Пустырь...

-Слышь, Кныш, надо бы вмазать…
Голос принадлежал семнадцатилетнему Анатолию Лузгину. В свои уже зрелые по меркам взрослой жизни года, он с лихвой вкусил запретного плода в любых его проявлениях. Это и познание вкуса алкоголя, и беспорядочный секс на съёмных квартирах или просто на малиннике микрорайона. За плечами была уже и ходка за разбой по малолетке. По иронию судьбы и злому року, воспитанием занималась бабушка Анатолия – его родителя рано погибли в автокатастрофе. Однако в полной мере подготовить гражданина общества из этой затеи не получилось. За воспитание мальчика взялась улица с волчьими нравами её обитателей. Исторически сложилось так, что жители этого микрорайона давно уже потеряли смысл жизни, и больше кучковались друг у друга, в лучшем случае за бутылкой водки. Чаще всего это была легендарная Троя, купить которую можно было в любом хозяйственном магазине.
Его друг и товарищ, Игорь Кнешев, являлся прямой противоположенностью для Лузгина. Парень был из хорошей семьи, его родители занимали высокие должности, в связи с чем известный достаток тратили на любимого сына. Постепенно просто детские хотелки переросли в более завышенный интерес к жизни, и требовали всё новых и новых игрушек. Волею случая парни нашли в друг друге что-то их общее, и это больше было похоже на разноимённые полюса магнитов, которые, как известно, сближаются.

-Слышишь, нет?- повторил свой вопрос Лузгин.
-Да слышу, не глухой,- размеренно и спокойно ответил Кныш, сплёвывая липкую слюну.
Харчок попал в центр муравьиного пути, по которому трудолюбивые насекомые таскали изо дня в день необходимую в их не хитром хозяйстве ношу. Бросив какие-то семена, некоторые муравьи с интересом стали дегустировать человеческую слизь.
-Пошли, говорю, к Наташке Рыжей. У неё трава есть.
Недавно освободившись из мест заключения, и набравшись тюремного опыта, сорокалетняя Наталья Изгибова не изменила своему пристрастию, и занялась сбытом наркосодержащихся веществ. Система явок с её элементами конспирации была налажена на довольно профессиональном уровне, и взять очередную дозу можно было только определённому кругу лиц. Двухкомнатная квартира, расположенная в покосившейся от времени деревяшке, как окрестили такие дома жители, принимала страждающих круглосуточно.
-Трава та у неё есть, только у нас бабла нет,- печально резюмировал Кныш.

В этот летний вечер парочка сидели на скамейке в центре микрорайона. Заброшенная стройка, разбитые асфальтированные дорожки, укрытые за зарослями через чур разросшимися кустами акации – вот привычный букет потерянного для города участка инфраструктуры. Через этот пустырь люди старались не ходить не только в вечернее время, но и днём.
День уже близился к завершению. Нагретый асфальт источал накопленную энергию тепла от такого жаркого июльского солнца.
-Пошли тогда трои возьмём,- предложил Лузгин, и порывшись в кармане, достал два бумажных денежных знака, на котором был запечатлён один из городов Сибири.
-Пошли…

Сказано, сделано. Трою пили прямо здесь же, на лавочке. Разведённый спирт для чистки и дезинфекции ванн, был одновременно сладковатым, и в такой же мере диаметрально противоположенным по вкусу, оставляя на рецепторах языка неприятное ощушение. Нагретая на солнце смесь оказалась взрывной по силе действия на организм. Химическая составляющую плюс фактор протекания реакции только могли усугубить последствия влияния для двоих алконавтов. Когда бутылка была распита, затуманенный мозг требовал продолжения банкета.
-Херово, больше денег нема,- зло сказал Лузгин, прикуривая последнюю сигарету.
-Дашь докурить,- попросил его Кныш. -Если денег нет, надо их добыть,- тут же предложил он занятие на вечер.
-Да кто сейчас даст?- пуская красивое дымное кольцо, задумчиво ответил Анатолий.
-Ну, если никто не даст, надо самим взять,- нашёлся с ответом Кнешев.
К этому времени существенно стемнело, и кое-где из под металлических шляп уличного освещения пробивались лучи света, освещая пустырь. Запоздалые граждане давно сидели дома, и пили чай около зомбирующего их телевизора. Репертуар каналов был известен, и в зависимости от приоритетов зрителей, их потчевали либо заезжими сериалами, либо хроникой криминального характера…

Пятидесятитрёхлетний Константин Викторович Рамильский в этот вечер возвращался домой от друзей. Вот уже как три дня он выписался после сложной операции, организм ещё не окреп, да и плохо заживающие швы оттягащали передвижения, от чего шаги получались мелкие и слегка прихрамывающие.
Через этот пустырь он ходил постоянно, в силу привычки сохраняя автоматизм движения, ещё недавно работая на крупном заводе. Этот путь был самым коротки, но и опасным.
-Опа,- оживился нетрезвый Лузгин, подняв затуманенную голову.- Клиент на подходе.
-Чё? Где?- полусонно и так же нетрезво спросил Кныш, пытаясь рассмотреть что-то вдали.
-Да, вон, старик тащится. Сам к нам в сети как рыбка плывёт, сейчас его окучим.
Первая ходка Анатолия была за разбой, и сейчас в хмельном подсознании снова всплыл пьяный кураж и такая необходимая эйфория от азарта глумления над жертвой.
-Да что с него возьмёшь?- неуверенно спросил Кныш, зевая и растирая лицо пятернёй.
-Сейчас узнаем. Будет потом знать, как поздно по вечерам таскаться.
Спрятавшись за растительностью в виде неприхотливой акации, они подпустили старика поближе.

Нечего не подозревающий Рамильский не сразу мог понять, что этот известный, провокационный вопрос был адресован ему.
-Эй, старый, огонька не найдётся?- из темноты кустов на дорожку развязано вышел Лузгин.
Не давая случайному путнику одуматься, следом показался и Кнешев.
-Да, вы что ребята?- миролюбиво начал Константин Викторович, пытаясь по-быстрому покинуть этот район. –Нет, нету. Да и вообще курение опасно для вашего здоровья.
-А ты чего хамишь то?- сразу забычился Анатолий,- здоровый что ли?
-Ребята, давайте разойдёмся,- не на шутку обеспокоился таким оборотом разговора пожилой человек.- Мне надо домой, я после операции.
-Проход платный. Бабки давай, старый козёл,- угрожающее произнёс Лузгин.
Силы были явно не равны. Если бы не операция, то мужчина смог бы ещё постоять за себя. А в этой ситуации всё было предрешено заранее. Полупьяные отморозки выбрали себе жертву, и они чувствовали себя героями…
Внутри старика всё заклокотало от безысходности и немощи. Эти малолетние бандиты годились ему во внуки, а вели себя как со сверстником.
-С тобой разговаривают, старая кошёлка,- и Лузгин ладонью руки ударил мужчину в грудь.
Стоящий рядом Кнешев заранее подставил ногу, и Рамильский упал, потеряв равновесие. Удар падения пришёлся на правый бок, где ещё не совсем затянулся послеоперационный шов.
-Ах, вы гады,- прохрипел мужчина, пытаясь встать. –Я сейчас милицию вызову,- не веря своему желанию, но всё же пытаясь хоть на словах защитить себя в этой ситуации.

Дыхание у него сбилось, и теперь пытаясь подняться с земли, он неловко и как-то неумело принимал вертикальное положение. В тот момент, когда мужчина казалось вот-вот встал, стоящий слева Кнешев сильно и подло ударил его под рёбра ногой.
-Милицию захотел вызвать? Держи,- зло бросил он в догонку удара.
Удар достиг своей цели, и где-то внутри содрогнулись внутренние органы, тут же посылая нервный импульс к серому веществу, ища защиты. Но больше всего на эту нечеловеческую боль отозвалась плохо заживающая рана. Казалось, что шов разошёлся- такое было первое предположение. И это предположение тут же окрапилось алым разводом на белой рубашке старика.
В эту минуту он был уже сломлен морально. Плюс к этому добавилась и физическая боль. И было не понятно, что больше так донимало мужчину- боль моральная, от бесчинства молодых тварей, или всё же боль физическая- более явственная и такая зримая в этот момент…
На небе показались первые звёзды. Самое время бродить под луной с любимой, мечтая и загадывая себе беспечное будущее, планируя предстоящую свадьбу и возможно, а почему бы и нет, рождение первенца. И обязательно сына. Молодая пара, такая бесшабашная от затмившего их рассудка состояния влюблённости, оказалась в эту минуту на соседней дорожке. Девушка, накинув на себя спортивный костюм своего ухажёра, мило обнимала его руку. Подойдя поближе, перед ними предстала эта ужасная картина.
Рамильский немного привстал, и, подняв голову, только и смог выдавить из себя:
-Ребятки, помогите пожалуйста. -Мне домой надо…Я…фу-у-у…ой…ой…-тяжело дышал он, пытаясь немного встать.
Старик не мог сразу отдышаться, и теперь только хватал воздух ртом, как выброшенная на берег рыба.
Парень и девушка насторожились и немного оробели. Стоящие тут же их сверстники смотрели на них недобро и из под лобья.
-Ну чё встали? Валите отсюда,- сразу взял инициативу в руки более опытный в этих передрягах Лузгин.
Девушка ещё больше вцепилась в руку молодого человека, и сердце её забилось как у маленькой птички, попавшей в ловчую сеть.
-Жень, пойдём отсюда,- попросили она парня.
-Подожди. Сейчас…
-Что сейчас? Тугоухий что ли? –накинулся на него с вопросом Кнешев. –Не видишь отец немного перебрал, домой его ведём. Идите, не мешайте нам…
-Ну, Жень пошли, пошли,- уже более явственно тянула девушка любимого за руку.
-Может помочь всё же?- предложил он свою помощь.
-Тебе же сказали вали куда шёл. Бери подругу и вперёд.
Нерешительно, парочка ретировалась, оставив троицу на пустыре.
-Ну, что?- сразу взбодрился Лузгин, обращаясь к старику,- не получилось пожаловаться то?
-Вставай,- и Кныш протянул Рамильскому свою руку.
Ни чего не понимая, Константин Викторович начал приподниматься, испытывая боль. Брюки и видавшего вида плащ были вымазаны в земле и пыли. Низ живота онемел от этой ужасной боли, и на лице старика застыла маска болезненности и слабости.
Кнешев подмигнул напарнику, и указал на силуэты недостроенного здания, пустившего корни в эпоху развитого социализма, но так и не сумевшего распуститься в этот исторический момент, когда некий руководитель страны предлагал брать суверенитета и свободы в неограниченном количестве...