смысла. Почему я не хочу блестящую карьеру или крепкую семью? Не верю в это. Я не построю свою жизнь из грязных простыней и давно немытой посуды. Стоп. Всего лишь надо взять паузу. Сходить куда-нибудь, только не в кино, там я опять буду один. Туда, где есть живые люди.

Я выключил надоевшую музыку. Дробь. Это стучит дождь. Он стучит мне в окно, капля за каплей, заполняя душу серой бесцветной влагой. Когда я закрывался простыней, дождь становился сильнее. Если я не изменюсь, вода смоет все. Она проберется внутрь меня и заменит кровь. Кровь-вода, а человек-дождь. Стало немножко страшно. Надо брать зонт, но он меня не спасет. Так всегда бывает - дождь становится сильным и превращается в ливень. Я одел черную толстовку, накинул капюшон и побежал.

Я шел, вернее меня несла мутно-серая река. Голова немного кружилась. Улицы были пустые, как будто вода может ранить. Я видел только, как кто-то курил под карнизами работающих магазинов. Иллюзорная красота. Они впивались в меня глазами и провожали, пока я не скрывался в густой мерцающей завесе. Мокрые искрящиеся крыши домов, струйки, стекающие с напуганных листьев, быстрая река, пропитанная городской грязью. Дождь сходит с ума и превращается в ливень. Он идет уже третий день. Не переставая ни на секунду. Он не дает отдышаться и набраться сил. Я открываю рот, чтобы сделать большой вдох, но захлебываюсь. Я тону в городских лужах. Проваливаюсь с головой в бледно-серую бездну. Дождь смеется надо мной и говорит, что я его пленник. Навсегда.

Я остановился у неброского кирпичного здания, на самом деле, сейчас все они были незаметные. Большие прямоугольные окна выходили прямо на дорогу, и, сквозь капли, я видел теплый оранжевый свет. Я снял капюшон и вошел.

Внутри было уютно. Диваны и столики освещалась подвешенными к потолку светильниками в оранжевых, будто небрежно осыпанных шоколадной крошкой абажурах и рекламными вывесками над небольшим баром, занимавшим дальнюю часть кафе. Пол, казалось, выложили плиткой из персикового мороженного и сливок. Я стал разглядывать стеллажи с алкоголем, многообразие бутылок самых различных цветов вызвало у меня легкие тревожные эмоции. Синие, красные, оранжевые, зеленые, какой бы цвет я ни называл про себя, он появлялся на полке. На стенах висели несколько пейзажей больших европейских городов, на каждом из них шел… дождь. Дождь в каждом городе, в Лондоне, в Праге, в Париже, дождь на всей Земле, дождь в каждом человеке.

Я сел в самом углу. Это уже привычка. Непривычно то, что здесь чисто и легкий воздух. Здесь нет серой воды, но есть люди. Их немного. Они сидят в мягких удобных креслах, сухие и теплые. Люди улыбаются, передразнивая грустный оранжевый свет и бегающую без остановки официантку. Она прыгает от столика к столику, как пчела перелетает с цветка на цветок. Без ее энергии ничего бы не было.

- Здравствуйте, будете что-нибудь заказывать? – первые человеческие слова, обращенные ко мне за последние четыре дня.

- Да, большой кофе. И… все. Оставьте меню, пожалуйста.- Странно, что я еще говорю.
Она легко кивнула головой и улыбнулась. Я попытался улыбнуться, но не успел – девушка улетела.

С меня стекала вода. Мокрое кресло, мокрые края стола, мокрый пол. Кажется, капли, режущие оконное стекло рядом со мной, стекают по мне. Дождь проникает сквозь любые стены. Чтобы смыть меня. Навсегда.

Мне принесли горячий кофе. Руки приятно обняли большую белую кружку. Когда тебе одиноко, сгодится что угодно, только пусть оно будет теплое. Играла музыка, здесь она была другой. Она не пробиралась ко мне внутрь, просто летала в воздухе. Некоторые песни я слушал дома, прекрасные звуки, загонявшие меня в угол и заставлявшие дрожать мою душу. Суррогатная жизнь намного легче и приятнее, суррогатные люди намного счастливее.

Меня отвлекла девушка, только что вошедшая в кафе из густого тумана. Сегодня люди появлялись внезапно, просто выходили из пустоты. Оранжевые острова в темно-серой бездне. Она незаметно пробралась в угол напротив меня. Повесила сиреневое с капюшоном пальто на вешалку и заказала кофе у порхающей официантки. Окинув взглядом кафе и обняв теплую кружку, девушка смотрела на меня. Я видел ее серые глаза. Я видел, как ее красивое грустное лицо режут тонкие прозрачные струны. Она опустила голову, пытаясь сделать глоток, и я заметил, как блестящие капли разбавляют ее кофе. Растворимое время, разбавленная водой жизнь. Девушка улыбается мне, так, как я пытался это сделать для официантки минут двадцать назад, робко и немного неловко. Еще пять минут мы смотрим друг на друга. Ее глаза высасывали из меня пустоту, и я тоже самое делал с ней. Мы наполнялись.  Я чувствовал, как что-то обжигающе ледяное поднимается от моих стоп к кончикам пальцев. Давящее изнутри, готовое разорвать мое тело на куски. Мы встаем, не обращая внимания на оставленную мокрую одежду, беремся за руки и толкаем дверь.

-Дождь – разрывая связки, кричим мы куда-то далеко в небо. На секунду капли зависают в воздухе. Дома, дороги, улицы начинают вращаться вокруг нас. Мы плачем и обнимаем друг друга. Мы стираем капли прикосновениями кожи. Навсегда.

Я прижимаюсь к ее губам. Она к моим. Лицом к лицу. Мы отдаем  все свою влагу друг другу, заполняя пустоту. Разъяренные острые капли с бешенной скоростью устремляются вверх.

- Я – дождь, сошедший с ума, я – ливень – кричу я ей, не переставая целовать ее.

- Я-дождь, сошедший с ума, я – ливень- кричит она.

- Навсегда, -кричит нам Дождь.

Мы становимся легкими. Я вижу, как мои руки разделяются на сотни серебряных струн, устремляющихся вверх. Я чувствую, как с ней происходит тоже самое, еще секунду мы смотрим в теплые живые глаза… Мокрая одежда, когда-то это были мы.

Я летаю вместе с белыми облаками. Я облако. Тут красиво и всегда видны звезды. Я чувствую себя свободным. Когда нас становится очень много, мы вспоминаем прошлое, превращаясь в серые тучи. Но все, что мы можем, это стать тяжелыми и устремиться на бешеной скорости далеко вниз. Туда, где живут люди и где крыши домов отражают свет солнца. Мы знаем, что мы красивые. У нас есть время подумать, когда мы лежим на черном асфальте. Люди смотрят на нас, но мы прозрачные. В нас ничего нет, просто блеск – это делает нас прекрасными. Мы превращаемся в волны, нежно ласкаем ноги влюбленным и разбиваем громадные корабли  о скалы. Мы даем и забираем жизни. Потом мы опять собираемся и вспоминаем. Мы устремляемся вниз, стараясь зацепится за скользкие окна и посмотреть, как живут люди. Иногда видим семью и танцующий в камине огонь, и, испугавшись, скатываемся вниз, иногда плачущую с сигаретой в руках на подоконнике девушку. Иллюзорная красота. Мы наполним ее своей влагой и она станет прекрасной, как мы. Нам нравится это, но мы постоянно задаем себе вопрос: «Нужно ли быть дождем…     …навсегда?»