150 ЛЕТ

Невысокая, ещё полная луна осветила заросшее густым кустарником небольшое старое кладбище.  Селение, подле которого оно находилось, уже давно опустело. Лишь редкие развалины хижин и остовы домов первопоселенцев ещё говорили о том, что здесь, когда то была жизнь. Быть может не бурная, но была. Высокие, и могучие деревья, у которых отвоёвывались земли снова пошли в наступление, возвращая свою собственность. Они стояли,  раскачивая кронами и шелестя листвой, понемногу сбрасывали летний наряд. Это было начало осени. Стояла сухая и ветреная погода.
В кустах стрекотали цикады и слышались испуганные крики птиц.
   Старое кладбище с покосившимися и истлевшими крестами, с провалившимися могилами, сейчас было залито ярким лунным светом. На краю разрытой могилы покачиваясь, стоял человек, он оглядывался по сторонам, будто силился и не мог понять, где он находится. На нём были чёрные кожаные штаны, заправленные в мягкие охотничьи сапоги, серая рубашка и рыжая, отделанная бахромой куртка из оленьей кожи, на шее его был повязан платок, а на голове красовалась чёрная,
широкополая шляпа-боливар. Два кольта на поясе в деревянных кобурах и нож Боуи, выдавали в нём искателя приключений. Человек поднял руки к небу и застонал. Его стон разнёсся над кладбищем и,  вернувшись эхом, затерялся в лесу. Что мог делать человек в этой глуши никто не смог бы сказать, не подойдя ближе и не заглянув в его глаза. Он стоял, и ветер развевал его длинные седые волосы, которые в лунном свете светились серебром.
   Но вот человек сделал неуверенный шаг. Его покачнуло, и он с трудом удержался на ногах. Второй, третий и пьяно шатаясь, он направился к старым развалившимся хижинам. При ходьбе пистолеты, покачиваясь, хлопали его по бёдрам. Было видно, как нелегко  даётся ему каждый шаг. Годы тяжким грузом легли на его плечи, ссутулив спину, но он шёл, цепляясь за кусты и молодые деревья, преодолевая навалившуюся тяжесть. Было очевидно, что этот человек очень стар. Что же выгнало его в ночь?
    Выйдя на когда то центральную улицу, по обе стороны которой сейчас стояли развалившиеся дома, человек остановился. Он запрокинул голову и, глядя на яркий лунный диск, что - то проговорил. Неприятный скрип его голоса унёс ветер. В темноте одной из покосившихся хижин блеснули два зелёных огонька, затем ещё, и ещё, и на пороге уселись три койота. Они наблюдали за человеком, впрочем, не пытаясь к нему приблизиться. Было странным то, что звери не проявляли к старику
животного интереса, а быть может, они видали его довольно часто и привыкли к нему. Койоты сидели, позёвывая и облизываясь, приводили в порядок свою шерсть. О чём думал человек, глядя на это давно уже вымершее поселение, что он испытывал один в этой глуши? Он, который выходил каждую лунную ночь на эту забытую улицу. Слёзы не бежали из его глаз, когда он плакал. Его протяжный стон больше походил на вой, от которого даже койоты, оглядываясь, исчезали в своих норах.
   
     А мы вернёмся назад к тому далёкому времени, когда только основалось это поселение. Это был 1860 год. Построив двадцать домов и отвоевав у леса немного земли для пашни, выходцы из Шотландии, а с ними и те, кто пристал в пути, отдыхали после очередного трудного дня. Терри  Холвей со своей женой Сесилией, и двумя малолетними детьми, Майком и Бетси, ужинали  у себя в гостиной, за большим столом на резных гнутых ножках, привезённом из далёкой родины, в гостях у них был сосед, Говард Макферсон, председатель их небольшой общины. Терри подстрелил оленя, а Сесилия приготовила из него отличное жаркое. Они говорили обо всём, что касается селения, урожая, и поголовья скота. Ужин шёл весело и не принуждённо мужчины понемногу выпивали, и, расхваливая кулинарные способности Сесилии, ели.
    Внезапно дверь с грохотом распахнулась и на пороге они увидали вооружённого двумя кольтами мужчину. Оскалив в улыбке гнилые зубы и поводя пистолетами он, ввалился в гостиную, закрыв за собой дверь ногой. Дети испугано прильнули к подбежавшей к ним матери. Терри покосился на стоящий в углу карабин, а Говард Макферсон откинулся в кресле и, сложив на своём пухлом животе руки, невозмутимо взирал на ночного гостя.
  -Веселитесь: Прокаркал он: И не ведаете о том, что кто - то голодный бродит в ночи.
-Молчать!: Гаркнул пришедший, видя, что Макферсон хочет что - то сказать Терри.
-Молчать, дерьмо  собачье, или я размажу по стенам твои глупые мозги. И ночной гость, грохоча сапогами со шпорами, подошёл и ткнул пистолетом в подбородок  Говарда.
   -Вы, сучьи дети... ну-ка встань! И он пнул ногой стул,  на котором сидел Терри
-Насиделся, дай и мне отдохнуть.
   Терри Холвей поднялся и стал рядом с женой поближе к углу, где сзади него воронёной сталью блестел карабин.
   Он хотел, но видно не та реакция. Сказалось то, что долгое время не брал в руки оружие, а нервы сдали. Макферсон не успел даже поднять руки, как ему в глаз смотрело дуло пистолета, а со второго ствола вился сизый дымок. Терри упал с простреленной головой. Кровяные брызги блестели в свете лампы на стене. Сесилия с Майком и Бетси рыдая, суетились вокруг Терри не в силах, чем-либо ему помочь. Пришедший сплюнул и нервно сказал.
-Я не хотел, это была самозащита. Вы ведь видали. И он, смеясь, и глядя пьяными глазами, потянулся за бутылкой. Отпив четверть, он взглянул на Говарда.
-Что, узнал меня? То-то же, меня многие знают. Я видел, как ты моргал этому. И ночной гость, ткнул подбородком и кольтом в сторону Терри.
    Макферсон узнал его. Объявление о Клеме  Бешеном, с недавних пор висело на дверях лавки Маккарти. Банду Клема, разгромили рейнжеры, и он, как бешеный волк, убегая, оставлял за собой лишь трупы.  Никто не знал фамилии бандита, и поэтому прозвище сопровождало плакат о розыске и награде за поимку последнего. А недавний приезд шерифа Ларсена из Беквила, говорил о том,  что Клемм  объявился в этих краях. И вот он здесь.
Говард сидел, глядя на пистолеты, лежащие на столе, и не знал, как выпутаться из сложившейся ситуации. Главное, думал он, не нервировать бандита, а дальше видно будет, может, удастся выпроводить его.
    Клем "Бешенный", пил и ел, каждый кусок, сопровождая высказыванием похвалы хорошей кухне, не забывая, однако о Макферсоне. Он приглашал Говарда кушать и, смеясь, говорил, что если еда ему не идёт в горло, то он дулом своего кольта может протолкать кусок оленины со свинцовой приправой. Наевшись, бандит встал. Было уже далеко за полночь.
   -Ну, вот и всё, я могу идти. Он поднял пистолет готовый выстрелить. Говард подхватил стол и со всем, что на нём стояло, опрокинул на бандита. Клем "Бешенный" не ожидая со стороны своих жертв никакого сопротивления, всё же выстрелил. Пуля, чиркнув Макферсона вдоль черепа, разорвала кожу на голове и впилась в стену. Обильная кровь залила лицо Говарда. Он упал на бок, переворачивая кресло и ломая стулья, скручиваясь на полу. Разъярённый Клем вскочил на ноги, посылая ещё две пули в корчащееся  тело, затем приподнял дулом кольта широкополую шляпу и, улыбаясь, сказал.
    -Спасибо за угощение, мэм. Всё было так вкусно. И он выстрелил в сердце несчастной заплаканной женщины. Дети кинулись к упавшей матери, а бандит надвинул на глаза шляпу и направился к выходу. Он открыл дверь и вышел на порог. Но, едва он  ступил на крыльцо, в ночи прозвучали одновременно несколько выстрелов и Клем "Бешенный", скатился на землю. Люди давно окружили дом готовые ворваться в него. Сейчас они вышли из своих укрытий и собрались возле глядевшего в небо тела.
   -Поделом ему: Сказал кто - то выйдя из дома.  Толпа шумела.
   -Сколько крови. И детей? Кто это? Макферсон жив.



     -Семью Терри Холвея хоронили всем селением. Приехал из Бэквила шериф Ларсен. Не было ни одного равнодушного человека, даже те, кто пристал по пути к переселенцам, сейчас взволновано сказали хоть немного, но добрых слов о славном квакере, и его семье. Говард Макферсон, раненый, с перевязанной рукой и головой присутствовал здесь же. Ему нелегко было стоять, но он не мог не прийти. Опираясь на палку и поддерживаемый, под руку кем - то из близких прощался со
своим другом.
     С другой стороны небольшого кладбища над свежевырытой могилой лежал труп Клема "Бешенного". Похоронив семью Холвей, приступили к погребению Клема. Священник прочитал заупокойную, и Клема "бешенного" опустили на дно ямы. Все расступились, когда к могиле подошёл Говард Макферсон. Он постоял, глядя в посеревшее лицо бандита, плюнул, и так что мало кто услышал, прошептал:
 --  Что бы ты ещё стопятдесят лет на том свете не нашёл покоя. Развернулся и ушёл.



     Всё началось через несколько недель, когда поднялась полная луна. Ужасный вой со стороны кладбища разбудил всё селение. Люди, вооружившись винчестерами, карабинами, кольтами, вышли на улицу. Никто, даже старые охотники не слышали раньше такого воя, больше похожего на  стон или плачь. Люди всматривались в темноту, поднимая над головой лампы и факела, но, что можно увидеть во тьме пусть даже освещённой луной. Лишь неясные тени, которые исчезали при приближении. Кто- то пытался стрелять, но вой продолжался. Страх перед темнотой поглотил все семьи. С теми, кто был слишком смел и пытался идти на вой люди виделись в последний раз. Их либо вообще не находили, либо они были жестоко убиты, и растерзаны неизвестным животным.
   Так продолжалось очень долгое время. Суеверный ужас проник во все дома. Жители начали покидать обжитые места. Всё больше становилось пустых жилищ. Даже те, кто за бесценок покупал дома вскоре уезжали.
    Селение вымирало.


    Человек стоял на коленях, протягивая в мольбе руки. Его тоскливый стон разносился над пустыми, разрушенными домами. Быть может, когда то здесь будут жить люди. Он подносил свои руки к лицу и грыз пальцы не в силах побороть то чувство, которое поднимало его, вот уже столько лет, что бы вновь и вновь приходить сюда и просить прощение у давно уже превратившихся в прах.
    На востоке за деревьями посерело небо. Человек поднялся и тяжёлой походкой направился к кладбищу. Он спотыкался, цеплялся за кусты, приближаясь к вырытой могиле.  Когда поднялось солнце, он упал на краю ямы, ссунувшись вниз. Один из пистолетов выскользнул из уже трухлявой деревянной кобуры, на которой были выжжены его инициалы --Клем Бонфорт, он же Клем Бешенный.
    Это была именно та ночь, когда он убил семью Терри Холвея и тот день когда
его проклял Макферсон. Но, всё это случилось стопятьдесят лет назад.
    Солнце поднялось высоко. В кустах шныряли, перелетая с ветки на ветку птички. И никто не видел когда лежащий на краю могилы одетый в старые одежды мужчина начал рассыпаться. Он рассыпался, превращаясь в прах, в ни что. Через минуту на том месте осталась лишь полу засыпанная пустая могила.