Нескладная жизнь 4 Третье дежурство

*   *   *       *   *   *       *   *   *
В пять часов вечера двери в приемную распахнулись, и вошел Геннадий Иванович Носиков – учитель физкультуры местной школы, сорока восьми лет от роду, крупного телосложения и грозной наружности. Яночка поправила прическу и расправила плечи.
- Шеф на месте? - поинтересовался вошедший и, не дожидаясь ответа, распахнул двери кабинета сельского головы.
Яночка спокойно проследила за посетителем, достала из шкафа фуфайку, рацию, термос и принялась кипятить чай. Через минуту вышел Геннадий Иванович со Степаном Арсеньевичем.
- Яна Романовна Вам все выдаст. Если нет вопросов, то можете приступать к дежурству в положенное время, а к нам заходите завтра, - закончил Степан Арсеньевич.
- Все предельно ясно! Можете на меня положиться. Хулиганы, если такие появятся в диапазоне охраны, будут пойманы и за уши приведены в Ваш кабинет, - сказал Геннадий Иванович и покрутил в руках рацию.
- Если что, связывайтесь с участковым по рации, к нему же можно и хулиганов. Он дома несет круглосуточное дежурство и всегда на чеку. Как пользоваться знаете? - уточнил Степан Арсеньевич, кивая на рацию.
Геннадий Иванович оскорблено посмотрел на собеседника и кивнул в ответ с таким видом, как будто у него поинтересовались с какой стороны подходить к штанге, что должно быть предельно ясно любому, получившему минимальный уровень образования на базе двух классов начальной школы.
- Ну... Тогда удачи! - ничего не оставалось пожелать Степану Арсеньевичу, он виновато протянул  руку учителю физкультуры.
- Удача всегда на моей стороне! Можете не сомневаться, - крепко сжав руку сельского головы, произнес Геннадий Иванович.
- Разве мы сомневались? - скривился Степан Арсеньевич и попытался вытащить руку из крепких кистевых объятий физрука. – Иначе, зачем бы нам Вас привлекать к дежурству? Именно по той причине, что Вы человек надежный, бдительный и ответственный, мы возлагаем на Вас спокойствие нашего села.
- Можете спать спокойно! - гордо отпустил руку Степана Арсеньевича Геннадий Иванович и выставил вперед грудь.
Степан Арсеньевич облегченно вздохнул, скривив кислую мину, посмотрел на Яночку, и пошел в кабинет. Яночка закончила с чаем и протянула термос посетителю.
- Чай! - констатировал Геннадий Иванович, открыв крышку и понюхав содержимое. - "Черный дракон"! - он отхлебнул горячий чай и, со знанием дела, уточнил сорт.
- "Черный дракон", - без энтузиазма подтвердила Яночка и взяла пачку чая с изображением черного дракона, стоящую на тумбочке.
- Я знаю толк в чаях, по запаху могу определить, - довольно произнес учитель.
- Да уж! Дегустатор с Вас что надо, - Яночка протянула Геннадию Ивановичу фуфайку. - Всего хорошего!
- Если не ошибаюсь, еще должен быть огнетушитель? - не терял бдительности Геннадий Иванович.
- Знаете, как выяснилось, огнетушитель вещь опасная, при первом же дежурстве из-за него появились пострадавшие, поэтому вместо огнетушителя выдается пожарная лопатка, она более безвредная, - объявила Яночка. - Но, в связи с тем, что при втором дежурстве лопатка была забыта на месте дежурства, Вам она не выдается т.к. Вы ее можете найти уже на месте. Но убедительная просьба к Вам, после дежурства, лопатку сдайте вместе с фуфайкой, термосом и рацией.
- Опасная вещь огнетушитель? - удивился Геннадий Иванович. - И кто же пострадал?
- В интересах следствия эта информация не разглашается, - Яночка начинала нервничать. - Знаете, рабочий день то у нас закончился уже десять минут назад, если что не ясно, то изложите  вкратце, или освободите помещение.
- Да ясно все, до свидания, - недовольно пробурчал Геннадий Иванович, собрал амуницию и вышел. – А Вам не кажется… – уже через минуту он вновь заскочил, громко распахнув двери. – Что лопатка как-то совсем не серьезно?
- По-моему, вполне серьезно, – настояла секретарша.
- Все-таки, огнетушитель как-то внушительней, – с сомнением проговорил физрук, оглядывая комнату. – Может мне, все-таки, его выдадите?
- Не думаю, – уверенно проговорила Яночка. – Решение выдавать вместо огнетушителя лопатку принимали Алексей Николаевич совместно со Степаном Арсеньевичем, поэтому делать какие-либо исключения для кого-либо я не в праве.
- Да… – задумчиво протянул Геннадий Иванович. – Жаль, конечно… – и он вновь направился к выходу.
- Только, пожалуйста, лопатку потом принесите, – еще раз попросила Яночка, на что физрук согласно пожал плечами.
Яночка покрутила в руках пачку чая, раскрыла и посмотрела внутрь. В пачке одиноко лежало два пакетика, "Три слона" гласили надписи на них.
- Знаю толк, могу по запаху определить. Тьфу, - Яночка швырнула пачку в стол и посмотрела в зеркальце.

- Яна Романовна, кстати, а где же обещанная налоговая?  Вы же докладывали, что они к нам едут, - высунулся из двери кабинета Степан Арсеньевич.
- Да? - удивилась Яночка.
- Да, - подтвердил Степан Арсеньевич, Яночка задумалась.
- А что, действительно едут? - уточнила она и выглянула в окно.
- Я не знаю, действительно или нет, но утром Вы сами мне доложили, что к нам едет налоговая. Помните? - Степан Арсеньевич подошел ближе и показал на телефон.
- Ах, да! - вспомнила Яночка. – Звонил кто-то... Сказал, что сегодня приедут за квартальным отчетом… А еще, чтобы отчета много не давали, потому, что грузить не куда, - Яночка задумалась. – Ну вот, что-то вроде этого.
- А при чем здесь налоговая? У нас никогда так много отчетов не было, чтобы их еще и грузить нужно было, - не понял Степан Арсеньевич.
- При чем? - задумалась Яночка. - А, ну да. Он же так и сказал – налоговый... Или безналоговый... – Яночка поморщила нос, мозг усердно начал перекапывать события, прошедшего дня.
- Если безналоговый, то это уже не налоговая, – деловито заметил сельский голова.
- В общем-то, да, – Яночка задумалась еще больше. – Значит, не безналоговый, раз я решила, что это налоговая…
- А Вы уверены, что это должна быть именно налоговая? Может Вы ошибочно решили? – осторожно поинтересовался Степан Арсеньевич.
- Но кто-то точно собирался сегодня приехать!
- Может, кто-то и приехал… – Степан Арсеньевич не стал возражать. – А точно сегодня?
- Точно, – в этом Яночка почему-то была уверенна. – Но кто-то приезжал?
- Да, – Степан Арсеньевич повел бровями. – Кто-то приезжал, например - эти альтернативные топливщики "Био-технологии" за куриным пометом… Обещали два грузовика прислать, а прислали один…
- Точно! – обрадовалась Яночка. – За пометом! То-то я думаю, что, как может быть отчет куриным, слышно-то плохо было…
- Ну, знаете! – Степан Арсеньевич поправил галстук и вытер пот с лица. – Так же можно и переволноваться до сердечного приступа. Я пол дня размышлял, что это налоговая вернуться вздумала, никак до чего-то докопалась… И при чем тут налоговая??? – он удивленно развел руками.
- А… Так у них же фирма так и называется «Аналоговые экспериментальные био-технологии», – вспомнила Яночка, из-под лоба глядя на телефон. – А аппарат работает плохо, я Вам давно говорю, новый телефон нужно купить, а то в этом шипит часто… Вот и недоразумение вышло…
- Шкаф переставить, телефон купить, цветы на стены повесить… – возмутился сельский голова. – А пора-то, какая!!!
- Какая? – испугалась Яночка.
- Какая-какая – тяжелая! Урожаи идут… Топливо закупить… А тут еще и хулиганье ворота портит… – Степан Арсеньевич тяжело вздохнул и пошел собираться домой.
- Ладно, – сочувственно прошептала Яночка. – Подождем до спокойной поры, - она достала молоток, откопала среди скрепок большой гвоздь и оценивающе осмотрела помещение приемной. - Сюда, - уверенно тыкнула пальцем на стену Яночка и потащила туда стул.
- Вы что делаете? - Степан Арсеньевич выскочил из кабинета и удивленно посмотрел на Яночку, забивающую гвоздь.
- Гвоздь вбиваю, - невозмутимо проговорила та. - Т.е. уже вбила, - Яночка осмотрела свою работу и сползла со стула.
- Это я вижу, а зачем? - поинтересовался шеф. - И выпадет он, в этой стене просто так гвозди не держатся.
- А и ничего, я аспарагус буду вешать, никто его трогать сильно не будет, не упадет, - Яночка положила молоток в стол.
- Ас... чего? - не понял Степан Арсеньевич. - Это что еще за новшество?
- Это не новшество, это уже месяц стоит на окне, а должно висеть! Висячий вариант смотрится куда лучше! - Яночка взяла горшок с цветком и приподняла его над собой, показывая шефу, явное преимущество висячего положения аспарагуса. - Видите?
- Ну... - Степан Арсеньевич пожал плечами. - По-моему и так смотрится ничего.
- Что значит и так? - обиженно проговорила Яночка и полезла на стул вешать цветок. - Так он по стенке будет плестись, а так по полу... - она спрыгнула со стула, от чего Степан Арсеньевич нервно передернулся, отошла задом подальше от стены, сбив шефа с ног, и критически осмотрела свое творение. - Совсем другое дело!
- Ну... - Степан Арсеньевич особой разницы не заметил, но Яночка строго на него посмотрела, тогда он тоже оценивающе осмотрел стену с цветком и повел бровями. - Но так, несомненно, лучше.
- Да! - подтвердила секретарша, обтрусила руки, поправила прическу, грудь и взяла сумочку. - До завтра... - и довольно выплыла из приемной.
*   *   *       *   *   *       *   *   *
Баба Надя нервно похаживала по своему двору и чесала затылок. Люська скромно сидела на крыльце и водила головой, следя за движениями подруги. Дед Иван тайком поедал колбасу и поглядывал из окна поочередно на супругу и на ее подругу.
- Может "мяу" орать и не надо! - убедительно, скорее для себя, произнесла баба Надя и резко  остановилась.
Люська, по инерции, еще дважды поводила головой из стороны в сторону и остановила взгляд на подруге. Дед Иван, со знанием дела, согласно закивал и откусил следующий кусок колбасы.
- Но ети-то сторожа... Какой от них толк? Сидят себе на чердаке, их-то заборы не страдают! - возмутилась баба Надя, Люська одобрительно закивала головой. - Тут надо действовать самим!
- Надо! - бодро согласилась Люська. - А как? - тут же поникла она.
Дед Иван доел колбасу и, вытащив из кармана пряник, присел на кресло рядом с окном.
- У прошлом месяце внук гостевал, да оставил вот такую штуку.
Баба Надя огляделась и достала из кармана два фейерверка. Люська округлила глаза, дед Иван вплотную прильнул к окну и медленно продолжил пережевывать пряник.
- И шо это? - в Люськиной интонации было слышно разочарование.
- Шо, шо! Феевёрк! - укоризненно шепотом произнесла баба Надя.
- Веефёрк? - удивилась Люська. - И шо? Ефективно? Как-то оно не очень устрашающе выглядит. Думаешь бандитов можно того, етим?
- Чего того? - не поняла баба Надя.
- Ну, вывести из себя, т.е. вырубить из сознания...
Дед Иван озадаченно помотал головой и покрутил у виска.
- Зачем нам выводить из сознания? Нам главное шо? - баба Надя обречено посмотрела на Люську.
- Шо?
- Шо, шо? - разозлилась она. - Главное подать условный сигнал, а там ужо вдвоем оно ужо и никакого бандита не страшно!
- Да? - у Люськи были по этому поводу сомнения.
Дед Иван удовлетворенно вытер рот и ухмыльнулся.
- Потом ужо и помощь придет, не зазря ж колхоз дежурных чаем поит! - уверенно произнесла баба Надя.
- Но ты же сама сказала, что толку от них никакого, - неуверенно произнесла Люська.
- Это мы знаем, что от них  толку никакого, а бандиты-то не знают! - ехидно проговорила баба Надя.
Люська почти понимающе задумалась и согласилась, дед Иван устало покачал головой и пошел смотреть телевизор.
- И какой условный сигнал? - приободрилась Люська. - Вот етим веефперком по башке?
- Та не веепрефком, а феевёрком, и не по башке! Берешь вот ету штуку, так, шобы шнурком вниз, и поджигаешь, - давала инструкции баба Надя, аккуратно показывая на натуре место приложения огня.
- И шо? - у Люськи выдался особо трудный для понимания сложных вещей вечер.
- Ну сколько можно шокать? Шо тута неясного? - упорно не понимала баба Надя. - Когда увидишь шо-то подозрительное, берешь вот етот феевёрк, аккуратно поджигаешь вот ету веревочку, и оно начинает подавать сигналы! - почти по слогам повторила она и посмотрела на Люську.
- А какие оно подает сигналы? Это не опасно? - взволнованно поинтересовалась вспотевшая Люська.
- Стреляет оно салатом. Бах, и условный сигнал подан! Главное направляй от себя, шоб тебе салатом не по роже. Все передельно просто! В городе любой школьник умеет такой штукой пользоваться, - баба Надя довольно вздохнула и вручила одну палку Люське. Дед Иван вышел и потянулся.
- Вот это да! Шо, прям салатом? А каким, и он там как помещается? - у Люськи заблестели глаза.
- Та не пищевым салатом! Огнем! – сплюнула баба Надя. - Только стрелять по делу! - строго прошептала она.
- По чьему телу? - шепотом переспросила Люська.
- Тьфу, да не по телу, а по де-лу!
- А! - ясно. - По делу, - прошептала Люська, прицеливаясь деду Ивану между ног.
Дед проследил за направлением фейерверка и опустил руки, прикрывая свое дело. Баба Надя зашипела на Люську и вытолкала ее за двор.
- Вы что вздумали? - поинтересовался для виду дед Иван, баба Надя лишь недовольно махнула рукой, давая понять, что его это совершенно не касается. Настаивать на ответе дед не стал.
*   *   *       *   *   *       *   *   *
В положенный час около двора интеллектуала Сергея появилась стройная фигура деревенского учителя физкультуры в колхозной фуфайке. Не церемонясь, он бодро открыл калитку и прошел к предполагаемому месту расположения чердака. Сергей, сидевший около сарая, предусмотрительно схватил Матроса и посадил к себе на колени. Геннадий Иванович подергал лестницу - она стояла крепко, он потер руки, закатал рукава и на устный счет "три" и кивок головы быстро влез наверх. Сергей приподнял брови и почесал Матроса за ухом, Матрос равнодушно зевнул. Сторож, оказавшись на месте дежурства, выпрямился и оглядел чердак. Чердак был необычно чистым, не заваленным сеном и всякой ненужной ерундой, которая обычно хранится на чердаках на всякий случай, который, как показывает практика, обычно не случается. Вообще чердак оказался очень приятным, почти что комната, рядом с выходом лежал матрац, физрук пощупал его и одобрительно кивнул, недалеко от матраца лежала маленькая лопатка, Геннадий Иванович удивленно приподнял брови, взял ее и, недовольно осмотрев, засунул в карман фуфайки. Потом по-молодецки выпрямился, вышел из помещения чердака на небольшую ровную площадку перед чердачной дверью, огляделся по сторонам и удовлетворенно посмотрел вниз.
- Сергей Александрович? - тоном генерала потребовал Геннадий Иванович, чем разбудил дремлющего на коленях хозяина Матроса.

Баба Надя, тихо сидевшая в кустах малины, от неожиданности села прямо на обрубок ветки и громко взвыла. Люська, выронила помидор, огляделась по сторонам и задумалась. Матрос подскочил, громко заорав "мяу", и принял оборонительную позу. Люська, услышав знакомый сигнал, лихорадочно зарылась по карманам и выудила оттуда спички. Руки у нее дрожали, она глубоко вздохнула, медленно повернулась влево и посмотрела на лежащий на скамейке фейерверк. Она еще раз глубоко вздохнула и протянула к нему руку - рука дрожала, Люська отдернула руку и еще раз глубоко вздохнула. При повторной попытке рука все так же дрожала, Люська отложила спички и второй рукой придержала первую. Когда фейерверк оказался у нее в руках, она аккуратно взяла спички - обе руки явно тряслись, Люська задумалась, по лицу прошли многообразные гримасы.
- Мяу... - шепотом проговорила она и почесала затылок. - А-а-а! - обрадовалась Люська и махнула рукой. - Ето же устаревший пароль! А кто-то еще не знает. Но нас не проведешь! Мы завсегда бдительны! - Люська отложила в сторону фейерверк со спичками, сорвала за спиной помидор и откусила. - Тю ты, - сплюнула она и поглядела на помидор - тот был, бесспорно, зеленым.

- Сергей Александрович! - еще раз потребовал Геннадий Иванович, Матрос огляделся по сторонам и поднял голову вверх.
- Спрашивали нас? - совершенно спокойно поинтересовался Сергей, Геннадий Иванович от неожиданности отпрянул назад и стукнулся затылком о козырек чердачной двери.
- Вроде да, - неуверенно пробормотал Геннадий Иванович, потирая ушибленное место.
- Ну, я уже в курсе, что Вы прибыли на место дежурства, так что располагайтесь, ознакамливайтесь с окрестностями, - Сергей взял Матроса и пошел в дом.
- Ознакомлюсь, и всех кого надо также ознакомлю, - убедительным тоном произнес Геннадий Иванович и достал бинокль.
Аппарат был с функцией ночного видения, чем ужасно гордился его хозяин. Особенно вызывал гордость тот факт, что аппарат пригодился для общественно полезного дела, т.к. наблюдение в ночное время суток за похождениями сельской молодежи, особенно продавщицы Леночки и шофера Васи, уже не вызывало прежнего интереса, кроме того поле обзора не позволяло охватить весь спектр отношений. В данной обстановке Геннадий Иванович был рад представившейся возможности наблюдать значительно большее пространство, чем позволяло липовое дерево, стоявшее у него во дворе.
*   *   *       *   *   *       *   *   *
Баба Надя, кряхтя и чертыхаясь, копошилась в малине, кусты откровенно дрожали и издавали нечленораздельные звуки. Она сердито мяла ногой злополучный обрубок ветки и поглаживала пострадавшую часть заднего места.
- Хе, - озадаченно ухмыльнулся Геннадий Иванович, наблюдая за задом Надежды Афанасьевны.
Баба Надя выпрямилась и почесала затылок – она утеряла средство оповещения, т.е. фейерверк и была несколько расстроена. Постояв немного в задумчивости, она принялась ощупывать малину и землю вокруг нее.
- Странное время для сбора урожая малины, - прошептал Геннадий Иванович, убрав бинокль, и почесал затылок.
Баба Надя насторожилась, привстала и осмотрелась по сторонам. Интуиция старого несостоявшегося партизана подсказывала, что за ней кто-то наблюдает. Она подозрительно посмотрела на чердак своего соседа, Геннадий Иванович в это время приложил бинокль к глазам и навел прицел на соседку. В бинокле показалась зловещая гримаса, глядящая прямо ему в глаза. Баба Надя прищурилась и оскалила зубы, Геннадий Иванович выронил бинокль и медленно сполз по стенке на крышу дома.
- Ведьма! - тревожно пробормотал он и вытер пот со лба.
- Дармоед! - злобно прошептала баба Надя, не увидев никого на посту дежурного, и вновь принялась шарить по земле.
Геннадий Иванович потряс головой и вновь направил бинокль в сторону соседской малины. Ветки лихорадочно передергивались, среди них не совсем эстетично мелькал женский зад. Геннадий Иванович отложил бинокль и посмотрел на часы - информации не наблюдалось, он нажал кнопку, 22.55 высветилось на экране. 
- Днем что ли времени нет малину собирать? - прошептал он, соседский рассадник все еще шевелился.
Из двора напротив что-то вылетело, стукнулось о забор Шмеля и приземлилось где-то посреди дороги. Геннадий Иванович насторожился, привстал и вгляделся в темноту - во дворе напротив также наблюдалось шевеление. Геннадий Иванович прильнул к биноклю и замер, минуты через полторы он отложил бинокль и протер глаза. Он потряс головой и вновь направил прибор ночного видения во двор Акимовых. Там Александра Егоровна на ощупь срывала помидоры с кустов, подносила их к носу, осматривала и выбрасывала. Геннадий Иванович перевел взгляд на Надежду Афанасьевну - она продолжала разбираться с малиной.
- Да-с... - озадачился Геннадий Иванович, опуская бинокль. - Странное дело... Дела...
Он медленно, стараясь не издавать шума, слез с лестницы, на цыпочках подошел к забору, разделяющему дворы Шмеля и Гороховых. Надежда Афанасьевна почти бесшумно копалась в малине и непристойно, но шепотом ругалась. Геннадий Иванович аккуратно перегнулся через забор и осмотрел малиновые кусты - ягод совершенно не наблюдалось. "Уже все собрала" - констатировал он и отошел в сторону. Со двора Акимовых все так же периодически что-то вылетало. "Помидоры" - предположил Геннадий Иванович и направился туда.
Александра Егоровна отчаянно хотела съесть помидор, дабы успокоить нервы, что было естественным для ее натуры, но под руку попадались одни зеленые. Геннадий Иванович осторожно высунул голову из калитки и посмотрел по сторонам. Тихим поздним вечером по улицам деревни Нескладная народ не имел обыкновения разгуливать - улица Нижняя Центральная была также безлюдна. Геннадий Иванович на цыпочках перебежал на другую сторону улицы, подошел к забору Акимовых и прислушался - было слегка шумно.  Люська начинала сильнее нервничать, помидоров вблизи скамейки не нащупывалось, даже зеленых, лезть вглубь желания большого не было, но было желание съесть помидор. Люська выругалась и перегнулась через заборчик за вожделенным овощем. Геннадий Иванович, желая удостовериться, что Александра Егоровна в такой поздний час также страдает собиранием урожая, потер руки и схватился за край забора.
- Ага, есть! - довольно прошептала Люська, но тут же свалилась в кусты помидоров. - Твою бабушку налево! - заныла она и посмотрела на помидор, в который она уперлась физиономией, привстала и покрутила его перед носом.
Геннадий Иванович подтянулся и посмотрел во двор.
- Зелень, - почти плача прошептала Люська и выбросила очередной неспелый овощ.
Когда Геннадий Иванович настроил свое зрение на темноту двора, то успел лишь увидеть что-то, стремительно летящее на него. В следующую секунду это что-то уже отлетело от его носа и плюхнулось во двор Александры Егоровны. Геннадий Иванович от неожиданности отпустил руки и громко плюхнулся на землю, ударившись головой. Люська замерла и медленно повернулась в сторону шума - аккурат напротив ее носа располагался вполне спелый на вид помидор. Она потянулась к помидору, но, сглотнув слюну, вспомнила о миссии и в очередной раз зашарила по карманам в поисках фейерверка, того в поле прощупывания не оказалось. Тут она вспомнила, что, непредусмотрительно свалившись в кусты помидоров, она не захватила с собой этот инструмент. Люська рывком подскочила к скамейке и задрала ногу, дабы перелезть через заборчик, но инстинкты были сильнее, в голове стоял образ сочного помидора, нога вернулась в исходное положение, а вторая уже обходила кусты в направлении вожделенного овоща.
Баба Надя, имеющая для своего возраста вполне острый слух, не могла не услышать шлепок мускулистого тела учителя физкультуры на щебенчатую дорогу. Позабыв о цели своего копошения, она проворно подскочила к дыре в своем заборе и аккуратно раздвинула ветки  шиповника. На улице, возле забора Акимовых лежало что-то, напоминающее тело. Баба Надя, недолго размышляя, полезла в дыру, дабы проверить свою гипотезу. На полпути она неожиданно застряла.
Люська, удовлетворив свое желание, съела все-таки помидор, взяла фейерверк и решительно, стараясь не издавать шума, направилась за ворота. Баба Надя в то же время, так же, стараясь  не издавать шума, пыталась вытащить свое тело из дыры собственного забора. Геннадий Иванович лежал без движения, нелепо раскорячившись, сжимая в зубах шнурок бинокля. Люська на цыпочках подошла к нему и осторожно наклонилась, прислушалась - что-то зашипело и тяжело задышало, но почему-то совершенно не со стороны тела физрука. Люська озадачилась и наклонилась еще ниже - Геннадий Иванович передернулся и вновь замер, Люська схватилась за сердце и припала спиной к забору. Баба Надя отчаянно махала руками и тихо призывала на помощь. Наконец Люська, уловив краем глаза интенсивные движения со стороны шиповника Гороховых, разглядела торс своей подруги, торчащий из дыры забора.
- Надь, ты че? - подойдя ближе, шепотом поинтересовалась она.
- Я застряла!
- Это я вполне наглядно вижу. Вот только чего это я не в курсе об ентой дыре?
- Так... она же совсем свежая еще, я сама еще ее не опробовала. Вот, видишь, застряла по неопытности, - прошептала баба Надя и еще раз попыталась выбраться.
- А, по-моему, никакая она не свежая, - недоверчиво прошептала Люська, осматривая дыру.
- А вот и свежая! Вишь, даже размер еще не подходит.
- Размер говоришь, а, может, это ты поправилась? - фыркнула Люська.
- Шо? Это я поправилась? Да кто же это в моем возрасте поправляется? - дернулась вперед баба Надя и жалобно застонала, Люське даже стало немного стыдно за свое поведение. - Ты лучше скажи, чего это под твоим забором разные мужики валяются - молодость, что ли вспомнилась? Значит, я тут порядок слежу, беспорядки остерегаю, а у нее мужики под забором! - наехала она на Люську, тыкая пальцем на спокойно лежащее тело.
- Какой же это мужики? Это же наш сторож! - обиженно прошептала та.
- А че ето наш сторож делает у тебя под забором? Разве ему поручали только твой забор охранять?
- Я по чем знаю, чего он под моим забором охраняет.
- А чево он того, ну чево он не того? - Люська непонимающе уставилась на бабу Надю.
- Чего? - уточнила она.
- Чево, чево! Лежит он чево, а не стоит? - поинтересовалась баба Надя.
- А я по чем знаю, чего он не стоит, - Люська даже обиделась. - Хотя, конечно подозреваю, что это он по моей вине лежит.
- Да??? - у бабы Нади округлились глаза, и она с подозрением осмотрела Люську.
- А шо я? Просто помидор неудачно выкинула. Но я же не знала, что он там - под моим забором охраняет, - Люська шмыгнула носом и жалобно посмотрела на тело Геннадия Ивановича.
- Да!!! Ето ужо рикриналом пахнет! - убежденно прошептала баба Надя и осуждающе посмотрела на Люську.
- Чем пахнет? - не поняла та, но, на всякий случай испугалась.
- Ну, труп-то есть! Теперь тебе светит пожизненное заключение в местах... а может даже и смертный приговор! - обречено прошептала баба Надя и с жалостью посмотрела на Люську.
- Ого... А труп то где? - закрутила головой Люська в поисках трупа.
- Ну, шо значит де труп? Вот он, свеженький, перед твоим забором и лежит, - указала на Геннадия Ивановича баба Надя.
- Кто труп? Этот шо ли? - повысив голос, возмутилась Люська. - Да какой же он труп? Он совсем еще и не труп!
- Как не труп? А чего это он не труп? Лежит вполне как труп, очень убедительно.
- Ну, лежит он может и убедительно, но совсем даже и не труп. Что же это, по-твоему, я из него при помощи одного только зеленого помидора могла труп сделать? Да он же вон какой кабан, тут только может с помощью овоща какова-нибудь побольше можно труп из него сделать, а так - это только обморок, - Люська опять перешла на шепот, баба Надя задумалась, но потом согласно закивала и вновь попыталась вылезти из дыры.
- Так раз он живой там валяется, чево ж мы без делу тута торчим? - указала на дыру за собой баба Надя, в которой, собственно она и торчала. - Я тут наполовину там, мне бы подмочь, дабы обе половины были либо здесь, либо там. Лучше здесь.
- Так, а ты шоли застряла? - удивилась Люська.
- А я о чем тебе уже полчаса как рассказываю? Взяла бы, да и подмогла меня вытолкнуть вперед.
- Может лучше вытянуть назад? - предложила Люська.
- Зачем назад? - баба Надя оглянулась и осмотрела кусты малины. - Думаю, лучше таки вперед.
- Все-таки, по-моему, назад оно будет проще, - тоном эксперта заявила Люська.
- Но вперед будет лучше. Кто же тебе поможет с этим трупом, потерявшим сознание, разобраться?
Люська посмотрела на Геннадия Ивановича, который подозрительно долго не приходил в себя, потом на подругу, которая была определенно застрявшая в заборе, и согласно закивала. Следующие пять минут Люська отчаянно тянула бабу Надю на себя, а та отчаянно упиралась боками в  дыру и тянула Люську в противоположную сторону. При очередной попытке бабы Нади сопротивляться, Люська решительно отпустила руки и недовольно поглядела на подругу. Та стукнулась затылком о забор и жалобно застонала.
- Так не пойдет! - строго прошептала Люська. - Ты это почему тянешься не в эту сторону, а в другую? Мы же, как договорились?
- А ты што это меня тащишь так неаккуратно? Я ж, поди, не бревно, какое, а живой человек, меня нужно как-нибудь поаккуратнее тянуть, а то так буду как коза с драными боками, - возмутилась баба Надя, потирая затылок.
- Ну, извиняйте, у меня, знаете ли, опыта в вытягивании всяких застрявших людей совершенно нет! И вообще, по какой это необходимости полезла ты в дыру? Неужто воспользоваться калиткой уже совсем не модно? - Люська заговорила повышенным шепотом.
- Хочу и пользуюсь дырой! Моя дыра, могу и через нее выйти! Кроме того, я же раньше из нее буквально выпадала без всяких там усилий. И кто же знал, что сейчас застряну я в ней?
- Говорю, что пополнела, а ты не веришь, со стороны то виднее будет.
- Да не пополнела я, это все фуфайка виновата! Я то раньше без фуфайки выпадала, - злобно прошипела она, косясь на Люську.
- Ты же сказала, что дырка свежая! Еще не по размеру проделанная. А!!! - подозрительно прищурилась Люська.
- И свежая, это я... при ее строительстве и выпала, - начала оправдываться баба Надя. - Может мы, все-таки, вытащим меня? Пока вон тот не пришел в себя, а то потом каждому по ночам объясняй, что да и зачем мы тут делаем, - вернулась к незаконченному делу баба Надя, Люська согласно кивнула.
Следующие пять минут Люська вновь отчаянно тянула подругу на себя, а баба Надя мужественно терпела и вертела задом. Сергей, все это время набиравший статью, решил сходить на разведку, дабы определить источник непрекращающегося шума за двором. К моменту его выхода на улицу попытки Люськи вытащить бабу Надю увенчались успехом, что красноречиво и увидел Сергей. Точнее его взору была представлена финальная, несколько необычная картина - Надежда Афанасьевна, неуклюже лежащая на Александре Петровне с одной стороны улицы и Геннадий Иванович, мирно похрапывавший на другой стороне улицы. Такого поворота событий Сергей, мягко говоря, не ожидал, он потер затылок в нерешительности, раздумывая, что в данный момент больше требуется женщинам - помощь или уединение. Но все же выбрал первое, т.к. уединением в присутствии, пусть даже и спящего Геннадия Ивановича, здесь не пахло.
- Я могу быть чем-то полезен? - поинтересовался он, наклонившись к паре женских тел, слившихся недалеко от его дома.
- Чем? - испугалась Александра Егоровна, пытаясь выглянуть из-за тела Надежды Афанасьевны.
- Зачем? - деловито поинтересовалась Надежда Афанасьевна, узнавшая по голосу своего соседа Сергея Александровича.
- Ну, если вам так комфортнее, то, пожалуйста. Я только хотел сказать, что ваш интенсивный шорох, который вы издаете на протяжении последнего получаса, мешает мне сосредоточится на работе. Не могли бы вы перенести свои занятия, которыми вы сейчас занимаетесь, на дневное время суток? - вежливо попросил Сергей.
- Какие занятия? - вновь попыталась выглянуть из-под Надежды Афанасьевны Александра Егоровна.
- Может, и могли бы, но так случилось, что нам именно сейчас было необходимо ими заняться, - отрезала Надежда Афанасьевна и подперла голову рукой.
- Да? - сдавленно поинтересовалась Люська, удивленно посмотрев на бабу Надю.
- Ну, раз это так срочно, то ладно, потерплю, допишу статью утром, - Сергей развернулся в сторону своего дома.
- Вот, вот, Вы потерпите. Только, снимите с меня Надежду Афанасьевну, а то ход наших дел лег не совсем как мы планировали, - Люська начинала задыхаться.
Сергей подошел поближе и наклонился над Надеждой Афанасьевной, примеряясь, за что бы лучше схватиться.
- И не сильно Вы тама хватайте, поди ж живой человек, даже женщина, - взвизгнула баба Надя, но Сергей уже поставил ее на ноги. Люська облегченно вздохнула и мирно растянулась на дороге.
- Александра Егоровна, Вы тут останетесь, или Вас тоже на ноги поставить? - прервал ее задумчиво-расслабленное состояние Сергей.
- Само собой разумеется, тоже, - после некоторой паузы возмутилась она.
- Это конечно не мое дело, но все-таки... Почему наш сторож, Геннадий Иванович, лежит возле Вашего забора, - осторожно поинтересовался у Александры Егоровны Сергей.
- Да??? - протяжно поинтересовалась Люська и посмотрела в сторону Геннадия Ивановича.
- Да! - констатировала Надежда Афанасьевна, строго посмотрев на Люську.
- Ну... а по чем я знаю, чего он там валяется, мы тут по-своему общаемся, а он... Кто их знает, что у них на уме, у этих спортсменов, - замялась Люська.
- Но мне сдается, что его место у Вас на чердаке, - заметила баба Надя, обращаясь к Сергею.
- В общем-то, конечно да, но там он необходим в действующем состоянии, а тут он, как бы имеет нетрудоспособный вид, - Сергей подошел к Геннадию Ивановичу и толкнул осторожно его ногу. Тело не подало никаких признаков работоспособности.
- Знаете шо! - возмутилась баба Надя. - Должен быть у Вас, так и забирайте к себе! Нечего тут ему валяться, еше простудится.
- И верно, на собрании не говорилось, в каком виде он должен дежурить, и справки у него нет, раз уж он попал сюда! - поддержала подругу Люська.
- Почему это я должен его забирать к себе, я никакой ответственности не несу за них! У меня чердак для общественных нужд позаимствовали, мне массу неудобств доставили... А раз уж на то пошло! Под Вашим забором валяется, Вы и разбирайтесь с ним сами! - Люська замерла в возмущении, а Сергей решительно пошел домой спать.
- Да... И шо мы с ним делать будем? - спросила Люська.
- А мне почем знать? Забор чей? Помидором кто запустил? - равнодушно заметила баба Надя.
- Шо? Так значит, как помогать ей ее забор охранять, так Люська! Как подавать условные сигналы, так Люська! А как убрать тело из-под моего забора, так - разбирайся сама? - так громко возмутилась Люська, что тело Геннадия Ивановича зашевелилось.
- Ш-ш-ш, - зашипела баба Надя. - Ты шо ж это тело будишь?
- А шо он разлегся под моим забором? - прошептала Люська. - Пусть себе будится и самостоятельно разбирается со своим телом, нам хлопот меньше.
- Дело говоришь! Чево это ж нам с ним разбираться, когда он сам с собой в состоянии разобраться, - одобрила баба Надя, Люська деловито кивнула и, уперев руки в боки, решительно пошла к Геннадию Ивановичу. - Тише, ты чево вздумала? - остановила ее баба Надя. - Нам светиться не стоит. Давай по домам, а шоб он наверняка разбудился - ты в него опять помидором.
- А чего это опять я? - возмутилась Люська.
- У тебя опыта больше, - тоном, не терпящим возражений, отрезала баба Надя и направилась к шиповнику.
- Ты куды? - поинтересовалась Люська, когда баба Надя, раздвинув ветки шиповника, задрала ногу в направлении дыры.
- Шо? - не поняла та, но Люська красноречиво показала на дыру в заборе и покрутила пальцем у виска. - А!!! - сообразила баба Надя, махнула рукой и пошла к калитке.
Люська, еще раз подошла к Геннадию Ивановичу, прислушалась к его дыханию, глубоко вздохнула и побежала к себе во двор. Баба Надя, закрыв калитку, кинулась к малине. Сергей, стоявший за своей калиткой, ухмыльнулся и покачал головой.
- Дурдом! - констатировал он, но решил остаться, чтобы досмотреть финал.
Баба Надя приняла наблюдательную позицию около дыры, Сергей отошел в сторону от калитки. Люське на этот раз помидоры попадаться не желали не только спелые, но и зеленые. Долго продолжать поиски она не желала, поэтому подобрала булыжник и, высунув язык, встала на табурет перед забором и прицелилась. Сергей присмотрелся внимательней и раскрыл рот в изумлении. Баба Надя напрягать зрение не желала, а ждала более озвучиваемых действий. Некоторое время Люська подыскивала место, куда было бы лучше попасть. Наконец она остановила свой взгляд на голове Геннадия Ивановича и, перекладывая язык из одной стороны в другую, несколько раз проделала движения рукой в сторону мишени. Сергей, предвидя криминальный исход ночного дежурства, начал соображать, чем можно исправить ситуацию. Под ногами деловито расхаживал кот Матрос, призывая хозяина пойти спать. Сергей еще раз посмотрел на двор Акимовых, на Акимову в частности и решительно наступил на хвост Матроса. Кот громко возмутился и подпрыгнул вверх. Люська с перепугу отпустила булыжник, тот упал на ногу Геннадию Ивановичу, от чего последний резко сел и огляделся. Все замерли. Люська сглотнула слюну и тихонько присела, дабы не выглядывать над забором. Баба Надя плюхнулась на зад и схватилась за сердце. Сергей удовлетворенно кивнул, взял Матроса, виновато погладил его и потащился тихо в дом. Геннадий Иванович, наконец, встал и потер ушибленную ногу. Рядом лежал булыжник. Он его взял и попробовал в руках на вес - булыжник был не маленький. Геннадий Иванович строго посмотрел на забор Акимовых, вышвырнул булыжник, на минуту задумался, достал лопатку, с сомнением посмотрел на нее, подошел к забору ближе, подпрыгнул и подтянулся. Люська испуганно сглотнула слюну и вжала голову в плечи. Геннадий Иванович, не увидев ничего подозрительного, спустился вниз и пошел к забору Гороховых, который являлся основным объектом охраны. Осмотрев забор, и не обнаружив никаких признаков нарушений, он пошел к месту дежурства.
- Дробовик бы лучше выдали или надо было свой брать, - прошептал физрук, перекладывал лопатку из одной руки в другую. - От этой же порнографии никакого толку! - он сплюнул и сунул лопатку в карман.

Чуть позже Сергей стоял около окна и задумчиво смотрел во двор Гороховых. Матрос сидел около аквариума и внимательно следил за жуком. Жук усердно копался в соломе, периодически подбегал к стенке аквариума и всматривался в морду Матроса.
- Странный народ, - Сергей подошел к компьютеру и оглянулся на окно.
Матрос равнодушно посмотрел на хозяина и вновь переключился на жука - о том, что человек странное и необъяснимое существо он знал уже давно, и размышлять над этим ему было совершенно не интересно.

Во дворе Гороховых баба Надя сосредоточенно копалась в малине в поисках фейерверка. Люська сидела на лавочке, жевала помидор и нервно подергивала ногой. Геннадий Иванович сидел на чердаке и всматривался вдаль - там, за колхозным сараем продавщица Леночка «беседовала» с шофером Васей.
*   *   *       *   *   *       *   *   *
- Вась, а Вась... - Леночка выжидающе посмотрела на приятеля, тот невозмутимо плюхал семечки и ковырял палкой подорожник. - Вась... - повторилась Леночка и выбила ногой палку. - А Вась...
- Ну, что? - лениво протянул тот и ногой пододвинул палку к себе.
- Вась, - Леночка погладила его по коленке. - Вот, Вась, ну что ж мы все тут, да все тут. Мне то уже то сено, знаешь где?
- Где? - поинтересовался Вася, заинтересованно поглядев на подругу.
- Та, какая-то разница, где оно то сено мне. Может снова пройдемся… - Леночка загадочно на него посмотрела и потерлась носом о плечо.
- Никак нельзя, - уверенно произнес Вася, отряхнул плечо и, наклонившись, достал палку.
- Почему это? - удивилась Леночка и изумлено на него посмотрела.
- Так, дежурят же сейчас. Словят, нравоучения пойдут, а ты же знаешь, не люблю я, когда мне мозги вправляют, сам могу, кому хошь вправить и не только мозги.
- Да не словят, - облегченно выдохнула Леночка и снова потерлась об него носом. – Позавчера же спокойно все проделали, ни одна живая душа не узнала ничего.
- Ну, ты, как маленькая, честное слово, - хмыкнул Вася. – Тогда ж кто дежурил? – он подбросил палку вверх, Леночка пригнулась, но он поймал палку и покрутил ее в руке.
- А кто? – поинтересовалась Леночка.
- Кто! Дед Кирилл, – Вася подскочил и, схватившись за спину, прошелся перед Леночкой, опираясь на палку, изображая старичка.
- Ну и что? – развела руками Леночка.
- Да ничего! Просто дед Кирилл, что? – он расправил спину и выжидающе посмотрел на подругу.
- А что дед Кирилл? – она снова развела руками.
- Да в том то и дело, что ничего! – Вася вновь сел рядом и покрутил палку в руке перед Леночкиным носом.
- Да брось ты эту палку, что ты все ее крутишь, я то тут на что? – она обиженно отвернулась и надула губки.
- Да брось ты, – ласково проговорил Вася и обнял Леночку.
- Так, может, сходим? – она искоса посмотрела в сторону кавалера, продолжая дуть губки.
- Тю ты, – Вася отвернулся и недовольно вздохнул. – Как же ты себе это представляешь? – с упреком пробормотал он. – Там же Носиков дежурит! – многозначительно протянул Вася и съежился. – Да он еще в школе любого с сигаретой отыскивал, а как поймает, так тут уже мало не покажется!
- Ага… – Леночка также передернулась. – Бр-р-р. А ты откуда знаешь, что этот Рэмбо там сегодня?
- Тю, – он обиженно посмотрел на Леночку. – Я… Всегда в курсе всего! – Вася гордо расправил плечи и прижал Леночку к себе, носом в плечо. Леночка закашлялась и попыталась вырваться из объятий. – Сегодня потому гуляем тихо по привычному маршруту. А вот завтра уже посмотрим.
- Не, завтра никак нельзя! – девушка высунула нос и расстроено посмотрела на него.
- Почему это? -  искренне не понял Вася.
- Завтра ж у нас что? – Леночка постучала ладошкой по Васиному лбу.
- А-а-а-а-а, – хлопнул себя по лбу Вася. – Тогда да…
- Так, что, сегодня никак нет? – она с надеждой посмотрела на товарища.
- Неа, – Вася выбросил палку и зажал Леночку в объятьях.

- Но риск – дело благородное… – спустя некоторое время Вася загадочно улыбнулся и погладил Леночку по коленке.
- Ес! – та от радости захлопала в ладоши и крепко сжала Васю.
- Но-но-но, поаккуратнее! – он разжал Леночкины руки и стряхнул ее с себя. – Я еще ничего не обещал. Так, предположения… предложения… – он таинственно посмотрел в сторону сторожевого чердака и снова страстно поцеловал подругу.
*   *   *       *   *   *       *   *   *
Ночь полным ходом овладевала деревенскими буднями. Практически все жители вошли во вторую стадию сна, собаки мирно похрапывали в уюте своих конур, коты, осторожно выбравшись на ежедневные сходки, пели дифирамбы своим возлюбленным и устаивали разборки с конкурентами.

Баба Надя, опершись о старую грушу, растущую в малине, дремала, тяжело посапывая и иногда нервно передергиваясь, периодически  сонно шарила вокруг себя, ища секретное средство оповещения в форме фейерверка и, не найдя ничего под руками, снова входила в стадию глубокого сна. В этой стадии она вместе с Люськой и с вилами, грозно нацеленными вперед, тихо подкрадывалась к спине волосатого монстра, стоящего перед ее воротами с трехлитровой банкой сметаны…

Дед Иван спокойно (что было для него не свойственно) спал. Ему снилась огромная миска с настоящим украинским борщом, от которого исходил восхитительный аромат, нежно поднимающийся вверх легким паром, просачивающийся в нос, приятно проникающий вглубь организма, расползающийся по желудку и сводящий уставшее тело деда с ума. Вот он оглядывается по сторонам, мечтательно облизывается и осторожно подносит ложку к миске…

Люська спала в уютной койке, рядом с громко похрапывающим Панкратием Устиновичем, крепко сжав в руке фейерверк. Ей снился Афганистан, боевые действия, грохот пушек… Прямо точь-в-точь, как в недавнем документальном фильме, которым ее муж, Панкратий Устинович, целую серию любимого Люськиного сериала заменил. Она отважно выглядывала из окопа, на голове была помятая, но отполированная до блеска каска, аккуратно замаскированная ветками жасмина, а в руке зажата боевая граната. Прямо на нее надвигался огромный танк с немецким крестом...

Сергей спал неспокойно и в основном потому, что Матрос все норовил лечь у него перед носом. Сергей чесал нос, дул на Матроса, переворачивался на другой бок, накрывался подушкой и снова засыпал. В очередной раз перед ним стояла симпатичная смуглянка в очень откровенном купальнике и манила его за собой, в очередной раз он, налив в бокалы шампанское, шел за ней следом, она скрывалась за восточной ширмой, из-за ширмы вылетал ее купальник, и Сергей шагал вслед… В реальной жизни Матрос, недовольно почесав за ухом, аккуратно обходил хозяина и довольно плюхался перед его носом. Во сне в очередной раз перед носом Сергея возникало опахало, которое то и дело мелькало перед лицом… Сергей вновь отмахивался от кота, вновь переворачивался на другой бок и вновь видел перед собой все ту же смуглянку…

Геннадий Иванович со скучающим видом, часто зевая, в очередной раз осматривал окрестности в тщательно протертые окуляры прибора ночного видения.
- Черти что! – он откинул бинокль в сторону, тот оттянул шею и больно ударил физкультурника в грудь. – Твою налево, – Геннадий Иванович стукнул в отместку бинокль и смачно зевнул. – Даже эти двое и то где-то не гуляют совсем! – прошептал себе под нос Геннадий Иванович и, оперев голову о фрамугу двери, расстроено посмотрел в сторону колхозных сараев.
*   *   *       *   *   *       *   *   *
- Ой, Вася! – довольно промурчала Леночка и снова впилась в него губами. – Вася! Ты лучший! – вновь констатировала она, с восторгом глядя на товарища. – Вот это да! И прямо перед носом у нашего Рэмбо! Кому рассказать, не поверят, – она мечтательно закрыла глаза.
- Но-но-но, ты это брось! – грозно прошептал Вася и хлопнул ее по заду. – Еще гляди, узнают, так весь колхоз отчитывать будет. Они и так каждую глупость выносят на всеобщее обсуждение. Чего стоит только сам факт этих дурацких дежурств! А всего-то, какие-то безобидные рожицы, – он сплюнул и посмотрел вверх на чердак, Леночка тихонько захихикала, схватившись за живот, Вася скептически на нее посмотрел.
- Ой, не могу, – наконец успокоилась она, глядя на строгий взгляд Васи. – А ведь все равно сделали!
- Ну, так! Давно пора было кому-нибудь обставить нашего Рэмбо, – Вася захихикал, глядя вверх. – А почему бы не нам?
Тут в соседском дворе, в кустах что-то зашевелилось. Парочка замолкла и внимательно посмотрела в ту сторону.
- ??? – Леночка молчаливо задала вопрос Васе, тот пожал плечами.
Оба молча переглянулись и тихонько приподнялись, пытаясь что-то разглядеть.
*   *   *       *   *   *       *   *   *
Как раз в тот момент, когда грозный монстр, собирающийся разрисовать ворота бабы Нади, под ее грозную команду: «Стой, накалывать буду!», начал оборачиваться, она в очередной раз пошарила вокруг себя и, потеряв точку опоры, свалилась в малину. Падение вывело ее из состояния сна, и она в недоразумении начала осматривать темноту вокруг себя, и толкать грушу со словами: «Ваня, вставай, меня пытаются украсть».

Дед Иван, положив в борщ хорошую порцию сметаны, облизнулся, закрыл глаза, умиротворенно, пребывая в состоянии совершенной эйфории, зачерпнул ложку борща и трепетно поднес ее ко рту…

Люська мужественно высунулась из окопа, злобно посмотрела прямо в дуло танка, медленно надвигающегося в ее сторону, и с криком: «Смерть документалистам, да здравствуют бразильские сериалы!», замахнулась гранатой…

От Сергея в очередной раз ушла смуглянка, а перед носом замелькало знакомое опахало в форме Матросовского хвоста. «Вот зараза», сквозь сон прошипел он, не открывая глаз, схватил Матроса и, открыв форточку, начал выталкивать его на улицу. Матрос мордой уперся в марлевую сетку и попытался вернуться в комнату, но сонный хозяин бесцеремонно вытолкал любимца на свежий воздух вместе с сеткой и тут же снова завалился спать.

Геннадий Иванович чутким слухом уловил движения с разных сторон, насторожился и аккуратно поднес бинокль к лицу.
Матрос стряхнул с себя сетку и обиженно посмотрел вверх на окно. В окне никого не наблюдалось, он демонстративно развернулся и гордо пошел к калитке.
Вася с Леночкой аккуратно раздвинули куст шиповника и заглянули в открывшуюся дыру. Баба Надя, подняв зад кверху, ощупывала грушу и что-то бормотала. Парочка вновь переглянулась, оба пожали плечами, и Вася жестом намекнул, что пора бы сматываться, пока на шум еще кто-нибудь не сбежался. Леночка согласно кивнула, и оба попятились назад, стараясь не издавать шума.

- Тьфу, – сплюнула баба Надя, наконец, сообразив, что перед ней совсем не ее дед, а она находится совершенно не в своей постели. – И что это меня сюда занесло? – она в недоумении почесала затылок и присела на зад. – Тю, – она тут же соскочила с обрубка ветки малины и почесала заднюю точку.
Она на мгновенье задумалась, и тут заметила что-то у себя в руке – это оказались спички. Смысл ее ночного пребывания в зарослях малины медленно дошел до нее, и она испуганно осмотрелась. Геннадий Иванович внимательно прильнул к биноклю и посмотрел в сторону двора Гороховых, баба Надя все еще продолжала находиться у себя в малине. Физкультурник медленно перевел обозрение в сторону ее ворот, потом прошелся взглядом вдоль дороги.
Вася выглянул из-за шиповника, посмотрел на чердак и, увидев знакомые очертания школьного учителя физкультуры, быстро оттянул Леночку назад и жестом указал в сторону охраны. Леночка схватилась за Васю и, что было сил, вжалась в него. 
Бдительный охранник решил личным присутствием убедиться, что посторонних на охраняемой территории нет, а потому, стараясь не издавать шуму, полез по лестнице вниз.
Вася еще раз выглянул из-за веток и, увидев продвижение фигуры вниз, схватил Леночку и, прошипев: «Бежим, он лезет вниз», потянул ее за собой. Матрос испуганно выгнул спину и отскочил в сторону от двух внезапно выскочивших из кустов фигур. Вася с разбегу наткнулся на кота, Леночка перепугано закричала, кот, видя такое дело, тоже громко завопил и кинулся домой. Леночка схватилась за сердце, а Вася, не теряя времени на размышления, поволок ее следом за собой.

Геннадий Иванович от неожиданности промахнулся ногой мимо ступеньки и свалился с лестницы. Баба Надя испуганно подскочила, но старческое тело, измученное кроме всего прочего сном в не очень комфортных кустах малины, согнулось, она схватилась за спину и почти сложилась. Этот неожиданный поворот событий и тела все-таки способствовал некоторым положительным моментам – она, почти, что носом уткнулась в потерянный фейерверк. Матрос пулей проскочил мимо упавшего Геннадия Ивановича и с громкими кошачьими воплями попытался вскарабкаться на стену к окну, из которого недавно был выдворен. Упавший пострадавший принял кота за черта и начал шарить за пазухой в поисках нательного креста. Он принялся лихорадочно креститься, наспех вспоминая все выражения, более или менее похожие на молитвы, хотя ранее не считал свою персону хоть в какой-то части верующей в высшую божественную силу, а нательного креста с роду не носил.
Баба Надя, с испугом слушающая истеричные вопли кота, дрожащими руками подняла фейерверк, глубоко вздохнула и попыталась зажечь спичку.

Дед Иван залил содержимое ложки, т.е. борщ со сметаной, в рот и задержал там, смакуя редкий для его окружения деликатес...

Люськин танк встал как лошадь на дыбы и начал издавать звуки, похожие на ржание. Она растерялась и отпрянула назад, в нерешительности глядя на гранату и решая, что делать дальше…

Смугляночка, в очередной раз появившаяся во сне Сергея, элегантно зашла за ширму, Сергей отпил шампанского и уверенно шагнул за ней…

Геннадий Иванович, придя в чувство и потеряв веру в нечисть, которая по крикам все же была похожа на обычного кота, попытался встать, но одна нога неестественным образом застряла, хотя вроде бы и застревать ей там было негде. Мужчина схватился за ногу и попытался ее вытащить, но завыл от боли. Баба Надя, услышав вой, энергичнее зачиркала спичками, наконец, зажгла одну и поднесла к ней фейерверк. Когда там обнаружились признаки возгорания, она закрыла глаза и вытянула руку вверх, в направлении Люськиного двора. Из фейерверка со свистом начали вылетать заряды… Матрос с испугу сначала присел назад, а после начал еще активнее карабкаться наверх, при этом громко вопя «мяу».

Люськин танк внезапно принял свое обычное горизонтальное состояние и тут же начал стрелять, в то же время из люка высунулась физиономия физрука и сначала громко заржала, а потом, неприлично указывая на Люську, истерически замяукала. Люська заметалась по окопу.
Панкратий Устинович проснулся больше от интенсивного движения супруги по поверхности кровати, чем от шума, издаваемого на улице. Он присел на кровати, прислушался к уличным звукам и, внимательно посмотрев на активно двигающуюся супругу, громко скомандовал: «Вольно». Люська замерла и, приоткрыв глаза, осмотрелась.

Сергей зашел за ширму и замер, участковый Алексей Николаевич, оказавшийся за ширмой, без предупреждения начал стрелять. А где-то вдалеке жалобно, но истерично орал Матрос, видимо сочувствуя хозяину. Сергей прильнул к полу, скрываясь от шквала огня.
Когда он проснулся, то обнаружил себя, лежащим на полу в своей комнате. На улице кто-то по какому-то поводу развлекался фейерверком, а его кот испуганно орал под окном.
*   *   *       *   *   *       *   *   *
- Ну? – минут через пятнадцать после окончания фейерверка Геннадий Иванович грозно осмотрел присутствующих.
Баба Надя, так и не разогнув спины после сна в малине, злобно посмотрела поочередно на свои ворота и на остатки фейерверка, которые продолжала крепко сжимать в руке. Люська, растрепанная и босая, сонно протирала глаза, заглядывая через плечо Геннадия Ивановича на ворота своей боевой подруги. Сергей, закутанный в махровый халат, успокаивал своего кота и недовольно смотрел на остатки фейерверка в руках бабы Нади. Геннадий Иванович, имеющий самый потрепанный и побитый вид среди присутствующих, гордо выпер грудь вперед, упер руки в боки и медленно, стараясь не хромать, прошелся вдоль присутствующих. 
- Ну? – повторил он, остановившись возле бабы Нади, и указал лопаткой на ворота.
- ??? – развела руками баба Надя.
- И что это у Вас? – он показал лопаткой на ее руку.
- Где? – баба Надя спрятала руку за спину.
- Вы что ж это, за кого меня принимаете? – Геннадий Иванович строго осмотрел всех. – Что это у Вас тут за ночные развлечения? Все нормальные люди спят, а вам весело?
- Да, у нас тут не скучно, – сонно согласился Сергей. – У нас тут всегда есть чем развлечься, особенно как стемнеет...
Заскрипела калитка и все дружно оглянулись. Вышел дед Иван, потянулся и, удивленно посмотрев на толпу, застыл с вытянутыми руками. Собравшиеся растерянно посмотрели друг на друга и на деда Ивана. Геннадий Иванович критически осмотрел себя, потом деда Ивана и повел бровями. Дед Иван был обут в женские тапочки, причем разного фасона, синие семейные трусы в крупный белый горошек, косо наспех застегнутая рубашка и растрепанные волосы создавали совершенно нелепый вид.
- Доброе утро, – он растерянно посмотрел на присутствующих.
- Еще не совсем утро, – решил просветить его Геннадий Иванович.
- Да? – он посмотрел на луну и согласно кивнул. – Точно, не утро.
- И что делать будем? – Геннадий Иванович тыкнул лопаткой в ворота.
- Да! – баба Надя грозно посмотрела на него.
- Я бы с удовольствием пошел спать дальше, – признался Сергей.
- Да, – согласился дед Иван и облизнулся.
- Нет уж! – громко запретил Геннадий Иванович.
- Да! Нет уж! – согласилась баба Надя.
- Это почему? – зевнула Люська.
- А на воротах-то есть сметана, – указал на рожицу физрук.
- Шо, опять? – недовольно протянул дед Иван, протер сонные глаза и посмотрел на свои ворота. – Тю, а Вы ж тут зачем? – он обратился к Геннадию Ивановичу.
- Согласен, – Сергей развернулся, чтобы идти домой.
- А ну, отставить! – заорал физрук.
Баба Надя от неожиданности подпрыгнула и разогнулась, Люська вмиг совсем проснулась и стала по стойке смирно, а Матрос выскочил из рук Сергея и побежал домой.
- Вы не кричите, – спокойно попросил Сергей. – Есть сметана, нет сметаны, а сельский совет назначил дежурного, чтобы тот следил за порядком, вот пусть и следит.
- Да! – несмело согласилась Люська.
- Хотелось бы знать, почему это вы все ночью не спите! Что ж это вы чуть, что, сбегаетесь сюда, – прищурив глаза, грозно поинтересовался Геннадий Иванович.
Баба Надя открыла рот и растерянно посмотрела на охранника. Сергей почесал затылок и раскрыл рот, дабы что-то сказать, но не нашелся что именно. Дед Иван развел руками и озадаченно осмотрел себя. Люська посмотрела на свои ноги и смущенно поставила одну на другую.
 - Не спите? – наконец пришел в себя Сергей и подошел к Геннадию Ивановичу. – Не спите? – громко заорал он. – А Вы бы спали? – так же громко на ухо прокричал Сергей и осмотрел присутствующих. – С тех пор, как тут появляются эти рожицы, тут вообще не только спать, но и просто спокойно существовать не представляется возможным, – уже тише проговорил Сергей. – Играют тут в шпионов! Такой пустяковый вопрос, а раздули, черт знает, что. Охраняют! Что охраняете? – он взял за шиворот оппонента и притянул к себе.
- А-а-а… – начал было совершенно растерянный Геннадий Иванович, знавший по школе исключительно тихоню Сергея Шмеля, но осекся.
- Вот и охраняйте, раз охраняете. А нам можно поспать? Нет - это даже не вопрос! Нам нужно спать! – Сергей отпустил Геннадия Ивановича и пошел домой.
- В общем-то, да, – согласно кивнула Люська и посеменила к себе.
- А как же… – растерянно посмотрела на них баба Надя. Дед Иван махнул рукой и зашаркал домой. – А… – она с надеждой посмотрела на учителя физкультуры, тот растерянно пожал плечами. – Ну, спокойной ночи…

Геннадий Иванович, совершенно ошарашенный, стоял перед воротами Гороховых и растерянно крутил в руках лопатку.
- Сумасшедший дом, – спустя некоторое время он почесал затылок и подошел ближе к воротам. – А ведь какая-то баба орала! – прошипел он. – Ведьмы! На костре этих… – он  бросил взгляд на ворота Акимовых и Гороховых. – …Сжигать нужно! – и он тщательно начал обследовать место преступления.
*   *   *       *   *   *       *   *   *
- Ну, – строго спросил Алексей Николаевич, сидя в восемь пятнадцать в кабинете сельского головы.
Степан Арсеньевич зевнул и посмотрел на Геннадия Ивановича, тот виновато, из-под лоба, посмотрел в окно. Алексей Николаевич встал и прошелся по кабинету, остановился возле окна и задумчиво посмотрел на улицу. Катерина Павловна со шваброй выглядывала из-за каштана, метрах в двух от нее лежал местный дворовой пес Буш и грыз веник. Алексей Николаевич заинтересованно наблюдал за уборщицей. Геннадий Иванович ожидал упреков и мысленно подыскивал слова для оправдания. Степан Арсеньевич грустно смотрел на шкаф, в котором стояла его любимая большая синяя кружка с изображением золотого быка – с утра он любил выпить кофе.
- Так как же это произошло? – неторопливо, не отрываясь от окна, начал участковый. – Вроде бы Вы человек подготовленный, ответственный… Как же так могло произойти…
Катерина Павловна медленно направилась в сторону пса. Буш спокойно продолжал уничтожать колхозный веник. Алексей Николаевич замолчал и продолжил наблюдение, опираясь на подоконник. Степан Арсеньевич посмотрел на участкового, на шкаф с любимой кружкой, на Геннадия Ивановича и грустно вздохнул. Геннадий Иванович, не дождавшись строгого осуждения присутствующих, обратил внимание на участкового и тоже заинтересовался происходящим за окном. Катерина Павловна уже почти подошла к Бушу, тот, казалось, ничего не замечал вокруг. Она злобно оскалилась и резко ударила шваброй, но Буш уже стоял около забора, весело вилял хвостом и лаял. Катерина Павловна громко заорала и кинулась на него. Алексей Николаевич испуганно подскочил. От резкого движения участкового Степан Арсеньевич и Геннадий Иванович встрепенулись и, вытянув шеи, посмотрели в окно, где уборщица Катерина Павловна беспорядочно мелькала по двору со шваброй. Алексей Николаевич спокойно поправил галстук и, виновато указывая за окно, предложил:
- Народ страдает от скуки. Вы бы, Степан Арсеньевич, какие-нибудь кружки для него организовали.
- Что? – голова растерянно посмотрел на шкаф, где стояла его кружка, и подошел к окну.
- Движения народу не хватает, говорю, – участковый сел напротив стола сельского головы и закинул ногу за ногу.
Степан Арсеньевич посмотрел за окно. Катерина Павловна снова застряла между прутьями забора, Буш крутился вокруг себя с другой стороны забора и радостно лаял. Женщина гневно размахивала шваброй и выкрикивала неприличные слова. Степан Арсеньевич задернул штору и сел в кресло.
- Да, я вот тоже говорю, скучно народу, – оживился Геннадий Иванович.
- Это почему? – поинтересовался голова.
- Ну, например, посреди ночи устраивают фейерверки. Потом, снова же, по ночам зачем-то урожай собирают. И еще, стоит немного пошуметь, как тут как тут уже целая толпа «неспящих» обнаруживается. Вот, с чего бы им не спать? – Геннадий Иванович вопросительно посмотрел на Степана Арсеньевича.
- А зачем Вы ночью немного шумите? – раздраженно поинтересовался тот.
- Да! Зачем? – Алексей Николаевич положил локоть на стол, подперев голову.
- Да это не я, – обиженно проворчал заслуженный физкультурник. – Это эта… пострадавшая, сначала малину ночью собирала, а потом фейерверки начала запускать.
- Малину? – удивился Степан Арсеньевич.
- Фейерверки? – скривился Алексей Николаевич.
- Надежда Афанасьевна? – они посмотрели на Геннадия Ивановича, скривили рты и повели бровями.
- Ага, та самая Надежда Афанасьевна Горохова, этот безобидный божий одуванчик, который везде сует свой нос, – подтвердил физрук.
- Не понимаю, зачем ей это? – спросил у него Степан Арсеньевич.
- А она вообще нормальная? – поинтересовался Геннадий Иванович, Степан Арсеньевич с сомнением пожал плечами.
- Так, стоп! – скомандовал участковый. – Это не имеет значения. Нужно было следить за хулиганами, а не за психическим состоянием пострадавшей. Вы вообще в курсе? – поинтересовался он у Геннадия Ивановича.
- Я в курсе! – грозно привстал тот. – А вы вообще в курсе, что эта, так называемая пострадавшая, хрен знает, чем занимается по ночам?
- Какая разница, чем она там занимается, – не согласился Степан Арсеньевич. – Ворота она разрисовывала? – он посмотрел на дежурившего.
- Да вроде нет… – не совсем уверенно произнес тот.
- Ну вот, значит, Ваша задача обнаружить хулиганов, а не следить за личной жизнью пострадавшей, – начал нервничать Степан Арсеньевич.
- Стоп, стоп, стоп, – встал посреди комнаты участковый. – Вы говорите «вроде нет», т.е. Вы не уверены?
- Нет? В чем? – сжался физрук.
- Ну, как в чем? Вы сказали, что она вроде не разрисовывала свои ворота. Вроде или, все-таки, не разрисовывала? – уточнил Алексей Николаевич.
- А, эта? Да Вы что! – засмеялся Геннадий Иванович. – Да она пол ночи в малине просидела, а потом с фейерверком, а вот уже в этот период кто-то и разрисовал ворота.
- Слушайте, а что она в малине-то делала? – подозрительно спросил Степан Арсеньевич.
- А кто ж ее знает, я и говорю, может она ненормальная, малину ночью собирать.
- Какую малину? – Степан Арсеньевич сел за стол и хлопнул по нему рукой. – Какой сейчас может быть урожай малины?
- Это нужно у нее спросить, – Геннадий Иванович указал куда-то пальцем, видимо в район проживания бабы Нади. – Я не видел, какой там у нее урожай. И вообще, наверное, они все там не в своем уме. И эта – Акимова, так она помидоры собирает…
- И что? – скептически скривился Алексей Николаевич. – Я тоже помидоры собираю.
- И что, тоже ночью? – поинтересовался Геннадий Иванович.
- Почему ночью? Днем, но в основном вечером.
- А она ночью! – физрук снова куда-то указал пальцем.
- Почему ночью? – участковый растерялся.
- Вот и я спрашиваю. Почему ночью? – Геннадий Иванович стукнул по подлокотнику кресла рукой, от чего Степан Арсеньевич встрепенулся и тоже стукнул по столу.
- Достаточно! Какая разница, когда они урожай собирают? – он привстал и грозно посмотрел на учителя физкультуры. – Ваша задача, какая была?
- Да, действительно. Вы лучше объясните, как на воротах, которые Вы-то, собственно и должны были в основном охранять, снова появилась сметана? – Алексей Николаевич принял деловой вид и раскрыл для важности блокнот.
- Я, собственно, и говорю, что пока гражданка Горохова развлекалась фейерверком, кто-то, и в основном женского пола, разрисовал ворота, – начал Геннадий Иванович.
- Почему, в основном женского? – оторвался от блокнота участковый.
- Да, что остальная часть была мужской? – равнодушно поинтересовался Степан Арсеньевич.
- Нет, на счет мужской утверждать не буду, но кричало лицо явно женского пола.
- Кричало? – удивился Алексей Николаевич. – А почему оно кричало?
- Почему оно? Кричала она. Хотя может и он… – физрук заржал басом. – Если кое-что зажать мужику, то, думаю, и он будет так орать.
- Я говорю, кричали-то чего? – повторил громче Алексей Николаевич.
- А кто их знает, чего кричали, я и сам не понял.
- А где Вы в это время были? – продолжал допрос участковый.
- Лез с лестницы, – невозмутимо ответил физрук.
- Зачем? – спросил Алексей Николаевич, не отрываясь от блокнота и делая там какие-то пометки.
- Как, зачем? – возмутился Геннадий Иванович. – Проверить лично хотел, что там все в порядке.
- И как, проверили? – вмешался в разговор Степан Арсеньевич.
- Не совсем, – физрук с сожалением вздохнул. – Как раз в этот момент она заорала, я немного упал с лестницы, а когда уже прибежал, то никого не было… Ну, кроме той толпы, которая сбежалась одновременно со мной.
- А Вы уверены, что кричала не пострадавшая? – не отрываясь от блокнота, продолжал участковый.
- Да Вы что, если бы орала эта, то я бы услышал! Она в это время в малине ковырялась, я перед слазом проверил.
- Перед чем? – оживился Степан Арсеньевич.
- Ну, перед тем, как слазить с лестницы, – спокойно уточнил физрук. – Александра Егоровна к тому времени уже давно закончила с помидорами, а эта все никак не могла с малиной разобраться, все рылась там. Слушайте! – он резко повысил голос. – Я, конечно, во всякую нечисть не верю, но, знаете… – и он нерешительно оглянулся вокруг.
- А… – Алексей Николаевич оторвался от блокнота и тоже оглянулся.
- И при чем тут нечисть? – скептически поинтересовался Степан Арсеньевич.
- Знаете, после того, как целую ночь проведешь в таких условиях, то и в черта поверишь, – пожал плечами Геннадий Иванович. – Чего лазить всю ночь в кустах малины и все на одном месте?
- Ну, во-первых, темно, плохо видно, а, во-вторых, все-таки женщина в возрасте, зрение-то уже, наверное, не стопроцентное… Вот долго и лазит… – Степан Арсеньевич задумался и добавил, больше для себя. – А селекция-то на месте не стоит, сейчас и зимой урожаи бывают, и не только малины…
- Да при чем здесь урожаи? – занервничал Геннадий Иванович. – Все дело в том, что она ночью этим занимается! Почему, спрашивается?
- А может, она просто сама все хотела съесть, – совершенно уставший от данной беседы, предположил сельский голова.
- Ха, – Алексей Николаевич отложил блокнот и заржал. – Во народ: одна помидоры по ночам жрет, вторая малину, а третья сметаной размазывается. Слушайте, у нас вырисовывается целая преступная группировка, помешанная на еде.
- Группировка не вырисовывается, – зевая, уточнил Степан Арсеньевич. – Раз Горохова жалуется, то она в группировке не принимает участия, а раз участия не принимает, то ищем нарушителей дальше. Вы лучше скажите, как так получилось, что, не смотря на Вашу бдительную охрану, кто-то все-таки получил доступ к воротам и снова разрисовал их?
- Ну… – физрук пожал плечами.
- Так, – участковый встал и прошелся по комнате. – Со всего выходит, что это был кто-то непосредственно местный, т.е. непосредственно очень близко живущий. А раз непосредственно местный… И, учитывая тот факт, что голос кричащей был женский… И, что мы имеем? – он сел и энергично начал что-то рисовать в блокноте.
- Что имеем? – заинтересовался Геннадий Иванович, подошел к участковому и заглянул в блокнот.
- А имеем вот что, – Алексей Николаевич закрыл блокнот, недовольно посмотрел на него и продолжил. – Непосредственно местные и непосредственно женщины это: Горохова – раз, Акимова – два, Степашова – три, Степашова младшая – четыре, Степашова самая младшая – пять, Степашова…
- Нет, Степашову ту, что младше самой младшей, в расчет можно не брать – она ходить не умеет, – прервал его Степан Арсеньевич.
- Да нет, я слышал, что уже пошла, – уверенно заметил Геннадий Иванович.
- Да Вы что, серьезно пошла? – физрук утвердительно кивнул, Алексей Николаевич удивленно приподнял брови. – Да, вроде еще недавно на руках в свертке носили, а уже пошла? – ахнул участковый и отложил в сторону блокнот.
- Ага, вот недавно Степашов горем делился – пошла. Добралась до его футбольных журналов. Он же их специально из города привозил, все  выпуски… И практически все уничтожила, – деловито заметил физрук.
- Вот это да, он же их даже почитать только при себе давал, никуда из дому выносить не разрешал, а тут, такое несчастье… – посочувствовал Алексей Николаевич.
- Теперь клеит их, наверное, – высказал предположение Геннадий Иванович.
- Да, врагу такого не пожелаешь. И как сердце? Выдержало? А то помню, как он однажды с города без очередного номера приехал, так неделю на больничном был, чуть ли не инсульт ему приписывали… – участковый эмоционально переживал за односельчанина.
- Хорошо, что потом нашел он этот номер, а то бы неизвестно, чем это все закончилось бы…
- Давайте перейдем к делу, – не выдержал Степан Арсеньевич, на него удивленно посмотрели.
- Так, о чем это мы? – Алексей Николаевич поправил рубашку и переключился на текущие проблемы.
- Мы, т.е. Вы, остановились на подозреваемой номер пять, – уточнил сельский голова.
- Ага, – участковый открыл блокнот и продолжил. – В таком случае номер шесть – Бурлакова старшая, а номер семь…
- Нет, Бурлакову старшую в расчет можно не брать – она уже не ходит, – вновь заметил Степан Арсеньевич.
- А… – хотел что-то сказать Геннадий Иванович.
- Точно не ходит, ей уже девяносто шесть и она уже полгода, как парализованная лежит, – строго прервал Степан Арсеньевич.
- В таком случае, Бурлакова… просто Бурлакова или Бурлакова младшая – номер шесть – подытожил участковый и что-то вычеркнул из блокнота.
- Какая же она младшая, – заржал физрук. – Да она же… – Степан Арсеньевич строго посмотрел на него и постучал по столу, физрук замолчал.
- И номер семь – это Трубникова, а номер восемь - Трубникова…
- Давайте будем реально смотреть на вещи. Остальных Трубниковых в расчет можно не брать. Хоть они ходить уже и еще могут, но они все-таки дети. Не думаю, что эти девочки по ночам хулиганят. Еще маленькие для таких решительных хулиганских действий, – сужал круг подозреваемых сельский голова.
- Да, а знаете какие сейчас дети? – злобно потер руки физрук. – Они и не на такое способны! Они уже с пеленок потенциально опасны для общества. Их бы, да в ежовые рукавицы, – он озлобленно посмотрел в окно и привстал.
- Возможно, – успокаивающе произнес Степан Арсеньевич. – Однако они знают, что ведется наблюдение, и вряд ли станут рисковать.
- В таком случае, мы имеем семь подозреваемых, – закрыл блокнот участковый и посмотрел на Геннадия Ивановича.
- Разрешите не согласиться, – уверенно встал физрук. – Номер один и номер два отпадают однозначно. Я за ними постоянно наблюдал и могу руку дать на отсечение, что Акимова пошла домой спать, а Горохова не выходила из малины. Разве, что кто-нибудь из них – ведьма, – в конце иронично добавил Геннадий Иванович.
- А как там наши предки вычисляли ведьм? – со скучающим видом вставил Степан Арсеньевич. – Организуем массовое сожжение? Заодно и народ займем, да, Алексей Николаевич?
- Да погодите Вы шутить, у нас еще есть пять подозреваемых, – отмахнулся участковый.
- Разрешите не согласиться, – вновь вмешался Геннадий Иванович. – Те, что номер… – он на мгновение задумался и продолжил. – Короче, та, которая Бурлакова и та, которая Трубникова, т.е. все Бурлаковы и Трубниковы не могли быть нашими преступниками, потому, что я бы их заметил. Бурлаковым бы пришлось переходить на другую сторону улицы, а Трубниковым – пройти мимо нашего дома, т.е. не нашего, а дома Шмеля. А я, извините, не спал на посту, а наблюдал, я бы такие телодвижения заметил!
- Тогда остаются подозреваемые номер три тире пять – Степашовы, – вновь что-то зачеркивая в блокноте, подытожил Алексей Николаевич и вопросительно посмотрел на физрука.
- Мне конечно дом Степашовых не так хорошо виден был, как другие четыре, но на счет Степашовых я бы тоже возразил, – не очень уверенно возразил Геннадий Иванович.
- Аргументы! – потребовал участковый, Геннадий Иванович задумался.
- Ну… – пытался что-то вспомнить физрук.
- У них путевки на море, – в очередной раз вмешался сельский голова. – Думаю, их дома нет, они, скорее всего, сейчас где-то отдыхают.
- Ага, точно, они в Ялту всем семейством махнули. А я думаю, чего это у них свет ни разу не зажигался. И забыл уже, – почесал затылок физрук.
- Ну… – недовольно посмотрел на присутствующих участковый. – Таким образом, у нас нет ни одного подозреваемого!
- Не знаю, как вы, а лично я в ведьм не верю, – на всякий случай уточнил Степан Арсеньевич.
- Да, согласен, думаю эту теорию можно в расчет не брать, а раз так, то, либо все-таки кто-то мимо Вас прошел, либо Вы спали, – сделал криминалистический вывод участковый.
- Да я, глазу не сомкнул, – грозно обиделся Геннадий Иванович. – Да знаете, что…
- Хорошо, значит, кто-то просто просочился мимо Вашего бдительного наблюдения, – Алексей Николаевич громко положил на стол свой блокнот.
- Но этого не могло быть! Я внимательно наблюдал! – запротестовал физрук.
- Знаете, я все-таки не сторонник теорий с ведьмами, магией и тому подобное… – Степан Арсеньевич встал и раздвинул шторы – Катерина Павловна уже вылезла из забора и, видимо, занималась своими прямыми обязанностями, Буш лежал в тени каштана и мирно спал. – Не вижу смысла продолжать беседу, Вы, если необходимо, еще раз допросите Геннадия Ивановича, а я, пожалуй, займусь работой, – обратился к Алексею Николаевичу сельский голова.
- Да уж, давайте пройдем ко мне, я задам еще пару вопросов, – участковый встал и пошел к выходу.
- Ага, давайте, всем, чем могу, помогу, – отдал честь Степану Арсеньевичу физрук и вышел следом за участковым.