ДДП. Диагноз такой

               
                Простота хуже воровства.
                Общеизвестное.

     Первый вариант этих заметок был отстукан на пожилой пишущей машинке в редакции маленькой местной газеты очень давно. Стену над пишущей машинкой украшал новый календарь 1985 года. Ещё никто не говорил — «перестройка», все говорили только — «ускорение». Ещё росли в лесах рулоны газетной бумаги, которые со временем превратились в номер «Литературной газеты» от 16-22 ноября 2005 года со статьями «Расизм навыворот» А. Ваксберга о молодёжных бунтах в Париже (к России никакого отношения вроде бы не имеющих!) и «Народ убывающий» С. Рыкова о сокращении населения в России (которое вроде бы не имеет отношения к французским событиям!). Но я уже знал, ЧТО произойдёт. Я даже знал, ПОЧЕМУ долгожданные перемены, стартовавшие в стране, обречены на опасный финиш типа «хотели как лучше, а получилось как всегда» [1]. Я обеспокоил ветхую оргтехнику, надеясь со временем напечатать свои заметки более широко и проинформировать максимальное количество читателей. В краевом издании. Либо — даже в региональном.
     Когда на стене возник календарь 1989 года, я пришёл к убеждению: произойдёт всё ИМЕННО ПОЭТОМУ.
     Когда оно принялось воплощаться в реальности, в залах съездов и на площадях (вариант: майданах) городов, — я понёс своё творение в редакцию толстого регионального журнала. Я осознавал: информировать людей, извне воздействуя на них, — недостаточно. Проблема ведь развивается! Разрастается! Грозит убить множество народу! Великое множество! Больше, чем война!.. Но извне я могу только помочь. Не больше: ведь каждая нравственная проблема, если даже она  сверхактивно прорастает в политику, экономику, идеологию, религию, — решается только в душе человека. Но и не меньше! Я способен предостеречь людей. Кто предупреждён, тот вооружён. Те люди, которые сейчас уже умерли (в том числе покончив жизнь самоубийством), — были ещё живы, дорогой читатель!
     Когда народ вдруг перестал говорить — «перестройка», толстый журнал вдруг взял да опубликовал половину моей рукописи. Первую. Меньшую. Ту, где шла речь о выходках моих взрослых соседей, которые целенаправленно уничтожали (ломали, портили, грязнили!) новый, едва-едва построенный дом, едва-едва вселившись в него. Я спросил у сотрудников о судьбе второй половины рукописи, где шла речь о соседях более юного возраста. Сотрудники удивились. Нашли её на подоконнике. Пыльную, выцветшую, всеми ими забытую. Она (уже с моей подачи) переселилась в мусорный ящик. Я осознал: моё предупреждение не дошло по адресу. И не дойдёт. Оно опоздало. Пусть — не по моей вине, но… опоздало ведь…
     Когда закончился двадцатый век, — все явления, описанные в моих заметках, выпустили метастазы во Франции, Италии, Австралии, потом опять от Парижа до самых до окраин бывшего СССР. Всюду. И — всюду были истолкованы НЕВЕРНО. «Хулиганские выходки», «расизм» (пусть даже «навыворот»), «тайный всемирный заговор», «чисто политическое явление», «чисто экономическое явление», «возрастное, само пройдёт»… ну, и так далее. Исследователи до сих пор ищут причину явлений в стороне от явлений. Причина же — именно в явлениях как таковых. И была. И есть. И будет. Правильно решить проблему люди смогут, только видя сердцевину её. Правильно и срочно. Иначе весь мир станет похож на мой дом, в котором мои непутёвые соседи волею судьбы и профсоюза получили (но не купили, например) квартиры. Я сел за компьютер и отстукал на клавиатуре новый вариант своих заметок. Уже — электронный. Лучше вовремя, чем поздно, а я потерял время зря, дожидаясь публикации в толстом региональном журнале. Однако ведь лучше поздно, чем никогда! Новый вариант ушёл по электронной почте в редакцию «Литературки». Ответа я не получил. Ни по электронной почте, ни по какой-либо. Своеобразным ответом (безрадостным для меня) стали дальнейшие события. Проблема существует. И заставляет существовать нас. Существовать, а не жить как следует.
     Когда в обиход внедрилось ещё одно жизнезаменяющее словцо — выжить, я ещё раз взялся за перо… сиречь, за клавиатуру.
     Результат — перед вами.


ЧЁРНАЯ АФРИКА НЕЧЁРНОГО ЦВЕТА И ТРИДЦАТЬ ВОСЕМЬ «МАЛЕНЬКИХ ЛЕБЕДЕЙ»

     Мои соседи по стодвадцатиквартирной панельной многоэтажке — люди из социальных глубин. Милые и очень  п р о с т ы е. Каждый в отдельности. Мне приятно общаться с ними. С каждым в отдельности. С одним поговоришь о том, с другим — о сём, о погоде, о природе (даче и рыбалке)… А вместе взятые они превращают мою жизнь в кошмар. Словно бы сознательно стремясь причинить мне как можно больше бед. Мусор лежит не только в мусорном ящике, но и вокруг него, в радиусе нескольких метров. Транспорт — в том числе с работающими двигателями, которые тарахтят, ожидая хозяев, от нескольких минут до нескольких часов подряд, — стоит не только на стоянке, но и вокруг неё, в радиусе нескольких десятков метров. Вялотекущий евроремонт — болезнь вседомная. В нашем подъезде недужат все, кроме меня. От «нового русского» на втором этаже до бичей на шестом и на десятом. Включительно. Я свой ремонт в своей квартире начал, продолжил и закончил за три дня с половиной (половина дня ушла на вывоз мусора), но у соседей дело тянется годами. Как хроническая болезнь, регулярно переходящая в буйную форму. Вообще, читатель: когда соседи что-либо делают, — ни прохода, ни покоя нет никому. Когда они ничего не делают, — у них начинается пьянка. Тоже — громкая. Со свистоплясками.
     Я бы давно крикнул им: «Перестаньте!».
     Но не кричу.
     Бесполезно.
     Разъясню вам грандиозный смысл этого слова, чтобы вы смогли вполне постичь оный: пользы не будет. А вред будет. Соседи  п р о с т о  перестанут быть милыми людьми. Добрососедские отношения сменятся злососедскими. Вот и всё. Больше — ничего, то есть.
     Допустим, я заставлю всех жить нормально. Допустим, все выполнят всё. Допустим даже: будут выполнять всегда. Ну и что? Превратится в кошмар их жизнь. Глубоководные рыбы абсолютно не способны жить при нормальном атмосферном давлении, а люди из социальных глубин, выросшие в бараках и в «частном секторе», абсолютно не способны жить нормально в нормальных жилищных условиях. Не способны жить без шума, без грязи, без вони. Нормальная жизнь, тихая и чистая, — жуткий стресс для таких людей. Валерьянку от стрессов они не пьют. Слабая микстура от стресса здесь — пиво. Сильнодействующая микстура от стресса здесь... читатель догадался. Когда такие люди сильно пьют, это — во много раз опаснее, чем когда они   п р о с т о  пьют.
     Вот я и не кричу: «Перестаньте!».
     Никому. Ни большим соседям, ни маленьким.
     Потому что у соседей растут дети.

***
     Тезис о том, что «детей в стране — по менее чем одному ребёнку на …дцать квадратных километров», для нашего дома неактуален. Детворы у нас — как в Чёрной Африке. «Как раньше бывало у нас в деревнях», — говорят старики. Свезло, короче! Ох, свезло [2]! Большая часть жильцов — народ молодой. Почти в каждую из ста двадцати квартир въехал вместе с родителями хоть один ребёнок. Сосчитайте количество живых юных душ на квадратный метр тесного щелевидного двора! Через год грянул местный демографический взрыв. Юных душ стало ещё больше. Таких же шумных, агрессивных, невоспитанных, избалованных…
     Прошу дослушать меня. Говорю о том, что есть. О том, чего нет, но надо, я скажу позже.
     Детский городок — сварные конструкции из водопроводных труб — за месяц превратился в ничто. (Ломал, гнул, курочил его весь детский мир нашего дома. Только зубами никто не грыз. У всех детей в нашем доме — на редкость плохие зубы. Не знаю, почему). Где прикажете играть детям в таких условиях? Вокруг кипела стройка. Младое племя сосредоточилось на лавочках перед подъездами. Там оно дни напролёт играло, пело, материлось. Игры были, конечно, разные. Не только подкидной дурачок. Прятки тоже были. Догонялки. Машинки. Мячики. Но — непременно с криками, оскорблениями, ответными обещаниями… Ну, зимой ещё на лыжах катались, когда строители уходили домой. И на санках. С откоса на стройке магазина, которая началась рядом. Гоняли шайбу на затопленном и оледеневшем до весны нижнем полуподвальном этаже стройки. Весной начались футбольные чемпионаты на остальных этажах: строители больше никому не мешали, процесс созидания к тому времени замер. Оконные проёмы недостроя были заварены решётками, дверные — железными щитами. Юное племя легко — главное, охотно — просачивалось туда сквозь все преграды. Ощутив в себе крепнущую силу, оно все преграды снесло. Но прежде научилось лазить по кирпичным стенам (цепляясь за едва приметные выступы) ловчее, чем сборщики кокосовых орехов — по пальмовым стволам. До сих пор никто не расшибся. Пакостные слова, которые время от времени возникают на стенах и дверях, писаны по-русски и по-английски. С ошибками в обоих случаях. Всем, кому всё это кажется плохо, младое племя готово преподнести хороший урок. И преподносит. Старушка из третьего подъезда, бывшая учительница, высказалась один раз, что она думает о детях, которые ведут себя вот так. Один раз. Умерило её праведный гнев ответное выступление хора мальчиков и девочек под окном («Дули бабули, дули бабули, дули бабули»… ну и т. д., сорок пять минут подряд, как раз школьный урок без перемены). Новых высказываний не последовало.
     Деревца, регулярно высаживаемые во время апрельских субботников, регулярнейше выдираются сразу после субботников. Хотя две дикие яблони с червями младое племя посадило само. Под моим окном. И цветы. Для которых, обшарив окрестные помойки, притащило громадный объём ароматных автопокрышек. Среди цветов была восхлобучена кособокая беседка. Младое племя пробеседовало в ней один вечер. Песни под гитару… маты без гитары… визит старших товарищей… пьяная драка… визит милиции… а наутро я решил эту практику поломать. Молотком [3]. Крик черноглазой крохи с шестого этажа — «Что ты делаешь?» — меня не остановил: до того решительно я был настроен. Остановил меня кулак малознакомого мне лица более солидных годов. Милицию на сей раз никто не вызвал. «Скорую» я вызвал сам. Пока я лежал в больнице, беседка исчезла. Сосед с первого этажа спилил лавочку перед нашим подъездом. Лавочку перед другим подъездом изрубила топором девчонка в смешных ленноновских очках с круглой оправой. Цветы засохли. Яблони сплошь покрылись паутиной. Один из стенолазов влез ко мне. Ночью. Как раз накануне я выписался. Случайно подойдя к окну (не спалось), я спугнул его. Вскоре он влез к другим соседям. Их не было дома. Забросил младшего братишку с приподъездного козырька в открытую форточку, дождался, когда тот отопрёт ему входную дверь, да и выгреб всё, что греблось. Чуть позже он влез к третьим. Те были дома. Всё-таки сел. Вскоре вышел. Соседи думали: по амнистии. Оказалось — нет. Что-то со здоровьем. Ныне состоит на излечении в психиатрическом диспансере. Кроха, его сестра, завела себе бархатную шляпу и начала катать соседей-пацанов в белой иномарке, нанимая бомбилу. Семья у неё — бедная и большая: мама, очередной папа, несметное число старших братьев, бабушка. Скудных постперестроечных доходов им едва хватает, чтобы пить месяцами [4]. А есть ещё один младший братик. Тоже больной. Судороги его дёргают. Вышеупомянутый форточколаз, кстати говоря. Где кроха берёт деньги? Крупные бумажки, между прочим!.. Ну, теперь она — уже не кроха. Теперь она — ростом почти с ту барышню в ленноновских очках. Которой другая бабушка (та бывшая учительница) купила рояль, чтобы соседские магнитофоны, досаждавшие мне столько лет подряд, заткнулись от стыда.
     Старый усталый рояль [5]!.. Километры строк написаны о жуткой «музыке, которую включают» [6]. Но вот достался девочке не «маг», даже не «видеомаг», а благородный музыкальный инструмент. Девочка вдруг увлеклась. Довольно быстро выучилась бренчать довольно близко к ритму «Танец маленьких лебедей», «К Элизе», верные полдюжины других сложных вещей. В самом деле увлеклась! Когда японцы из города-побратима Ниигаты устроили для нас чудо-фейерверк, она даже не подошла к окну взглянуть на него: фейерверк сиял в небесах, а она выстукивала «Лебедей» одного за другим и остановилась на отметке 38 [7]. Рекорд пал лишь через месяц. Но пал лишь в смысле количества. Прошёл год. Пошёл другой. Девочка, путаясь пальцами в нотах, тарабанит одно и то же. С восьми утра до десяти вечера. До школы. После школы. Вместо школы (в часы урочные). К счастью, с перерывом на обед. И — без перехода количества в качество. Вторым Ленноном ей не быть. Быть музыкальным работником в детском саду ей не разрешит папа, начальник средней величины. Хотя в целом он — скорее за, чем против. Всяко разно, это — не заразно [8], девочка по улицам не бродит, стены в подъездах спиной своей не подпирает, не является домой пьяная (вариант: обкуренная). Не зачнёт нового дебила от пьяного (вариант: обкуренного) пятнадцатилетки. Это — хорошо? Это, всяко разно, — лучше, чем плохо… а хорошего от современной окружающей среды они не ждут, смутно подозревая, что являются её частью.


ОНИ — ТАКИЕ, ДА!

     Сейчас читатели возразят:
     — Вон ты о чём! Но разве дети виноваты, что больными родились? Бытовое пьянство… отравленная экология… многое другое… дебилизм — это болезнь! Они не отвечают сами за себя! Это — их беда! Что ты на них клейма ставишь?
     Я готов сказать оппонентам спасибо. Пора определиться. Хочу, чтобы меня поняли не по-своему, а по-моему.
     Во-первых. Опишем явление, о котором надо будет рассуждать. Чтобы вести разговор о нём. А обо всём, что находится вокруг него, делать только краткие оговорки.
     Дебилизм — от латинского debilis, слабый — есть лёгкая форма олигофрении. Пожизненное интеллектуально-духовное детство. Психическое развитие запаздывает. Абстрактное мышление — слабое. Способность дебильного индивида подавлять свои желания и порывы — слаба и сверхслаба [9]. Я не вижу принципиального различия, прекрасны эти желания-порывы либо, например, ужасны, но я чётко вижу принципиальную неспособность подавлять их. Вариант: нежелание подавлять. Вариант: подавлять нежелание. Отсюда — хвастливость и агрессивность дебилов. Хотя трусость — тоже отсюда. И леность. И лживость. И жадность. И настырность, проявляемая в ходе процесса выпрашивания (с истериками либо без). И много чего ещё. Размер не имеет значения. Желание у дебильного индивида может быть совсем маленькое (вызвать зависть всей родни, оседлав нос тёмными очками определённой модной формы). Желание у дебильного индивида может быть совсем громадненькое (сделаться господином всего мира, оседлав политику). Меня не это волнует. Меня волнует другое. Дебилы борются не со своими вожделеньями, а с теми, кто мешает вожделеть. Все дебилы. От маленьких до громадненьких. Столкнётесь с человеком, не способным подавлять свои желания и порывы, — значит, перед вами наверняка дебил!.. Далее: при дебильности возможны социальное приспособление, обучение, овладение многими трудовыми процессами. Возможны. Но желанны ли? Вопрос! Отвечаю на вопрос политкорректно: ну… кому — как! О попытках дебилов приспособить к себе весь окружающий мир я скажу в дальнейшем. Что ещё? Рассеянность и несобранность. Внимание дебильной аудитории концентрируется трудно. Предугадать, когда, куда и на что оно рассеется, — невозможно. Понять, отчего оно у дебилов рассеется (и предпринять какие-то действия по его концентрации), — невозможно в принципе. Интеллект дебила — мелок, хрупок, тускл, шершав, легко загрязняется, трудно очищается, плохо отражает масштабные категории (когда вообще отражает их). Рекомендуется игровое обучение. Дебилы усваивают понятия чести и долга только в картёжном смысле, «играешь — не мухлюй, а проиграл — плати»… Что ещё? Практически полное неумение составлять реальные планы. Едва ли компенсируемое бурной ирреальной фантазией. А логика у дебилов — специфическая. Её не назовёшь железной в полном смысле слова, однако придётся назвать жестяной. Гнётся туды-сюды (причём — ну-ка пойми, когда и куда искривится). После первого контакта с окружающей средой ржавеет до дыр. Но — коль промедлишь увернуться — до крови царапает [10]!.. В общем, скудоумие разной степени скудости. Малоумие разной степени малости. Уровень пещерного дикаря, которого вдруг переселили в современную квартиру и по-быстрому, на раз-два, рассказали-показали, как включать все устройства и приборы, которые в современной квартире есть. (Я имею в виду: только включать. Не ремонтировать, к примеру. Даже выключать за собой — и то не всегда. Пережив три соседских затопления, в том числе одно — горячей водой, я могу конкретизировать: ох как не всегда!).
     Здесь кто-то подумал о чём-то другом?
     Нет, нет, гугнивое существо, которое вряд ли научится читать, если даже запомнит все буквы, — олигофрен в тяжёлой форме. Я веду речь о лёгкой. Не более. Хотя и не менее.
     Дебил — совсем иная птица, чем клинический олигофрен. Не отличаясь особым умом (да и неособым тоже не отличаясь), дебил отличается особой сообразительностью [11]. Ну… знает, что такое предел безнаказанности. Что такое валить с больной головы на здоровую, он знает ещё лучше. Изворотливость — беспредельна. Каждый преподаватель может рассказать вам, как сдавали зачёты индивидуумы, не знавшие о предмете ровнёхонько ничего, кроме названия. Все следователи, все судьи могут поведать вам, как водили их за носы индивидуумы со слабым, сверхслабым, почти нулевым абстрактным мышлением. Речь дебила однообразна, как гусиный гогот, но попробуйте вы переговорить дебила! Последнее слово будет обязательно за ним. Если даже этим словом окажется  п р о с т о  «мля»  или  п р о с т о  «ы». Будет, будет! Уверяю!.. Вы хотели спросить насчёт социального приспособления дебильной публики к жизни в нормальном социуме? Вопрос, конечно, интересный! А вот вам встречный интересный вопрос из рядов дебильной публики, поскольку дебилы любят задавать встречные вопросы вместо того, чтобы давать ответы на уже заданные: «Чё к кому приспосабливается, ы?». Это — если переводить с повседневного языка на политкорректный. Если не переводить: «Кто кому больше должен, мля, умник очкатый?!». Вот такая это птица — дебил! Птица гордая. Самолюбивая. Случаи, когда дебил прогибается под изменчивый мир, настолько редки, что сразу становятся сюжетами героических баллад, а изменчивый мир прогнул под дебила даже орфографию [12]. Альтернативное написание «парашют»-«парашут» — не первая уступка. Бывало хуже! Старейшая преподавательница нашего факультета вспоминала: рабфаковцы двадцатых годов решали вопросы орфографии открытым голосованием, а она — вчерашняя гимназистка — смеялась, чтобы не заплакать [13]… Примитивное мышление? Дебилы давно сообразили, как превратить свою ущербность в свою исключительность. Они зададут вам встречный вопрос: «Зачем оно, мышление, когда профессор-философ имеет в …ста раз меньше, чем базарная бизнесвумен?» Дебил нахален и упрям. Я разве сказал: настойчив и упорен? Именно нахален и упрям. И завистлив. В той же степени, в какой жаден. «Хлеба и зрелищ!» [14] — его слова. И его дела. Он согласен какое-то время прожить без хлеба. Когда есть много-много кириешек к пиву и много-много-много зрелищ. Любимое зрелище — публичные наказания виновных. Либо невиновных. Но — публичные. На крайняк и теледетективчики годятся. Хоккей в данном смысле устарел. Разве ж там наказывают! На скамейку отправляют! Пародия одна!.. Слабое психическое развитие? Сразу два встречных вопроса: «Зачем вообще развиваться? Какая выгода хотя бы в рублях?». Неспособность подавлять свои желания? Сразу три встречных вопроса: «Зачем их подавлять? Что имеет тот, кто взял и подавил их? Вообще ничего не имеет, да?».
     Кстати, читатель: «Зачем?» — слово-индикатор. (Как и вообще встречные-вопросы-вместо-ответов-на-уже-заданный-вопрос). Бытовой общедоступный реактив на бытовой дебилизм. «Седьмой вопрос». Предыдущие шесть — «Кто?», «Что?», «Где?», «Когда?», «Как?», «Почему?», их зачастую называют «вопросами следователя». По какой причине называют? Не знаю. Но знаю: если мне на моё деловое предложение сразу возразили — «Почему?» (вариант: «Почему снова мы?»), я имею основание продолжать разговор. Есть шансы достигнуть согласия. Не замечу ни хамского тона, ни надрывных интонаций. Передо мной — люди со здравым умом. Крепким. Хотя и средним. Средним во всех смыслах. В том числе и в лучшем смысле этого слова. А коль мне возразили — «Зачем это вам?» или «Зачем это нам?», я быстро повернусь, ретируюсь, не вернусь. Проигнорирую благовоспитанный тон и великосветскую интонацию (буде таковы случатся). Не поверю. Не пущусь в самообман. Основа отсутствует. Шансы равны нулю. Разговор бесперспективен. Передо мной — либо высокая гениальность, во всём доходящая до сутей глубинно-неутилитарных, ей мало шести ответов, она задаёт седьмой вопрос и заставит меня понервничать… либо пошлая дебильщина, которая ни до чего не доходит, кроме зачем существует то или это, едят его, надевают или продают, остальные ответы на остальные вопросы здесь не нужны, скудоумец не догадается, куда засунуть их, отчего сделается крайне нервозен. Ни гений, ни дебил не поймут меня ни с какого раза. Но обидеться могут с первого. И до скончания веков. Ухожу. Таких случаев было много, и я ни разу не пожалел, что вовремя ушёл от темы.
     Случается: крайности смыкаются.
     Ещё чаще случается: крайности выглядят одинаково. Дебилы, равно и гении, — публика любопытная. Иногда — настолько любопытная, что робеешь: как отличить первых от вторых?! Но отличить можно. Дебилы, в отличие от гениев, — нисколько не любознательны. Желая всё знать, дебил не желает знать всё. Градины в граде вопросов, которым дебил осыплет вас, будут однотипны, будут давить не качеством, а массой. «Зачем?»… «зачем?»… «зачем?»… «съесть?»… «надеть?»… «продать?»… «а если нет, то — зачем же, чё ты мне, умный такой, голову морочишь?»…
     Как оно уживается в них? Спрашивайте кого угодно, кроме меня. Но не утверждайте, что я утверждал, что все дебилы суть бездельники. Я говорил, говорю, буду говорить другое: по собственному почину, по собственной воле, без постороннего принуждения, скудоумец делает только то, что он очень хочет делать. То, что он  п р о с т о  хочет, — делать, вероятнее всего, не станет. Помечтает (раз уж сказка «По щучьему велению» устарела!) о волшебнике в голубом вертолёте и о бесплатном красивом кино наяву, позлится из-за того, что вертолёт опять пролетел мимо, причём не голубой, а безбилетников из кинотеатров гоняют, как гоняли, — да тем в очередной раз и ограничится [15]. Не пытайтесь принуждать дебила! Бесполезно. (Я уже расшифровывал, что означает сие слово).
     Ещё один признак: дебильная скудоумная публика — исключительно насмешливая публика, но при том… выразимся политкорректно… невесёлая. Склонна к депрессиям и паникам.
     В той же мере, в какой склонна к правовому нигилизму и к бунтарству.
     Далее: подвержена периодически (сезонно?) повторяющимся эпидемиям заболевания, которое называется аутизм. Судя по тому, насколько любит она повторяющиеся звуки, фразы, действия.
     Далее: их дебиль… ну, в общем, специфический юмор типа «тебе плохо, а мне хорошо, ы-ы-ы» и специфический рыдающий смех. Признаками здоровья всё сие не назовёшь. Дебильность — не только лёгкая форма тяжкой болезни под названием олигофрения, но и серьёзный риск возникновения многих других болезней. Не только вышеназванной, под названием аутизм. Социопатию я включаю в этот список. Хотя их сейчас путают. Устроил мальчик стрельбу в школе — это у бедняжки чё такое, аутизм или социопатия? Но и в том, и в том случае объявляется сбор средств на лечение. Активно проявивших себя благотворителей просят откликнуться первыми. А всё это как-то даже можно понять. Страждущие, заставив других страдать, — сами страждут. Агрессивная самоуверенность дебилов — слабый заменитель спокойной уверенности. Своеволие — слабый заменитель воли. Хвастливо-мстительная гордыня — жалкий эрзац гордости. Заменить качество количеством не удавалось никому, нигде, никогда. Комплекс собственной полноценности для каждого из них — маска, дорого взятая в прокате, «чтоб пофорсить». Или выпрошенная бесплатно. Или украденная. Варианты малосущественны: сквозь прорези в приставных личинах крупных наглых зверей смотрят глазёнки мелких зверьков, одержимых комплексом собственной неполноценности. Тщедушных зверьков, не способных до смерти укусить, хотя и способных до крови оцарапать. Худо им, когда рвутся тесёмки и слетают маски! Плачут. Настоящими слезами. Жалко. А когда кончают жизнь самоубийством, — ещё жальче, дорогой читатель!
     Конкретное мышление — такая штука, для которой вещи не существуют сами по себе. В противовес абстрактному, для которого всё существует. (Не путать то и другое с мЫшлением, о мЫшлении — см. далее). Мир для современного дебильного ума — утилитарен. Дебил признаёт существующим и существенным только то, что можно взять и съесть. Ну, взять и надеть. Случай более сложный. Ну, взять и продать. Случай максимально сложный. Требовать от дебила что-либо свыше, нагнетать сверх этих трёх вариантов — нельзя. Всё, чего нельзя съесть, надеть или продать, для дебила — злобные выдумки очкатых умников, выдуманные для того, чтобы заморочить мозги  п р о с т ы м  людям.
     Но я употребляю слово «нельзя» в его прямом значении. То есть, нельзя, и всё. Рванёт. Страшнее ядерной боеголовки.
     Мудрые старцы, пережившие такой взрыв, заклинали меня, когда Интернет с его чатами да форумами едва-едва существовал в фантастических романах:
     — Требовать что-либо свыше, нагнетать сверх этих трёх вариантов — нельзя-я-а!!!
     Я, принимая сие в качестве аксиомы (старшим надо верить, так я воспитан с детства), иной раз-таки спрашивал: «Почему нельзя? А если необходимо?». Старики сердились: почему, почему… потому что у! Перестав сердиться, объясняли.
     — Дебилы — они такие вот. Всё, чего нельзя съесть, надеть или продать, для дебила — злобные выдумки злобных умников вроде тебя, выдуманные злобными умниками вроде тебя, чтобы заморочить мозги  п р о с т ы м  людям вроде них самих. Наука там всякая. Культура. Искусство. Но не медицина и не техника. Это — штучки нужные. То есть, по-их — мир, дружба, жвачка. Запомнил? Запоминай. Ты молод, тебе долго с ними жить под одним небом!.. Ну, если не мир, то — перемирие. Дебил всё равно отомстит всяким там… шибко грамотным. За что отомстит? Да ни за что. По ходу жизни. Чтоб всякие там не возомнили о себе всякое там. Месть дебила — всегда бессмысленна, беспощадна, безобразна, пакостна. Но хитра. В той же мере, в какой неумна. Грамотные экземпляры строчат анонимки «в органы» и подписанные псевдонимами статьи «в прессу». На тебя уже писали? Терпение, терпение! Писанина — не так больно, как пуля! Метче всех стреляют, кстати, безграмотные. Со спины из-за угла. Хотя могут и в лоб. «Сорганизовать» катастрофу, развязать войну могут те и те. От количества усвоенных букв не зависит. «Сорганизовывали». Мы помним. Лучше уж пускай пишут. Ну, ты уяснил?
     Сейчас, когда Интернет переселился из романов в реальную жизнь, — я ещё раз благодарю тех мудрых стариков. Жизнь мою под одним небом с дебилами я доживаю без особого ущерба. Так, пустяки, пара инсультов, пара инфарктов, на педагогической и руководящей работе это — мелкий цеховой травматизм!.. Времена расстрельных безумств ушли. Ушли без возврата. Но надо помнить: дебилы — они до сих пор такие вот! Дебил не сделается толерантным, заучив назубок слово «толерантность». (Он ведь не сделался плюралистом, заучив слово «плюрализм»). Дебил   п р о с т о  увидел: наука — она вроде техники. Штучка полезная. Даже космос. Космос даёт связь для мобильных телефонов. Пускай даёт. Дебилы не против мобильной связи. Дебилам нужна мобильная связь, по мобильной связи можно полялякать с собратьями ну прям из любого места, да, вот, как только желание возникнет. Я не говорил вам, что дебил крайне болтлив? Странно, если я не говорил. Говорю сейчас. Лучше поздно, чем никогда.
     Индивид XXI столетия нашей эры с пещерно-неразвитым абстрактным мышлением XXI столетия до нашей эры едва-едва способен реально и адекватно отразить сии мирские сложности. Бесконечно мало способен! Если даже он много (бесконечно много) знает обо всяких мирских сложностях. А вот ирреально и неадекватно отразить — способен о-го-го как! Абстрактное мышление — чуточное, но память — цепкая. Результат? Дебил, формально имея и держа в памяти своей изрядную часть духовного богатства, накопленного человечеством, фактически не владеет ею.  П р о с т о   держит, коль уж на голову рухнула. Имеющий ухо слышать, да услышит [16], имеющий память, да запомнит, а вот понять… что, кстати говоря, у наших далёких предков означало — взять, овладеть («пояти»)… м-да-сс это же бра-а-ать надо-о-о… напрягаться… а напрягаться, как всегда, лень!..
     Читатели восстают против вечного, но вечно недопонимаемого: «Кто имеет, тому дано будет, а кто не имеет, у того отнимется и то, что имеет». Знаю, знаю, восстают! А восставать не надо! Надо радоваться! Современный дикарь, которому соседи много чё рассказали-показали, — отнюдь не безопасен. Если у такого дикаря отнимается очередная чересчур сложная — а потому чересчур опасная — игрушка, умные люди должны радоваться. Взял, так используй! От слова «польза»! Не от слова «вред!» [17]! Или — вообще не бери!.. Восставать надо, когда опасная игрушка не отнимается, а навязывается через рекламу.
     Дебил не может прожить, обратив всю свою жизнь на пользу окружающим. П р о с т о  не может он! Не мо-жет! Даже когда хочет! Вот и всё! Он — дебил. Неизлечимый. Интеллектуально-духовное детство («весь мир игра и вещи в нём игрушки» [18]), а то младенчество («всё, до чего дополз, надо сунуть в рот») кончится только в момент кончины. Скудоумцы могут посильно имитировать результаты и проявления нормальных мыслительных и деятельностных процессов. Ежели хотят имитировать. Мало кто хочет. Аналогия: вид лесистых гор со снежными вершинами, вызывая восхищение даже у самого слабого из орлов, повергнет даже самого могучего из петухов-леггорнов в тихую (вариант: громкую) панику. Надо ли мучить их, куцекрылых, высотными перелётами? Надо ли таскать по музеям, по выставочным залам [19] тех, кому хватает компьютерных игр? Ах, общее развитие! Но у общего развития есть конкретный предел. Возможности человека с врождённым заболеванием и возможности здорового человека — хоть как-то да отличаются. Мне искренне жаль дебильную публику, когда ей дают духовную пищу непривычного для неё качества. Непривычно высокого. На самом деле: зачем? Чтобы рвотный рефлекс тоже сработал? Кому от этого красиво?! А профанация никого, никогда, нигде до ума не доводит. История — точная наука, история доказала: не доводит. В 1917 году, например, доказала дважды [20]. Кто и как понял её? Отдельный вопрос. История учит только тех, кто желает у неё учиться.
     Вот такая птичка — дебил.
     Страшная птичка.
     Хищная.
     Насмерть клюёт.



И ЕЩЁ ОНИ — ВОТ ТАКИЕ, ДА!

     Это всё было во-первых. Но есть также во-вторых и в-главных: бывает ДРУГОЙ ДЕБИЛИЗМ.
     Не биологический, а СОЦИАЛЬНЫЙ.
     Не врождённый, а ПО СОБСТВЕННОМУ ЖЕЛАНИЮ.
     Плохие, глупые, ленивые «дети изрядного возраста» [21], которым невыгодно взрослеть и развиваться, «сорганизовывают» для себя интеллектуально-духовное детство длиною в жизнь. Взращивают. Тренируют, как спортсмены. Репетируют, как артисты. Дай таким волю, — они вообще перестанут рождаться на свет. Спросишь: «Почему?» Они в ответ спросят: «А зачем?» И будут сидеть в в тёплых животах мамаш. (Многие мамаши, к слову, — не то, чтобы совсем за, но и не то, чтобы совсем против. Помню сентенцию одной мамы, адресованную одной будущей маме: «Люби его, пока оно у тебя там. Родится, — одну ночь не поспишь, другую ночь не поспишь, один год нормально не поживёшь, двадцать лет нормально не поживёшь… короче, ты поняла»). Нормально мыслить такие люди могут, их предел — предел здоровых людей. Но — не хотят. Только имитируют нормальное мышление. Когда жизнь вынуждает их. Вынуждать приходится долго. Обижаются они сильно. Есть случаи обращения в ООН. Им там, конечно, объясняют, что-де всякий, кто имеет права, должен помнить об обязанностях. Неизбежны обиды на ООН, даже на весь белый свет… хотя сейчас мы говорим лишь о том, что причины — разные, а ПРОЯВЛЕНИЯ ДВУХ ФОРМ СКУДОУМИЯ, медицинского и социального, — абсолютнейше ОДИНАКОВЫ [22]. В обоих случаях люди не мыслят и не поступают нормально, мысля и поступая, как получится. Съесть, надеть, продать. Продать — не обязательно для того, чтобы вырученные деньги пропить. Вовсе не обязательно. Хитрее можно! Мне один сосед объяснил ещё во времена первого МММ. «Вырученные деньги вкладаем в очередной сетевой проект, быстренько срубаем ещё много-много-много бабла, покель проект не разбежался по заграницам, прихватизировав деньги менее быстреньких клиентов, и — совсем-совсем-совсем не работаем всю оставшуюся жизнь. И всё-о-о! Понял, ты, умный?!» Сейчас он вступил в новое МММ. Успев забыть, сколько денег потерял на первом. Деньги были не его. Тёщины. За её наспех проданную дачу.
     И это понять уже никак невозможно.
     Но добровольные дебилы, которые живут подобным образом, — неисчислимы. А вполне нормальные пока люди, которые хотят научиться жить подобным образом, — неисчислимы в принципе. И мало кто отвечает за результаты. Не хотят отвечать. Хрена с два заставишь отвечать, это будет уже насилие над личностью!.. Хотя никого не приходится заставлять вести жуткую, тяжкую, приносящую ничем не гарантированный переменный успех борьбу за выживание даже там, где можно (более сказать — нужно) попросту жить. Они её сами ведут. Добровольно. В открытые двери не ломятся: ломятся в стенку рядом с открытыми дверями. Видят единственно возможный выход из положения в том единственно возможном месте, где выходы отсутствуют по определению. Вкладывают деньги, не зная — куда. Лечатся, не зная — чем. Едут на постоянное место жительства туда, где им понятны только географические названия. Верят в то, во что не надо верить, и не верят в то, во что верить надо. Чаще всего верят в очередную мировую войну. В четвёртую. Дескать, номер три уже был, но они  его  п р о с т о  не заметили, а теперь ну о-о-очень не хотят проморгать четвёртый номер.
     В добровольно-дебильных умах царит злой ирреально-мечтательный страх. Но добровольные дебилы не боятся этого. Страх и злоба для таких вот специфических личностей суть необходимые элементы обмена веществ. Как спирт для хронических алкоголиков. Страх влияет подобно водке. Отвлекает от решения реальных проблем и погружает в пучину ирреальных, которые можно решать всю жизнь и нельзя решить раз навсегда — хотя бы по той причине, что их в реальности нет. (Ненависть действует так же. Обо всём об этом, к слову говоря, хорошо знает политика, большая и малая… только употребляет свои знания нехорошо, не на пользу людям). П р о с т о й  этиловый спирт они тоже пьют. Во всех видах. Помогает ли он им хоть в одном? Загадка!.. Далее: та же склонность к аутизму, тот же специфический юмор, тот же специфический смех, та же специфическая логика, та же специфическая ненависть к разуму вообще и уму в частности. Крайности так же смыкаются. Противоречия так же соседствуют, не противореча одно другому. Среди крайностей легко вклинивается громадная тяга к упомянутому правовому нигилизму. Тяга к правонарушениям всех мастей и калибров. От глобальных политических до микробоподобных бытовых. Включая экономические всех размеров. Смотря куда попадёт конкретный конкретно-мыслящий индивид. Смотря до каких прав и возможностей он дотянется. И важны не слова, которые в ходу во всех возрастных группах, от младшей дошкольной до старшей пенсионной. Важны дела. Важен вред, который наносят здоровому здравому обществу добровольно-дебильные особи.
     Анекдоты о медицински-дебильной особи («вода в радиаторе машины на уровне моря кипит при ста градусах, а девяносто градусов — это прямой угол» [23]) вызывают дружный закономерный смех. Социально-дебильные телеугадайки с культом дат, имён, названий — начинают вызывать дружный закономерный смех. Угадайки, замаскированные аббревиатурой «ЕГЭ», смеха давно не вызывают. Вызывают другую закономерную эмоцию. У тех, кто понял: бумажная тестовая система проверки знаний малопродуктивна для небумажного дела. Как всякая лотерея. Как вообще всякая система проверок, базируемых на принципе «тык пальцем, ы-ы». Есть, правда, другие мнения. Мнения учеников, сдающих ЕГЭ. Учеников не только хороших, но и, выразимся политкорректно, разных [24]. Жаль, означенные разные ученики не часто высказывают своё общее мнение вне своей конкретной среды. И дело — не в бумажках. Дело — шире: школа открывает дорогу для ума, но не вставляет мозги в человечью голову. Что такое образование? Придание образа. Обработка. Огранка. Кто с чем в школу явился — тот с тем уйдёт в жизнь, с ясным алмазом или с мутной стекляшкой от бутылки. Личность закладывается до школы. Хотя развиться и коренным образом изменить себя к лучшему способна в любое время. Если желает. Все ли желают? См. выше. Это см. выше касается и лиц со врождённым дебилизмом, и лиц с отрепетированным.
     Потому я не удивляюсь, видя, как наводняют мир пухлые книги, врождённо-враждебные истинному абстрактному знанию: единственный свежесозревший конкретный факт, даже случайный в своём ряду (сиречь, вызванный закономерностями совсем другого ряда, о которых некому задуматься всерьёз), с добровольно-дебильным пылом превращается в них в повод для осмеяния-отметания целой совокупности ранее добытых по архивам и лабораториям фактов со всеми их неслучайными многократно проверенными взаимосвязями, а достойная замена осмеянному-отметённому предлагается крайне редко. Если предлагается, — достойная ли?
     Я не удивляюсь тому, что судебная практика многих стран зиждется не столько на абстрактных статьях законов, сколько на конкретных анекдотах из судебной практики же, политкорректно  выражаясь — на прецедентах.
     Я не удивляюсь тому, что политиков, на деле отказавшихся от девиза «разрушим до основанья, а затем» [25], осмеянного самими же политиками, в первую очередь зарубежными, — можно сосчитать по пальцам. И политиков, и тех, кто за ними идёт. Носитель благоприобретённой дебильности, повторяющий чужие слова и «реализовывающий» чужие программы, многажды являлся фундаментом деспотии. Не без удовольствия. Но опорной базой анархии он тоже являлся. Тоже — многажды. С огромным удовольствием. Крайности опять смыкаются, как капкан.
     Не понимаю, но не удивляюсь.
     Хотя... возмущаюсь.


ВЗГЛЯД НА ПРОБЛЕМУ ПОД УГЛОМ СОРОК ГРАДУСОВ

     Было время, крупный государственный деятель в очень крупной стране взывал: нужны не убогие и пьяные, нужны крепкие и трезвые [26]. Где он? Нету. Где та страна? Нету. А убогие и пьяные — есть. Современная пьянь знает свои права и мигом дойдёт до Совета Безопасности, коль выскочка-умник дерзнёт оскорбить её, назвав её по имени, то есть пьянью. «Да-да-да! — скажет вам она в светлом зале суда международной общественности. — Вы оскорбили нас! Обозвали! А мы —  п р о с т о  алкоголики. Болесть такая. Очень страшная. Трудно лечится. Да-а-а! Вот! И потом: каждый из нас — нераспустившийся бутон. Каждый из нас — нереализованный микрокосм. Мы ещё можем одуматься, встряхнуться, мобилизовать себя, самореализоваться. Хотя можем и не мобилизовать. Отбрешемся в очередной раз, да и хва. Всё может быть. Сто раз бывало. Ну, двести. Но вы оскорбили нас! Вы — злодей! Вы, такой культурный с виду, сейчас обзовёте разбойника разбойником, а блудницу — блудницей! Дайте им шанс исправиться! Разбойник и блудница, между прочим, — библейские персонажи, в Святом Писании прописаны. Говорите: в Святом Писании прописаны  не  п р о с т о  душегуб и блудница, но — кающиеся? Чё, чё? Вы — шибко умный? Да-а-а? Поосторожней со словами! За базар сейчас ответить можно! Ну-к, ты-ы-ы, умный, живо дал нам шанс! Таким, какие мы есть! Не кающимся! Неисправимым! Живо-а-а!!! Двести первый? Нет, двести второй! Зная: нам надо остаться неисправимыми, чтобы ты дал нам двести третий! И триста четвёртый! И пять миллионов сто тысяч сто сорок пятый! Не отбрыкивайся! Быстренько иди да прощай! Падшие — твои братья… и… и… и на кой же хрен нам, падшим, подавлять те вожделения, которые у нас не отгнили ещё!».
     Из пьянства проистекает лень. В том числе — самая гадкая форма её, лень интеллектуально-духовная. Студенчество во времена СССР было метчайше названо: пятилетка дополнительного детства [27]. Детства в толковании плохих, ленивых, шкодливых, болтливых, лживых, трусливых, безответственных детей. «Отл.» — «обманул товарища лектора», «хор.» — «хотел обмануть, разоблачили», «уд.» — «удалось договориться», «неуд.» — «не удалось договориться»… слыхали, знаете? Однако ведь задолго до СССР пели «Гаудеамус» студенты Европы! Баррикадные бои в свободное от учёбы время — ах, какой сюжет! Старик Гюго, где ты!.. Хором гнусавили тексты со свитков сюцаи средневекового Китая и ученики древних храмовых школ на всех континентах, исключая разве что Антарктиду. Сюжеты — те же, только химию ядовитых и наркотических веществ будущие чиновники и жрецы зубрили старательнее, чем современные шалопаи зубрят химию горюче-взрывчатых: интриги во дворцах плести — это не машины во дворах «молотовским коктейлем» поджигать [28]!.. Правда, учёба как частность (и образование как общая суть, как нечто, способное образовать, оформить имеющееся в мозгах и вряд ли способное сотворить что-то из ничего на пустом месте [29]) — опять другая тема. Возвращаемся к нашей. И идём дальше. Пора, пора, пора! Мы и так задержались, характеризуя явление, о котором идёт речь. Хотя, конечно, сие явление — со всеми его особенностями и противоречиями — не так уж легко охарактеризовать.


К ВОПРОСУ О ВСЕОБЩЕЙ КОМПЬЮТЕРИЗАЦИИ

     Гениальное — просто. Например, человек — венец биологической эволюции — при рождении на свет наделяется только элементарными потребностями. Ну, способностями тоже. Ввод, вывод, копирование. В самом  п р о с т о м  приближении это: кушать, испражняться, размножаться. Некоторые здесь и останавливаются. Компьютер, самое потрясающее на данный момент творение человечества, наделён такими же простейшими функциями: ввод информации, вывод информации, копирование оной… Делаю паузу. Читатель вот-вот перебьёт меня:
     — Ну, человек — ладно, а как остальное компьютерное царство, если уж зашла о нём речь? Электронная связь, многоцветные объёмные рисунки, потрясающие вычисления, вся эта сложность… как?
     Да как раз вот так! Гениальное — просто, когда для человека биологического всю эту «сложность», всё это «остальное» выдумывает человек социальный. Когда он их выдумывает. Когда не ленится. Когда не бездельничает. Когда не останавливается на том элементарном, о котором мы только что сказали [30]. Аналогия с персональной ЭВМ — вполне прозрачна. Исходная информация в электронный мозг вводится через посредство компьютерных программ. Через их же посредство копируется информация, электронным мозгом созданная. Через их же посредство выводятся на компьютерный монитор либо на печатающее устройство тексты и изображения. Книга, в которой нет ни единой орфографической ошибки… письмо, которое идёт к адресату через Интернет с огромной скоростью… несуществующий миллион «баксов», которым награждает компьютерного лудомана компьютерная игрушка… вполне реально существующий гигабайт порнографии, скачанный из Интернета другим заигравшимся субъектом… всё сие суть информация как продукт работы компьютерных программ. Человек, да, — не компьютер. Но зато компьютер — аналогия человека. Человек биологический может только вводить информацию, выводить, копировать, как неэлектронная вычислительная машина. Маловато, казалось бы? Но человек социальный с помощью этих трёх инструментов способен сделать всё. Реальны любые планы. Выполнимы любые задачи. Доступны любые методы. Он найдёт расчудеснейшие программы, изберёт наилучшие средства, которые позволят ему их выполнить, соберёт всю нужную информацию, скопирует-переймёт все полезные навыки, выдаст в лучшей форме результат, если… если…
     Если ему угодно.
     А если неугодно, хрена с два вы заставите биологический организм превратиться в существо общественное! Иные человекообразные индивиды так и уходят на пенсию по возрасту, не согласившись сделаться настоящими людьми. До того человекообразные, что вряд ли отличишь даже с помощью генетических анализов. Только по делам всё видно. «По плодам их узнаете их» [31]. По отрицательному знаку социальной работы, которую они добровольно производят. По злокачественному анамнезу запущенной социальной болезни, которой они добровольно больны. Иной раз задумаешься: может, пусть всё будет «по нулям»? Ну, пусть — образно и не только образно выражаясь — на дисках человечьего компьютера будут всю жизнь одни сплошные игрушки, это — разве самое страшное? Ведь столько раз людьми принимались дурные программы… и принимались, и (что особенно горько) выполнялись…
     Я не сказал: глупые. Я сказал: дурные. И — ещё скажу: принимались задолго до всеобщей компьютеризации. Начиная с имперского Рима. Или фараоновского Египта. Или ещё раньше.
     Времена, я утверждал и утверждаю, изменились в лучшую сторону. А нравы [32]? Вопрос! Встречный вопрос: нравы собирались меняться? История учит исключительно тех, кто собирается учиться у неё (хотя, конечно, учит — исключительно).


ЛИРИЧЕСКИ-ИСТОРИЧЕСКИЕ ПОЯСНЕНИЯ
   
     Добровольный дебилизм как социальное явление очень долго использовался как метод социальной мимикрии [33]. Дикая тварь из дикого леса [34] хитрит, маскируется, сливается с окружающей средой, неохота ведь становиться объектом охоты для хищника. Человек — ещё хитрее. И изрёк кто-то кому-то… ну, хотя бы на древнеегипетском: «Реальных прав ни единый из верноподданных деспота не имеет по определению, а наименьшее число обязанностей перед деспотом имеет… кто? Во-о-он тот дурачок-хилячок. Дурачков-хилячков не побуждают плёткой ворочать многотонные стройматериалы на строительстве великих пирамид (не нужных, если разобраться, никому) и рыть землю на строительстве великих каналов (ведущих, если разобраться, в никуда). Дурачков-хилячков не призывают пинками в войско, которое способно воевать только с собой самим, а врагов до смерти боится. Пусть взрастит всяк для себя убогий имидж! Искусственно — и искусно! Пусть создаст! Затем — пусть культивирует его! Репетирует перед зеркалом! Ты, как и я, — разумен, умён, хитёр. Но деспот — умнее. Хитрее. Многократно сильнее. Догмы, изреченные деспотом, даже самые тупые из них, — абсолютно непрошибаемы. Жестокость деспота не знает мер. Заслонись от сего зла самодельной маской! Я заслонился! Не верю ничему, осмеиваю всё, но это — тут, внутри, с наружной стороны меня защищает маска! Коль возникнет у меня желание вновь стать собой самим, я сброшу её… я смогу её отодрать… имидж ещё не превратился в характер, а характер — в менталитет [35]… я на это надеюсь… до сих пор надеюсь… слабо, правда… всё слабее… но до сих пор отлично выгляжу, о юный мой друг!» Древние тексты подобного содержания днесь не сысканы? Другие находки есть: глиняной посудой с остатками пива битком набиты громадные здания, раскопанные археологами. Хотя в Древнем Египте не только пили. А курили и нюхали не только табак, как их фараон Рамсес II, чья мумия буквально пропитана никотином. Химия — точная наука. Столь же точная, сколь, например, история. Химики, удивившись-усомнившись, брали пробы мумифицированных останков древних египтян всех сословий раза по три. И убеждались: вот — гашишное масло, вот — героин, вот — он самый… ну да, кокаин то есть, а не стиральный порошок «Дося» [36]! Где в эпоху фараонов рос ближайший кокковый куст, пускай даже дикий? Вопрос! Хотели, раз достали. Ответ! Заказ высокородных гурманов на восточные пряности стал восточным ветром, который наполнил паруса кораблей Васко да Гамы. Заказы разнородных наркоманов на наркоту были западным ветром, который наполнял паруса древнеегипетских кораблей, вышедших в Атлантику (Тур Хейердал доказал) о-о-очень задолго до Христофора Колумба [37]. Маски, приросшие к лицам, — это зуд и боль. Маски, свалившиеся с лиц, — это стресс и риск. Алкоголь — даже крепкий — в таких условиях плохо помогает. Нужны снадобья особо-крепкие. Хотя «от Божьего гнева аптека не лечит»… и настало время взглянуть на тему с ещё одной стороны.
     Вот с какой стороны.
     Отпала необходимость пожизненно прикидываться гнилой бесполезной ветошью, чтобы из тебя в конце концов перестали вить петлю для тебя же: будь человеком, да и хватит. Правда, человеком надо быть, не только родиться. Трудно? От слова «труд» ведь! И люди тратят бездну сил на более  п р о с т о е  занятие. Является ли оно таковым? Вопрос! По-моему, это — сложнее всего на свете: совершенно перестать вести себя подобно человеку разумному, умеющему составлять чёткие планы и концентрировать внимание на важном, выбирать соответствующие методы и добиваться того результата, который намечен, а не того, которого легче добиться… Однако факт есть факт! Встречаются умельцы! Врачи, которые лечат только тех, кого  п р о щ е  лечить. Сыщики, которые ловят только тех, кого  п р о щ е  ловить. Привычка? Вторая натура?.. Ну, бывало хуже! Полководцы, неспособные командовать. Солдаты, неспособные повиноваться. Тому в истории мы тьму примеров слышим. Начиная с древней истории, когда фараон Рамсес II остался без войска при первой же хеттской атаке под крепостью Кадеш [38], и — кончая историей современных военных конфликтов. Никогда никому не становилось  п р о щ е  оттого, что у нормально мысливших людей опускались руки, а люди, мыслившие ненормально (зато проворно), излагали им с эффектными придыханиями, какова разница между писаным уставом достойной жизни и неписаными правилами полузвериного-полускотского выживания! Это — не другая тема! Это — тема вечная!
     Но вернёмся из древности в новейшую историю. В ту глухую пору, когда мы, уснув гражданами одного государства, проснулись гражданами другого. Родная наша сверхдержава, в отличие от страны фараонов, умерла мгновенной смертью. Мгновенной и труднообъяснимой. Ни заказное убийство по мотивам политическим, ни  п р о с т о  бытовое убийство по мотивам поди пойми каким — до сих пор не исключены, следствие зашло в тупик, дело легло в архив… однако факт снова есть факт: привычный мир перестал жить. Тогда это казалось странным. Теперь кажется странным то, что он вообще мог жить. «Делаю» не превращалось в «сделал». Высшие лидеры были вынуждены раз за разом повторять с высших трибун азбучнейшие истины буквально по слогам, как для первоклассников: «Ра-бо-та долж-на о-це-ни-вать-ся по ко-неч-но-му ре-зуль-та-ту» [39]. Не возражайте мне, пока я помню это. Ещё — я помню, как в ответ неслось: «Ну делаю же… ну, смотрите, делаю… и отвяжитесь вы, чего ещё вам надо?» Отовсюду. Чаще — из кабинетов, чем из цехов да с полей. Хотя о вещах отечественного производства редко говорили: «сломал». Чаще говорили: «сломалась» [40]. Окрестный мир? Плодотворное сравнение здешнего с тамошним, чтобы ещё раз познать истину в сравнении? Многое ли узришь во время портовых стоянок, командировок да турпоездок! (Да и правы нынешние римляне, говоря вслед за римлянами древними, что i confronti sono odiosi [41]! Ведь местный житель везде и всегда предпочитает показывать гостям изделия мастеров, а не портаки бездарностей. Не всегда и не везде? Ну, еxceptio probat regulum [42]). Такая система могла умереть в любой миг. Она умерла. Но мы видим: люди, годные только для неё и ни на что не годные за её рамками, — живут до сих пор. Кто ещё мал, — растут. Через много лет после её смерти. Понимают, «что такое хорошо, что такое плохо» [43]. А делают… ну, то, что делают. Отбрёхиваясь всех от напоминаний о том, что всяк имеющий правА не имеет прАва забывать об обязанностях.
     Теперь вы поняли, что такое добровольный дебилизм?
     Болезнь страшнейшая.


РИСКИ И ВЫЗОВЫ

     Если добровольным дебилизмом заболевает индивид, — это мерзко. Если многие индивиды, — опасно: под угрозой — всё общество, ведь оно состоит из индивидов. Если косит под дебилов целое поколение, — это ещё не катастрофа, но уже ДДП,  Д О Б Р О В О Л Ь Н О - Д Е Б И Л Ь Н О Е   П О К О Л Е Н И Е. (Аналогия: ДТП, дорожно-транспортное происшествие, — ещё не катастрофа, но уже повод для раздумий и сожалений, ведь страдают люди, портится техника, на дороге остаются безобразные следы). А вот если два-три поколения… храни вас Господь от подобных зрелищ! Цивилизация и так уж давненько жаждет обратиться назад в сытно жрущую, на всех углах гадящую, неумеренно совокупляющуюся стаю обезьян в зверинце! (Даже не цирке. Именно зверинце. Где тоже кормят, но не обязывают проявлять таланты).
     Регресс отличается от прогресса тем, что никому никогда не даёт реальных прав. Но многих он избавляет от реальных обязанностей. И всегда избавлял. Гордость? Категория оценочная. Так сейчас говорят. Раньше говорили по-другому: стыд, мол, — не дым, глаза не выест. С нынешних дураков спрос — каков? Таков же, как с древнеегипетских. Те же три файла. С условием, что в гарантированно сытых условиях первая простейшая функция (ввод) свелась к поглощению не столько яств, сколько напитков, а третья (копирование) съёжилась до стадии самодовлеющего баловательного процесса. Опять ни от кого ничего не добьёшься. Даже потомства. С условием, что чиновникам в современном безфараоновском Египте не велено ходить по домам, понуждая женщин пить траву шалфей, чтобы стимулировать репродуктивную функцию и «умножить скорее народ» [44]. Вновь все яростно недовольны всем, хотя — судя по делам, которые красноречивее слов, — все трусливо согласны на всё. Вновь корабли стремятся за манящий горизонт. К манящему кокковому кусту. Не только корабли. Не только кокковому. Конопляному — особенно. Он — ближе. Стыд — не дым… ну, дым — не стыд… а наркоманов нынче аж с того света возвращают… и каждый наркоман надеется, что вернут с того света ну вот именно его.
     Я приучаю себя жалеть очередную генерацию добровольных дебилов. Не сердиться. Впрямь, они — жалости достойны! Горестная судьба ждёт их в конце сей дороги. Если они с неё не свернут. Гарантирована ли им, молодым-избалованным, пожизненно сытая и пожизненно пьяная жизнь? Сколь долго страна может кормить-поить их, таких вот… в таком вот количестве… при условии, что другими они упорно не становятся? Вне зависимости от причин. ПОСЛЕДСТВИЯ, как и проявления, — ОДИНАКОВЫ. Размер — вернее, рост — не имеет значения.
     Вот они. Жалкие проявления. Ежедневно, ежечасно, ежеминутно вокруг меня. Достойные жалости… и не способные кого-либо жалеть. Либо не способные, либо не желающие быть способными.
     Пятилетний (до сих пор слюняво гукающий при чужих и умеющий вполне связно — пусть не всегда цензурно — выражаться при своих) брат крохи-черноглазки в квартире надо мной тарабанит игрушками по полу. Их пол — мой потолок. Линолеума у них там давно нет. Деревянные полы в нашем новом панельном доме отсутствуют по определению. Тарабанит час, другой, третий. Я со своим костылём взбираюсь на их этаж. Лифт обездвижили крохины старшие братья, нажав одновременно кнопки всех этажей. Стучу в их дверь. Звонок там никогда не работал. Опять исторгнется вопль ужаса: юное существо умеет узнавать мой стук среди всех остальных стуков. Мать пьяна до полной неподъёмности. Бабушкин колоритный монолог (в сокращённом переводе на русский не матерный) будет звучать так: «Что ты хочешь от ребёнка? Милицию позову!» Едва  я вернусь к себе, юное существо вновь затарабанит игрушками по полу. Вряд ли — тише. Скорее всего — громче. Но тарабанить не перестанет. Проверено.
     Создание чуть более солидного возраста ломает берёзку. Подойду. Спрошу:
     — Ты хорошо делаешь?
     — Нет, конечно!
     — Почему тогда делаешь?
     — Да прос… то… а вы — кто?
     — Человек, вообще-то.
     — А-а… а вам зачем?
     Уйдёт. Посидит на уцелевшей третьей скамейке. Дождётся, пока уйду я. И, доломав несчастное растеньице, скрутит головы двум соседним. Проверено.
     Нимфы с косичками бросают камни из песочницы на дорогу. Идёт старушка — бывшая учительница. Они не попали в неё. Она ещё далеко. Но следует резонный вопрос:
     — Девочки, что вы делаете?
     — Мы бросаем камни на дорогу.
     — А если вы пораните людей?
     — Мы бросаем туда, где вас нет.
     — Нет, а если вы людей пораните?
     — Слуш, бабка, иди на… !!!
     Разбрасывание камней сейчас возобновится, а собирать камни опять никто не будет [45]. Проверено.
     Молодец предпогонных годов [46] курочит железные перила на втором этаже. Принуждали бы мы его, ставя перед ним задания по перилокуроченью, осуществляя контроль, производя учёт, — вмиг отбрехался бы парень! А тут — гляди — потеет! Ни заданий, ни контролёров… Сходим, проверим? Перебрался на третий этаж. Тоже увлёкся. Хотя перила ломать — не по клавишам бренчать! Сила надобна! Сила имеется. Не станем проверять. Не станем ничего говорить. Уйдём тихонечко. Закроем подъезд с другой стороны.
     Комментарий?
     Без комментариев.
     И без выводов.
     Они так живут.
     П р о с т о  живут.
     Знают, что другие живут совсем по-другому… и — не собираются двигаться от знаний к реальным действиям.
     Жалейте их. Всегда и везде. Они живут за счёт вашего участия, за счёт вашей доброты, за счёт вашей жалости. Ваша доброта им нравится. Они потребляют вашу доброту. Она их кормит, одевает, обувает, обеспечивает жильём и вновь кормит, одевает, обувает.
     Без вашей доброты они умрут.
     Но вы не вздумайте думать, будто вам пора требовать, чтобы они проявили к вам свою доброту в свою очередь! Взываю к вашему разуму, люди разумные! Ничего!!! Ни в коем случае!!! Нигде!!! От них!!! Не требуйте!!!
     А то умрёте вы.
     Если они обозлятся, они вас не пожалеют. У дебила нет тормозов. И не было. И не предусмотрены. А нападают дебилы, как правило, толпой, все сразу, сколько их в данный момент случается на ближайшем квадратном километре. Не потому, что они — какие-то по-особому дружные. Нет. А потому, что история — свидетель: нападают дебилы, как правило, толпой, все сразу, сколько их в данный момент случается на ближайшем квадратном километре. Прошу вас учесть это в целом и не проверять в деталях. Настоятельнейше прошу. Ради вашей безопасности.
     Социальный дебилизм чреват социальным взрывом.
     Тронешь — рванёт. Хуже ядерной боеголовки. Отрава будет передаваться от отца к детям и внукам.
     Социальные взрывы — реактив на социальный дебилизм. (Как «седьмой вопрос» — на дебилизм медицинский). Если налицо социальный взрыв, да ещё и не первый, — налицо добровольно-дебильное поколение да ещё и не первое, вдобавок.
     А ведь социальный взрыв, он — такой! От социальных взрывов рушились державы! Рушились так, что не оставалось от них ни столиц, ни границ, только нерешённые проблемы оставались! Целых пять мировых держав увёл в небытие ушедший двадцатый век. Четыре — в первой своей половине, пятую (которая нехорошо шутила на хорошем английском языке, что над ней перестало заходить солнце, так она велика) — во второй. Повсюду итог — трагичен. А то, что повсюду знают люди, — ещё не весь итог. Многое сказывается только сейчас. Многое скажется через столетия. Как после взрыва ещё одной мировой державы. Древнеримской. У которой все пять гигантов, павших в двадцатом веке, унаследовали её землю, её догмы… и её проблемы. (О древнеегипетской мировой державе, у которой Древний Рим унаследовал по крайней мере часть её земель, догм и проблем, я говорить не буду. Надо бы! Надо! Но… не буду).
     Какая уродливо-жуткая мутация выскочит из далёкого прошлого в далёкое грядущее через суетный сегодняшний день, а какая — через завтрашний? К чему следует готовиться? К чему мы сможем подготовиться?
     Учёбу нынешнее младое племя ненавидит: «Ломы!» Работу ненавидит ещё больше: «Напряг!» Но как избежать неизбежного? В бичи? «Ну, даёте!» (Хотя иные, громогласно поставив вопрос, тихо идут как раз туда. Праведно трудиться, а затем праведно платить за свет, воду, газ будут не все. Не всегда. Почти гарантирую. Заодно почти гарантирую, что жильё со светом, водой, газом у них будет. Почему? Хотя бы потому, что чаще всего так и бывает, бомжом становится далеко не каждый бич, благополучно здравствующее понятие «бичевская квартира» — наглядное подтверждение тому, в нашем подъезде две таких квартиры). Ну, ещё куда? В бандиты? «Ваще даёте!» (Хотя история свидетельствует: известные, малоизвестные, пожелавшие остаться не известными ей атаманы, батьки, главари, паханы, авторитеты редко испытывают кадровый дефицит, бледные юноши с горящими взорами бегут к ним всяко быстрее, чем, например, в военный комиссариат). Но большинство младого племени, к нашему общему счастью, учится. Даже работает. Вышеупомянутый стенолаз, который честно заявил очередному отчиму что-то вроде «Впахивать? Щаз и здезь? Меня свои же порвут», — одинок в их Вселенной. Исключение. Ну а правила? Я их вижу, хотя бы, в компьютерном салоне, где я как официальный покупатель часто мешаю моим юным соседям как неофициальным лудоманам, прячущим от хозяина мониторы, на которых мелькают не тощие пацаны в униформе, а могучие маги такого-то уровня в броне уровня сякого-то. Когда удаётся оторвать персонал от любимой компьютерной игры, мальчики типа как бы работают. Времени до конца дня — вагон, хозяин никуда не отпустит, вам тут ни разу не госбюджет, зарплата — всего дважды месяц, месяц еле начался. Считать умеют только на калькуляторах. Но обсчитывают виртуозно. Зная, которого покупателя дурить — себе дороже, а которого… «ну, надо как бы сдачу проверять, это — как бы ваши деньги, вы и проверяйте, да-а-а»!.. Хотя работают они недолго. Новые лица в салоне появляются часто. Взрослый мир — по не взрослой терминологии: «система» — медлит принимать их. (Одно из объяснений со стороны самого мира: мол, хозяева начинают «вешать» на новичков недостачи, хошь не хошь — плати, бедняжка, скоренько, щаз и здезь, либо скоренько увольняйся. Не знаю. Только догадываюсь: бедняжки — не единственные, кто умеет вычислять чужие уязвимые места. Ведь все учились у кого-то…)  Ну а их собственная молодая жизнь? Тусовка. Слоняются из микрорайона в микрорайон, на ходу придумывая — как сами говорят или поют — «куда пойти, куда податься, кого найти, кому отдаться» [47]. Бьются деревянными (ну, не всегда деревянными) мечами на так называемых полигонах, заранее договорившись, кто из них — орк, а кто — эльф. Подпирают стены в подъездах. У кого есть машины, — гоняют на машинах. У кого есть мотоциклы, — на мотоциклах. У кого есть только бытовая электроника, — гоняют на режиме «воспроизведение с повтором» музыку, которую они — подобно их отцам в их лета — не слушают:  п р о с т о   включают, «чтоб была». Смотрят видики, не глядя или почти не глядя на экран, потому что перед экраном в это время течёт ползучий вялый диалог, в котором матами не выражаются, а —  п р о с т о  выражают мысли. Вяло, ползуче сопротивляются всему подряд. Только бы не всосаться в жизнь реально-внетусовочную! В любой системе — с кавычками ли она, без оных ли, — надо хоть что-то делать. Чаще всего — совсем не то, что самому хочется. Сделаешь ли, на середине дороги  бросишь ли, — вопрос особый, но надо делать, надо хоть видимость создать!.. Те, у кого детство — даже по современным молодёжным меркам счастливое, слоняются из страны в страну. Характерная подробность: говорят или поют так же. Самые продвинутые добавляют: «And, for example, I`ll go прямо, в объятия неясной дамы». О россыпях презервативов да шприцов вокруг нашего дома говорить излишне. И не только нашего дома. И не только у нас в стране.
     Богатая страна может брать добровольно-дебильных своих граждан под опеку. Долгую-долгую. Когда детское пособие плавно перетекает в пособие по безработице, а затем — в пенсию по старости. Кормит. Жалеет. Но есть одно «но». То есть, два. Во-первых, кормит-жалеет очень заметно. Унизительно. Чтоб дармовщинка мёдом не показалась. А во-вторых и в-главных: если кормимые и жалеемые начинают наглеть, — их сурово встряхивают их за вихры. Как в начале 2000-х годов — в упомянутой Франции. Как в начале 1960-х годов — в ещё не упомянутой Америке, где лохматым юнцам и юницам, рождённым после страшной войны и сроду страшенно заласканным методами свободного воспитания а ля Спок, понадобилась финишно-стартовая затрещина [48]. Чтобы каждый бутон хоть вопреки принципам свободного воспитания, хоть с ленивой воркотнёй, но — расцвёл. Бутоны сопротивляются. Мимикрируют. Перекрашиваются. В Америке обманная окраска была антивоенной. Во Франции сделалась антирасистской. Возможны варианты… ой, возможны… антиолигархическая там… антибюрократическая… антимафиозная… но окраска она и есть окраска! Тонкий (нутра не формирующий) слой. Который легко слетает. «Литгазета» назвала французские события «расизмом навыворот». Потому что, мол, негры бьют белых. Такие объяснения могут далеко увести от правильного ответа! Ведь правильный ответ — типичное, ни разу не вывернутое тамошнее проявление тамошнего варианта ДДП. Степень лености не зависит от степени пигментации кожи. (Но лень может стать причиной вырождения целых наций… и становилась… и угрожающе регулярно становится… хоть  это — другой вопрос). Слишком далека от правды «цветовая» отговорка. Ну, все отговорки — лживы. Все обманные социальные окраски — антинародны, антисоциальны, антигосударственны. Ведь если граждане начинают стрелять друг в друга с таким усердием, что государство не в силах эту стрельбу прекратить, наибольший процент погибших составляют… разве те, кто виновен? Те, кто случайно подвернулся. Вот кто. Погибшие олигархи, бюрократы и мафиози будут исчисляться единицами. Коли будут. Остальные — миллионами. К счастью, эти остальные начинают кое-что понимать. Значит, бутоны расцветут. Панки, рокеры, толкинисты богатых стран превратятся в благополучных, сытеньких, гладеньких мещан. Все до одного!.. А в небогатых странах есть бутоны, имеющие богатую терпеливую родню.
     И длится интеллектуально-духовное детство (вариант: младенчество).
     Длится всю жизнь.
     И создаётся впечатление, что конца ему не будет.
     Обманчиво впечатление! У всех всё кончится. У всех — внезапно. Вместе с жизнью. Пропитой, прокуренной, проеденной, растраченной. Всё и вся в жизни можно или использовать, или потратить, или растратить. В том числе — саму жизнь.
     Мало кто думает об этом заранее.
     Многие начинают думать тогда, когда поздновато думать.
     Перед смертью (врачи говорят) вся жизнь вдруг до последних мелких подробностей вспоминается… а думать — поздновато. Некогда. Жизнь прошла.
   

РИТОРИЧЕСКИЙ ВОПРОС

     Читатель готов возмутиться:
     — Ну, зачем ты: добровольные дебилы!.. Ребёнок не виноват! Он лишён выбора, если даже он физически и психически здоров! Его делают добровольным дебилом усталые инертные родители, взбесившаяся социальная среда, озверелое телевидение! Мы серьёзно говорим!
     Предвидел ваши возражения.
     И — серьёзно обещаю, что отмету их. Разумеется, выслушав всё до конца… и напомнив ещё раз: человек создаёт себя сам [49]. Создаёт, по большей части, — не благодаря, а вопреки внешним условиям. Вы всё это знаете? Риторический вопрос! Многие знают не только то, что знаю я. И лучше, чем я. А всё новое — старательно забытое старое. Старательно. Не  п р о с т о  хорошо. Не  п р о с т о  как-нибудь. Обратите внимание. Обратили? А размер и рост значения не имеют. По крайней мере, основополагающего значения.
     У вас — всё, читатель?
     Продолжаю.
     Слабо помня свои полтора года, я отлично помню свои пятнадцать, и мне кажется: рассуждаю я точь-в-точь как рассуждал, только материала для сравнений у меня стало больше. Полуторагодовалый человечек знает, где разница между «что такое хорошо» и «что такое плохо». В таком возрасте пребывала, например, моя бесконечно любимая Тинка, когда я спросил: «Кто разбросал игрушки?» Было с уверенностью сказано в ответ: «Тина». «Кто будет игрушки на место убирать?» Было с гораздо меньшей уверенностью сказано в ответ: «Тина…» Но убрала. И убирала. Не потребовалось долгих разговоров. Судьбы моего соседа, которому через сколько-то лет пришлось долго объяснять сыновьям, что, мол, сами виноваты, бросили автомобиль где попало, вот он и украден вместе с сигнализацией, ваш покорный слуга избежал. А пятнадцатилетний человек способен самостоятельно сделать выбор между добрым делом и злым. Вариант: между добрым делом и совершеннейшим бездельем, которое само по себе — зло.
     Человек, независимо от размеров тела, — крепость, которую можно взять только изнутри.
     Человека нельзя победить. К сожалению, его можно уничтожить. Хотя варианта, согласно которому крепость сама раскрывает перед врагом свои ворота, автор этих всемирно известных слов не предусматривал [50].
     Как считаете: почему не предусматривал?
     Правильный ответ я узнал, будучи ещё не шибко взрослым и уже не шибко молодым, когда сказал милой приезжей девушке, которая продавала некие газетки, собирая деньги на борьбу с телевизионно-киношным растлением современной молодёжи [51]:
     — Тэптэ бала алып келедэ атты лайха суга, тэптэ батыр суды эшкэзбидэ ол суды [52]. Знаете эту пословицу? Ей — сотни лет. Вы думаете, минувшие века были приятнее, чем день сегодняшний? Мы, люди сегодняшнего дня, можем не только отвернуться от грязи. Мы можем чистое пить. Рынок — что уж об Интернете — полон старых и новых фильмов, сеющих только добро. Выбирайте! Пейте! Показывайте пример другим!
     Сказал, видя: с моей помощью она легче одолеет путь проб, ошибок, пустых надежд, упущенных шансов, чем я, которому потребовался срок, более долгий, чем её жизнь. Юное существо попросило «ещё раз повторить». (Как на лекции). Затем в её милых глазах вспыхнула злоба:
     — Вы думаете, что наши цели — не чисты? Тогда мы в ад пойдём, если вы так думаете!
     Я хотел объяснить ей, что в ад (и в рай) строем не ходят, людям дана свобода воли, свобода выбора добро — зло, которой животные, в отличие от людей, лишены. Но… передумал. Понял вдруг: злая оса удачно перекрасилась под хлопотливую пчёлку. И ей — хорошо. Ей — опять хорошо. Плохо, дискомфортно станет, если я стану говорить с ней по-человечески: прекратит притворяться — да та-а-ак ужалит!.. Во-вторых и в-главных, я понял, что за неё конкретную бояться нечего. Она и ей подобные могут сделаться настоящими людьми. Даже — не превратиться в рой настоящих пчёл, трудолюбивых, весёлых, смелых, не злых. Я сказал — людьми, значит — я так и думал. Я никогда (ни сейчас, ни тогда — в тот день, который уже стал для всех вчерашним) не думал и не говорил, что это —  п р о с т о.  Но это — возможно. Говорю ещё раз. Возможности — налицо. А условие — одно-единственное: их желание. Настоящее желание. Не путать с планами, мечтами, мечтаниями, фантазиями, грёзами, галлюцинациями и т. п. призраками.


НЕ РИТОРИЧЕСКИЕ ВОПРОСЫ

     Чего они хотят?
     У подросших девчонок — опять навязчивая идея: «выйти замуж за бугор по Интернету». Как у мам во время оно. Мамы — опять скорее за, чем против. Девочка, всяко разно, пойдёт не за Васю-алкоголика!.. Мало кого вразумили слёзы «русских жён», вырвавшихся назад в Россию. Пусть идут, пока есть куда возвращаться. Пускай убеждаются: туризм (вариант: шоп-туризм) и эмиграция — две большие разницы для всех, везде, всегда [53], это — правило, это — не исключение, единственный источник реализма — реальность. Как там по-тамошнему по-забугорному кличут тамошних Вась? Тоже узнают.
     Что в головах у подросших мальчишек?.. К слову: где мальчишки-то? Один мелькнул… другой… ну, третий… а было их так много, двор гудел от крепнущих голосов! Лопоухие головёнки наголо выбриты. На тощих шеях, которые торчат из воротников под углом сорок пять градусов, — болтаются-звенят массивные золотые (вариант: серебряные) цепи. Костлявые плечищки обтянуты чёрными кожанами. Что с ними случилось? Что с ними случится? Будут у них дети? Или будут только красивые гранитные могилы, на которых между датами рождения и смерти — в среднем двадцать пять лет?.. Ещё один вопрос. Точнее, опять два. Будут ли их дети гордиться своими отцами? По крайней мере, не будут ли стыдиться своих отцов? Ну да ладно, сие — отдельная тема.
     Уцелевшую лавочку шлифует подрастающий демографический взрыв. Твёрдыми тощими попками — спинку, ногами в дутых белых (вариант: чёрных) кроссовках — то, на чём люди, в общем, сидят, а не стоят. Переругиваются ломкими голосами. Прошла девчонка со щенком. Один седок соскочил. Делает вид, что решил швырнуть щенка за ограду. Щенок тоненько лает. Компания тоненько ржёт. Подул холодный ветер. Не уходят. «Пасут» квартиры, запоминая, когда жильцы квартир возвращаются с работы домой? Или  п р о с т о  не уходят?.. Встали. Отошли. Место вновь занято. Крохотный задик — на спинке, дутые башмачки тянутся тупыми носками к сиденью. Розовая мордаха поднята ввысь.
     — Мам! Мам!! Ма-а-а-ам!!! [54]
     На десятом этаже открылась форточка. Молодой женский голос взвизгнул:
     — Чё разорался, дебила кусок!
     — Глухая, да-а-а? — колокольчиком прозвенел ответ. — Кинь денег на жувачку!
     — Щаз! Бутылки сдай, купи да и жуй до полного не могу!
     Компания бредёт вдоль домов.
     Зачем?
     Им отвечать. Если ответы на остальные вопросы их не интересуют.
     Пускай идут, не зная, кто они. Не зная, что им надо. Не зная, где, когда и как найти искомое. Не давая себе труда разобраться, почему искомое до сих пор ими не найдено, а неискомое прилипло к ним. Ладно уж! Только бы не придурялись по дороге! Хватит! Детям и внукам хватит расхлёбывать… у кого народятся.
     П р о с т о — значит  п у с т о.  По-старинному. Но пустота — не нуль. Он, круглый, — хотя бы математическая величина. От него можно сразу перейти к положительным значениям. Правда, к отрицательным тоже можно. Тоже сразу… А пустота — незанятая командная строка, в которую можно вписать первую попавшуюся команду. Незанятое место на диске, которое может занять первая попавшаяся программа. В том числе вирус. Компьютерный вирус — программа. Лишённая только имени, которое имеют все легальные порядочные файлы. Кстати,  зря ли так похожи друг на дружку эти слова — имя и имеют?.. Остальное у неё есть. В том числе — функция. Отрицательная. Хотя, испоганив диск, компьютерные вирусы идут в мусорный ящик. Вместе с порченным оборудованием. А простые вирусы обречены исчезнуть в земле: их закапывают вместе с телами тех, кого они убили.
     «Omnis comparatio claudicat», — считал Древний Рим [55]. Но как избежать сравнений и аналогий, когда в результате срабатывания дурных программ опять гибнут люди, народы, страны, цивилизации?
     Кто ушёл на окольные пути, тот редко возвращается. Исключения бывают. Но исключение — не правило. Правила срабатывают всегда. Исключения… ну, иногда срабатывают в исключительных случаях. Почему люди забывают об этом?.. К тому же, идти по окольному пути, сбоку от прямого основного, — в разы (как сейчас говорят) труднее. Почему люди с упорством, достойным (как издавна говорят) лучшего применения, сворачивают на обочины и разбредаются в стороны?
     Почему или зачем?
     Они знают ответ?
     Вот у них и спрашивайте.
     Если хотите.
     Ну… выразимся политкорректно… если хотите нарываться на их встречные вопросы.
   

ПЛАНЕТА ДЕЛ, или СЛОВО К ЛЮБИТЕЛЯМ ХЭППИ ЭНДОВ

     Один приятель, читая мои заметки в черновике, говорил с возмущением:
     — Ты оказываешь им много чести! Даже побаиваешься их! А ведь растёт смирное, трусливое, на всё согласное поколение! Самое согласное за историю страны! Бесятся, растрачивают лишние силы, а страна, да, встряхивает их. Отучает от младенческой привычки гадить где попало. И отучит. Всех. Здесь ты прав! Закроются — как случалось — в скорлупу рыбалок, дач, запоев, макраме, кухонного фрондёрства, спортивного фанатства, любительского кактусоводства… ну, пускай! Кто будет спрашивать, что думают они по такому-то поводу и вообще думают ли? Главное, — все станут делать то, что надо. Разве худший вариант? Кто опаснее дурака? Дурак с инициативой [56]. Энергичный. Активный. Страшнее всех — высокоидейный. Способный «сорганизовывать» то, что только дурак и способен «сорганизовать». Но таких больше не будет. Все станут «реализовывать». Позитивное мЫшление нужно! Урежьте марш [57]!
     Другой смеялся:
     — Так ли страшен чёрт, как ты его малюешь! Россия объективно распространяется на весь мир, как в шестнадцатом, семнадцатом, восемнадцатом веках она распространилась на изрядную часть Евразии и достаточно большую часть Америки. По-твоему, это безнадёжно дебильная публика  скупает дома в Эмиратах и контрольные пакеты акций на Манхэттене? А дружину Ермака составляли скоты, способные только жевать, плевать да заниматься ленивой любовью на печке? Зря ты вот так! Позитивное мЫшление нужно! Смотри на вещи объективно, видя их такими, каковы они есть!
     А я, выслушав обоих, твержу своё.
     Прошу не беспокоиться тех, кто ждёт от меня очередного хэппи энда в плановом порядке. (Не путать с хиппи эндом). Тут вам — разве видик об абстрактно-киношной стране, которую населяют абстрактно-киношные действующие лица с американскими именами? Вариант: русскими. Вариант последних годов: бездействующие,  п р о с т о  очень говорливые, со знанием всех вновь придуманных словечек для оправдания всех исконных древнейших грехов… Прошу обеспокоиться тех, кто понимает: хэппи энда не случится. Болезнь, которую я описываю, — заразна. Я не вижу ничего хорошего в том, что она разлетелась по всему миру, везде процветает, но мало где лечится. Не вижу ничего хорошего и в том, что там, где она всё-таки лечится, врачеватели действуют по методам древних знахарей, борются не с заболеванием, а с симптомами проявления заболевания, «загоняют хворь вглубь», переводят её из открытой формы в скрытую, стократ более опасную. Но счастливый исход сей драмы — реален. (Я ещё не говорил, что он реален? Странно. Скажу сейчас. Самое время).
     Прекрасный, величественный, счастливый финал исторических драм — не правило, но и не исключение. Почему? Смотря кто что где когда хотел. Смотря кто чего как добивался. И исцелялись безнадёжные больные. И заполнялись креативными символами пустые командные строки. Вместо кучек жалких хижин, где каждая хижина — с краю, вставали великие державы, и весь мир приветствовал их… либо — не приветствовал, потому что не вставали. В чём разница? Во всём, что сущесмтвенно для этого мира. Где причины? Во всём, что существует в этом мире. Мир сей, в котором все мы живём и который весь открылся для нас, — не планета игр. Планета дел. На которой малыши должны учиться, взрослые — заниматься полезной работой, старики — отдыхать и учить. Сейчас мы имеем сдвинутый по фазе вариант, согласно которому малыши разных размеров, делая вид, что учатся, продолжают ого как отдыхать и поучают всё человечество, взрослые разных годов рождения, изо всех сил притворяясь, что работают, продолжают кое-как учиться, а старики разных годов выхода на пенсию впахивают за них за всех, из последних сил делая вид, что это — и есть та самая смена занятий, по науке говоря, наизамечательный отдых. Сдвиг мешает. Но даже так мир достиг краёв Солнечной системы, до которых, вроде бы, никому интереса нет, и нашёл вакцину против атипичной пневмонии, до которой всем интерес есть. Мир ценит то, что сделано. А не то, что может быть сделано при таких-то и таких-то условиях, главное из каковых есть желание (вариант: нежелание) делающего. Всем интересен результат, никому не интересны пылкие (вариант: лениво-злобные, через губу) обещания «подумать об этом завтра» [58]. Если оценка в мире даётся высокая, выводы делаются далеко идущие. Если оценка даётся низкая, выводы — тоже далеко идущие… но — совсем иные. Чего  п р о щ е  добиться? Решайте сами.
     Кому-то противен сей мир? Кто-то мечтает вновь и навсегда отгородиться от него? Но мир — таков. Был. Есть. Будет.
     Великий мир взрослых людей и взрослых дел мало нравится тому, кто не нашёл себе места в нём. Увы, увы! Но глянем с противоположной стороны: почему не нашёл? Обрящут ищущие [59]. А не ищущие? Другой вариант есть? Он — есть? Или кому-то   п р о с т о   хочется, чтобы он был… и чтобы сбывался   п р о с т о   сам собой вне зависимости от чьих бы то ни было усилий?
     Дети всех изрядных возрастов! Ну-ка,  взрослейте! Быстренько! Не завтра, а сейчас! Хватит прикидываться дурачками-хилячками! Всё равно вы на дурачков-хилячков не похожи! Умеете по-взрослому работать, чтобы ваши изделия не ломались от первого удара случайной мимолётной пылинки. Умеете по-взрослому рассуждать, не ища посторонних глобальных заговорщиков в тёмных углах ваших собственных душ [60]. Умеете по-взрослому относиться друг к другу, желая и делая друг другу только то, чего каждый из вас желает и делает сам себе [61]. Иногда вы именно так и поступаете. Ну, продолжайте в том же духе! Не тарабаня и не стуча. Не соря и не ссоря. Не пачкаясь и не пачкая. Не становясь душевно надорванными психопатами после первых серьёзных поступков, требующих тяжёлого труда, в том числе интеллектуально-духовного. И — до старости храня в глубине души немного детства.
     Глядя на вас, ваши дети начнут взрослеть.
     Дети похожи на родителей. Так было. Так есть. Так будет. Только так. А иного  п р о с т о  не будет, потому что не бывает никогда.

     1985-2012.
   
     _______

     [1] Слова В.Черномырдина знакомы многим читателям. Да и сам В.Черномырдин — тоже.
     [2] А вот другие слова и выражения, боюсь, до конца понятны уже немногим, чересчур уж быстро годы идут, кое-кому — не понятны совсем. Многое придётся пояснить.
     «Свезло» (в смысле: повезло) — словечко пса Шарика из повести М.Булгакова «Собачье сердце».
     [3] В советские времена выражение «мы эту практику поломаем» было популярно среди партийных и советских работников. Ну, не только среди них. Но слово «поломаем» употреблялось, естественно, в переносном значении.
     [4] Меткое выражение журналиста газеты «Молодой дальневосточник» (хотя он, возможно, сам услышал его где-то).
     [5] Слова из песни «Старый рояль» (музыка М.Минкова, слова А.Иванова), которая звучала в исполнении И.Скляра и О.Пирагс.
     [6] В фильме режиссёра Л.Квинихидзе «Мэри Поппинс, до свидания» по произведению П.Трэверс идёт речь — как о явлении сугубо положительном — о «музыке, которую не включают».
     [7] Милое доброе творение режиссёра И.Уфимцева и художника-мультипликатора Л.Шварцмана «38 попугаев» здесь не при чём.
     [8] За годы и годы до того, как эти слова пропели «Отпетые мошенники», так говорил честной народ.
     [9] «Большой энциклопедический словарь» 1989 г. изд.
     [10] В информацию из «Большого энциклопедического словаря» вклиниваются мелкие житейские наблюдения. Найдётся специалист-медик, который уточнит, сколь они верны, — останусь благодарен.
     [11]  Замечательный мультфильм Р.Качанова «Тайна третьей планеты» по мотивам повести К.Булычёва — тоже не при чём, птица говорун там отличается и умом, и сообразительностью.
     [12] «Не надо прогибаться под изменчивый мир, пусть лучше он прогнётся под нас», — слова из песни А.Макаревича, которая так и называется: «Не надо прогибаться под изменчивый мир…».
     [13] Слышано на факультете журналистики Уральского государственного университета им. Горького в 1978 году.
     [14] Перекликается с латинским «Panem et circenses» (Ювенал, сатира Х).
     [15] «Прилетит вдруг волшебник в голубом вертолёте и бесплатно покажет кино, с днём рожденья поздравит и, наверно, оставит мне в подарок пятьсот эскимо», — из известной песенки известного мультипликационного крокодила Гены (слова Ю.Энтина, музыка Г.Гладкова).
     [16] См. «Откровение Иоанна Богослова».
     [17] Толкование — целиком житейское и целиком на совести автора, который, увы, в богословских академиях не обучался.
     [18] Вообще-то, монолог Жака из комедии У.Шекспира «Как вам это понравится» гласит: «Весь мир — театр. В нём женщины, мужчины — все актёры. У них свои есть выходы, уходы, и каждый не одну играет роль». А в опере П.Чайковского «Пиковая дама» на либретто М.Чайковского спето: «Что наша жизнь — игра!».
     [19] Рубрика, которая не сходила со страниц советских газет: «По музеям и выставочным залам».
     [20] «Профанация (от лат. profanatio, осквернение святыни), — искажение, извращение; непочтительное отношение к достойному уважения, опошление (идеи, учения, произведений искусства и т.д.)» (slovari.yandex.ru).
     [21] «Сказками для детей изрядного возраста» назвал свои весьма взрослые произведения отставной вице-губернатор трёх губерний М.Салтыков (псевдоним — Н.Щедрин).
     [22] Тоже — не вывод специалиста. Но — вывод человека, живущего в этом мире и желающего, чтобы мир стал лучше, окончательно разобравшись, наконец, что ему в том мешает. Если специалисты укажут, где я неправ, — останусь благодарен.
     [23] Затрудняюсь указать, из какого именно анекдота. Считая с вариантами, им числа нет.
     [24] Шутливая фраза о слушательских письмах, которые молодой в ту пору Ю.Николаев делил на «хорошие» и «ну, в общем, разные», — из «Утренней почты». Серьёзная фраза о «товарах хороших и разных» впервые произнесена В. Маяковским.
     [25] «Весь мир насилья мы разрушим до основанья, а затем мы наш, мы новый мир построим, — кто был ничем, тот станет всем», — из «Интернационала» Э.Потье (перевод на русский язык сделан А.Коцем).
     [26] Полагаю, П.Столыпин — не первый, кто считал, что правильно поступает то правительство, которое «ставит ставку не на убогих и пьяных, а на крепких и трезвых».
     [27] Слышано летом 1977 г. во время вступительных экзаменов в Уральском государственном университете им. Горького. Имею в виду: слышано впервые.
     [28] Напоминаю по Википедии: «Коктейль Молотова — общее название простейших жидкостных зажигательных бомб. Благодаря лёгкости изготовления является распространённым оружием партизанской и уличной войны.   П р о и з в о д с т в о,  п р о д а ж а   и   п р и з ы в ы   к   р а с п р о с т р а н е н и ю   в о   м н о г и х   с т р а н а х   з а п р е щ е н ы».  Выделено мною. Чтобы предупредить всех.
     [29] Прошу рассматривать замечание в скобках как наикратчайшее summary основной идеи повести, которую автор этих строк намерен вскоре опубликовать.
     [30] Здесь, чуть выше и чуть ниже — выводы, сделанные на основе личных житейских наблюдений сначала за студентами, а потом — и за молодыми сотрудниками НИИ.
     [31] См. Евангелие от Матфея.
     [32] «О tempora! О mores! О времена! О нравы! Автор выражения — римский государственный деятель, оратор и писатель Марк Туллий Цицерон, 106-43 до н. э., который часто употреблял эти слова в своих речах против Каталины» (krylslova.ru).
     [33] Предположение автора, за которое (когда оно, ещё в студенчестве, было впервые высказано автором вслух) автора чуть не прогнали с университетского экзамена по истории.
     [34] Выражение Р.Киплинга, которое во времена оны удивительно быстро и удивительно прочно переселилось в реальную жизнь из сказки «Кошка, которая гуляла сама по себе».
     [35] Вообще-то, термины последних десятилетий ХХ в. н. э. Анахронизм? «Ни разу», как говорили мои студенты, когда я сам перестал быть студентом. Аналогичные термины бытовали, надо полагать, ещё в ХХ в. до н. э. Должны были бытовать. Не могли не бытовать.
     [36] Проходная телевизионная рекламка последних годов ХХ века: один персонаж пользуется традиционным стиральным порошком, дорогим, другой — новым, дешёвым, под названием «Дося», «после стирки брюки выглядят одинаково, а если одинаково — зачем платить больше?» Дорожное радио сделало перепевку: «Паша нюхает дорогой колумбийский порошок, Алёша — новую «Досю», колбасит пацанов одинаково, а если одинаково — зачем платить больше?» И уж это не прошло мимо умов — запомнилось!
     [37] Ох, потешился современный Интернет над древними египтянами! Текст «Кокаин и никотин: их знали ещё до Колумба» на — единственное, что я могу рекомендовать читателям. Остальное, извините, — не могу. Одно — потому что, увы, не читал, другое — потому что, увы, читал.
     [38] По разным сведениям, — 1274, 1294 или 1312 год до н. э. По всем сведениям, кроме тронной «Песни Пентаура», — разгромнейший для древних египтян бой.
     [39] Слова одного из последних Генеральных секретарей ЦК КПСС. Они потрясли всех. Хотя, конечно, всех — по-разному.
     [40] Из старой записной книжки моего друга, военного строителя Сергея Ш.
     [41] Сравнение не всегда в пользу (ит.).
     [42] Исключение проверяет правило (лат.).
     [43] Стихотворение В.Маяковского, которое автор в детстве — как все тогдашние школьники — «учил наизусть».
     [44] См: Ковалёва Н. Лечение растениями. Очерки по фитотерапии. — М.: Медицина, 1972. — С. 266.
     [45] См. Ветхий Завет: «Всему свое время, и время всякой вещи под небом: время рождаться и время умирать… время разбрасывать камни, и время собирать камни… время войне, и время миру».
     [46] Слова писателя А.Максимова, которые стали народными.
     [47] Лет за двадцать до того как О.Арефьева пропела эти слова со сцены, я их слышал в Свердловске вне сцены.
     [48] Книга Б.Спока «Ребёнок и уход за ним» вышла в 1947 году. Движение хиппи возникло в 1960-х. Что рost hoc, ergo propter hoc (после этого, значит — по причине этого), догадались древние римляне, пока ещё существовал Древний Рим.
     [49] Древние римляне и это знали, говоря: «Suae quisque fortunae faber est» («Каждый — кузнец своего счастья»).
     [50] Полностью фраза Э.Хемингуэя звучит: «Настоящего человека нельзя победить, его можно только уничтожить».
     [51] Дело было весной 2001 г. Она формулировала именно так — с, а не против.
     [52] Даже мальчик приведёт коня к грязной луже, но даже богатырь не заставит коня пить из неё (казах.).
     [53] Финальная фраза анекдота, в котором чёрт заманил легковерного грешника в ад, подговорив других чертей разыграть что-то вроде рекламного «шоу для туристов», звучит именно так: «Не надо было путать туризм и эмиграцию».
     [54] Телевизионной рекламы соков «Моя семья» («Мам… мам… мам… доброе утро, мамочка!») ещё не существовало.
     [55] Всякое сравнение хромает (лат.).
     [56] Из романа Д.Гранина «Иду на грозу».
     [57] Из романа М.Булгакова «Мастер и Маргарита».
     [58] Из фильма продюсера Д.Селзника «Унесённые ветром» по одноименному роману М.Митчелл.
     [59] «Ищите, и обрящете, толцыте, и отверзется» (Новый Завет).
     [60] Созвучно словам, которые традиционно приписываются Конфуцию: «Трудно искать чёрную кошку в тёмной комнате, особенно — когда её там нет».
     [61] Принцип, который Иисус Христос, отвечая ученикам, назвал основой своего учения.

Изображение — из открытых источников.