Воробьёв и Чайкина

Вечному неудачнику Воробьёву однажды невероятно повезло.
Профсоюз подарил ему путёвку в самый разгар летнего курортного сезона,
и не куда-нибудь, а на Балтийское взморье.

Одуревший от счастья Воробьёв сразу же собрался и поехал.
В Комарово сосны подступают прямо к воде, в парке играет духовой оркестр, прекрасные незнакомки в откровенных купальниках, завоевав место под солнцем, с удовольствием демонстрируют прохожим свои соблазнительные прелести.
Воробьёв захлебнулся от желаний.

Но никто не спешил ему навстречу, чтобы подарить милый шёпот на опушке леса, поцелуй в волнах
или восхитительную ночь под луной.
Более того, при виде его бледного, неухоженного тела юные красотки презрительно отворачивались,
а дамы постарше шипели, словно гусыни.

Воробьёв уходил от них на пирс, добирался до самого его края и садился на доски, опустив ноги в воду.
Так он снимал напряжение.
Над ним носились и галдели надоедливые чайки. Они не испытывали к Воробьёву отвращения.
Особенно, одна. Это была птица безупречной белизны и даже нежности.

Однажды она села Воробьёву на плечо.
Воробьёв испугался и закричал:
- Брысь!
Птица отлетела на несколько метров и опустилась на доски.
Она смотрела на Воробьёва внимательным, почти человеческим взглядом.
- Что за чёрт! – подумал Воробьёв.

Чайка ударилась о доски и превратилась в девицу в белой  блузке и в пёстрой юбке.
- Здравствуй, – сказала она Воробьёву.
Тот онемел от изумления.
Девица усмехнулась. Она была веснушчатой и белобрысой, но  в глазах плескалась морская волна.
- Ты что, немой? – спросила бывшая чайка.
- Нет, – невпопад ответил наш неудачливый герой, - я Воробьёв.
- Ах! – обрадовалась девица. – А я Чайкина. Приехала из Вологды.
- Как приехала! – не поверил Воробьёв, – ты же здесь, на моих глазах, из птицы.
- Дурачок, – мягко сказала Чайкина, – это была галлюцинация.

Она подсела к Воробьёву и тоже опустила ноги в воду.
От неё пахло рыбой и водорослями.
Воробьёв машинально отодвинулся.
Девица заметила это и, обхватив Воробьёва за талию, притянулась к нему.
- Послушайте, – залепетал  несчастный, – мы так мало знакомы.
- Не беда, – воскликнула Чайкина, – сейчас познакомимся в моей комнате.
Купишь бутылку?
- Какую бутылку?
- Сухого я не пью. Возьми портвейн.

На Воробьёва было жалко смотреть, на лбу у него выступили крупные капли пота.
Он никак не мог справиться со словом «портвейн», в котором вдруг обнаружил шипящие звуки.
Чайкина взяла  его за руку и сказала:
- Ладно уж, пошли, горе луковое. Обойдёмся без вина. Ведь не это главное.
Она потащила оторопевшего пленника к спальному корпусу. Миновали вестибюль.
Чайкина уверенно провела Воробьёва  на второй этаж и толкнула одну из дверей.
- Сюда!

Воробьёв зашёл на негнущихся ногах.
Девица плотоядно посмотрела на него и нетерпеливо произнесла:
- Ну!
Воробьёв торопливо начал раздеваться.
Чайкина увидела его неаппетитное тело и сморщилась:
- «Камасутру» читал?
- Нет ещё, – признался Воробьёв.
- Ладно, поздно сожалеть.
Она толкнула Воробьёва на кровать и принялась снимать свою белую блузку.
- Помогите! – что есть силы завопил Воробьёв.

В то же мгновение Чайкина превратилась в птицу и выпорхнула в окно.
Дверь распахнулась, вошла очень красивая молодая особа. Воробьёв сразу узнал её.
Это была одна из тех, кто недавно украшал своими прелестями прибрежный песок.
- Что вы здесь делаете, в моей кровати? – удивлённо спросила она.
- Я…я… – попытался объясниться неудачливый курортник и хотел встать.
Тело не слушалось его, ноги подкашивались.
- Лежите уж, –  произнесла хозяйка кровати, – а я схожу за портвейном.

С Балтийского взморья Воробьёв вернулся повеселевшим, на женщин стал смотреть увереннее.
Но заикался при произнесении слов, начинающихся на «чай».

- Где ты летаешь, Чайкина?


                Р.Маргулис