Перечитывая заново...

Начинала я писать сии рассказки, помнится, в пылу неспешной и бесплодной дискуссии, поэтому и назвала их неполемическими. Потом появилось желание рассказать о своих питомцах. А так как словом я владею лучше, чем фотоаппаратом, да и хорошей камерой, к слову сказать, я тоже пока не владею, то и хвастовство мое вылилось более в литературной, нежели изобразительной форме…

Незаметно пролетели три года, многие мои растения выросли, разлетелись по знакомым их дети. Изменились обстоятельства, взгляды, вкусы… Накопился опыт, появились новые убеждения и знания. Надо, пожалуй, остановить поток сознания и подвести некоторую черту.
Стала я перечитывать написанное и решила вернуться к некоторым эпизодам, с одной стороны, чтобы картинка получилась завершенной, а с другой, чтобы еще раз убедиться, что зеленая жизнь очень сильно сродни той самой реке, в которую не войти дважды…

Помните, гадала я, кто у меня растет: шеффлера или гептаплеурум, имя которого я и теперь еще с трудом по слогам выговариваю? Тот мой рассказ прервался растущим от основания ствола побегом, который и сбил меня с толку в определении точного названия… Не пришла я к однозначному решению и теперь, когда из того крохотного ростка вырос полноценный ствол, а потом вымахал на такую высоту, что пришлось и ему снести верхушку. Но в отличие от двух предыдущих обезглавливаний, он благополучно разветвился, выпустив аж три побега. Самостийно и без принуждения раздвоился ствол, который я подрезала первым. Вынужденно пришлось укоротить и третий ствол, ну, тот, который в прошлом подвергся гильотинированию вторым. В этот раз он также дал три новые верхушки. А потом полезли дети от корня… В общем разрослось все это и распушилось не на шутку. И уже волнует вопрос, куда все это можно будет переставить этак еще через год…

А одну из срезанных верхушек я себе оставила. Теперь хочу из нее вырастить штамбовое дерево. Хожу вокруг и уговариваю не ветвиться до тех пор, пока ствол не вырастет достаточно длинным для воплощения моего замысла.

Появились у меня и две другие шеффлеры. Простая зеленая была выброшена кем-то во двор, по-видимому, из-за полной потери фигуры и декоративности. Маленькое растение, наверное, было посажено в огромное ведро с оторванной ручкой. Потом при недостаточном освещении вытянулось, было неоднократно подрезано, оголилось и являло собой картину грустную весьма. Бороться за исправление осанки я не стала, посрезала верхушечные черенки, дала им укорениться и посадила так, как делают голландцы: несколько стволов в один горшок, переплетя их между собой, чтобы кривенький поддерживал горбатенького. Если срастутся потом, меня можно будет упрекнуть в модных дизайнерских ухищрениях.

Маленькую кудрявенькую и пестренькую шеффлерку со смешными листиками-сердечками я притащила из мелкого растительного микса. Ну, не удержалась: такая веселенькая растишка, крепенькая… Пусть будет.

Продолжаются и, я бы сказала, развиваются вширь мои отношения с фикусами. Помните, их было несколько? Теперь их больше пятнадцати. Почему не могу точнее сосчитать? Потому что не могу остановиться. Фикусомания захватила меня не на шутку. Внутренний голос охрип уже, защищая квадратные метры от засилия фикусиных черенков, подобранцев, и красивых, увы, покупок. Заворожили меня эти ребята. И хоть по-прежнему не даю себе труда запоминать названия сортов и тонкости их отличий, разнообразные по цвету и форме фикусята уже определенно напрашиваются на создание фикусовой рощи, а я никак не могу пока ее сконструировать… Растут они пока среди других растений, потому и при подсчете их все время сбиваюсь…

Разрослись и первые мои фикусы. Уже связала непокорные руки робусте. Перерос меня бенджамин. Приближается к формату крупномера барок. Удалось договориться с лиратой. Хоть ветвиться он не желает по-прежнему, но его в очередной раз снесенная верхушка благополучно укоренилась, превратившись в самостоятельное пушистое растение. Вырос и опушился первоначальный побег. Я посадила их в общий горшок, и так они мне теперь очень нравятся.

А вот в борьбе за жизнь фикуса Мелани я совсем не преуспела. И залив с ним случился, и клещ его ел поедом, и стволы у него отсыхали. Нет, он, конечно, жив и даже нарастил красивый каудекс, но общий его вид пока далек от тех очаровательных кустиков, что так притягивают взгляд на полках цветочных магазинов. Предприняла я попытку укоренить черенок списанного Мелани. Подумала, может, хорошенькая верхушечка сможет избежать корневых мук адаптации. Укоренился черенок и вправду без проблем, но когда стал расти в земле, новые листики полезли мелкими, стволик стал расти тоненьким, т.е. начинается как бы все сначала…

Укоренение черенков вариегатного бенджамина принесло интересный и неожиданный опыт. Черенков было десять. Кто-то формировал крону своего растения и выбросил в помойку обрезки. В тепличке корни отрастали у черенков по очереди. И по мере их отрастания я высаживала их в горшочки. По три штучки в один горшочек. И все они неизбежно засыхали. Последним выпустил корешки самый плохонький и маленький череночек. Он остался один и был посажен отдельно. Может, поэтому и выжил. Растет, лапушка, уже два раза пересажен, и жизнь его вне опасности.

Растут два крохотных тинеке, спасенные от утилизации в магазине. Они были такие маленькие и слабые, что уценять там было бы нечего, и их бы просто выбросили в помойку.

Фикус Микрокарпа мне нравился давно. Стоило оказаться около него с приятельницей, более решительной, чем я сама, и я его купила. А потом купила еще одного, крапчатого такого, который продавался как бонсай. Бонсай-то он такой же, как я китайская императрица. Вызволила я его из «испанского сапога», то бишь бонсайницы, подержала в теплице. Скинул он все свои бонсайные листья и стал растить новые. Теперь микрокарпики растут рядом – серенький каудекс и конопатенький «бонсайчик».

Повелась я на дешевизну и приволокла уцененных Наташу и Реджинальда. Оклемались, растут. А вот с Кинки мне не везет. Засыхает и все! Три раза пробовала. Не поддается он моей реанимации. Хоть свежего покупай, но здесь пока еще верх одерживает внутренний голос.

Но ему не удалось удержать меня от покупки неведомого растения с необычными листьями, которые так и хочется вывернуть наизнанку. Рисунок тыльной стороны напоминает диковинную мозаику. Название-то новому фикусу я нашла, а выговаривать буду учиться когда-нибудь потом…

А зачем приволокла еще одного вариегатного каучуконосца, я объяснить не могу. Просто не хватило сил выпустить его из рук… Поэтому же завела и фикус Pumilla. Оказывается я его никогда не брала в руки. Тоже не превозмогла тактильных ощущений…

Изменился соответственно и интерьер моих зарослей. Вы же понимаете, что свободней не стало! Опять кто-то сполз на пол, опять кто-то кому-то перекрывает свет, постоянно требуются новые пространственные решения.

Попытки соблюсти раз и навсегда данный себе зарок не увеличивать количества горшков с одинаковыми растениями заставляют находить неординарные решения.

Пересаживаю сингониум. Надо соединить уже растущее растение с укоренившимися черенками. В процессе пересадки образуются новые черенки, которым надо дать укорениться в воде. Сказка про белого бычка… Нет, шалишь! Ни за что второго горшка не допущу! Вкапываю стакан с черенками в горшок со взрослым растением. Когда черенки дали корни, стакан вытащила, а в образовавшуюся дырку посадила молодняк.

Застоялись пророщенные черенки синадениума, то всем было надо, а то стоят невостребованные, место занимают. Они подросли уже, много их… В один горшок их не ткнешь, молочаи все же – не трава, чтоб пучком в обнимку… Беру широкую миску. В серединку ставлю вверх дном пластиковый стакан. Получается что-то вроде кольцевого горшка. Высаживаю по кругу маленьких синадениумчиков. В середину на опрокинутый стакан ставлю прозрачный пластиковый цилиндрический сосуд. Он может работать за двоих. Его можно использовать как вазочку, налив туда воды, и как стенку, на которой можно закрепить стволы саженцев, чтобы образовали круглый ажурный ствол-каркас, когда возмужают.

Кое-кто нуждается в повышенной влажности, но я же не на всех могу напастись флорариумов. Но филодендрончику пока помочь могу. Ставлю его в высокую стеклянную вазу и накрываю сверху большим поддоном. В него насыпаю гранитную крошку и расставляю в ней еще несколько растений. Все довольны, а филодендрон внутри творит, что хочет: весь оплелся воздушными корнями и сам себе повышает влажность – стенки вазы время от времени покрываются испариной, а заключенный, судя по всему, наслаждается. Поливать его почти и не нужно.

Думаю, что не я одна использую поддоны кошачьих туалетов под разные цветочно-хозяйственные нужды. Прямоугольные лотки удобны и при пересадке, и при разборе корневой системы, и при делении растений. Но с некоторых пор стали мне попадаться такие новомодные девайсы, как туалеты собачьи, со столбиком. Столбики, однако, почему-то стабильно отсутствуют. Не сохраняются, по-видимому, до фазы утилизации. Для создания общих поддонов с влажным наполнителем невозможно придумать ничего лучше.

Собачий туалет – это довольно просторный плоский лоток прямоугольной формы на небольших ножках, обеспечивающих устойчивость поддона на поверхности стола или подоконника (в использовании по прямому назначению, наверное, пола), перекрытый довольно мелкой решеткой, которая закреплена защелками. Между дном лотка и решеткой помещается слой сфагнума толщиной около пяти миллиметров, который очень легко поддерживать во влажном состоянии: и вода не расплескивается, и сфагнум не вываливается, и горшки его не касаются, и выглядит все очень цивилизованно. Учитывая разнообразные размеры сих достижений цивилизации, использование таких приспособлений позволяет мне существенно расширить спектр тех выдумок, на которые голь так хитра.

Ограниченность пространства даже такой большой квартиры, в которой живу я и мои растения, выдвинуло еще одно решение. Часть подставок, на которых расположены растения, неизбежно должна быть подвижна, иначе перемещаться между ними станет затруднительно, а в дальнейшем, надо смотреть на вещи реалистично, просто невозможно. Поэтому нужны колеса. Обыкновенные, мебельные. Отличную устойчивость гарантируют кубические пуфики из мебельных гарнитуров шестидесятых годов, которые в огромных количествах наконец-то полетели в помойку. Видно, они были так качественно сделаны, что только сейчас им стал выходить срок, да и то – изношена в них только обивка и проложенный под нею поролон. А деревянная часть (тогда еще не использовалась ДСП) и арматура (петли и колеса) целы и исправны.
Беру такой пуфик, меняю обшивку, раскрашиваю аэрозольными красками и водружаю сверху пластиковую подставку на девять горшков, размеры основания которой чудесным образом совпадают с размерами сего бесценного предмета мебели. Для прочности соединяю конструкцию деревянными штифтами, под которые в подставке как будто нарочно предусмотрены пазы. Эта этажерка стоит у меня в эркере прямо посередине, когда мне нужно подойти к окну, я отодвигаю ее в любую сторону. На колесной же подставке катается и ваза с филодендроном.

Справедливости ради, надо признаться, что иногда я стойки покупаю, правда, только если их основательность и прочность того заслуживают, но с некоторых пор я и их непременно ставлю на круглые колесные подставки. Ведь количество крупномеров у меня неуклонно растет, а я в тяжелоатлета так никак и не превратилась.

Не стоит, наверное, хвастаться и тем, как я использую все возможные уголки пространства, другие это делают лучше, но я горжусь тем, что многие из моих сооружений сделаны из «предлагаемых» материалов. И что первично, трудно сказать. Чаще всего компоненты просто счастливо совпадают, а творческий зуд всего лишь способствует воплощению очередного решения. Вот на днях стеллажик выбросили. Три полочки, одна сильно повреждена, зато две совершенно исправны – отличные доски. Можно переставить полки, сделать две вместо трех. Сомневалась: брать – не брать, вроде, нет для него места, а встал как родной, только лампу надо приделать – подсветку для нижней полки.

Можно снова и снова браться за описание бесконечно сменяемых эпизодов жизни зеленых подоконников, тем паче, что с течением времени меняются пристрастия, мнения, появляются новые методики, исчезают старые и возникают новые заблуждения…

Можно следить даже за развитием одного растения. Я намедни сравнила фотографии своих мурок трехлетней давности с их теперешним внешним видом. Собственно эта разница и заставила меня перечитать эти записки. И она же побудила меня завершить этот цикл рассказов. Жанр ненаучных рассуждений, мне кажется, себя исчерпал. Стоит попробовать пописать как-то иначе…