Не боись - прорвёмся! Часть 12

Сняв с руки «старика» наручники с кейсом, Санька закрыл глаза покойному и захлопнул дверь джипа. Что дальше будем делать, Вадь? Спросил он закуривая. Делать нечего, ответил тот, нужно жечь машину и продвигаться в город. При чём делать это надо очень быстро. Игра пошла по крупному и ставка в ней наша жизнь. Вдали раздался едва уловимый ухом взрыв и над верхушками деревьев вырос чёрный гриб – это наши «друзья» заметают следы. И нам пора. Слышь, Вадь, а Серёга уже затонировал твою ласточку? Спросил Саня, когда они, засунув кейс в вещмешок, что бы меньше привлекал к себе внимания, побежали в сторону поселка. Ещё вчера должен был, на ходу ответил Вадька. Значит и «ласточка» твоя у него? Точно, подтвердил Вадим. Это очень хорошо, вздохнул облегченно Саня. Домой нам нельзя, наверняка какой ни будь «топтун» дежурит где-то рядом.         
До адреса, названного «стариком», в городе с прекрасным видом на море, ребята добрались без приключений.
Дом на Мельничной улице находился в районе пригорода, совсем недалеко от моря. На стук, двери открыл точно такой же старик, как и тот, что погиб. Вам кого, ребята? Спросил тот. Нам нужен «Клюка», ответил Саня. «Клюка» говоришь, усмехнулся «старик»?
Так меня мог назвать только один человек. Судя по тому, что это имя назвал не он сам, «старик» покинул этот мир. «Старик»? Удивлённо спросил Вадька. Да, именно так – «Старик». Это мой брат. Только он так называл меня. И старик, уставившись куда-то в одну точку, стоял как изваяние и долго что-то высматривал там. Толи пытался увидеть в той точке своего погибшего брата, толи прощался с ним таким вот образом.
Ну, что ж, вдруг словно очнувшись, проговорил он. Приглашать в дом вас не стану, да и не к чему это. Вы, судя по всему, очень торопитесь. Да и светиться с вами мне не резон – если достали братишку, значит скоро придут и за мной. А вот вам поспешать нужно. Времени у вас в обрез. Справа от той скалы и он пальцем указал на отлично различимую скалу, склоненную над морем, у мостка найдёте баркас. Бензина под завязку. А вот лёгкий водолазный костюм и прочие дайверские принадлежности только для одного. Ну, да это на всякий случай. Швартовы отдавать в десять вечера. Идти зюйд-зюйд-вест, небольшим ходом, пять-шесть кабельтовых. Ровно в полночь вас подберёт иностранное круизное судно «Дельта» – вот ваши паспорта. Больше я ни чего не знаю. Дальше уже ваши заботы. И старик, отдав ребятам ключи и документы захлопнул калитку дома. 
Оставив машину на пригородной стоянке, внеся плату за три дня, ребята не спеша, направились к баркасу. Баркасом на самом деле оказалась не очень большая, но весьма уютная прогулочная морская яхта. Эх, если бы не задание, сейчас бы выйти в море, порыбачить, а до этого принять на борт парочку юнг женского полу и отдохнуть на всю катушку, потянувшись, мечтательно проговорил Саня, медленно поворачивая штурвал то в одну, то в другую сторону. Нет, ты только посмотри – красота-то здесь какая! Слушай, Вадь, а давай-ка посмотрим – «кто-кто в тереме живёт, кто-кто в невысоком живёт»? И он указал глазами на лежащий на сидении кейс. Вадим пожал плечами, но ключик достал. Сверху лежал незапечатанный конверт с какими-то отпечатанными и прошитыми листами стандартной формы, а под конвертом открывалась волшебная пещера Алладина. Стопки ценных бумаг на предъявителя на сумасшедшую сумму и огромный, с Санькин кулак мешочек с маленькими блестящими камушками. Ох, Боже ты мой! Только и смог произнести Саня, разглядывая и перебирая в руках несметные сокровища. А вот Вадьку больше привлекли записи, которые оказались математическими и химическими формулами. И он так ушел в них, что окружающее перестало для него существовать. Вадь, Вадь, да очнись же ты. Посмотри - какое богатство! Это же не только нам, но и нашим правнукам хватит на всю оставшуюся жизнь. Да что твои цацки – ты сюда глянь! Воскликнул гневно Вадька. Ты хоть представляешь, что здесь такое?! Это же революция в химии, в мировой науке. Владея этим, совершенно не нужны ни какие самолёты, танки, ракеты.
Представляешь – это такой газ, не имеющий ни цвета, ни запаха, но в долю секунды убивающий всё живое на земле.
Нам с тобой ни в коем случае нельзя допустить, что бы это всё, и Вадька тряхнул бумаги, попало в нечистые руки. Давай Саня, поворачивай обратно! Нужно идти в ФСБ и отдать вот «ЭТО» им. Мы не имеем права распоряжаться жизнью и благополучием людей. Наша страна ни когда не простит нам подобного предательства. При этих словах, в глазах Сани, Вадим увидел столько боли, ненависти, что у него похолодало в сердце. Что ты знаешь о предательстве, тихо, но с такой злостью проговорил его, Вадьки, друг и брат. Что ты вообще знаешь о жизни и смерти. У тебя на глазах ни когда не умирал друг, который вытаскивал тебя израненного из под огня. А твои отцы-командиры ни когда не продавали в рабство салаг, целыми ротами своему же врагу. Командование ни когда не отправляло тебя на заведомо смертельное задание, заранее зная, что ты просто обязан погибнуть. А знаешь почему? Да потому, что кто-то из них уже отправил карту с пометкой дислокации твоего взвода, роты, полка твоим врагам. И тебе в спину ни когда не стрелял совсем ещё ребёнок, а их девчушка не приносила в расположении  роты плов, начинённый крысиным ядом. А следом подрывала на себе пояс шахидки, забирая с собой десятки, а то и сотни жизней тех, с кем ты только что разговаривал о его маме, жене, детишках. Не буду я разменивать свой единственный шанс встретить сытую старость, на «спасибо» того, кто всё равно определит всё принесённое тобой, по своему усмотрению и обязательно с огромной выгодой для себя любимого. Сань, да что ты такое говоришь? Очнись Саня, друг! Вадь и не настаивай! Я не упущу этот шанс. Если ты не согласен со мной, мы ещё не так далеко от берега – бери акваланг и возвращайся на свою родину, которая давно предала тебя, лишив любимого дела, будущего. А если бы не счастливый случай - то и самой свободы. Сань, ты не сделаешь этого. Сделаю Вадь. Ещё как сделаю. И прошу тебя, как друга, как брата прошу – не хочешь со мной, хотя бы не мешай.       Саня, я не могу допустить этого, и Вадька потянулся к своему пистолету. Но тут прозвучало несколько выстрелов и Вадим словно провалился в чёрную яму. При этом лишь одна единственная мысль билась в его выключающемся сознании: «Что я скажу Алевтине Никифоровне»? «Боже, что я ей скажу»?