Яичница

               
               
   В койку они улеглись  в первый же вечер их встреч. А  познакомились за год до этого, во дворе их дома, куда Она после развода с мужем переехала с дочкой. Дворик этот был до того тих и уютен, прямо поленовский московский дворик, что лишний раз побыть здесь, погулять с четырехлетней дочкой стало для Нее  с детства  забытым удовольствием, и они с дочкой ему предавались и по вечерам в будни, и в выходные, хотя рядом были для прогулок места не менее подходящие, старинные  парки  их дивного города Пушкина.   Знаменательным было, что в  первое их  знакомство, когда Она развешивала белье на кое-как прилаженных веревочных обрывках, Он, отрекомендовавшись Ее соседом по дому (да с какими чарующими, рокочущими модуляциями в голосе, исчезнувшими впоследствии!), назвав свое имя, принес и приладил Ей новую веревку. Чем это не символ! Вот и не верь после этого в приметы: связала их эта веревочка на всю жизнь! А  позже Она  Ему подарила шарф, т.е. захомутала Его, но не на всю жизнь, а  на 30 лет! Он был тих и почтителен при их случайных встречах во дворе или на улице, и  Ей  импонировала  изысканная вежливость  этого высокого, стройного, белокурого и голубоглазого молодого человека, тогда еще студента, и Она уже все чаще с удовольствием поглядывает  из окна во двор, где под раскидистой липой, за теннисным столом опять  резвится   компания молодых людей, и в их числе Ее новый знакомый, сосед.
  На майский праздник Она получила от Него  открытку - поздравление с просьбой позвонить Ему в ближайшее время. Он, конечно, был в курсе того, что Она итак  не томится в одиночестве: компания Ее друзей не раз оглашала окрестности веселым гамом, но Он  решился все-таки предложить Ей свое общество. И Она, отодвинув все прежние свои планы, с радостью откликается на Его приглашение поехать на концерт заезжего иностранного певца.
 Пристроив дочку у родных, Она явилась к мосту  на Фонтанку, где договорились встретиться.  Нарядилась Она по своей традиции  не в магазинный  стандартный  наряд, а в собственноручно переделанное, добавленное  украшениями, нарядное  платье. Настроение, правда, несколько  испорчено накануне телефонным разговором  с бывшим мужем: тот звал обратно. Она бы и не против - ради дочки  - но знает наперед эту сказку про белого бычка: опять неявки на ночь или явления в пьяном виде, сцены ревности и абсолютная материальная  безответственность перед семьей… Вся в сомнениях, Она все-таки помчалась к Нему, своему будущему, затянувшемуся на 30 лет…
 Он уже терпеливо ждет  на мосту, -  высокий, стройный,  опирается  локтем об ограду. И все сомнения Ее отпали. Дальше все  по правилам: ресторан, концерт, такси  и его предложение зайти к ней  починить радиолу .
 Радиолу Он починил,  но  в другой вечер. А в это их первое свидание они, конечно, занялись совсем другими делами…
 Еще пока они сидели на концерте, при случайных соприкосновениях с Ним Ее бил ток, чего раньше за собой в таких ситуациях с другими кавалерами Она не замечала. А когда они пришли к Ней, Его нетерпеливое срывание Ее платья, аж швы трещат и украшения летят! -   как будто продолжение тех  электрических разрядов. Это становится добавкой  к градусу совместного обладания и  залогом их дальнейших отношений. Что бы потом Он ни вытворял, какие бы нелепости в Ее адрес ни говорил, за то первое их свидание Он был заранее  прощен. К тому же Он всегда   так  ласкается, так  просит Ее расположения, что  этого Ей хватает   на многие годы. Сочетание  брутальности и нежности  –  Его большой плюс: называя вещи своими именами, Он с несокрушимым упорством и неиссякаемой нежностью, без стеснения ласкал  и тем  располагал к тому же Ее. 
 Она Его боготворила  за весь уклад их тогдашних отношений: без устали, всегда, Он разговаривал с Нею так,  как будто с утра готовил Ее к грядущим плотским радостям.  Она Его  иногда  как бы тестировала, проверяла на искренность:  окликала  сонного, и о чем-нибудь спрашивала, а  Он, и в полудреме, всегда,  отвечал с нежностью, называя Ее всякими именами, им придуманными, не избитыми: «нимфочка», «зверек»,"хрюшка"  или неприлично-ласковыми.  И так это было  Ей по душе, что и  уходя на работу, с утра, Она уже была  настроена на продолжение их объятий.
 Их общие радости были не только плотские, но и духовные. Радовала еще Его  реакция на все культурные события, которые их касались так или иначе, будь то  путешествие, выставка, семейные праздники  и т.п. Его мнение  всегда отвечало Ее настроению, Она понимала Его, даже если в театре или на концерте, бывало, Он  не слушал, не смотрел на сцену, а разглядывал зрительный зал, потому что не признавал нововведений, модернизма в классике, вообще, в искусстве. Часто у  них были   разные интересы в чтении, в кино, но они терпимо, иногда с юмором относились к этой разнице. Так, Он полюбил порнографические фильмы, когда  они стали легальными.  Как-то они, по Его предложению посетили такое кафе, где их  показывали, и мальчишка из обслуги  их спросил удивленно: « А зачем вам  это надо?» Ей стало неудобно за себя и за мужа, таких взрослых, и с такими подростковыми интересами.  Ее хватило на один-два таких фильма.
  Он любил военную историю, Она интересовалась  искусствоведческим ее аспектом. Он любил сидеть дома, Она любила возвращаться домой из поездок…
  Рай их  земной оказался небезупречен и не вечен. Еще в самом начале их близости Он на  упорные Ее вопросы, как сильно Он любит Ее,  с горьким  пылом  воскликнул:
- Да уж больше, чем какую-нибудь грязную задницу!
 Ответ был сомнительного свойства. Но докапываться, с кем  это Он так непочтительно Ее сравнивает, Она не стала. На протяжении их совместной жизни  все больше проявлялась и другая  Ей непонятная Его  черта: то Он подолгу  торчит  на автобусной  остановке около военно-морского училища, то  с маниакальной настойчивостью пытается устроиться на работу в это училище, а то расточает щедрые комплименты в адрес какого-нибудь красивого молодого человека на экране телевизора, или  невзначай замечает, что все молодые люди проходят через гомосексуальные контакты. А как-то еще, в ответ на Ее  вопросы на эту щекотливую тему, Он воскликнул: «Нечего бабам соваться в мужские дела!» Она все более уверялась в том, что Он, видимо, не без греха в этом отношении, но надеялась, что это все  у Него в прошлом. Однако такая его черта проявлялась все больше и в качестве ласк, которых Он требовал от нее. Ему  все чаще  не хватает  Ее женских ласк, а Ей  - не хватает в Нем мужественности, да Он просто бесит  Ее, когда натягивает  на себя Ее трусы, и просит ласкать его только сзади! Вот тут-то она по-своему, по-грешному,  и истолковала смысл поговорки «перепутать дар Божий с яичницей»! В начале их жизни Он и был этим даром. А стал-то вот чем…
 Но ни  за что Он  не признается в своем повышенном интересе к мужскому полу. И Она Его не разлюбила, но на 30-м году их совместной жизни стало невмоготу терпеть эти Его упорные извращенные сексуальные устремления.  Он  все грубее обращался с Ней: если раньше на Ее вопрос о  своей  внешности, Он отвечал: «Какая надо, такая и есть!», то  теперь в  Его оценке все чаще звучат  неудовлетворенность и насмешливое отношение к Ее росту, длине Ее ног, к Ее возрасту. А сам  становится все неряшливее, все  больше пьет, работая теперь сторожем на складе, при высшем-то образовании!  Но расставаться с Ней  Он не хотел. Она бы и не бросила Его, хотя и  опускающегося,  внешне и внутренне, человека, когда-то такого бравого парня, но  стало физически невмоготу терпеть весь  уклад  Его жизни, с бесконечным куревом, выпивками, ночными бдениями перед телевизором,  нежеланием теперь куда-либо выбираться дальше их городка, с его  извращенными приставаниями после ночных просмотров порнухи… После переселения дочери в дом к ее мужу Она отослала Его в их с сестрой квартиру   и   живет теперь одна. Их поленовский дворик потерял свой уют и  колорит на фоне  построенных вокруг современных многоэтажек, и Она  гуляет теперь не в нем, а только по окрестным паркам, одна или в компании какой-нибудь старинной подруги. Романтика осталась только в облике их городка: у Нее  больше нет  иллюзий по поводу Ее отношений с мужчинами. Она пережила  лучшие моменты своей бабьей жизни с Ним, за что Она благодарна судьбе и Ему. На  повторение, тем более слабое подобие Их роману  Она не чувствует себя готовой, да и возраст не требует этого. А с Ним теперь Они просто добрые знакомые, которые  иногда только созваниваются.
 Лахти. 2012 год.