Воскресение

История основана на реальном событии

Зима. Сумрачный день. Что-то невидимое смотрит сверху на крыши домов небольшого поселка. Проскальзывает вдоль дощатого забора, заставляя дремавшую в будке собаку встревоженно приподнять уши. Пугает птиц в голых придорожных кустах ежевики.

Горящая свеча. Руки умершей со свечой. Бледное лицо покойницы старухи Лукерьи.
Тело Лукерьи лежит на столе в пустой комнате бревенчатого дома. В углу тихо тикают старые часы.

Кирпичная пивнушка, стоящая на отшибе. Позади нее – чистое снежное поле.
Единственный зал пивнушки. У круглого зеленого стола на высокой ножке стоят трое мужиков и хозяин заведения в грязном белом халате. Среди мужиков – широкоплечий и бородатый Степан. На вид ему лет 50, одна сторона лица уродливо распухла.
На  столе перед приятелями мутные граненые стаканы с водкой, огромные пузатые кружки с пивом и закуска на продолговатых блюдечках.
Один из мужиков:
- Ну, помянем, как говорится.
Мужики молча чокаются стаканами и опрокидывают водку в заросшие бородами рты.
Толстый хозяин похлопывает Степана по плечу:
- Ничего, Степан. Теперь свободней заживете. Анна-то сейчас дома?
Степан:
- Я Анну с Любкой к Насте отправил, сам подле старухи ночую. Нечего маленькой на покойниц глядеть.
Приятель:
- Отпеть бы ее поскорее надо, а то уж больно привередливая была: начнет за долгами к нам приходить.
Общий гомон:
- Иди болтать! Чего такое несешь!
Но приятель не унимается:
- Так она тут на каждого зуб имела, от злости и померла, вон и Степку как на прощанье разукрасила…
Сразу несколько голосов:
- Тихо ты! Про покойниц…
Степан, потирая распухшую щеку:
- Уж это верно…
И вдруг начинает хохотать:
- Развопилась вчера, что я Любку кипятком обварил, и как съездит по роже, а потом хрясь – и померла…
Никто не поддерживает его веселья. Все в недоумении переглядываются.
Степан, сконфузившись:
- Да, отпеть бы скорее надо. Я Ивану гроб заказал: к вечеру обещал подвезти, а завтра тогда уж в церковь… Помянем!
Звон стаканов.

Двор деревенского дома, заросший низкими голыми яблонями. На крыльцо выходит щуплый молодой парень в рваном ватнике, за ним показывается дед, сует парню рукавицы.
Дед:
- На, одень, а то мороз такой. Может, все-таки позовешь Мишку-то помочь?
Парень:
- Да ну! Чего там помогать! Только на гору втащить – и всего делов. Сами управимся.
Выходит во двор, берет санки, стоявшие у стены дома. Дед спускается с крыльца вслед за ним.
Дед:
- Ну, пойдем.
Подходят к сараю. Дед возится с ключами у висячего замка.
Дед:
- Черт, как приморозило. Внучок, сбегай за кипятком. А! Все, не надо. Дело пошло.
Снимает замок, открывает двери сарая.
Дневной свет поникает внутрь: среди досок и прочего хлама стоит прислоненный к  стене гроб.
Старик и парень водружают гроб на длинные санки, дед крепко обвязывает его веревкой.
Дед:
- У нас в округе все бабы одного размеру: в тот раз с Матрены мерки снял, а она умирать передумала. Теперь вот Лукерье подойдет. Ну, на – проверяй: крепко?
Парень:
- Нормально.
Дед:
- Ну так, в добрый путь.

Рука в толстой варежке опускает задвижку на калитке. Парень выходит на дорогу, волоча за собой гроб на санках. Из-за забора напротив выглядывает румяное девичье лицо:
- Эй, Димка, кого катаешь?
Парень:
- Дура! Нашла, где смеяться!


Парень идет молча по дороге. Вскоре дома остаются позади, он идет вдоль снежного поля. Впереди дорога резко забирает в гору, на вершине которой чернеют дома соседнего поселка.
Чем круче становится подъем, тем упорнее становится лицо парня. Валенки скользят по накатанной поверхности, при этом он не может удерживать равновесие, т.к. руки заняты. Веревка саней натягивается все сильней. Вдруг парень поскальзывается и падает, теряя веревку. Санки с гробом катятся вниз, подпрыгивают на ухабах, веревка рвется, и санки с гробом разлетаются в разные стороны по краям дороги.
Парень в, отчищая раскрасневшееся лицо от снега, с отчаянием смотрит вниз, произносит протяжно:
- Твою ма-а-ать…
Спустившись вниз, парень сходит с дороги. В поле снега оказывается по пояс. Он пробирается, поминутно чертыхаясь и волоча по снегу гроб.


Парень пытается приладить гроб к саням, но веревка перетерлась сразу в нескольких местах. Замерзшими красными руками он связывает узлами порванные концы и кое-как привязывает гроб. Вся конструкция выглядит уже не столь надежно. Парень сплевывает, снимает валенки и вытряхивает из них целые сугробы снега.
Снова начинается подъем. Сделав несколько шагов, парень оглядывается на санки. Останавливается, обходит их и решает, что будет толкать их в гору перед собой руками.
Несколько раз он съезжает с горы, оказавшись верхом на гробе.
Наконец, уже в сумерках, он добирается до вершины.
В домах уже кое-где зажигают свет, но в окнах Степановского дома темно.

Комната, где лежит старуха. Свеча почти догорела, целая лавина воска стекла по пальцам на живот.
Тишина. Вдруг раздается громкий стук в дверь. По всему заметно, что колотят и руками и ногами.
Крик парня, приглушенный стеной:
- Степан! Степан! Открой!… Открой, говорю!…
Озлобленное лицо Димки приникло ухом к двери. За ним на небе поднялся яркий месяц.
Димка снова начинает колотить в дверь, выплескивая на нее всю свою ярость.
Постепенно стук становится глуше. Что-то невидимое скользит по комнате покойницы, пламя свечи вздрагивает.
Чей-то тихий голос шелестит, как ветер:
- Чего он ломится? Дверь сломает, собака…
Дверь и правда как будто вздувается от ударов, слышатся глухие Димкины вскрики.
Нечто незримое поднимается над вечерним поселком, потом переносится к дверям пивнушки, минует вход, оказывается в зале.
Друзья Степана сильно захмелели. Сам Степан полулежит на столе, положив на руки тяжелую русую голову.
Тот же шелестящий голос за кадром:
- Опять нажрался, скотина…

Резкое возвращение в комнату. Стук в дверь продолжается, Димка свирепеет:
- Спишь, пьяный боров! Ну, погоди: я счас стекла начну бить… Слышишь?!
Парень замолкает и снова прислушивается, вдруг слышит позади тихое рычание, оборачивается и видит у крыльца неизвестно откуда взявшегося громадного серого пса. Тот стоит, опустив хвост, прижав уши и оскалив зубы.
Парень, почти охрипнув от испуга:
- Степан! Открой!
Отчаянно барабанит в дверь.

Старуха все так же недвижно лежит на столе, огонек свечи сполз к самым пальцам и готов потухнуть. Неожиданно старуха поднимается, проворно вскакивает со стола и открывает дверь, в образовавшийся проем вваливается Димка.
Немая сцена.
Парень начинает пятиться к двери, губы у него дрожат, челюсть подпрыгивает:
- Ллукерья, ты чего это а?
Не дожидаясь ответа, он пулей выскакивает из дома и исчезает в темноте.

Лукерья стоит на пороге.
Посреди двора в лунном свете лежит оставленный гроб, возле него, мотая хвостом и поскуливая, сидит серый пес.

Старуха молча проходит в комнату, зажигает светильник и устало садится на стул, отколупывая с рук застывший воск.
- Помереть не дадут спокойно.

Вдалеке слышится пьяная песня – это Степан возвращается домой. По снежной дороге шагает его разболтанная фигура. Он поднимает голову и видит в окнах своего дома свет.



Титр: Подобное чудесное воскресение своей родной бабушки описал в своих воспоминаниях известный писатель и драматург Виктор Шкловский.

«…Жила бабушка после этого еще шесть лет. Стирала, мыла и умерла…, будучи убежденной, что с ней в ее жизни ничего особенного или хотя бы лишнего не произошло…»
Виктор Шкловский