Нескладная жизнь 5 Четвертое дежурство

*   *   *       *   *   *       *   *   *
Баба Надя сидела возле окна и, надувшись, смотрела куда-то в пространство. Дед Иван сидел в соседнем кресле и грустно смотрел в щель между креслом и стеной – там были припрятаны еще два пирожка и кусок халвы.
Люська осторожно открыла калитку и заглянула во двор Гороховых – было тихо, только куры озабоченно рыскали в поисках чего-нибудь съестного. Она просочилась во двор и тихонько закрыла калитку. Дед Иван посмотрел на часы, было уже пол первого, он нервно забарабанил пальцами по коленкам и посмотрел на свою бабу, мысленно раздумывая, над тем, чем бы выманить ее из дому. Люська нерешительно прошла вперед, дед Иван увидел движение на улице, аккуратно встал и прокрался к окну.
- О, подруга твоя пришла, – радостно объявил дед, баба Надя испуганно подскочила и недовольно на него посмотрела. – Давно что-то она не заходила, я уж почти забыл, как она выглядит, – он скромно тыкнул пальцем в окно, показывая своей супруге крадущуюся Люську.
- Тю, – сплюнула баба Надя. –  И чего орать так, сама вижу, – она снова села в кресло и с подозрением начала наблюдать за Люськой.
- Так… – дед заметался по комнате, обдумывая план изгнания супруги из дому. – Она ж всех курей там распугает, вышла бы ты, хватит ей шарится… – взволновано пробормотал дед.
- Люська, – наконец громко выкрикнула баба Надя, от чего Люська подскочила, а дед Иван испуганно прижался к стене. – Ты што там молчишь?
- А? – растерялась Люська.
- Иди сюды, я здеся, а не тама, – баба Надя замахала руками для привлечения внимания.
- Ага, – Люська закивала и побежала в дом.
- А ты шо? – баба Надя оглянулась на супруга, вжавшегося в стену. – Хватит зад отсиживать, курей лучше сходи, покорми.
- Я? – удивился дед.
- Ты, а кто же еще? – невозмутимо отметила баба и вытолкала его из комнаты, прямо на Люську.
Люська отскочила в сторону и показала кулак деду Ивану. Дед показал в ответ язык и пробренчал. Люська зашла в комнату и села в кресло, которое недавно занимал супруг ее подруги. Дед Иван заглянул в комнату, вздохнул, сглотнул слюну и поплелся к сараю за кормом.
- И как ты ево терпишь? Шоб, какую пакость сделать, так без того нельзя, – проговорила Люська.
- То он с тобой общий язык не находит, а со мной у него все строго, – важно отметила баба Надя. – Ты лучше скажи, че шаришся?
- Че это я шарюся? – обиделась Люська. – Просто, думала, вдруг отдыхаешь, шото тебя не видно целый день. Так ежели отдыхаешь, шоб не разбудить, зашла бы попозже.
- Да ладно уж, – махнула рукой баба Надя. – Ты вот скажи, как это так получилось, шо ворота опять обрисованы? Раз уж ети фулиганы даже нашего хизрука не боятся, то шож это выходит? Не простое его фулиганье!
- Даже не знаю. Вся местная шпана до смерти его боится. Как это мимо него все произошло?
- Говорила я тебе, шо шо-то тут нечисто!
- Та, ладно тебе, – охнула Люська. – Ты лучше скажи, чего ты етот применила?
- Фееверк шо ли? – уточнила баба Надя.
- Ага, ево самого, – закивала Люська.
- Так был же претендент, а мы как договорились? Если что – вызывать подмогу. Ты, кстати, где была, почему так долго не появлялась? – баба Надя с сомнением посмотрела на подругу.
- Какой еще претендент был? – не поняла Люська.
- Какой, какой, женский!
- Т.е. женский?
- Ты шо, не слышала, шо какая-то курица орала?
- Курица? – подняла брови Люська. – Шо это, курица ночью орала?
- Да, курица в том смысле, шо баба, – уточнила баба Надя.
- А-а-а… – расслабилась Люська.
- Ну, шо, а-а-а, – рассердилась баба Надя. – Это выходит, шо теперь они и орать будут, а не только ворота мазать?
- Ну, не знаю. А шо этот? – Люська кивнула в сторону окна.
- Хизрук, шо ли? – скривилась баба Надя. – Говорила я, шо от них мало толку, спал видать.
- Странно это, чтобы этот и спать… Не верю…
- Ежели не спал, то чего не проследил? – возразила баба Надя.
- Вот в этом и весь вопрос, – Люська встала и прошлась по комнате. – Но, знаешь, я ведь тоже человек, целыми ночами не спать не могу. Пусть уж они сами разбираются, ищут виновных. А я шо? Я к слежке не имею никаких навыков, от меня никакой пользы, ты уж извини, но напрасно мы все это затеяли…
- Ты хошь сдаться? – подозрительно с наездом прошипела баба Надя. – После стольких лет, проведенных друг напротив друга… И хошь бросить меня одну этим измазывателям ворот?
- Надь, ты немного не так меня поняла, – Люська подошла к подруге и легонько похлопала ее по плечу. – Тебя бросать я не собираюсь, но не спать целую ночь я же не готова.
- Я же могу не спать целую ночь, – надулась баба Надя.
- Ну, возможно ты этот… ну филин, что ли. А я валюсь с ног, попросту засыпаю, возможно, у нас с тобой эти… ну, фиоритмы, что ли, не совпадают, – несмело оправдывалась Люська. – Вот днем, так всегда, пожалуйста, могу помочь всем, мне для тебя ничего не жалко, ни граблей, ни вил… – она на мгновение задумалась. – Ты, кстати, мне еще вилы не вернула!
- О, – недовольно закивала баба Надя. – Тебе ж вил не жалко, – она перекривила Люську и плюнула за себя.
- Не жалко, – согласилась Люська. – Но, одолжить…
- Да ладно, верну я тебе твои вилы, – махнула рукой баба Надя. – Может батюшку вызвать, пущай ворота освятит? – не обращаясь ни к кому конкретно, задумчиво проговорила баба Надя.
- Ворота, – хмыкнул вошедший дед Иван. – Лучше уж кухню пускай освятит, того глядишь, может еда сама собой образуется.
- А? – не поняла Люська.
- Да с вечера уж голодаем, – пояснил дед.
- Прямо, не помрешь с голоду! – скривилась баба Надя. – Щас в моде отгрузочные дни устраивать. И для организма полезно, и лишнего весу не набирается.
- Ой, не смешите, каково еше лишнего весу, от куды ему бы взяться? – захихикал дед Иван. – Тута бы сваво весу придерживаться, так не с чего! – он пощупал себя за бока, показывая свою худобу.
- Ой, ну погляди-ка, прямо дитя Бухренвальда, – паясничала баба. – А шо, разве плохой мужик? – она обратилась к Люське, та с сомнением закивала. – В меру упитанный, правда, не воспитанный, но то уже заслуга не моя, а ево родителей.
- Та, – махнул рукой дед и снова уселся в кресло.
- Ты курей-то покормил? – строго поинтересовалась супруга.
- Дак, покормил-то, не пропадать же скотинке, жалко ее, подкармливаю, шоб фигуру в форме поддерживать, – перекривил ее дед.
- О, хамье! – возмутилась баба Надя. – Пошли лучше на свежий воздух, прогуляемса, – она вильнула задом мимо деда и потащила Люську на улицу.
- Тю, – плюнул супруг ей вслед. – Хотомодель тоже мне. Жрать лучше бы приготовила! – он высунул голову, проверяя отсутствие супруги и, убедившись, что та с подругой разместилась во дворе, потер руки и достал припрятанный тормозок.
*   *   *       *   *   *       *   *   *
- Ничего полезного, – махнул рукой Алексей Николаевич.
- А знаете, ведь Геннадий Иванович самый лучший, если брать во внимание весь этот список, – Степан Арсеньевич недовольно откинул журнал дежурств в сторону.
- Да уж, – вздохнул участковый. – Одного не пойму, как деду Кириллу удалось сохранить ворота? – он почесал затылок.
- Я думаю, что не удалось, – уверенно произнес Степан Арсеньевич, Алексей Николаевич удивленно на него посмотрел. – Ничего он не сохранил, а просто стер, – пояснил сельский голова. – А как на счет Криванова?
- Да что Антон, – махнул рукой Алексей Николаевич. – Видимо, это происходит через день, как и раньше.
- Тогда я просто не понимаю Геннадия Ивановича… Как он смог это допустить, уж в ком, в ком, а в нем я был уверен.
- А баба Надя тоже еще та… – раздосадовано произнес участковый.
- Да что баба Надя? Ну, подумаешь, малину она ночью собирает… В конце концов это ее личное дело, – устало произнес Степан Арсеньевич.
- А фейерверк чего она запускает? Это же смешно: от скуки бабульки деревни Нескладная запускают фейерверки, – Алексей Николаевич руками провел в воздухе, изображая виртуальный плакат.
- Знаете что, а чем наши бабульки хуже остальных? Если всякая городская шпана имеет право запускать фейерверки, то почему и наши старушки не имеют на это права?
- Ну, не знаю… – задумался участковый. – Может, мы просто проведем для населения какие-нибудь курсы?
- Какие еще курсы? – встрепенулся Степан Арсеньевич.
- Курсы самообороны, к примеру. Пусть они сами учатся защищать себя и свое имущество.
- И Вы думаете, что такие, как Надежда Афанасьевна будут изучать боевое искусство? - иронично заметил сельский голова.
- А чего? Давайте принудительно обяжем, а то, что ж это выходит? – подскочил Алексей Николаевич. – Значит самовольно вмешиваться в дежурства – они вмешиваются! А я уверен, что никакую ни малину они там собирают, а тоже караулят! – уверенно закивал участковый.
- Ну, переживает она за свои ворота, тоже имеет право, мы же не можем ей запретить их охранять.
- Так в том то и дело, что она своей охраной все карты нашим дежурным портит! Ведь именно, когда она начала запускать свой фейерверк, то сбила с толку Геннадия Ивановича, а кто-то в это время и намазюкал ей эту рожицу. А если бы она спокойно спала у себя дома, Геннадий Иванович обязательно проследил бы этих нарушителей.
- Вот Вы и проведите с ней беседу по поводу невмешательства, – нашелся Степан Арсеньевич. – Примените свое влияние, напугайте, в конце концов, – он привстал и грозно посмотрел на собеседника. – А я пока со следующим дежурным разберусь.
- А кто там следующий, – грустно поинтересовался участковый. – Субъект надежный?
- Субботин Семен, – скривился сельский голова.
- Да уж… – Алексей Николаевич грустно осмотрел комнату. – Ну, я пошел, пойду с Гороховой пообщаюсь.
*   *   *       *   *   *       *   *   *
- Надежда Афанасьевна… – несмело начал Алексей Николаевич, скромно сидя на краю скамейки во дворе Гороховых.
- Шо, нарушители завели Вас в трупик? – ехидно поинтересовалась та.
- Что? Куда? -  растерялся участковый.
- Я говорю, фулиганы ещо не найдены?
- А-а-а. Следствие ведется в этом направлении, делаем все возможное! – заверил ее Алексей Николаевич. – Можете не сомневаться, мы их обязательно найдем!
- Шо-то не дюже шустро Вы их ищите, – выразила сомнение пострадавшая.
- Собственно об этом я и хотел бы поговорить с Вами, – улыбаясь, продолжил участковый. – Мы понимаем, что Вы обеспокоены состоянием своих ворот… Вы пытаетесь сами выявить нарушителей…
- Я? – возмущенно подняла брови баба Надя.
- Ну, пытаетесь помочь нам, т.е. нашим дежурным, – уточнил участковый.
- Я? – баба Надя уперла руки в боки.
- Да Вы! – громко подтвердил Алексей Николаевич. – Как нам стало известно, Вы так же проводите свои параллельные дежурства и, даже возможно, с привлечением Вашей соседки Акимовой Александры Егоровны.
- Меня? – распахнула калитку упомянутая особа.
- Да Вас! – Алексей Николаевич встал и принял позу, которая позволяла наблюдать обеих женщин одновременно. – Вы ночью создаете некоторые прецеденты, мешающие людям, назначенным вести дежурство, вести полноценно эти самые дежурства.
- Это как же мы им мешаем? – баба Надя непонимающе посмотрела на Люську.
- Вы отвлекаете ответственных за дежурство, в то время как они могли бы то внимание, которое они затрачивают на вас, переключить на непосредственное наблюдение за охраняемой территорией.
- Шо? – не поняла Люська.
- Это как же мы их отвлекаем? – возмутилась баба Надя.
- Ну, например, кто вчера фейерверк запускал? – Алексей Николаевич строго посмотрел на бабу Надю.
- А шо вееферк? Чем не имею права? Шо ж это выходит – кому-то можно, а мне нельзя? – она подскочила и уткнулась носом в грудь участкового.
- Ну, Вы знаете, время нашли! А Вы в курсе, что именно в то время как Вы его запускали, преступники обрисовали Ваш забор.
- И шо? Чего это он смотрит на его? Пущай смотрит куда положено, а то сидят там всякие, только доверие нарушают!
- Ну, знаете, – часто задышал Алексей Николаевич. – Я теперь склонен предположить, что Вы сами в заговоре с нарушителями, голову нам морочите! Внимания захотели, а сами в то время и рисуете себе эти рожицы.
- Шо??? – баба Надя от возмущения потеряла дар речи.
- И Вы тоже, – добавил Алексей Николаевич, указывая пальцем на Люську.
- Я??? – та вопросительно посмотрела на бабу Надю.
- Конечно, – спокойно подтвердил участковый. – Одна отвлекает внимание, а вторая в это время рисует.
- Чушь, зачем это мне? Позорится на все село, – наконец пришла в себя баба Надя. – Это просто не прилично с Вашей стороны намекать на меня в таком деле! – она гордо закинула голову назад.
- Тогда, чтобы не было подозрений, спите дома, а не бегайте ночью по улице. И Вы, и Вы, – Алексей Николаевич строго посмотрел на женщин. – Не мешайте людям ловить преступников! Без вас разберемся, и для вашей же безопасности!
- А я что? – скромно развела руками Люська. – Так, пару раз вышла подышать свежим воздухом, не спалось. Но, если Вы говорите, что опасно, то больше не буду дышать, потерплю до утра.
- Правильное решение, – похвалил ее Алексей Николаевич. – А Вы? – он обратился к бабе Нади.
- Ну, раз правохренительные органы говорят, что не стоит дышать по ночам, то, так уж и быть, не буду, – не смотря в сторону участкового, проговорила баба Надя.
- И это правильно! Этим вы оказываете нам неоценимую услугу, – Алексей Николаевич подошел к бабе Наде и похлопал ее по плечу. – Спасибо за сотрудничество, ¬– и он направился к калитке.

- Тю, – тихо плюнула ему вслед баба Надя. – Тоже мне испугал… – она схватила Люську за руку и потащила на скамейку. – Мы и не такое проходили! А? – она вопросительно посмотрела на подругу.
- Мы – проходили, – подтвердила та. – Но я склонна спать ночью, пусть сами ловят, кого следует. У меня давление… И Семен Васильевич не советовал переутомляться… – она неуверенно посмотрела на бабу Надю, та возмущенно надулась. – Вот, например, сейчас недавно меряю, а оно уже 100 на 160 – высоковато… и голова кружится… – Люська изобразила страдальческое выражение лица, небрежно схватилась за голову и искоса посмотрела на бабу Надю, та скептически скривилась. – Пойду выпью таблетку и полежу маленько, а если полегшает, то обязательно зайду… – она оперативно подскочила и, хромая, поковыляла к калитке.
- Значит, трусишь? – перегородила ей дорогу баба Надя. – А хромаешь-то че? Давление до пяток дошло шо ли? – ехидно прищурившись, пробормотала она.
- Я? – Люська растерянно посмотрела на свои ноги. – Видать отсидела…
- Скорее отстояла, – поправила ее баба Надя. – Но трусишь! – еще раз уточнила она.
- Я? Да как ты могла подумать, я ж с тобой и в огонь и в воду, и в кобылу на скаку, и в горящую избу, и в медные тазы, и в разведку, и в логово врага, и на базар, и… и, вообще, не брошу… Вот только давление…
- Да у тебя ж сроду давление опущенное, – уточнила баба Надя.
- Ага, а Семен Васильевич говорит, что в нашем возрасте уже любые недруги можем прихватить, тут полагаться на старые диагнозы нельзя, вот, к примеру, раньше у меня склезору не было, а теперь уже иногда не могу кое-чего вспомнить, например, куды я колбасу положила…
- Ага, склезор у нее, это ж у тебя кот воровитый.
- Это у меня кот воровитый? – возмутилась Люська. – Да это твой Васька постоянно лазает по моей хате, только и вижу его наглого хвоста!
- А твой петух вечно траву на моем дворе выклевывает, курей гоняет, – подскочила баба Надя.
- А шо, хороший петух, потомство хорошее, крупное! Да ты мне еще спасибо должна говорить, ведь твоя шклявотина ничего путного не делает.
- Это моя  шклявотина? Да если я ево шас вынесу на базар, то драться за него будут, хоть можно и ваукцион устраивать, – гордо указала на петуха баба Надя. – Во - просто красавец, можно сказать, что с родословной! – она подошла к нему и тыкнула в него ногой, петух отскочил и удивленно на нее посмотрел, баба Надя уперла руки в боки и злобно посмотрела на Люську.
- Ха, ¬– криво усмехнулась та, петух разгреб землю и, с разгону бросившись на бабу Надю, клюнул ее в зад.
- Вай, – подскочила баба Надя.
- Ха, – захихикала Люська. – Это ж мой петух!
- Я и говорю, шо шастает по моему двору… – баба Надя недовольно посмотрела на высокомерно вышагивающего вокруг петуха, потом на Люську и бросилась на петуха. – Вот шас убью! В суп! – петух растерянно посмотрел на нее и кинулся наутек.
Дед Иван, потягиваясь, вышел из дому и замер, руки застыли на уровне плеч, челюсть отвисла. По двору с криком бегал петух, за ним носилась его супруга, успевшая прихватить мухобойку. Возле ворот стояла Люська и тихо ржала. Дед растерянно вытянул руки вперед, указывая на бегающих, и зашевелил губами… Петух с разбегу забился в щель, ведущую в малинник, и застрял, судорожно перебирая лапами, пытаясь протиснуться. Подбежала баба Надя и со всего размаху хлопнула его мухобойкой, петух в принципе протиснулся, однако хвост пострадал, он заорал еще громче и побежал вглубь малины. Баба Надя, растрепанная, но довольная, облегченно вздохнула и обернулась на Люську…
- А этот был твой петух, – сквозь смех пропищала Люська.
Теперь баба Надя заметила, что по ее воротам деловито расхаживал Люськин петух. Глаза у нее расширились, ноздри раздулись и она, глубоко вдохнув воздух, медленно подняла мухобойку над собой. Дед Иван посмотрел на Люську, на свою бабу и схватился за голову. Люська ойкнула и поспешила со двора Гороховых. Баба Надя с уже покрасневшими от злости глазами кинулась на свою соседку. Дед заметался по крыльцу.
- Стерва! – завопила баба Надя и рванула ко двору Акимовых.
- Ага, но убивать не надо! – кинулся вслед дед Иван.
*   *   *       *   *   *       *   *   *
Яночка положила трубку телефона и критически осмотрела внешний вид вошедшего. Семен Федорович Субботин, в прошлом заслуженный бригадир полевых бригад, уже семь лет был на пенсии и от скуки увлекся модным городским течением – «фен-шуй», в соответствии с последним и был одет. В текущем году людям его знака зодиака рекомендовали носить одежду преимущественно красного цвета, а в качестве талисмана приписывалось иметь при себе куриную лапку. Красный пиджак по такому случаю ему прислал из города сын, т.к. там мода на красное уже давно отшумела. Красные штаны Семен Федорович употребил со старого спортивного костюма. С обувью было несколько сложнее, но красный элемент присутствовал и там – Семен Федорович применил к белым кроссовкам два октябрятских значка с изображением молодого Ленина. Кепка была белая, гармонично сочетающаяся с цветом кроссовок, правда уже без значков, видимо «фен-шуем» это допускалось. Но самым необычном во всем этом образе был талисман – куриная лапка, висящая на элегантной, слегка покрытой ржавчиной, цепочке, собранной из нескольких цепочек, на которых обычно носят связки ключей. Особенность была в том, что эта куриная лапка находилась в комплекте с живой черной курицей. Цепочка, прикрепленная к поясу Семена Федоровича, то и дело дергалась, куриная лапка пыталась отойти в сторону, а сам Семен Федорович то и дело ее одергивал, пытаясь вернуть талисман на место.
Семен Федорович деловито огляделся и, в очередной раз притянув талисман к себе, откашлялся. Яночка скривилась, и устало посмотрела в потолок.
- Где я могу тут чай получить? – икнув, скромно поинтересовался вошедший, притягивая к себе курицу.
- Здеся, – Яночка тыкнула пальцем на пол перед своим столом. – И чай, и фуфайку, и рацию, и лопату тоже, – добавила она и встала.
- Лопату? – удивился Семен Федорович и сделал шаг назад, при этом наступил на курицу, та громко закудахтала и попыталась взлететь.
- Что? – Степан Арсеньевич вылетел из кабинета и озабоченно огляделся.
- Дежурный пришел за амуницией, – спокойно ответила Яночка.
Семен Федорович изобразил голливудскую улыбочку, ногой отодвинул курицу назад, пряча ее за собой, и скромно помахал ручкой Степану Арсеньевичу. Курица равнодушно отошла в сторону и огляделась – на стенке висел довольно разросшийся цветок аспарагуса, одна ветка которого  заманчиво свисала до уровня человеческого пояса. Сельский голова криво улыбнулся и вытянул шею, наблюдая за движениями домашней птицы, которая подпрыгивала, пытаясь достать зелень.
- Ваш… – Степан Арсеньевич указал на курицу.
- Ну… – Семен Федорович спрятал руки за спину и скромно посмотрел на свои ноги.
- Т.е. ваша… – из головы сельского головы вдруг совершенно вылетело название птицы.
- Э-э-э… – пенсионер поковырял пол носком кеда.
- А-а-а… – Яночка развернулась с термосом и с ужасом посмотрела на курицу, хозяин оной неловко посматривал на свои ноги.
- Курица! – вдруг вспомнил Степан Арсеньевич.
- Цветок! – Яночка указала пальцем на стену.
- Курица моя, а цветок… нет, – встрепенулся Семен Федорович, и растерянно посмотрел на присутствующих.
- А-а-а… – в один голос начали Яночка и Степан Арсеньевич, но курица уже схватила ветку и потянула на себя.
- Плохо прикреплен… – закончила мысль Яночка, но заслуженный бригадир на пенсии уже лежал на полу, около него испуганно прыгал его талисман, а на голове покоился разбитый горшок.
- Черт, – выругался Степан Арсеньевич. – Вызывай врача, чего стоишь? – он забрал у Яночки термос и легонько подтолкнул ее к рабочему месту.
- Ага, сейчас, – Яночка принялась потеряно рыться в поисках «телефонного справочника», стараясь не смотреть на пострадавшего. – И милицию тоже? – она из-за спины покосилась на шефа.
- К черту милицию! – гневно зарычал тот. – Дурдом! –позже добавил Степан Арсеньевич, плюхаясь в кресло возле Яночки.
Секретарша перекладывала бумаги из одного места в другое, но нужной информации не находила. Степан Арсеньевич протер платком лоб, пришел в себя и недовольно посмотрел на Яночку, та переворачивала очередную стопку бумаг, в это время другая, уже перерытая раннее стопка, плавно съехала на пол. Яночка схватилась за голову и наклонилась за бумагами. Степан Арсеньевич, только что собиравшийся отчитать подчиненную за медлительность, и уже открывший рот, замер, т.к. его взору предстал вид задней части секретарши. У Степана Арсеньевича захлопнулась челюсть, и он опустил голову, с интересом созерцая информацию, визуализированную на задней части, скромно прикрытой короткой юбочкой. В это время распахнулась дверь, и в приемную бодро вошел Алексей Николаевич… огляделся и замер. Степан Арсеньевич и Яночка, не меняя поз, обратили свои взгляды на Алексея Николаевича. Тот удивленно повел бровями и присвистнул.
- И что мы там ищем? – сев ровно, поинтересовался Степан Арсеньевич, обращаясь к Яночке.
- Так… телефон, – растерялась та.
- Телефон вот, – с подозрением заметил Алексей Николаевич, подойдя к столу и показывая на телефонный аппарат.
- Да знаю я, где телефон, – обиделась Яночка. – Я ищу телефон врача.
- Семена Васильевича, что ли? – удивился участковый.
- Ну, да, – Яночка продолжила обыск стола.
- Я думаю, что телефон Семена Васильевича находится у него дома, – деловито отметил участковый.
- А нам нужен его номер, – уточнила Яночка.
- Яна Романовна! – не выдержал голова. – Вы что не можете запомнить важные номера?
- Я? – она обернулась и удивленно посмотрела на мужчин. – Могу, но только важные, часто используемые… а этот не частый…
- Тьфу, – сплюнул Степан Арсеньевич и начал сам набирать номер.
Алексей Николаевич, почесывая подбородок, медленно прошелся мимо лежащего Семена Федоровича. Курица сидела на груди у пострадавшего и беззаботно клевала аспарагус. Алексей Николаевич наклонился и осмотрел тело.
- Это что? – он посмотрел на Яночку.
- Аспарагус, – Яночка пожала плечами.
- Ага, значит аспарагус… – участковый заложил руки за спину и, не спеша, прошелся вдоль тела еще раз. – А что этот аспарагус, – он сделал ударение на последнем слове. – Делает на голове у… – он подошел к телу, отогнал курицу и раздвинул ветки цветка, открывая лицо. – У Субботина?
- Ну не растет же, – скривилась Яночка.
- Упал, – констатировал сельский голова.
- Ага… – задумчиво протянул Алексей Николаевич. – Почему именно на голову Субботина, а не, скажем, на пол?
- Потому что, когда он падал, на том самом полу стоял Семен Федорович, – злобно уточнила Яночка.
- А почему он падал именно в то время, когда на том самом полу стоял Субботин, а не, скажем, раньше или позже? – Алексей Николаевич привстал и отряхнул штаны.
- Потому что именно в то время, когда Субботин стоял на полу, расположенном непосредственно под горшком, его эта… – запнулся Степан Арсеньевич, опять забыв название курицы.
- Курица, – подсказала Яночка.
- Да, эта курица, именно в то время, когда Субботин стоял под этим… – снова запнулся сельский голова и с надеждой посмотрел на секретаршу.
- Аспарагусом, – снова подсказала та.
- Да, когда он стоял под аспарагусом, эта…
- Курица, – оперативно вставила Яночка.
- Начала клевать этот… – Степан Арсеньевич тыкнул пальцем на стену, где недавно висел цветок.
- Аспарагус, – снова подсказала Яночка.
- И этот, – Степан Арсеньевич обратился к Яночке.
- Аспарагус, – в очередной раз добавила та.
- Упал на голову Семена Федоровича, – закончил объяснения голова.
- Где? – распахнулась дверь, и влетел запыхавшийся Семен Васильевич.
- Во, – все дружно указали пальцами на тело с курицей.
- Ого, – критически заметил доктор. – Уже стервятники клюют. Что ж раньше не вызвали?
- Это не стервятник, это его талисман, – успокоила его Яночка.
- Ниче себе талисманчик, – почесал затылок доктор и наклонился к телу.
- Да уж, – согласился Алексей Николаевич. – Если бы не этот талисманчик…
- А может он специально, чтобы не дежурить? – предположила Яночка.
- Да уж, дежурить ему сегодня не рекомендуется, – согласился доктор.
- Что-то серьезное? … Опять производственная травма? – испугался сельский голова.
- Нет, не производственная, – успокоил его Семен Васильевич. – Он в состоянии алкогольного опьянения.
- А похоже на состояние, травмированное цветочным горшком, – с подозрением заметил участковый, подойдя к телу.
- Ну, есть немножко, но это не есть причиной его настоящего состояния, – Семен Васильевич легко подтолкнул тело Субботина.
Семен Федорович громко всхрапнул, пнул курицу и свернулся калачиком. Степан Арсеньевич подошел ближе и, наклонившись, принюхался. Яночка облегченно вздохнула, открыла термос и налила себе чаю.
- Да уж, – скривился сельский голова.
- Промашка, – недовольно отметил участковый. – Нужно было уточнить, что на дежурства следует ходить исключительно трезвыми.
- Что будем теперь делать? – поинтересовался Степан Арсеньевич.
- Разбудить его вряд ли получится, – сделал вывод доктор, настойчиво потолкав тело Субботина.
- Этот ладно, а что с дежурством? – Алексей Николаевич забрал у Яночки пустую чашку и налил себе чаю.
- Да, непредвиденное обстоятельство, – согласился сельский голова. – А что в таких случаях делают наши правоохранительные органы?
- Ну… – растерялся Алексей Николаевич. – Пока не знаю…
- А вы его на чердак отнесите, пусть там отоспится, все равно сегодня никто рисовать не будет, – внесла предложение Яночка.
- Почему? – не понял доктор.
- День сегодня нечетный, – пояснил Степан Арсеньевич. – А они рисуют только по четным.
- Да, или пусть вообще отсыпается дома, – подтвердила Яночка, собираясь идти домой.
- Нет, так не пойдет! – подскочил Алексей Николаевич. – А если именно сегодня они изменят своей привычке и вновь разрисуют ворота? – он строго осмотрел присутствующих. – Кроме того, как остальные граждане отнесутся к тому, что один дежурный не вышел на пост? Так теперь каждый вздумает увиливать от дежурства.
- В общем-то, Вы правы… – задумался сельский голова. – Это будет не очень хороший пример для остальных, кроме того, и авторитет власти пострадает…
- Но чтобы тащить это на чердак… – засомневался Семен Васильевич.
- Да – это как-то несерьезно, – согласился Алексей Николаевич. – И кто же его туда тащить будет? – он взялся за спину и слегка согнулся, изображая больного.
- Гм… – выставил вперед грудь Степан Арсеньевич. – Так что там в таких случаях Ваш устав предусматривает? – он искоса посмотрел на участкового.
- Наш устав? – опешил тот.
- Да, Ваш устав. Или, может, Вы сами его замените на месте дежурства? -  как бы совершенно не заинтересованно предложил сельский голова.
- Я… ну, это… – Алексей Николаевич растерянно посмотрел на спящего Субботина.
- Знаете, в любом случае это здесь оставлять нельзя, – вмешалась Яночка. – Его же курица все цветы сожрет, и все тут обгадит, а я не хочу завтра утром прийти в курятник.
- Я конечно не ветеринар, но вполне уверенно могу предположить, что гадить она будет. Они же даже когда спят, гадят, – поддержал Яночку Семен Васильевич.
- Так что выносить его отсюда в любом случае придется, – резюмировала Яночка.
- Ну, знаете, одно дело просто выносить, а другое – выносить на чердак, – критически заметил Алексей Николаевич.
- Согласен, на чердак куда сложнее, – Степан Арсеньевич оценивающе осмотрел тело, прикидывая его вес.
- И, кроме того, он же ночью может свалиться оттуда, – вдруг дошло до участкового.
- Есть такая вероятность, – согласился Степан Арсеньевич. – Значит, со всего выходит, что дежурить придется Вам, – он похлопан Алексея Николаевича по плечу.
- Почему это мне? – не согласился с этим аргументом участковый. – Может он еще проспится, – он наклонился над Субботиным и стал упорно его толкать. – А Вы же доктор! – через некоторое время Алексей Николаевич поднялся и с упреком обратился к Семену Васильевичу. – Сейчас же медицина уже на каком уровне! Ого-го! Что ж Вы его отрезвить совсем не можете?
- Ну, знаете… – Семен Васильевич от возмущения даже немного растерялся. – У нас жизненно важных лекарств не хватает, средства-то общественные, а Вы хотите, чтобы я имел отрезвляющие средства…
- А вот я видела рекламу, так там какой-то антипохмелин рекламировали, – вспомнила Яночка.
- Да, так его же пьют утром, добровольно, когда башка раскалывается. А у этого башка еще не раскалывается, а спокойно спит! А если и раскалывается, то только из-за горшка! И, кроме того, мы ему заливать что ли будем? И я могу вполне квалифицированно, как доктор, заявить, что это не подействует.
- А Вы сами пробовали? – с подозрением поинтересовался Алексей Николаевич.
- Пробовали что? – не понял Семен Васильевич.
- Отрезвлять пьяных, – уточнил участковый.
- Я вам что вытрезвитель, что ли? – возмутился доктор. – Делать мне больше нечего, всяких алкашей отрезвлять. У нас пока с этим проблем не было, а если у кого и были, то они сами как-то их решали.
- Ладно, давайте двигаться в другом направлении, – стукнул кулаком по столу сельский голова.
- В каком? – растерялся Алексей Николаевич, оглядываясь по сторонам.
- Лично я – в направлении дома, – Яночка решительно пошла к двери.
- Домой нельзя, нужно сперва решить эту проблему, – участковый перегородил Яночке дорогу и указал на тело Субботина, Яночка возмущенно посмотрела на своего шефа.
- Я имел в виду направление размышлений, – уточнил Степан Арсеньевич. – А Яна Романовна пусть идет домой, не женское это дело носить пьяных мужиков домой. Думаю, мы разберемся своими силами, – он одобрительно кивнул Яночке, та гордо обошла Алексея Николаевича и громко захлопнула двери.
- По поводу носить я все же не согласен, – вновь схватился за спину участковый.
- А какие у Вас предложения? – начал злиться Степан Арсеньевич. – И прошу при выдвижении Ваших предложений учесть, что это здесь оставлять никак нельзя! – он опять громко стукнул по столу кулаком, от чего тело Субботина замычало и перевернулось на другой бок, подмяв под себя курицу, последняя истерично закудахтала.
- Во слон, – вытаскивая курицу из-под Семена Федоровича, прошипел доктор.
- И дело даже не в цветах, а в материальных ценностях, которые хранятся в кабинете. Лично я не могу позволить нетрезвому субъекту ночевать в своем офисе! – Степан Арсеньевич забарабанил пальцами по столу.
- Согласен, везем это домой, – брезгливо посматривая на спящего Субботина, согласился участковый.
- Это-то мы отвезем домой, у нас выбора нет. А кто дежурить будет? – Степан Арсеньевич встал и застегнул пиджак.
- Может Семен Васильевич? – нерешительно предположил Алексей Николаевич.
- Да Вы что! – Семен Васильевич возмущенно подскочил на месте. – А если ночью у кого-нибудь приключиться тяжелый случай? Инфаркт, например…
- Инфаркт, говорите? – задумчиво посмотрел на него сельский голова.
- И часто у нас инфаркты происходят? – ехидно поинтересовался участковый.
- Часто или не часто – это не важно. А вдруг, именно сегодня? – не отступал доктор.
- И вдруг именно сегодня разрисуют ворота? – так же ехидно, но, обращаясь уже к телу Субботина, проговорил участковый.
- Все! – подскочил сельский голова и со всей силы топнул ногой. – Если у кого-то сегодня и случится инфаркт, так это у меня!
- Вы главное не нервничайте, если почувствуете, что становится плохо, то лягте, отдохните, примите… – начал Алексей Николаевич, подойдя к Степану Арсеньевичу и легонько поглаживая его по плечам, но строгий взгляд того оборвал речь.
- Мне еще не плохо, и не собирается пока быть! – он оттолкнул Семена Васильевича и решительно подошел к спящему Субботину. – Значит так, сейчас мы все вместе берем это и несем в мою машину. Вы, Семен Васильевич, отвечаете за это, – он указал на курицу. – А Вы, Алексей Николаевич – за голову. После того, как это окажется в моей машине, мы с Вами, – он указал на доктора. – Везем это к месту его проживания, а Вы… – он строго посмотрел на Алексея Николаевича. – Готовитесь к дежурству!
- А… – хотел, было возразить участковый, но Степан Арсеньевич окинул его строгим взглядом и тот обреченно подошел к голове Субботина.
*   *   *       *   *   *       *   *   *
- Это ж надо так было вляпаться, – кряхтя, ворчал Степан Арсеньевич, совместно с Семеном Васильевичем втаскивая Субботина во двор его фазенды.
- Да уж, – согласился Семен Васильевич, выталкивая задом калитку. – А мы его вообще правильно тащим?
- А что, есть какие-то правила втаскивания нетрезвых субъектов? – тяжело дыша, поинтересовался сельский голова.
- Ну, покойников, например, выносят ногами вперед, мне так кажется… – Семен Васильевич присел, вытирая пот со лба.
- А как их вносят в таком случае? – Степан Арсеньевич тоже присел и тяжело вздохнул.
- Не знаю, – доктор задумчиво почесал затылок.
- Тогда понесли, пока никто не видит, а то сейчас начнут учить, – Степан Арсеньевич встал и приподнял ноги Субботина. – Завтра все село будет обсуждать, как сельский голова самолично таскает подвыпивших односельчан домой.
- На счет подвыпившего – это Вы слишком мягко, – Семен Васильевич с трудом переставлял ноги, а руки постоянно соскальзывали, грозясь уронить тело Семена Федоровича. – Это можно назвать уже сильно выпившим.
- А это не важно, в какой степени выпивший, – прокряхтел Степан Арсеньевич. – Вы бы лучше активней его тащили, а то мне это дело уже поднадоело.
- А нам там еще далеко? – вздохнул доктор.
- Уже почти пришли, – успокоил его Степан Арсеньевич. – Нужно только порыться у него в карманах, ключи найти, не можем же мы его прямо тут бросить.
- Да, уже почти, – Семен Васильевич обернулся и посмотрел на двери дома.
Доктор вдохнул полную грудь воздуха, крепче схватился за подмышки несомого тела и с новыми силами ринулся задом вперед. Степан Арсеньевич, уже привыкший к медленному ритму движения своего напарника, от неожиданности выронил ноги Субботина. Семен Васильевич в тоже время наткнулся на булыжник и вместе с верхней частью Субботина упал на землю. Голова подвыпившего бессознательного субъекта плюхнулась аккурат между ног Семена Васильевича, недовольно замычала и тут же громко захрапела. Доктор обреченно плюхнулся на спину и жалобно застонал.
- Да, – задумчиво потер руки сельский голова. – Как там?… Все органы целы?
Семен Васильевич махнул рукой, показывая, что ему сейчас не до разговоров, и, приоткрыв один глаз, недовольно посмотрел на голову Субботина. Степан Арсеньевич растерянно пожал плечами, присел рядом и начал вытирать лоб носовым платком. Наконец доктор пришел в себя, медленно приподнялся и аккуратно спихнул голову со своего тела.
- Поищу ключи, – прошептал Степан Арсеньевич и начал рыться в карманах Семена Федоровича.
- Да, давайте побыстрее с этим заканчивать, – пропищал доктор.
- Чего только не носят с собой в карманах… – после пятиминутного поиска ключей Степан Арсеньевич недовольно плюнул, встал рядом со спящим телом и начал отряхиваться.

Сейчас он сидел рядом с телом и грустно осматривал кучку вещей, только что вынутых из кармана Субботина. Две засушенные косточки какого-то животного; дешевая оранжевая зажигалка; коробка спичек; декоративная свечка в форме звездочки; фигурка лягушки; цепочка, видимо запасная для его куриного талисмана; несколько колокольчиков; небольшая связка булавок; пара помятых купюр; несколько монет разного номинала; маленькая пробирочка с каким-то маслом; пинцет; старая расческа, наполовину лишенная зубчиков… и весь этот арсенал затерялся в куче тыквенных семечек
- У него точно больше карманов нет? – на всякий случай поинтересовался доктор.
- Можете еще Вы поискать, – брезгливо вытирая руки платком, разрешил сельский голова.
- А может он ключ прячет где-нибудь под ковриком перед дверью? – предположил Семен Васильевич, совершенно не желая обыскивать карманы у пьяного Субботина.
- Я перед дверью коврика не вижу, – Степан Арсеньевич махнул рукой в сторону двери.
- Ага, – Семен Васильевич посмотрел на безупречно убранный вход в дом Субботина, возле которого совершенно ничего не стояло и не лежало, собственно в небольшом дворике также не было ничего, кроме лавочки, а маленький сарай был закрыт на большой слегка поржавевший замок.

- Закрыто, – резюмировал Степан Арсеньевич, подергав двери.
- Да, – согласился доктор, повторно проверив двери и оглядев все вокруг.
- Что будем делать? – Степан Арсеньевич сел на лавочку и посмотрел на часы.
- А давайте его здесь оставим… – несмело предложил Семен Васильевич. – А что? Дождя вроде бы не собирается…
Степан Арсеньевич задумчиво посмотрел на Субботина, потом внимательно на небо, встал и походил туда-сюда по небольшому дворику.
- А что, пусть будет ему уроком, в следующий раз пить не будет! Что ж это мы себе на голову проблемы ищем? – решительно возмутился Семен Васильевич.
- Ну, давайте здесь, – наконец согласился сельский голова, махнув рукой. – Вон, в городе бомжи круглогодично живут на улице, и ничего… – тут загремел гром, у Степана Арсеньевича и Семена Васильевича подогнулись коленки, и они растерянно посмотрели друг на друга. – Дождя нет… ничего с ним не станется… Давайте его на скамейку, быстро, – тихо проговорил Степан Арсеньевич, они схватили тело и потащили.

- Во тяжеленный, – прошептал доктор уже за калиткой, оглядываясь по сторонам.
- Хорошо, что никого нет вокруг, а то бы разговоров… – Степан Арсеньевич подошел к машине и открыл двери.
- Так сериал же сейчас, баб хрен оттащишь от телевизора, а мужики, наверное, квасят где-то, – шептал доктор, залезая в машину.
- Э… – хотел предупредить Степан Арсеньевич, но Семен Васильевич уже сел на курицу, та издала вопль и запрыгала по салону.
Оба мужчины выскочили из машины, захлопнули двери и тяжело задышали. В соседних домах послышался грохот кастрюль, веселый говор селян, собаки начали погавкивать, сообщая хозяевам о своем существовании.
- Закончился, – Семен Васильевич посмотрел на часы. – Сериал…
- Забыли курицу, – досадно шепнул сельский голова. – Давайте быстро ее из машины.
- Ага, – согласился Семен Васильевич и заглянул в окно машины. – Во гадина, клюет чехлы, – сообщил он, глядя, как курица гребет лапами по сиденью и выклевывает точки на чехлах.
- Вот я ей, – Степан Арсеньевич распахнул дверцу, схватил цепочку и вытащил курицу из машины. – Нате, отнесите этому… – он протянул доктору цепь с  курицей.
- Куда? – растерянно прошептал Семен Васильевич.
- Куда, куда? Прицепите куда-нибудь около Субботина, и быстро, – скомандовал сельский голова и залез в машину.

- Все, – через минуту в машину заскочил доктор.
- Это животное изгадило всю машину, – злобно проговорил Степан Арсеньевич, заводя машину.
- Это птица, – поправил его доктор.
- Да какая разница, кто? – выдохнул сельский голова. – Главное, что мне придется мыть машину, и отстирываться, – он посмотрел на пассажира и добавил. – Вам, кстати, тоже.
- Что? – растерялся Семен Васильевич. – И мне мыть машину?
- Нет, Вам только отстирываться…

Синяя шестерка быстро отъехала от двора Субботина и, чихая, поехала по дороге. Во дворе Субботина мирно похрапывал сам Субботин, на нем сидела курица, пытавшаяся заснуть и периодически подскакивавшая от храпа хозяина.
*   *   *       *   *   *       *   *   *
Семен Федорович Субботин тщательно свернулся калачиком, но чувство мокроты и прохлады не проходило. Курица тревожно спала под лавкой, иногда передергиваясь под настойчиво падающими каплями дождя. Семен Федорович неохотно расплющил глаза и тут же закрыл их, пряча от дождя. Некоторое время он о чем-то размышлял, потом растеряно встал и огляделся. Постепенно его разум начал проясняться, он мигом подскочил и побежал к двери. Сонная курица поволоклась следом, для нее все произошло так неожиданно, что она даже не успела начать возмущаться. Субботин притянул курицу к себе и снял с ее шеи ключ. Опьянение совершенно прошло, благодаря обильной продолжительной порции дождя
- Как же это я так… - бурчал Семен Федорович, стягивая с себя мокрую одежду. – Я ж на дежурство… - он растерянно посмотрел на курицу, та умостилась в кресло, что-то кудахнула и облегченно закрыла глаза. – Бедная Фаиночка! – протяжно констатировал Субботин и начал протирать себя полотенцем, курица была вполне согласна с хозяином, но уже глубоко спала. – Щас, надо согреться, чаю, еще может чего… - озабочено метался по дому тот, размышляя над дальнейшими действиями. – Или, может сразу на чердак? – он задумался и машинально налил себе пол стакана самогона.
Часы тихо пробили семь часов и снова монотонно затикали.
*   *   *       *   *   *       *   *   *
Семен Федорович осторожно прокрался к калитке Шмеля и тихонько ее открыл. Не считая шума дождя, в остальном была тишина. Субботин на цыпочках пробежал к лестнице, закрыл зонтик и быстро вскарабкался наверх. Стараясь не издавать шума, он на корточках прополз вглубь чердака, наткнулся на паутину и задом полез назад.
- Ясно, - деловито отметил он и привстал. – Хороший объект, - он выглянул из чердака и осмотрелся. – Дождь только ни к чему… - Субботин скривил гримасу, достал поллитровку и отпил солидную порцию самогону. – Для сугреву, - отметил он, засунул бутылку в карман и осмотрел чердак. – Добре, подождем пока закончится, - зевнул он и умостился в старом кресле, стоявшем посередине чердака.
*   *   *       *   *   *       *   *   *
- Это ж надо было так вляпаться, – Алексей Николаевич подбежал к калитке Шмеля и отряхнул с себя воду.
Сельский интеллектуал Сергей выглянул в окно, там шел проливной дождь. Он проследил за перемещением очередного дежурного по двору, тот подбежал к двери и нервно в нее забарабанил. Сергей грустно посмотрел на часы, негромко тикающие на стене – дежурный пришел вовремя. Матрос осторожно засунул лапу в аквариум, где тут же засуетился жук, кот медленно повернул голову в сторону хозяина и, не заметив к себе никакого интереса, довольно облизнулся. Жук уперся в стенку и энергично забежал на месте. Матрос расправил спину, засунул морду в аквариум и поднял лапу над жуком.
- Стоп, –  Сергей оттянул кота за уши и прикрыл аквариум крышкой, Матрос глубоко вздохнул, с сожалением глядя на несостоявшуюся жертву. – Мы же договорились, что жука ты есть не будешь, – Сергей аккуратно посадил кота в кресло и под настойчивый стук в двери пошел встречать гостя, Матрос плюхнулся на подлокотник кресла и печально посмотрел в сторону аквариума.
- Алексей Николаевич? – удивился Сергей. – Какими судьбами?
- На дежурство прибыл, – доложил участковый.
- А я думал, что Вы только руководить операцией будете, а Вы и участвуете?
- Так вышло, пришлось кое-кого заменить, – деловито сообщил Алексей Николаевич, оглядывая прихожую. – Гламурненько тут у Вас… – он с интересом прошел в комнату и похлопал хозяина по плечу.
- Да так себе, – зевнул Сергей. – А дежурят у нас на чердаке, – напомнил он участковому.
- Это я в курсе, – скривился тот. – Погодка сегодня не очень, – как бы невзначай заметил он. – Думаю, хулиганье рыпаться не будет…
- Да, давно такого дождя не было, – за окном блеснула молния, дождь полил с новой силой. – Но все равно, на чердаке была команда дежурить. Хотя, в любом случае рисовать сегодня не будут, традиции у них какие-то, – сообщил интеллигент.
- Будут или не будут… – грустно посмотрел на него Алексей Николаевич. – А бдить будем!
- Ну, бдите, – разрешил Сергей.
- Чердак у Вас там? – участковый выпрямил спину и решительно указал на улицу.
- Там, и лестница там, – подтвердил Сергей.
- Тогда я пошел, – и Алексей Николаевич твердо шагнул за двери.
- Ни пуха Вам, – пожелал вслед Сергей и закрыл за ним двери.

Алексей Николаевич добежал до лестницы, по-молодецки забрался наверх, отряхнулся и несколько раз выдохнул. За стеной дождя совершенно ничего не просматривалось. Он несколько раз высовывал голову поближе к выходу и всматривался вдаль, но ничего разглядеть не мог. Участковый критически осмотрел чердак, нашел матрац, табуретку, старое одеяло и подушку. Он задумчиво повел бровями, еще раз выглянул на улицу, посмотрел в небо и, решив, что это надолго, начал умащиваться на ложе.

Сергей пожал плечами и выглянул в окно, типичный затяжной дождь обещал затянуться на всю ночь. Он посмотрел на Матроса, внимательно всматривающегося в аквариум, и погрозил ему пальцем, кот широко зевнул и прикрыл один глаз.
- Не убедительно! – улыбнулся Сергей, тыкнув пальцем в лоб кота.
Матрос, якобы проснувшись, лениво потянулся и нехотя поплелся к окну. Там он демонстративно попытался усесться, но мешали горшки с алоэ, которые Сергею достались по наследству от бабушки, и которые он регулярно поливал чаем.
- Ну да ладно, но только сегодня, - пригрозил ему пальцем Сергей и убрал один горшок на пол.
Закончив с котом, он подошел к рабочему месту, в раздумьях постоял около него, смачно зевнул, махнул рукой, вырубил компьютер и пошел в ванную. Матрос, прищурившись, проследил за движением хозяина, как только тот скрылся, он подпрыгнул и, замерев на месте, прислушался, послышался шум воды – хозяин никогда не закрывался в ванной. На морде Матроса изобразилось хитрое выражение, и он медленно поплелся к столу, на котором стоял аквариум.
*   *   *       *   *   *       *   *   *
- Вот интересно, разрисуют они сегодня ворота или нет? – в очередной раз вслух поинтересовалась баба Надя, обращаясь сама к себе.
Дед Иван скривился и перевернул книжную страницу. Баба Надя подошла к окну и влипла носом в стекло. Дед опустил очки и недовольно посмотрел на нее, потом печально – на место своей заначки.
- Да кому охота в такую погоду по улицам шляться? – пробормотал он. – Шла бы ты спать, все равно пользы от твоего беспокойства никакой.
- Вот именно, что шляться никому не охота, и дежурить неохота, и они как раз и могуть этим воспользоваться, – пробурчала баба Надя. – А ты што это зачитался? – она подошла к деду и посмотрела на его книгу. – Пчеловодство? – удивилась она. – Че мозги себе всякой чепухой забиваешь? Спать иди.
- Че это чепухой? – обиделся дед. – Полезная вещь, познавательная…
- Прознавательная – это узнать, кто портит ворота, а твое медоводство – это чепуха!
- Сегодня все равно ничего не узнаешь, у них же сегодня, скорее за все, выходной. Так, что можешь идти спокойно спать.
- Сама решу, когда мне можно пойти спать, – баба Надя гордо развернулась и пошла в спальню.
Дед некоторое время внимательно всматривался в книгу, потом медленно обвел взглядом комнату и остановил его напротив дверей в спальню. Заскрипела кровать, и что-то небрежно плюхнулось на старый матрац. Дед Иван тихонько отложил книгу в сторону, медленно встал и подкрался к двери.
- Ты еще не дочитался? – послышалось из спальни.
- Ужо почти, осталось некоторые детали уточнить, – невозмутимо прокричал в ответ дед, быстро вернувшись в свое кресло.
- Хватит бы тебе ерундой страдать, все равно у меня галергина на пчел, так что заводить их мы не будем! – смачно зевнула баба Надя, послышался скрип пружин, она некоторое время умащивалась на кровати, наконец, скрип прекратился, и она тяжело задышала.
Дед навострил уши, вытянул шею и внимательно прислушался к звукам, раздающимся из спальни. Через некоторое время, убедившись, что супруга все-таки лежит, он, высунув язык, аккуратно выудил из заначки пакет и положил его на колени. В небольшом полиэтиленовом пакете лежало три пряника и одна шоколадная конфета. Дед медленно начал докапываться до пряников, пакет предательски зашуршал, дед остановился и прислушался – баба Надя снова зашевелилась, было слышно, как она привстала на кровати и замерла. Дед Иван медленно положил книгу на пакет, громко перевернул страницу и из-под лоба посмотрел в сторону спальни.
- Ты там шо? – неожиданно поинтересовалась супруга.
- А шо? – выкрикнул дед, невозмутимо уставившись в книгу.
- Шо шуршишь? – уточнила супруга.
- Штраницы шуршащие, – он демонстративно перевернул несколько страниц. – А шо ж поделаешь?
- Бросай ты их, а то спать мешаешь, – она снова плюхнулась на кровать и снова завертелась, умащиваясь.
Дед, пользуясь шумом, быстро вытащил пряники и выложил их на книгу. Шевеление супруги прекратилось, и дед с жалостью посмотрел на конфету. Он грустно вздохнул, махнул рукой и принялся жевать пряник. Через некоторое время кровать снова заскрипела, и послышалось, как на пол стали ноги. У деда округлились глаза, он положил остатки пряника в рот, нервно закрутил головой, накрыл руками пряники, потом снова запихнул их в пакет и спрятал его за креслом. Вышла супруга и недовольно посмотрела на своего благоверного, у того во рту лежало пол пряника и он, слегка округлив глаза, внимательно изучал книгу.
- Вот, разрисуют же, - баба Надя подошла к окну.
- У... - не согласился дед, пытаясь интенсивно прожевать пряник.
- Шо? - не поняла баба Надя и внимательно посмотрела на супруга.
- Ук-ку... - снова промычал дед, осторожно глотая часть прожеванного пряника.
- Чем у тебя рот набит? - с подозрением поинтересовалась баба Надя.
- У? - дед замер и удивленно посмотрел на супругу, плотно сжав рот.
- Че ешь? - уточнила она, дед почесал бороду и проглотил остатки пряника. - Ты же что-то жуешь! - она подошла ближе и, сузив глаза, уставилась на деда.
- Ниче, - развел руками дед. - Только слюни глотаю, тут про мед пишут... - он тыкнул в книгу. - Сейчас бы липового, да с пряником... - он мечтательно закрыл глаза.
- Вишь какой, липового, да еше и с пряником! Не давече, как совсем недавно ели ж! Ненасытный, готовишь ему, готовишь, а ему еше и пряника! - выругалась баба Надя с снова подошла к окну.
- Так, я ж не против, шо готовишь, - проговорил успокаивающе дед. - Если бы ету ... еще и жрать можно было, так вообще бы и не против, - себе под нос раздосадовано прошептал дед. - Ты шо, спать уже отказалась? - на всякий случай, уже зная наперед ответ, поинтересовался он.
- Какой уж тут спать, тут охраняет черт знает кто, никакой надежды на етих и нет, самой только на себя и можно надеяться, - махнула рукой баба Надя и накрыла себя платком.
- Ну, а я пошел, там все равно ничего не видно, кто же будет под дождем рисовать, все равно же все смоется!
*   *   *       *   *   *       *   *   *
Алексей Николаевич еще некоторое время наблюдал за стеной дождя, видневшегося в проеме чердака. Здравый рассудок настойчиво твердил, что разрисовывать ворота сегодня никто не намерен. Постепенно веки тяжелели, в мозгу начинали появляться беспорядочные красочные картины, в основном гастрономического характера, и, не заметно, но довольно быстро, пришел вполне здоровый, не обращающий внимания на некомфортность ситуации, сон.

Матрос был снова отстранен от вожделенного аквариумного жука и, сидя на окне, грустно смотрел во двор. Сегодняшнюю ночь, предполагавшую приятное общение с представителями семейства кошачьих местного округа, по причине плохой погоды, пришлось провести дома. Кроме того, тщательно продуманный план поимки домашнего хозяйского жука был так же сорван самим хозяином, который совершенно некстати вышел из ванной и накрыл аквариум плотной крышкой. Матрос обернулся и посмотрел на обиталище жука, тот, как и должно было быть, стоял на своем месте и был накрыт крышкой. Кот глубоко вздохнул, еще раз уныло посмотрел в окно и спрыгнул на пол.

Сергей лежал на кровати и задумчиво смотрел в потолок. Его совершенно выводила из себя сложившаяся ситуация, первоначальная забавность которой сменилась надоедливым и беспокойным каждодневным дежурством. Больше всего его беспокоило, что любимую привычку проводить темное время вечера, а иногда и утра, на собственном чердаке резко оборвали, внедрив туда общественных бдителей порядка. Матрос запрыгнул на кровать, осуждающе осмотрел хозяина, широко зевнул, и умостился у него на шее. Сергей грустно вздохнул, обречено погладил Матроса, на что тот, словно делая одолжение, кратковременно замурчал.
- Подумаешь, сметаной кто-то ворота разрисовывает! - недовольно промычал Сергей, - Не обращали бы внимания, перестали бы, а то цирк тут устроили, можно подумать, других дел нельзя найти!
Матрос молча согласился, приоткрыв один глаз, муркнул, сильнее вжался в хозяйскую шею и тихонько захрапел. Сергей погладил кота и тоже попытался заснуть.  Громыхнул раскатом гром, блеснула где-то, совсем рядом, молния, и снова дождь чаще забарабанил по окну. Матрос подскочил, испуганно заметался по хозяйской груди и, забравшись под одеяло, несмело высунул из-под него нос.

Алексей Николаевич передернулся, расплющил глаза и огляделся. Дремота на мгновенье прошла, он нежно, почти по-отечески, прижал к груди лопатку, широко зевнул и снова закрыл глаза.

Баба Надя, часто зевая, грустно повесив нос, сидела около окна и всматривалась в темный, прошитый густыми полосами дождя, двор. Спать хотелось очень настойчиво, но желание сохранить свое честно нажитое имущество в виде забора было еще настойчивей. В связи с этим, вот уже как пол часа она бдила это самое имущество, прильнув к окну. Собственно, она понимала, что пользы от этого было мало, но какая-то часть ее сознания твердила, что это является ее гражданским долгом перед своим забором. Громыхнуло еще раз, баба Надя одернула голову, уже почти спящую на груди, потрусила ею и усердно уставилась в окно.

Дед Иван сонно прощупал постель, не нащупав там своей супруги, перебрался к стенке, накрылся подушкой и тут же тихо, как будто несмело, захрапел.

Люська спокойно спала, даже участившиеся раскаты грома ее не тревожили. С вечера, не испытывая совершенно никакого беспокойства по поводу ее долга перед подругой, настойчиво требующей помощи в охране своего забора, она легла спать, и теперь, совершенно заслуженно смотрела какой-то совершенно нереальный сон.

Как и предполагалось, ночь прошла спокойно, если конечно не считать погоды. Никакие хулиганы, ведьмы, пришельцы или кто его знает еще кто, не разрисовал ни ворота Гороховых, ни какие-либо другие ворота. Все лица, интенсивно, прямо или косвенно, задействованные в охране заборов - страж порядка Алексей Николаевич, дежурный Семен Федорович, интеллигент Сергей, супруги Гороховы и супруги Акимовы, спокойно, а отчасти и некомфортно всю эту дождливую ночь спали.
*   *   *       *   *   *       *   *   *
Под лучами восходящего солнца на листьях деревьев игриво переблескивали капельки дождя, покрытая скудным асфальтом дорога пестрела многочисленными лужами. Люськин петух деловито запрыгнул на забор, по-хозяйски оглядел местность, набрал полную грудь воздуха, и громко закукарекал.

Семен Федорович соскочил с кресла, растерянно огляделся и пополз к выходу, Алексей Николаевич поплотнее завернулся в фуфайку. Субботин «рысью» прополз до дверей чердака, неаккуратно протоптавшись по пути по спящему участковому и озадаченно замер. Он задом отполз назад, еще раз протаптывая подозрительное место. Алексей Николаевич встрепенулся и возмущено замычал. Субботин медленно повернул голову назад и наткнулся на сонное лицо участкового. Последовала минутная пауза, потом оба, что было сил, заорали.   
*   *   *       *   *   *       *   *   *
Матросу как раз удалось отодвинуть крышку аквариума, и оставалось совсем чуть-чуть, чтобы добраться до жука, истошный же крик со стороны чердака был несколько неожиданным, но главное – неуместным. Кот испугано подпрыгнул, приземлился на крышку аквариума, та перевернулась и накрыла аквариум вместе с котом. Матрос испуганно замяукал, карабкаясь когтями о стенки аквариума. Жук, придавленный кошачьим задом, и напуганный не меньше кота, вполне возможно испытал жучий инфаркт, если бы таковой был возможен.
- Ну че ты к нему пристал? – Сергей подбежал к аквариуму и выудил оттуда кота.
Матрос заметался по комнате, жук сполз по стенке аквариума вниз и упал на спину. В конце концов, Матрос с трудом забился в узкую щель под креслом и замер. Жук лежал посередине аквариума, не шевелясь.
- Труп, - Сергей с жалостью посмотрел на жука и аккуратно вытащил его из аквариума. – Матрос, ты его прикончил! – Сергей положил жука на ладонь и присмотрелся к насекомому, тот не шевелился, Сергей осторожно пальцем перевернул жука и подтолкнул, тот не реагировал. – Однозначно труп, - печально констатировал он, но жук неожиданно и интенсивно зашевелил лапами.
*   *   *       *   *   *       *   *   *
- Хватит! – Алексей Николаевич уже перестал кричать и потребовал того же от Семена Федоровича. – Вы что тут делаете? – после прекращения криков, поинтересовался, наконец, участковый.
- А Вы?
- Дежурю, вместо Вас, между прочим! – строго заметил участковый.
- Зачем вместо меня? – Семен Федорович растерянно осмотрел себя. – А я?
- А Вы были пьяны! – строго прошептал Алексей Николаевич.
- Ну я же дежурил!
- Я тоже! – недовольно заметил Алексей Николаевич. – А Вас не видел!
- Там шо? – заорала снизу Надежда Афанасьевна.
Семен Федорович испуганно отпрянул к стене. Алексей Николаевич прижал к себе лопатку и энергично задумался, что отразилось на его лице.
- Шо там? – еще раз с подозрением поинтересовалась баба Надя, взволнованно заглядывая на лестницу.
- Отвечайте же! – прошептал Алексей Николаевич.
- Кто, я? – испугано округлил глаза Субботин, участковый кивнул. – Почему я? – неуверенно прошептал Субботин.
- Потому, что Вы должны были дежурить! – Алексей Николаевич начал быстро снимать фуфайку. – Что люди подумают, если узнают, что мы вдвоем дежурили?
- Я к вам! – Надежда Афанасьевна поползла в гору.
- Давайте же, отвечайте, - участковый подтолкнул Субботина к выходу.
- А у нас ничего нет, - не очень убедительно пропищал тот, участковый пнул его. – А Вы зачем сюда ползете? – заикаясь, промямлил Субботин, оглядываясь на Алексея Николаевича.
- Вы же там кричали! – продолжая ползти наверх, выкрикнула баба Надя.
- Мы уже не кричим! – убедительно прокричал в ответ Субботин, баба Надя аж встрепенулась. – Мы уже вниз!
- А сколько Вас там? – с подозрением поинтересовалась баба Надя.
- Я сам… - Семен Федорович неуверенно обернулся на участкового, тот махнул ему рукой, чтоб тот полз с чердака.
- Во как, каждый, кому не лень, себя на Вы! – пробурчала баба Надя.
- Вы бы посторонилися, а то мне никак спуститься нельзя.
- А Вы что тут делаете? – Сергей вышел из дому и растерянно посмотрел на бабу Надю, торчащую на лестнице.
- Проверяю! – Надежда Афанасьевна спустилась с лестницы и отряхнулась. – Тут ужо не только за своим забором присматривать приходится, но и за Вашими дежурными! – возмущено показала вверх она.
- Допустим, дежурные-то больше Ваши, чем наши! – не согласился с нею Сергей.
- Но кричат-то они у Вас на чердаке!
- А это мы голосовые связки разминаем! – Семен Федорович сполз с чердака, вытянул с кармана пустой термос и растерянно его осмотрел. – Когда это я успел?
- А Вы что там делали?- Сергей почесал затылок и растеряно посмотрел на свой чердак.
- Дежурил! – невозмутимо и гордо заявил Субботин.
- А… - Сергей повел бровями.
- А я о чем! – вмешалась баба Надя. – И чего они там делают!
- А што там у нас с забором? – поинтересовался Семен Федорович.
- Стоит, что еще с ним может быть? – махнула рукой баба Надя.
- А разрисован ли он? – деловито поинтересовался Субботин.
- Да кто ж в такой ливень будет рисовать… - обречено пробурчала баба Надя.
- Вот! А Вы говорите, что мы там делаем! – гордо отметил Субботин и медленно пошел вон.
Баба Надя плюнула ему в след и побежала к себе. Сергей задумчиво уставился на чердак. Через некоторое время оттуда выглянула физиономия участкового и огляделась. Сергей облегченно вздохнул.
- Никого? - тихо поинтересовался Алексей Николаевич.
- Если не брать во внимание меня, то никого, - пожал плечами Сергей.
- Мне-то, пожалуй, пора, - Алексей Николаевич быстро слез и потянулся.
- И сколько Вас там еще? – на всякий случай поинтересовался хозяин чердака.
- Никого, - махнул рукой участковый и направился к калитке. – Хотя… - он неуверенно оглянулся на чердак, - Кто его знает…
Сергей критически посмотрел на свой чердак, на удаляющегося участкового, на жука в своей руке и медленно поплелся в дом.
*   *   *       *   *   *       *   *   *
- И, здрасте, - тупо улыбаясь, в приемную проскользнул Семен Федорович Субботин, подтянул за собой курицу и вжался в шкаф.
Яночка, пытавшаяся прикрепить в это время аспарагус к стене, испуганно округлила глаза, медленно сглотнула слюну и сползла вместе с цветком со стула. Курица Субботина, отчаянно намеревалась пробиться к знакомой зелени, но ее хозяин удерживал цепочку, не выпуская амулет из зоны своих ног.
- Вы зачем? – с подозрением поинтересовалась секретарша, прижав к себе цветок.
- Я сдать вот все это, - Семен Федорович быстро стянул с себя фуфайку и протянул Яночке.
Яночка удивленно приподняла брови и покосилась на курицу. В это время в приемную зашел Алексей Николаевич.
- Доброе утро! – он поприветствовал присутствующих и прошел в центр комнаты, Яночка вопросительно покосилась на Субботина, молчаливо требуя от Алексея Николаевича пояснений. – Давайте, я возьму, - тот отобрал у Семена Федоровича фуфайку, из ее кармана выпала лопатка и упала на голову курице.
Курица громко закудахкала и плюхнулась на зад. Субботин побледнел. На шум вышел сельский голова и растерянно замер, глядя на присутствующих. Алексей Николаевич присел, быстро спрятал в фуфайке лопатку и поднес руку к курице, проверяя ее на целостность. Птица была явно не поврежденная, потому как незамедлительно клюнула участкового в руку, подскочила и спряталась за ногу хозяина.
- Курица! – обижено взвизгнул Алексей Николаевич, применяя название птицы явно как ругательное.
- Она не любит чужих, - в оправдание проговорил Субботин и взял свой амулет на руки.
- Что тут за собрание? – наконец поинтересовался Степан Арсеньевич.
- Я пришел отчитываться за дежурство! – важно проговорил Семен Федорович, Яночка и Степан Арсеньевич удивленно переглянулись.
- Я, так как уже информированный, сам отчитаюсь, - Алексей Николаевич сунул фуфайку со всем содержимым Яночке и поправил пиджак.
- А-а-а… - начал было Субботин.
- А Вы можете идти! – и он вытолкнул его из помещения, Субботин только растерянно пожал плечами и закрыл за собой двери.

- Ничего, как, в общем-то, и предполагалось заранее, - зевая, через некоторое время закончил отчет о дежурстве Алексей Николаевич.
- Да уж. Зато знаем, что привычкам они своим не изменили, хотя, может это просто дождь... - Степану Арсеньевичу уже поднадоели все эти истории с дежурствами. – Может, плюнем на это, а им это когда-то, да надоест, - предложил он.
- Начали, давайте уж доведем до конца! - твердо сказал участковый. - Тем более, уже столько всего сделали!
- Сколько? - устало и совсем не заинтересованно поинтересовался сельский голова. - Стоим на месте, с которого и начали.
- Вообще-то, да, но народ всполошили, они не поймут, если бросим. Часть уже отдежурила, дадим возможность остальным проявить себя!
- В чем проявить? - забарабанил пальцами по столу Степан Арсеньевич и со скучающим видом посмотрел в окно.
- Кто-то должен что-то заметить, - убедительно возразил участковый и тоже посмотрел в окно.

Уборщица Катерина Павловна, как это происходило в последнее время каждое утро, бегала со шваброй за Бушем. Буш весело отгавкивался, Катерина Павловна недовольно ругалась матом. Все это некоторое время бегало вокруг каштана, потом Буш переместился за забор, а Катерина Павловна - застряла в заборе, видимо, чтобы не нарушать стабильность обстановки. Степан Арсеньевич отвернулся от окна.

- Да-с... - критически проговорил он.
- Слушайте, - Алексей Николаевич обратился к Степану Арсеньевичу. - Вы или дырку в заборе расширьте или проведите беседу с Катериной Павловной. Сколько же можно застрявать в заборе? - удивленно проговорил он и заходился по комнате.
- А беседу о чем? - остановился на втором варианте сельский голова.
- Ну, не знаю... - задумался участковый. - А что ж это она все время застряет? Чего она вообще пристала к Бушу?
- Веник колхозный таскает он у нее.
- Ну, веник, веником, а забор то уже и не в первый раз. Пора бы и головой думать!
- Образования у нее пять классов, она головой не хочет думать, ей проще в заборе застревать, - развел руками Степан Арсеньевич.
- Знаете, сильно уж Вы распустили персонал, не солидно это для колхоза такого уровня, как наш, застрятая  в заборе, пусть даже и просто уборщица. Может ей веник стоит синтетический купить? - вынес предложение участковый.
- Думаете, Буш синтетику воровать не будет? - засомневался Степан Арсеньевич.
- Собаки, они, на удивление, существа умные. Вот мы, колбасу неизвестно из чего едим, а они эту гадость не жрут. А все почему? - он обратился к Степану Арсеньевичу, тот только повел бровями. - А потому, что она синтетическая! - гордо заявил он.
- Ну... - снова повел бровями Степан Арсеньевич и посмотрел в окно. Катерина Павловна все еще нецензурно ругалась на Буша, застряв между прутьями забора. - Закажем мы ей веник синтетический. И пусть только попробует потом застрять!
- Это Вы правильно решили! А то, что же это такое, вдруг какая-нибудь делегация из города, а у нас тут женщина в заборе, со шваброй и еще матом, как какой-то рабочий мужик! - поддержал его Алексей Николаевич.
- Допустим, с веником мы решим, а что делать с забором? - перевел разговор на другую тему сельский голова.
- А что с ним делать? Дыру нужно заделать!
- Да не с этим, - махнул рукой Степан Арсеньевич. – С забором Гороховых.
- Будем продолжать охранять. Кто там, что там сегодня намечается?
- Так-с, - Степан Арсеньевич провел пальцем по журналу, остановился на нужной строчке и забарабанил пальцами.
- Ну, - не выдержал Алексей Николаевич, привстал и заглянул в журнал. - Да-с, - он задумчиво почесал затылок. - Но, с другой стороны, хороший инструктаж, термос с крепким кофе... Может что-нибудь, да выгорит.
- Не знаю, что может выгореть с Никифором Мирославовичем, - медленно проговорил сельский голова.
- Ну... вообще-то... - участковый тоже начал сомневаться. - Чердак у Шмеля довольно таки высокий...
- Почему не учитывали этот факт, когда выясняли состояние здоровья? - Степан Арсеньевич встал и подошел к окну. Катерина Павловна все еще  торчала в заборе.
- Тут так все спонтанно организовалось, что этот факт вылетел из головы, - Алексей Николаевич виновато поводил сандалем по ковру.
- Катерина Павловна! - резко заорал сельский голова, приоткрыв окно, участковый одернул ногу и схватился за сердце. - Сейчас же освободитесь из забора! И прекратите эту практику. Взяли привычку - застревать, понимаешь ли, каждый день! Работать надо!
- Ага, - замолчала уборщица и свободно вытекла из забора. - Я щас... - она отряхнула рабочий халат, пригладила назад растрепавшиеся седые волосы и пошла от забора.   
- Значит так, приходите вечером, проводите инструктаж с Ремесленниковым, обеспечивайте ему доставку на чердак! - решительно приказал Степан Арсеньевич, садясь в свое кресло.
- Как же я его на чердак обеспечу? - выгнул брови Алексей Николаевич.
- Это уже Ваш вопрос. Можете его посадить прямо перед забором Гороховой, пусть охраняет непосредственно ее забор.
- А как же другие?
- Другие страдали всего один раз, и то, я подозреваю из-за самой Гороховой. А если и пострадают, то ничего, пусть хотя бы один останется без сметаны, - решил Степан Арсеньевич.
- И то верно! - согласился участковый.