День первый. Утро-День

У порога я лихорадочно сбросил рюкзак и швырнул пуховик на подлокотник кресла. Времени было в обрез. Дом осмотрю потом. Где веник? О, вот и швабра с пыльной тряпкой валяется, сойдёт.
Схватив деревянную швабру и скинув тряпку на крыльцо, я устремился на улицу, осторожно скатился с лестницы, ступая в лунки осенних листьев по колено. Сначала кончиком швабры разворошил первые шаги у калитки-те затерялись среди алого ковра, затем, осторожно оглядываясь назад и, балансируя чтобы не упасть в огненное море, ступил в те же дырки позади и снова припорошил их.
"По колено, сечёшь? Неплохая маскировка для снайпера."-подумал я. 
Так ямка за ямкой заметал следы, пока не очутился на крыльце.
Я взглянул на часы-вроде успел. Всё, можно идти внутрь, закрываться и звонить майору Черкасову, якобы объект прибыл и ведёт наблюдение. Подбирая тряпку и кидая обратно в открытую дверь вспомнил о том, что мне напутствовали: туалета нет, деревянная уборная за домом, выходить с веником если такой найдётся-можно, но слишком рискованно, для меня это не проблема. Сойдёт и ведро, я ж неприхотливый.
Облокотившись об швабру я задумчиво ласкал взглядом безмятежный окружающий мир, прежде чем закрыться в доме.
Закурить что ли, смешивая в пористых, как губка лёгких, надёжно скованным грудной клеткой, пьяный аромат листьев с никотиновым смрадом чтобы насладиться дегустацией запахов? Нет, обойдусь.
Да, хороша осень. Просто чудесный день: голубое небо, птички поют, теплынь, а я отсиживаюсь по заданию в то время, как другие пытаются поймать преступника. Выбор пал на меня, потому что я не боялся одиночества и умел себя развлечь в ожидании, пока либо преступник или подозреваемый не вернётся в своё логово.
Для тебя два дня-сущий пустяк, не отмахивайся, любезный: не успеешь глазом моргнуть, как те дни пройдут мимо тебя, словно товарный поезд на бешеной скорости громыхая нефтяными бочками и исчезнут в дымке.
И ты не можешь вспомнить те дни через год. Ну вообще никак!
Казалось, бы, 48 часов, зачем память фильтрует их, как ненужный хлам?   
Только в том случае, если та парочка дней была насыщенной, и приправлена дозой адреналина, что может оставить неизгладимую печать воспоминаний на долгие годы, самопроизвольно выставляя напоказ твой отстранённый взор в глазах, да дурацкую улыбку на физиономии.
И только опомнившись, что улыбаешься как последний идиот, сумевший в половом акте на волосок от оргазма выдёрнуть свой шланг из тёплой дамской дырочки, усилием воли сгоняешь эту мимику; не правда ли чувствуешь, что расслабляются усталые мыщцы под кожей, долго державшие под натиском непоколебимую команду мозга?
Интересно, расстреливал ли мозг нейронов, не выполнивших приказ?
Но учёные говорят-нейроны отмирают...
Значит, расстреливает, гад.
И желеистая серо-розовая масса в черепной коробке под эйфорией счастья позволяет себе отложить крохотный кусочек тех событий в шкатулку мнемоники, чтобы прокручивать их в памяти заново и заново, накладывая недостающие детали и ретушируя краски, наслаждаясь эффектом мысленного кино предлагая тебе просмотр перед глазами. 
О чем это я? Ах да...
Мне приходилось чуть ли не целый месяц торчать в квартире, где произошло убийство. Помня наказ не оставлять пальчиков, я надевал лабораторные перчатки и в них прикасался к предметам, изредка каждый час снимая влажную резину давая коже отдохнуть от излишка пота, скопившегося на порах и изредка устраивал себе желанный перекур.
Зато там, томимый от скуки, я вволю начитался фельетонов Бориса Егорова, а также от отчаяния научился строить домик из спичек.
Нет, я не гипнотизировал взглядом секундную стрелку на часах заставляя её мчаться быстрее. Я плавал по течению смены дня и ночи в ожидании.
И в календаре красным карандашом зачёркивал дни до "освобождения".
А консервная банка из шпротов до самых краёв пополнилась окурками.
Но едва оперативники сообщили мне по телефону что убийцу поймали, я бежал прочь из этой однокомнатной квартиры, прихватив спичечный домик.
Причина была не в пятне крови на красивых обоях, разломанной в драке мебели, африканских масках с элементами магии вуду, а также обведённым мелом контура и курлыкающих голубей на балконе.
Она кроилась в соседях, делавших ремонт с утра до вечера.
По иронии судьбы капитальный ремонт проводился сверху и южной стороны, и начался он через две недели моего затворничества. Выкуривают что ли? 
Я не мог позвонить в свое отделение и хотя бы попросить парочек милицонеров приехать и тактично предупредить их, чтобы не мешали проведению задания. Телефон прослушивался. Не мог и постучать по стене кулаком, проорать уничижительное чтоб замолкли и не долбили молотком куда попало. Зато ночью выспался всласть под фельетоны. Но стиснув зубы под долбёжку молотка и музыкальную дрель научился строить домик из спичек из пожелтевшего журнала "Юный техник" чтоб не сорваться и не наорать, как сапожник.
Ох уж эта дрель, до сих пор с содроганием вспоминаю и с улыбкой.
Я не мог понять, почему из той стены доносятся суровые вскрики: "Не боись, замажем дупло!, Ну шо шатаешься, паразитка?!"
Дело в том, что сосед был некто иным, как...зубным врачом.
А я этого не учёл, когда вселялся в квартиру.
Он осатанело сверлил стену словно не дрелью, а бормашиной, расширяя дыру. Хорошо что сверлёж прекратился через неделю.
Когда об этом инциденте мне всё-таки признались, случился нервный хохот, и дружкам пришлось ласково "вышвырнуть" меня из кабинета начальника, потому что я и его заразил своим искренним смехом.
Вот уж воистину-ирония судьбы.
И с лабораторными перчатками пришлось расстаться, работать в них подолгу было невозможно, купил новые, позволяющих коже дышать. 
Опомнился, что вот уже десять минут стою, облокотившись об швабру, любуясь красками осени и предаюсь воспоминаниям. Дело сделано, никто не догадается, что территория дачи нарушена, и внутри дома в кресле поджидает следователь с пистолетом на коленях, как завершающий аккорд. Можно идти внутрь и располагаться, изучая быт и уклад хозяев.
Заодно и пожрать, с утра ничего не ел.
Подмигнул калитке, словно прося её не подвести меня своим скрипом, могущим разбудить и самого лешего. Сигнализация, блин.
Запирая дверь я своей спиной чувствовал, как стены дома и предметы настороженно и враждебно смотрят на чужака, ожидая команды дома наброситься на меня, посмевшего открыть ключом тайник и спрятаться внутри, ожидая участи.
"Паранойи только не хватало"-тоскливо подумал я...