Звонок

Настя жила одна в квартире уже больше трех лет, с тех пор как умерла мать, за месяц сгоревшая от скоротечного рака. Отец давно уже катался по северам, не вспоминая ни о жене, ни о дочери. Да она его и не помнила.
Несмотря на свои тридцать пять и довольно привлекательную, как говорили ей, правда, довольно редко, внешность, замужем Настя ни разу не была. Сначала казалось, что учеба важнее всей этой ерунды, которую люди называют любовью. Во время учебы в вузе она предпочитала «грызть гранит науки», ибо свято верила в истину, вдолбленную ей матерью: к любому делу надо относиться ответственно, в том числе и к учебе. «Чему ты сможешь научить детей, если сама будешь плохо знать свой предмет?», - внушала ей мать. И когда девчонки-сокурсницы, возвращаясь после свиданий и гулянок, вваливались веселой толпой в квартиру, которую снимали на четверых, или, приходя очень поздно, тихо, крадучись пробирались на свое место, Настя практически не слушала их рассказы о похождениях или о том, какой из себя «этот новый изумительный мальчик» и какая у него классная машина. Учеба важнее всяких гулек, решила она для себя еще со школьных времен и следовала этому принципу практически неукоснительно. Даже тогда, когда ею заинтересовался парень с биофака, она отвергла его ухаживания: приближалась сессия, и надо было готовиться к экзаменам, а не тратить, как она считала, время зря.
После вуза Настя устроилась в родном поселке, в той самой школе, где не так давно училась. Работа с детьми, с которыми уж точно не соскучишься, полностью увлекла ее. Тетради, контрольные, срезы, аттестация, внеклассные занятия, а порой и репетиторство – филологом Настя была отменным – занимали все время. С матерью они ладили отлично: Настя всегда была послушной дочкой и даже в мыслях не могла себе позволить в чем-то возразить. Одиночества она не ощущала – просто не было времени думать об этом. И лишь когда умерла мать, Настя ощутила, насколько ей одиноко. В опустевший дом, наполненный тишиной, в которой гулко отдавалось тиканье больших старых настенных часов, возвращаться вечерами было неуютно и страшно, особенно по контрасту с веселым щебетанием детских голосов в школе.
Хотелось общения, не того поверхностного, которое было на работе с коллегами, а глубоко личного. Просто расслабиться и заснуть у кого-то на плече, чувствуя себя спокойно, словно за каменной стеной. Порой Настя ловила себя на мысли, что очень боится остаться старой девой или стать подобной тем молодящимся одиноким старушкам, которые пытаются убежать от внутренней душевной пустоты бурным проявлением внешней активности, участвуя во всяких мыслимых и немыслимых мероприятиях, проходивших в поселке. Пугаясь этих ассоциаций, она избегала любых торжеств, посещая их разве только по долгу службы.
Единственная подруга Даша, с тех пор как вышла замуж, а это было еще во времена Настиной учебы в институте, за грузом семейных проблем редко находила минуты, чтобы прийти и просто поболтать. Чаще всего ограничивалась телефонными звонками или эсэмэсками. «Привет, как дела? Нормально? Ну ладно, пока, до связи» - вот и все общение в большинстве случаев. Да, когда у Насти случилась беда с матерью, подруга была здесь все эти тяжелые дни, здорово помогла, но… Но у нее есть своя семья и трое детей, и Настя считала, что не имеет права постоянно надоедать ей, лезть с разговорами и своими проблемами, поэтому звонила и эсэмэсила Даше нечасто, только когда уж совсем припирали одиночество и тоска.
Иногда Настя мечтала. Ей грезился высокий темноволосый красавец с влажными выразительными черными глазами. Изредка на улице она встречала мужчин, отдаленно похожих на этот образ, и тогда внутри у нее все замирало: а вдруг это и есть ОН, тот самый, из ее затаенной мечты? Вдруг он сейчас оглянется, остановится и… Но мужчины всякий раз равнодушно проходили мимо, и Настя понимала, что время, ее жизнь безвозвратно уходит, годы текут как вода сквозь пальцы.
Для чего, для кого я живу? – не раз она задавала себе этот вопрос. Хотелось детей в доме, хотелось зажмуриться от счастья, от простого женского счастья.
...Она подошла к зеркалу. За отразившимся в его глади окном тихо опускались пушистые снежинки.
Настя внимательно вглядывалась в женщину, стоящую в зеркале. Пепельные волосы, бледное лицо, сеточка морщин под глазами, складки в углах рта, намечающийся двойной подбородок, шея, когда-то лебединая, а теперь опоясанная гирляндой поперечных складок… «Снежная баба», - родившаяся вдруг ассоциация на секунду рассмешила ее. Рот растянулся было в улыбке, но затем лицо исказилось в гримасе, и Настя с рыданиями повалилась на кровать. «Старуха, никому не нужная старуха! О чем я думала раньше?» - беззвучно шептала она, уткнувшись в намокшую от слез подушку.
Внезапно в оглушительной тишине запиликал сотовый. По мелодии было ясно, что звонит кто-то незнакомый. Настя с трудом оторвала голову от подушки, шаря рассеянным взглядом по стене и столу, откуда раздавался звук. Телефон упорно продолжал пиликать.
«Кому надо? Что за черт!» - Настя встала и машинально открыла «раскладушку». Номер был незнакомый.
- Да! - недовольно произнесла она.
- Здравствуйте! – сказал телефон приятным баритоном. – Извините, а разве это не номер Михаила?
- Нет, - холодно ответила Настя. – Вы что-то напутали, - и дала отбой.
В пустом доме вновь воцарилась тишина. Настя села на кровать, бросив телефон на подушку.
Опять раздалось пиликание. Тот же номер! «Нахал, - подумала Настя. - Возьму в последний раз и все».
- Что еще? – с металлом в голосе, словно обращаясь к нашкодившему ученику, сказала она. – Я не знаю никакого Михаила.
- Простите за назойливость, - проговорил незнакомец, - но мне еще раз захотелось услышать ваш голос. У вас какой-то особый тембр, очень приятный, я такого не встречал.
Настя смешалась. О ее голосе ей никогда никто так не говорил. «Еще и дамский угодник, наверное, бабник в поисках очередной жертвы».
- Меня зовут Евгений, - представились на том конце. – А вас?
- Настя, - имя вырвалось как-то непроизвольно, неожиданно для самой себя.
- Именно так я почему-то и думал, - удовлетворенно произнес Евгений. – Побеседуем немного?
Оказалось, что он живет в доме брата в том же поселке, что и Настя. Работает строителем, ездит на вахте на стройучасток в Сочи, любит гонять по трассе за поселком на своей старенькой «семерке», выжимая из нее максимум скорости, обожает возиться с техникой, читает исторические романы и хорошо играет в волейбол.
С этого дня Евгений звонил Насте почти каждый день. Ровно в восемь вечера пиликал телефон, и Настя, уже привыкшая к такому расписанию, откладывала все дела, чтобы поговорить с Евгением. Беседы их текли легко и непринужденно, словно они были знакомы очень давно. Выяснилось, что у них много общих взглядов на жизнь, да и разница в возрасте оказалась минимальной: Евгений был на три года старше.
Так прошло почти четыре недели. В самый канун Нового года Евгений сообщил, что возвращается домой, и предложил встретиться и отметить праздник вместе.
Это предложение застало Настю врасплох. Она уже успела привыкнуть к этому телефонному общению и совсем не планировала встречу.
- Хорошо, - промямлила она в ответ. – Но…
- Скажи адрес, - ласково и одновременно повелительно сказал Евгений. – Никаких «но» не принимается.
Настя назвала адрес. Часы пробили полдевятого. Заканчивался предпоследний день уходящего года.
Всю ночь Настя ворочалась в своей ставшей вдруг неудобной и жесткой постели. Как она могла так опрометчиво согласиться и пригласить совершенно незнакомого человека к себе в гости? А если он жулик, грабитель или еще чего хуже? Тюкнет чем-нибудь по макушке – и поминай как звали. И даже если Евгений – хороший человек, вдруг он маленький, толстый, с пивным животиком, да еще и лысый? Сама Настя своим ростом – 176 сантиметров – была вполне довольна. Но отмечать Новый год, когда взгляд скользит поверх лысой макушки коротышки напротив… Настя поежилась, подумав про себя: «Боже мой, какая дура, за столько времени даже не сообразила расспросить, как он выглядит…».
Заснуть удалось лишь под утро. Поднявшись поздно и с тяжелой головой, Настя принялась за уборку: двух часов хватило, чтобы привести в идеальный порядок свою однокомнатную квартирку. Потом - шоппинг на такой скорости, что Настя забыла в одном из магазинов сдачу, а в другом – упаковку полуфабрикатов. Далее – метания по кухне, подгоревшие котлеты и…
Бомм, бомм, бомм, бомм, бомм, бомм, бомм, бомм, бомм! – прохрипели настенные часы. Настя застыла: уже восемь, назначенное Евгением время визита, а она еще ничего не успела и сама не готова!
Метнулась к окну: да, вот стоит внизу бордовая «семерка», видимо, машина Евгения! Что делать?!!
Короткий отрывистый звонок в дверь! Это он! Настя сорвала с себя фартук и кинула на кресло. Фартук соскользнул на пол, оставив на кресле белый мучной след.
Снова звонок, теперь уже долгий, настойчивый. Настя ринулась к двери и рывком, не посмотрев в глазок, распахнула ее.
На пороге стоял высокий брюнет с большим букетом алых роз и улыбался. Взгляд его выразительных, с поволокой, черных глаз манил и околдовывал. Настя почувствовала, что ноги у нее подкашиваются. Тот самый, из ее грез!
- Дэвушка, нэ падскажите, где тут Валья живет? – разорвал наступившую тишину хриплый голос с сильным акцентом.
- На пятом, - заплетающимся языком пролепетала Настя. – Вы к ней?
- Спасыбо, дэвушка! – сказал кавказец и с шумом потопал вверх по лестнице.
Настя прикрыла дверь, опершись о косяк ослабевшими ногами. Это же надо так опростоволоситься! Что о ней подумал этот человек, когда она на него уставилась!
Над головой снова прозвучала трель звонка. Настя, словно в полузабытьи, тихо приоткрыла дверь. В щель протиснулся симпатичный худощавый блондин с живыми серыми глазами и намечающимися залысинами на высоком лбу.
- Привет, Настя! С наступающим! – сказал он приятным баритоном. И протянул шикарный букет цветов.
Бой кремлевских курантов Настя и Евгений встретили перед телевизором, а потом почти до утра гуляли по заснеженному поселку, озаряемому вспышками ракет.
В начале весны они подали заявление в загс. Сейчас у Насти и Евгения растет сынишка Антон. Они переехали из поселка в Сочи и живут там. Окружающие и знакомые говорят, что у них практически идеальная семья.
Вы, наверное, спросите, откуда я знаю эту историю? Дело в том, что телефонный номер Насти Евгению дала ее подруга Даша. Сама Даша – сестра моей жены, а Евгений – мой брат. Вот такие дела!